Мой личный маньяк

Настоящее время.       — Куда ты сейчас? — спросил Грег.       — Домой. Мне нужно подумать.       — Шерлок, ты же не будешь колоться или курить без остановки?       — Это моё дело, что я буду…       — Шерлок! — Лестрейд шагнул вперёд, схватил Холмса за руку, с силой развернул и чуть не припечатал к стене. Инспектор знал, что ведёт себя неподобающе. Недопустимо. Что рушит их такую хрупкую, только-только начавшую формироваться дружбу, которой он так дорожил. Так боялся потерять. Но детектива он боялся потерять куда сильнее. Пусть уж лучше Холмс будет ненавидеть его, но живой, чем… хотя… ненавидеть он не будет. Он этого не умеет. За годы их общения Лестрейд это уяснил. Этот гениальный сыщик просто станет к нему равнодушен. Опять.       — Шерлок, — уже тише, на надрыве, но не отпуская рук, — я знаю, ты положишь болт на все мои слова. Ты не ценишь свою жизнь, не дорожишь здоровьем. Тебе скучно здесь. И одиноко. Ты хочешь, чтобы всё поскорее закончилось, вот что мне сказать, чтобы до тебя дошло? Как докричаться?!       — Сейчас, например, тебя слышит половина больницы. — Холмс не вырывался. Невероятно.       — А ты? Ты — слушаешь?       — А что я по-твоему делаю? — тихо. Очень тихо. — И жизнью я дорожу, поверь. С некоторого времени. Но не только собственной.       Смутившись, инспектор чуть ослабил хватку, оглянулся. На них смотрели все, от главврача, который и сообщил о пропаже крови, до санитара, что вёз кресло-каталку и пациента в этом кресле. Ладно, пусть смотрят. Развлечения такого рода тут, наверняка, не часты.       — Почему тогда убиваешь себя? Занимаешься саморазрушением?       — Да брось, Грейвс…       Инспектор опустил голову и мысленно застонал. Он до сих пор не решил, шутит ли Холмс, что не помнит его имени, или ему действительно настолько плевать.       — Не брошу. Я никогда не брошу тебя, Шерлок. Каким бы засранцем ты не пытался себя выставить! Я не знаю как достучаться, как убедить, что ты…       — Что я — существую? — Холмс, наконец, встретился взглядом с Лестрейдом.       — Существуешь?! — тот опешил. Нет, он понимал, что дела плохи, но что на столько…       Шерлок улыбнулся, как это обычно делают киногерои за миг до трагичной и красивой гибели. Положил ладонь на одну из удерживающих рук.       — Ладно, забудь. Я…       — Нет! Этого я забывать не собираюсь. Значит, ты даже не уверен в своём существовании? А если я тебя пну — поверишь?       Шерлок вздохнул.       — Не в этом дело Георг. Ну как тебе объяснить, чтобы коротко? Человек, личность, это столько всего разного: интересы, чувства, зов души, мечты и стремления… а я… Чистая физиология: поел, поспал. Ну, тебе чуть помог с парой загадок и забыл о них тут же. Так, вспыхну на время и снова погасну. Мне ничего не интересно. Книги, фильмы — скука. Персонажи совершают глупости, решая за других, что для тех будет лучше. Страдают на ровном месте от придуманных проблем. Спасибо, мне этого в расследованиях хватает. Хобби? Кому они нужны, все эти браслетики из бисера и картины всё с теми же цветами и грушами? Любовь?.. Не знаю… Я — чёрная дыра, Грегори. — Инспектор вздрогнул. — Если не хочешь чтобы затянуло — держись от меня подальше. Видишь, доктор приблизился… и его больше нет.       — Не говори так! И вообще… я вызвал тебя, чтобы ты сам тут всё осмотрел и всех опросил! Чёрная дыра он… Королева драмы ты, вот кто!       Холмс вдохнул.       — Ну, можно и осмотреть. Хотя я уверен, что…       — В чём ты уверен, скажешь в участке, — Грег отлепил собеседника от стены, — а сейчас изучаешь всё и всех, делаешь выводы. И ещё… ты расскажешь мне где, как и при каких обстоятельствах Джон Ватсон спас тебе жизнь? Может, это тоже важно.       Осмотр и опрос не занял много времени. Шерлок не стал даже заходить в помещение, где хранилась пропавшая кровь (что было разумно, учитывая, что хранилище являлось своего рода холодильником). Главврачу он задал всего один вопрос:       — Её же не украли, а заставили отдать, верно?       Грег постарался сохранить невозмутимый вид, будто он тоже это сразу понял. Врач дёрнулся, заметался, но потом как-то ссутулился, поник, и отпираться не стал.       — Это же не преступление, верно? — тихо проговорил он. — Случается… образцы списываются. Вторая положительная самая распространённая, недостатка в ней нет.       — Случается, что враньё во время расследования приводит к очень плачевным последствиям! — почти прошипел Холмс, — кто, как, когда?!       — На улице… мы с дочерью… ей девять, шли из бассейна. Мы всегда одной дорогой ходим, она отбежала купить пирожок — тоже наша традиция, а ко мне подошли сзади, приставили нож к горлу и сказали, что если…       Через два часа дело о пропаже доктора украсилось весьма интересными показаниями.       — Ты ему веришь? — спросил инспектор.       — Что он сам лично открыл хранилище и вынес кровь? Без сомнения. Этот замок…       — Что его именно так вынудили? — прервал Грегори.       — Как это произошло не особо интересно. Главный вопрос — зачем? Зачем красть донорскую, если по квартире разбрызгали свежую? И главное — не было там драки с поножовщиной! Да, её пытались сымитировать, все кругом порушено, но Грег, хоть это-то ты увидел? Эта кровь не хлестала из тела, следы говорили совсем о другом!       — Не кипятись! — инспектор захлопнул папку с делом, — ох начальству это не понравится. Шпионские страсти какие-то. Смотри, создаётся имитация, что человека убили. Преступник не знает, что на полноценный анализ полиция пожалеет денег, думает, что консервант сразу выявят и поэтому, брызги в квартире — из крови что берут у доктора на месте. А чтобы он не умер — ему вводят его же донорскую! — Грег даже улыбнулся, надеясь на похвалу Шерлока.       — Слили у доктора чистую и залили его же с консервантом? — Шерлок усмехнулся.       — Странно, что ты до сих пор такую версию не выдвинул!       — Прости, я выдвину другую. Уверен, всё проще. Кто-то просто подменил образцы, что ты дал мне.       Грегори даже заморгал.       — Намекаешь, те, что проходят у нас как «кровь с места преступления» всё же были той донорской и содержали консервант, но потом её заменили свежей? Но кто, как, и когда?!       — Для этого я здесь, верно? Чтобы ответить на эти вопросы.       — Ох Шерлок, с ума с тобой сойдёшь. Это невозможно! Образцы под охраной и…       — Грег, — Холмс встал, — хочешь спор? На что пожелаешь. Я беру реактивы, мы едем в квартиру Джона и я при тебе повторяю анализ. Если выявляю консервант — значит я прав, у нас крыса, что ведёт следствие по ложному пути.       — Тебе напомнить, что это против всех правил?       — А со мной когда-то было по-другому?       — Но если так и есть… это уже… это уже совсем другой уровень, Шерлок.       — Знаю. А ещё это будет означать, что на момент подмены образцов, Джон Ватсон был жив.       — Ну конечно! Ради этого ты всё и затеваешь, верно? Хорошо, давай поспорим. Если ты прав — расскажешь мне, почему винишь себя в том что случилось с доктором.       — Грегори! — Холмс вскинулся, — это нечестная постановка вопроса!       — А если прав я, и консерванта мы не найдём, — я больше не спрашиваю, как доктор тебя спас, если ты не считаешь это важным для следствия. — Грегори протянул руку.       Холмс вздохнул.       — Прости, но так не пойдёт. Если уж тебе так интересно, это я расскажу. Три месяца назад. За месяц до отпуска и похищения Джона.       Шерлок хотел умереть. Уже давно он так не мечтал сдохнуть. Этот наркопритон вполне подходящее место, доза была подходящей и качество не подвело. Подвёл собственный организм. Отчаянно цепляющийся за эту жизнь и выдравший Холмса из мира блаженной эйфории в мир реальный приступом жесточайшей боли.       Холмс осмотрелся. Его «собратья» валялись по углам, получая заслуженный кайф, значит дело не в зелье.       Он попытался нырнуть обратно в забытьё, но не тут то было. В животе словно разрастался огненный ком. Не будь детектив так слаб — завопил бы в голос. Может, это начало конца? Тогда всё хорошо. Нужно только немного потерпеть. Но терпению человеческому есть предел, а Шерлок, всё же, был всего навсего человеком, и вскоре понял, что выносить эту агонию не в состоянии.       Не весть какими силами он поднялся на ноги. Больница тут в двух шагах. Вот только его вид явно не внушит врачам желания броситься на подмогу.       Он не ошибся. Когда Шерлок, шатаясь и обливаясь ледяным потом, добрался до приёмной, дежурный врач даже смотреть на него не захотел.       — Тут не наркология! Пошёл!       Холмс с трудом прорычал, что у него живот сейчас взорвётся, но это не возымело действия.       — Охрана! — позвал доктор.       Крепкие руки бравых ребят уже почти сомкнулись на его плечах, как перед Шерлоком явился ангел. Прямо в ту самую дверь, к которой его собирались отволочь и вышвырнуть, вошла фигура, озарённая светом, и приятный мягкий голос поинтересовался:       — Что здесь происходит, Марк?       — А то сам не видишь, Джон! Наркошу обдолбанного выгоняю! — почти выплюнул дежурный врач, — спасения от них нет! Прут за дозой, будто им…       Вновь прибывший, не дослушав, шагнул к Холмсу, наклонился и озабоченно посмотрел ему в лицо.       — Нет, тут что-то другое. То есть, он под кайфом, несомненно, но…       — Живот, — прохрипел Шерлок, — как огненный шар внутри.       — Да они что хочешь соврут чтобы в отделение попасть, — скривился Марк.       — Ага. А пот, дрожь, они тоже соврут? Посмотри как он стоит и за что держится! На бутылку коньяка спорю — аппендицит гнойный, вот-вот разорвётся и получим перитонит! — Джон выпрямился. — Марк, вызывай бригаду, нужна срочная операция.       — С ума сошел? У него ни денег, ни страховки небось. Да и грязь такую в отделение тащить? Сдохнет — туда ему и дорога.       — Марк…       — Вот только не надо мне про клятву Гиппократа втирать! Он уже полутруп! Смысл на него лекарства тратить? Всё равно через неделю загнётся от передоза.       — Хотел, он бы уже загнулся. Если человек обращается за помощью, значит хочет жить! И может ещё эту жизнь исправить!       — Джон Ватсон, ты в каком мире живешь? Этому уже ничто не поможет ничего исправить! Он припёрся потому, что припекло. А отпустит, и…       Джон дальше слушать не стал. Сквозь туман боли Шерлок увидел как доктор подбежал к телефону и поднял трубку, озабоченно глядя на него. А Холмс не мог отвести взгляда от Ватсона. И всё перебирал в памяти его слова: «Обращается за помощью. Может жизнь исправить».       — Эй-эй — не хозяйничай тут! — услышал детектив голос Марка, — тут тебе не твоя… — и всё закрутилось, завертелось, поплыло…       «Неужели умираю? — подумал Шерлок. — Жаль… хоть бы ещё разок глянуть на этого Джона…».       И его мечта сбылась. Он открыл глаза на больничной постели, а рядом, на стуле, увидел Ватсона.       — Операция прошла успешно, — доложил доктор.       — Оперировали вы? — пересохшими губами едва выговорил Холмс.       — Нет, я терапевт. И буду вас наблюдать в послеоперационный период. Попросил в своё отделение, раз уж так сложилось. Успели вовремя, аппендикс лопнул, едва его из вас извлекли. Вот и не верь после этого в судьбу!       Шерлок не верил ни в судьбу, ни во что ещё. Но он ощущал идущие от Джона волны искренней заботы.       — Почему? — прохрипел он.       Доктор взял с тумбочки стакан с трубочкой и поднёс к губам Шерлока: — Немножко. Пару глоточков. Чисто горло смочить.       Со смоченным горлом разговор пошёл легче.       — Ну, а как же иначе? — глаза Ватсона смотрели в самую душу, в существование которой Холмс тоже не верил, но сейчас ощущал, как она наливается теплом от этой солнечной улыбки.       Джон проведывал Шерлока явно чаще, чем положено просто лечащему врачу. Почему-то им было очень комфортно рядом друг с другом. Пару раз Ватсону звонили на мобильник, и, по его ответам, мимике, Шерлок узнал о его жене, дочери, предстоящем разводе. Понял, что жизнь у этого доктора куда более худший пиздец, чем у его пациента. И тот не глушит боль наркотой, а ещё пытается помогать другим.       Ещё там, лежа на больничных простынях, Шерлок решил, что должен этого человека отблагодарить. Он не только спас жизнь. Он подарил желание эту самую жизнь сохранить. И прожить.       К моменту выписки сыщик знал про врача всё. Тот бы удивился, признайся ему Шерлок в этом. Прощались они полные взаимной симпатии.       — Врачам не рекомендуются личные отношения с пациентами, — проговорил Ватсон, когда они с Холмсом стояли у выхода из больницы, — но, поскольку вы теперь не мой пациент, может, попробуем стать друзьями?       Ничего в своей жизни Шерлок так не хотел, как стать его другом, но понимал, что этому не бывать. Он погубит Джона, если сделает частью своей сумасшедшей жизни. Поэтому он только помотал головой.       — Прости, док… я… не лучшая кандидатура в друзья.       — Понимаю. Получается, будто ты мне обязан, и я принуждаю тебя. Настоял на госпитализации, да ещё лечение оплатил.       — Не в этом дело! — вскинулся Шерлок, — то есть... деньги я пытался вернуть, но ты же не берёшь! А к дружбе я пока не готов. Это… меня невозможно терпеть.       Джон рассмеялся.       — Ты даже не сказал своего имени.       — Сказал.       — Ну да. Думаешь я поверю, что ты Холле Шерл? Скандинав с чёрными кудрями? Не смеши. Ладно. Где меня найти ты знаешь. Живу я тут, неподалёку. Дом, работа, работа, дом. Каждый день один маршрут. Задумаешь навестить — найдёшь без проблем, — и протянул руку. Но Шерлок её пожимать не стал.       — Даже к этому не готов? — ещё одна тёплая улыбка. Сколько их ещё в запасе? — Береги себя, Холле. Я буду рад ещё раз увидеть тебя. Настоящее время.       — И ты просто ушёл? — Грег так смотрел на Шерлока, что детективу хотелось провалиться. — К тебе с такой душой, такой заботой, а ты ни разу его не навестил? Боже… Знаешь, когда мы твоего доктора найдём, а мы найдём! Блин, из-под земли вытащим, я лично…       Шерлок замер.       — Что? — удивился Лестрейд, — мы почти пришли.       — Я идиот, Грег. Привык называть так окружающих, упиваясь своей гениальностью, но на деле, я просто грёбаный тупица!       — Ты о чём?!       — Из-под земли. Нужно было сразу об этом подумать! Только бы не было поздно! Бежим, Грегори, скорее! — и сорвался с места.       — А анализы? — выдохнул Лестрейд, стараясь не отставать.       — Подождут анализы! У тебя пистолет с собой?       — Разумеется, но в чём…       — Сможешь вызвать подкрепление?       — Смогу, но объясни ради Бога…       — Позже, Грег! Позже! Береги дыхание и беги! Пусть он будет жив! Пожалуйста, пусть он только будет жив! Я… не отпущу его больше! Не оставлю! Только, Джон… Дождись меня, умоляю! Последний день отпуска Джона.       Джон смотрел себе под ноги. Точно также и как и прежде, когда шёл на работу. И на что он забил, бегая в поисках своего похитителя.       Он стоял около обычного круглого люка, что ведёт в канализацию. А точнее, у закрывающей его крышки. Интересно, тяжело её открыть?       Нет, если раздобыть железный ломик (две минуты в хозяйственном магазине), и вот уже у ног глубокая чёрная дыра, пугающая своей неизвестностью.       Почему он решил что его держали в подвале? Логично же предположить что-то подобное. Особенно если вспомнить, как его вели наружу.       Нет, он не ожидал, что маньяк всё ещё сидит там и ждёт его, но какие-то следы его пребывания должны там остаться. Прежде чем приступить к своему безумному плану по привлечению внимания похитителя, следовало проверить это. Сделать последний шаг. Туда. В эту чёрную дыру.