***
— Да чтоб тебя, Гая, очнись! — орал где-то над головой смутно знакомый голос. Странно, почему я до сих пор жива? Я слабо застонала и попыталась открыть глаза. Не с первой попытки, но мне это всё-таки удалось. Перед глазами тут же замаячило встревоженное лицо Ядвиги. — Фух! Ну, девка, ну даёшь! Я так не пугалась со времён Зантийской войны! — проворчала Яга и с беспокойством заглянула мне в глаза. — Ты как? — Нормально, — еле выдавила из себя я и тут же закашлялась. — Воды. — Да, да, сейчас, милая, подожди маленько. И действительно, через миг к моим губам поднесли что-то холодное и наклонили. В открытый рот полилась живительная жидкость, и я тут же принялась глотать, наслаждаясь спасительной прохладой, разливающийся по телу. — Ядвига, ты как тут оказалась? — задала я волнующий меня вопрос. — Дык совет уже два дня как закончился. Прилетаю я, значится, в лес, а туточки паника. У Горыныча истерика, Баюн в зюзю, и оба твердят, что Гая, мол, помирать вздумала. Ну, я прибегаю, а тут ты лежишь и то кричишь, то плачешь. Слава богам, очнулась, а то я уж испугалась, что ты лапки склеить решила. Ан нет, живёхонька. — Во те раз! — ошарашенно пробормотал я и покачала головой, а потом вспомнила и серьёзно посмотрела на Ягу. — Мне Сирин снилась. Яга с непониманием на меня посмотрела, а потом изменившимся голосом спросила: — Пела? — Нет! — испуганно посмотрела я на Ядвигу. — Только смеялась и говорила… — дрогнувшим голосом сказала я. — Вставай и собирай вещи. Ты летишь в школу Семарга, — тоном, не терпящим возражения, сказала Яги и, встав, быстро направилась в сторону двери. — Н-но, — только было заикнулась я и тут же умолкла из-за предупреждающего взгляда Яги. — Хорошо, сейчас, — недовольно сказала я, и действительно, принялась собираться. В дорожную сумку полетели корешки редких трав, основы для зелий, живая и мёртвая вода, пара книг заклинаний, а также несколько рубах и штанов. Платьев, юбок и прочей ерунды я признавать не желала ни в какую. Как Яга меня только ни уговаривала, как ни просила хотя бы примерить, я стояла на своём и поддаваться на её уговоры не желала. В приюте без силы не выжить. Вот и пришлось вливается в ряды самых задиристых и сильных. А они, как можно догадаться, по большей своей части пацаны, поэтому так и привыкла я вести себя и говорить, как мальчик. И вкусы в одежде у меня остались после нескольких годков в приюте те же: рубаха, безрукавка да штаны с сапогами — вот и весь наряд. Но что-то я совсем не о том думаю. В школе Семарга учатся в основном тёмные ведьмы да нечисть высшая, и этим всё сказано. «Трудно мне придётся, хотя… — я хитро улыбнулась, — ещё кто кого. Ничего, Гаянка, прорвёмся». Я перекинула сумку через плечо и обвела взглядом комнату. Небольшая, но такая уютная, за год она стала для меня домом. Эта комната была свидетелем моих взлётов и падений на поприще магии: здесь я учила новые заклинания и плакала в подушку после неудачных попыток использовать силу. Но пришло время расставаться. Надо переделать эту страницу в жизни и идти дальше. Я тряхнула головой и, подмигнув своему отражению, направилась к двери. Ну что, школа Семарга, жди меня, и мы ещё посмотри кто кого!Глава третья
15 февраля 2019 г. в 09:10
— А ну проваливай отсюдова, рыжуха! — опять леший за своё.
Я тут помочь ему решила, силу на его лес потратить, а он опять балакает. Не ну, чё я ему сделала? Ну, спалила пару кусточков, ну, с кем не бывает? А он… Эх! Я грустно посмотрела на Арвида и вздохнула.
— Но, дядюшка леший, я же помочь хочу, — жалобно пропищала я.
— Я тебе помогу, свербигузка, топай давай, а не то я тебе..! — угрожающе проскрипел старый леший и махнул своим посохом.
Я обиженно поджала губы и, развернувшись, потопала в сторону избушки. Никакого уважения к хранительнице леса! Ну, временной, ну и что? Хранительницы же.
Три дня минуло с того момента, как Ядвига на совет улетела, а такое чувство, что целая вечность.
Обитатели леса меня признавать ни в какую не хотят. Как узнали, что приблудная ведьма, попортившая всем столько крови, хранительницей заделалась, порешили, что не бывать этакому безобразию, и устроили мне такую трёпку, аж вспоминать страшно.
Единственный, кто не был против моей кандидатуры — это Гроза. Хороший он, даже несмотря на то что дракон. Остальные же чуть ли не на кол меня хотели посадить. Жестокие они всё же, я к ним со всей душой, а они — свиньи неблагодарные! Вот кто.
Мои грустные мысли прервал жуткий смех, разнёсшийся над всем лесом. Зашатались, заскрипели старые дубы и молодые берёзы; ветер тужился, пыжился и дул всё сильнее и сильнее, закручивая в вихри листья, вырывая с корнем деревья.
И вдруг всё прекратилось. Настала мёртвая, пугающая тишина. Ни ветка не хрустнет, ни зверь не завоет. Я, оцепеневшая от ужаса, стою и не могу даже пальцами пошевелить. А в голове только и крутится: «Не сберегла, не защитила лес, не справилась».
И снова тот жуткий каркающий смех, заставляющий кровь в жилах становиться чистым льдом, а волосы на голове шевелиться. Я, взяв себя в руки, оглядываюсь и с ужасом узнаю птицу Сирин — прекрасную лицом деву с венцом на голове и телом сыча. Мало кто видел её, а кто всё-таки удостаивался такой чести, тут же и лишался жизни под чудесные, сладкоголосые песни райской птицы. Сирин смотрела на меня и хохотала, а я, наконец поняв, чем грозит мне эта встреча, попыталась рвануть с места и удрать куда подальше, но, к своему величайшему изумлению, не смогла и шагу ступить.
— Куда-то торопишься? — старческим голосом, совсем не вязавшимся с молодым лицом, пророкотала Сирин.
Я, со страхом посмотрев на неё, смогла только придушенно прошептать:
— Д-домой надо, госпожа Сирин, о-очень надо.
— Ну раз надо, иди, чего стоишь? — снова рассмеялась Сирин, а я, к собственной радости, смогла двигаться.
Развернувшись к жуткой птице спиной, я побежала вперёд, не оглядываясь, чувствуя лишь хлёсткие пощёчины веток, больно бьющих по лицу.
Неожиданно земля под ногами задрожала и разверзлась. Я заорала и попыталась хоть за что-нибудь зацепиться, но видно не судьба. Всё ещё продолжая дико вопить, я летела вниз, опаздывая на свидание со смертью, а где-то высоко над головой продолжала пугающе смеяться райская птица Сирин.