След зверя

      Деян с Мизгирём уже долгое время лежали на пригорке за густым колючим кустом свороборины⁵² и наблюдали, как незадачливые охотники пытаются вытянуть тяжёлую гружёную подводу с обломившейся осью из грязи. Волк, метался по клетке, так и норовив схватить каждого, кто подойдёт слишком близко, и лишь добавлял трудностей в этом нелёгком деле. Зверь не давал мужикам сподручно ухватиться, чтобы, навалившись, вытянуть увязшую всеми колёсами подводу из ямы. Он то просовывал лапы между прутьями и бил ими охотников, то резко отскакивал, пугая; то скалился и грозно рычал, предупреждая, что спуску пленителям не даст.       — Эх, напасть! Этак мы рады⁵³ не дадим, — сказал тот, что постарше, с бородой.       — И что ты предлагаешь? — отозвался второй, вытирая грязным рукавом рубахи пот со лба.       — А что тут думать!.. Нужно взять рогатину да потыкать. Кровь пустим — авось присмиреет, — взбеленился худой рудый, самый нетерпеливый из охотников.       — Дурень ты молодой, — сказал на его слова второй мужик, снимая с головы шапку. — А ещё в охотники подался. Раненый зверь куда опаснее сытого да ленивого. Нужно отправляться на охоту. Накормим белого, и, глядишь, подобреет.       — А ведь дело говоришь, Аникей. Я пойду, — потёр руки бородач. — А вы тут пока хворост соберите и костёр распалите. Вернусь — повечереем.       Сказано — сделано. Бородач ушёл, а оставшиеся двое охотников бросили подводу в грязи, распрягли лошадь, стреножили и пустили пастись. Сами же стали по округе хворост собирать, не зная того, что за ними наблюдают и всё подмечают.       — Ну что, дядька, когда будем зверя выручать? — тихо спросил Деян, косо поглядывая в сторону оставленной без присмотра подводы.       — Рано ещё. Пусть они хорошенько умучаются и поедят. Спать крепче будут. Ночью по-тихому зверя умыкнём. Тем паче ключ у бородача. Я видел, как он его в мешочек на поясе сунул.       — Как скажешь. А пока и нам можно пожевать, а после вздремнуть маленько. До ночи-то далече.       — Я вот одного не пойму: чего их черти через Костяную гать понесли? — сам с собой размышлял Мизгирь.       — Как чего? — доставая хлеб с салом, тихо ответил Деян. — Знамо дело, путь-то тут короче будет.       — Вот только дровяной настил через топь больно узкий, подвода не пройдёт. Да и на подходе к гати… вон какие ямы есть.       — Дык и поплатились за спешку. Хотя это нам только на руку, дядька.       Смеркалось. Сверчки в траве запели свою песню. От болот потянуло затхлой водой и сыростью. Вскорости явился бородач, и не без добычи. Подстрелил зайца и утку. Мужики решили утку на костре зажарить, а жирного зайца скормить зверю. Волк благосклонно принял подношение и, схватив в зубы окровавленную тушку зайца, отошёл в дальний угол клетки, подальше от любопытных глаз.       Мизгирь и Деян понадеялись, что охотники поедят и спать лягут, ведь денёк у них выдался тот ещё, да не тут-то было. Неожиданно бородач поднялся на ноги, хлопнул в ладоши, потом потёр одну об другую и направился к мешкам, сложенным у большого камня. Порылся там, и из одного мешка вытащил жбан с «живой водой». Сон с мужиков как рукой сняло. Сначала пили, потом песни пели, а после и черёд баек пришёл. Рассказывали про стать богатырскую да удаль молодецкую. Молодой не выдержал подначек Аникея, подхватился на ноги и, чтобы доказать, какой он удалец, схватил рогатину и направился к клетке с волком. Деян с Мизгирём враз насторожились.       — Это чего удумал паскудник? — прошептал зло дядька. — Неужто хочет пырять зверя?!       — Похоже, так и есть. Ждать боле недосуг. Выручать надо белого.       И, словно подтверждая правоту Деяна, по округе прокатился жалобный визг, перешедший в скулёж. Мужики подорвались с места и, выскочив из своего укрытия, ломанулись к костру. Завязалась драка. Мизгирю достался здоровый бородач. Деян же подскочил к рудому, и вырубив шельму с одного тычка, занялся Аникеем. С ним пришлось повозиться, ибо не из слабых мужик оказался, но в итоге и с этим сладил. Когда, отдышавшись, обернулся, то увидел, что Мизгирь вот-вот богу душу отдаст от рук бородача. Схватив раздухарившегося мужика сзади, Деян с силой дёрнул его на себя. Тот от неожиданности отпустил Мизгиря, и тот, окатившись в сторону, закашлялся, схватившись руками на горло.       — Давай, дядька, встряхнись да помогай! Одному мне с этого бугая не удержать!       Мизгирь с трудом поднялся на ноги и кинулся на обидчика, навалившись всем весом. Вдвоём одолели. Да только рано они радовались, когда таки удалось скрутить бородача. Пока они качались по земле, очунял молодой и кинулся с рогатиной на выручку. И быть бы беде, да только споткнулся он и упал, размозжив со всего маху голову о камень. Бородач задёргался в бесплодной попытке вырваться, аж жилы на шее вздулись от натуги, задрал голову вверх и надрывно возопил:       — Нет, Господи!       Стало тихо. Мизгирь, помянув неласково чёрта, поднялся с колен на ноги.       — Сами видите, к чему привело ваше лиходейство. Не нужно было трогать священного зверя. Потому мы и шли за вами, что несчастье ждёт каждого, кто покусится на свободу белого волка. В наших краях об этом все знают. Вас же пытались предостеречь, а вы отмахнулись, посмеялись над людьми.       Вот только не слышал бородатый мужик молвь Мизгиря: он смотрел мутным взглядом на худого парнишку, что, раскинув руки в стороны, бездыханным лежал на земле. Аникей же, напротив, слушал внимательно.       — Не помню, чтобы прямо говорили нам. Скорее всё туману наводили. Мол, именно этот зверь неприкасаемый. А с чего? Волк как волк.       — Да неужто… И много вы в лесах белых волков видели? Тут к знахарке не ходи: и без того ясно, что диковина это. В народе его называют «дух северного леса».       Пока дядька пенял пришлым, Деян, улучив момент, срезал у пленённого и связанного мужика мешочек на поясе и направился к клетке с волком. Зверь был жив. Пьяный парень лишь по косой задел морду, оставив глубокий кровоточащий порез. Вставив ключ в замок и несколько раз провернув, молодой охотник снял замок, распахнул дверцу клетки и отскочил в сторону.       — Уходи! Ты свободен, волчище. Богиня свершила свою месть.       Зверь словно понял, что ему дарят свободу, ринувшись к дверце быстрее ветра. Мгновение — и волк скрылся в темноте с глаз. Только его и видели.       — И вы уходите, — сказал Аникей, проследив взглядом за действиями Деяна. — Отойдёт от горя Вышата — добра не ждите.       Ушли охотники молча, не попрощавшись. Было хорошо слышно в ночной тиши, как протяжно выл бородач над телом мёртвого Евсея. Так звали парня. И как Аникей пытался что-то вполголоса втолковать совсем раскисшему Вышате. Не спеша, мужики дошли до кромки леса и остановились.       — Нужно обождать до утра. А утром двинем напрямки через топкую гать, — сказал Мизгирь, почесав бороду.       — Не люблю я по топи ходить. Настил старый. А коль оступишься…       — Всё будет добре, Деян. Я по этой дровяной дороге долгие годы хожу. Ни разочку ничего не случалось.       — Как же, всё бывает впервой, — пробухтел себе по нос Деян на слова дядьки.       Развели костёр и легли поближе к огню. От болот ощутимо тянуло холодом и сыростью. Звенели в воздухе докучливые кровопийцы, но уставшие путники уснули быстро. А ранним утром, обстругав пару палок и сделав каждому посох из орешника для удобства ходьбы по гуляющему настилу, двинули они домой через топь. Шли не останавливаясь. В лесу при свете солнца от воды парило знатно. На пот от жарких тел слетелись, казалось, все кусачие твари болот. Пришлось наломать веток, чтобы отмахиваться от желающих отведать тёплой кровушки. Мизгирь шёл чуть впереди, Деян немного подотстал. Он сел на настил, стащил сапоги и перекрутил плотней онучи. Вдруг раздался противный треск, и Мизгирь, смачно ругнувшись, оказался по пояс в болотной жиже. Деян тут же бросил сапоги и побежал по шаткому дровняку вперёд. У обломанного края он лёг на доски и схватил дядьку за заплечный мешок.       — Говорил же: опасно. Ненадёжный настил. Старый. Редко теперь этой дорогой люди ходят. Был бы один, дык пропал ни за что. Сейчас, дядька, не шевелись, а то ещё глубже увязнешь. Я сам тебя тащить буду.       Пришлось приложить немало усилий: нехотя отпускала трясина намеченную жертву. Но помаленьку Деян и Мизгирь справились. Не успел Мизгирь как следует ухватиться за настил, чтобы взобраться наверх, как дровняк заходил ходуном из-за топота бегущих по нему ног. Никто из мужиков не ожидал увидеть давешнего бородоча, поэтому не сразу опомнились. Не успел Деян подхватиться на ноги, как в руке Вышата показался нож, и он с силой воткнул его охотнику в бок.       — За моего единственного сына, — прошептал он, смердя перегаром, возле шеи Деяна. — Нет его — подохнете вы! — и отпустил обмякшее тело охотника.       Вышата нагнулся и хотел оттолкнуть от спасительного настила и Мизгиря, но Деян изловчился и пнул что осталось силы мужика под зад. Тот замахал руками в воздухе и перелетел через дядьку прямо в трясину. Поняв, что случилось, он тут же стал истошно орать, трепыхаться и рваться обратно, зная, что погибель близка. Однако сделал только хуже, погрузившись в болотную жижу сразу по грудь. Раненый Деян закрыл глаза. Истекая кровью, он повалился на доски.       Мизгирь кое-как сам взобрался на настил. Перевёл дух. Когда же повернулся посмотреть на притихшего бородача, то его на поверхности не оказалось. А в том месте, где душегуб пошёл ко дну, пузырилась мутная вода.       — Тьфу, пропасть! Так тебе и надо, убивец этакий, — а потом посмотрел на Деяна и побледнел лицом. — Господь мой! Это как же… И что теперь делать-то, а?..       — Не ори, дядька. Не помер пока. Тут недалече на Заячьем острове есть домик один. Туда нам попасть надо, — сказал тихим голосом.       — Так там же дом ведьмы!       — Точно. Она поможет.       — Как скажешь. Выхода всё одно нет.       — Да не трясись так. Не бойся, всё будет добре. Планы у меня на жизнь знаешь какие… Мне к родне никак нельзя.       Мизгирь засуетился, оторвал от Деяновой рубахи рукав, свернул и приложил к ране.       — Зажми. Авось с божьей помощью дойдём. Ты только крепись.       Бросив мешки на досках, Мизгирь помог Деяну подняться, закинул его руку себе на шею и потащил прочь от этого страшного места.

***

      Ведана словно чувствовала приближение незваных гостей и сама шла навстречу, таща за собой на верёвке упрямившуюся козу. Окинув мужиков цепким взглядом и увидев руку Деяна, прижатую к боку да рубаху залитую кровью, она всплеснула руками, бросила верёвку и подбежала к ним.       — Давно?       — Нет. Солнце ещё не ушло на другую сторону, — сказал Мизгирь, глянув вверх.       — Я помогу. Ко мне его нужно. Только бы успеть. Он, того и гляди, обеспамятает и неподъёмным станет.       Деяну было холодно. Его выкручивало и трясло в лихоманке. Несколько раз он приходил в себя и снова проваливался в беспамятство. Ему чудились голоса родных, слышался весёлый смех. Он блуждал в вязкой темноте, пока не нашёл какую-то ручку. Дёрнув, он резко ввалился в прибранную горницу и увидел всю семью за столом. Смех тут же смолк. Глаза всех оборотились на него. Грушенька радостно охнула, бросилась к нему и ухватила за руку. Она показала на пустое место за столом, предлагая пройти. Деян и хотел, да что-то не пускало. Где-то далеко, как сквозь толщу воды, чудился знакомый голос. Он отчаянно просил не уходить и звал назад. Отец глянул сурово на дочь и сказал, что Деяну пора. У него другой путь; не его время. Груша улыбнулась и отступила. А потом махнула рукой, и Деяна будто сильным порывом ветра вышибло из горницы, где осталась вся семья. С лязгом захлопнулась дверь, растворившись в темноте. Охотник снова остался один. Но на этот раз он решил бежать. Бежать что есть мочи. В любой темноте есть свой путь, и он обязательно приведёт куда-нибудь. Уже близко. Он душой чувствовал: вот-вот что-то произойдёт.       Деян дёрнулся, открыв глаза, и резко зажмурился от слепящего света. Потом снова медленно открыл. Сначала перед глазами плавал сплошной белый туман, но постепенно мир снова стал обретать краски. И Деян понял, что прямо сейчас он пялился в низкий дощатый потолок, потемневший от времени. А боль, млявость, головокружение и сухость во рту ясно говорили о том, что он не умер. Разве может на том свете быть так паршиво? Вряд ли. Попытавшись пошевелиться, Деян потерпел неудачу. Тело отказывалось слушаться. Господи, да он же слаб, как новорожденный котёнок! Он ненадолго прикрыл глаза, ибо появилась нестерпимая резь и от бессилия навернулись слёзы. Рядом послышался шорох, Деян весь подобрался, повернул голову и посмотрел, кто тут. И увидел прямо перед собой обеспокоенное бледное лицо Ардаша.       — Чур меня! — прохрипел он. — И на пороге смерти кот мерещится. Совсем разума лишился.       — Как же, невозможно лишиться того, чего нет, — зло пропыхтело рядом видение. — Хуже Снежа. Везде поспел. И перед очами богов чуть не предстал.       — Ардаш!.. — всё ещё не верил Деян.       — Да я это… я. Куда собрался? А ну лежи! Не хватало, чтобы рана открылась. Не для того с Веданой ночей не спали, выхаживая, чтобы все труды прахом пошли, — продолжал бурчать оборотень, заботливо подтолкнув стеганое одеяло.       Глядит охотник на Ардаша и наглядеться не может. Сердце зачастило в груди, да так, что вот-вот выскочит на волю.       — Ты такой… Я бы пришёл… честное слово. Только… — Деян снова попытался приподняться на жёстком ложе.       Но сильные руки уверенно пресекли попытку, опустившись на плечи.       — Всё знаю. Ведана обо всех твоих злоключениях поведала. Мизгирь в тот же день, как вы сюда попали, просветил. И про семью, и про волка, и про охотников-лиходеев. Потом поговорим. Тебе поспать нужно.       — Как скажешь. Только ты не уходи.       — Да куда я денусь-то! Почти седьмицу слушаю твои признания и терплю нахальные облапывания, — поджал губы Ардаш, в голосе которого, несмотря на суровость, было слышно явное довольство.       — Что, уже сам с собой от скуки говоришь? — послышался насмешливый голос с порога.       Ардаш обернулся и тут же смущённо покраснел.       — Что? Нет! Ведана, он очнулся! Меня узнал! Мы поговорили маленько, и он снова уснул.       — Это хорошая весть, — со знанием дела сказала знахарка, вытирая мокрое лицо о рушник, — значит, дело на лад пошло. Скоро поправится твой охотник. А ты всё руки заламывал да стенал. Говорила же, крепкий он мужик.       Ардаш опустил взгляд к долу и промолчал. Чего уж там. От страха за жизнь охотника он выдал себя с головой. Чего только им за эти дни не пришлось наслушаться от метавшегося в беспамятстве Деяна. Однако именно тогда Ардаш окончательно успокоился и принял на веру, что любит его охотник взаправду. Отпали последние крохи сомнения. В себе же Ардаш и так был уверен. Этим в отца пошёл. Если запал кто в душу, то на всю жизнь. В то утро, когда Ведана пожаловала к ним со Снежем с дурными вестями, он понял одно: уж лучше уступить охотника сопернице, чем знать, что больше нет его на этом свете. Пусть бы Деян женился, наплодил кучу ребятишек, был здоров и весел, чем знать, холодная сырая могила стала его домом навечно. Никому он не желал таких сердечных мук, какие сам терпел всё это время, пока боги решали: даровать аль забрать однажды дарованную жизнь. Зато теперь, когда боги сжалились и пощадили охотника, они смогут, наконец, разобраться со своими делами.       — Ардаш, вечером придёт Мизгирь. Тебе и Снежу не надобно на глаза ему попадаться. Не обижайся. Только ни к чему это.       — Угу. Мы уйдём на вечерней зорьке. Потом снова вернёмся.       — Добро. И скажи непоседе-брату, чтобы перестал дразнить козу. Она и так бодучая. Давно бы на мясо пустила, но уж больно молочная.       — Ага. Снеж с утра ускакал на куропаток ловушки ставить. Он случайно на место, где их много водится, наткнулся. Решил попытать удачу ловить на петлю и на приманку, как Деян этой зимой учил.       — Что ж, дело хорошее. Пусть привыкает. Будет Деяну помощник. Вас, вон, скоро больше станет. Деян с дочкой, как я поняла, на житьё придёт.       — Ну да. Мы так условились, — совсем зарумянился Ардаш.       — Вай, ты чего как девка красная зарделся? Я давно на свете живу. Знаю, как оно бывает. Так уж получилось, что зазноба твоя мужицкого роду. Тут вся соль в том, что Снеж его принял.       — Да. Представляю этот скач козули, когда узнает, что Деян снова с нами.       Всё так и случилось. Вопль счастливого Снежа слышала вся округа. Пока они с Ардашем домой шли, он резвился, прыгал вокруг, ластился и всё никак угомониться не мог. В тёплой, нагретой солнцем избе, сели на лавку и стали совет держать. Решено было, что дров на зиму нужно больше. Кружило они удачно в городе продали, выручив хорошие деньги за работу. На новые нити, конечно, пришлось снова потратиться, но деньжата ещё остались. Да и заказ неплохой на морозное кружило с серебром получили. Так что можно на погосте прикупить поболе ячменю, овсу, гречи, проса, гороху да бобов. Про соленья, картошку и муку он с Деяном потом поговорит. И тут Ардаш ударил себя рукой по лбу. Он вспомнил, что в лихоманке охотник про несушек вспоминал. Нужно срочно в сарае порядок наводить. Вдруг не только куры появятся. Деян мужик хозяйственный. Давно не чувствовал Ардаш такой волнительный трепет в душе, когда принялся придирчивым глазом осматривать свои владения. Нужно же новым жильцам как-нибудь с видной стороны показаться.       Мизгирь принёс весточку от Урмилы. Она передала разных харчей для Веданы, сахару немного, цветочного мёда и низкий поклон. Одёжу для Деяна собрала. Очень извинялась, что сама прийти не смогла. Два хозяйства тянуть приходится и смотреть Веселину. Знахарка поблагодарила дядьку, потом обстоятельно поведала Мизгирю про здоровье Деяна. Мол, на поправку пошёл, будет скорости новёхонький. А пока слаб он, вдоволь ест и спит. Переночевал Мизгирь на лавке. Утром поговорил с Деяном, справился о здоровье, убедился, что тот помирать не собирается, и довольный пошёл восвояси.       Когда оборотни пришли к избе Веданы, то запах гостя уже ощущался слабо. Знать давно ушёл охотник. Улыбающийся Деян выглядел куда лучше давешнего и был в хорошем расположении духа. Снеж тут же расцвёл, с радостным воплем забрался к нему на ложе и стал сыпать историями о том, что важного, по его мнению, происходило на хуторе этим летом, и что пропустил Деян. Ардаш помог по хозяйству Ведане, а потом и сам присоединился к весёлому разговору. Смех не стихал в избе знахарки до самого вечера.       Медленно, но верно Деян выздоравливал. В один из дней он поведал братьям историю с медведем. Оборотни слушали, затаив дыхание. И понимали его волнение. Это была ещё одна причина, по которой не пришла тётка. На Урмилу свалилось проблем не меньше, а может и больше, нежели на Деяна. Ведь она живёт на виду у всей деревни, а он далеко среди лесных болот, и в случае чего помочь не сможет. Такое положение сильно тяготило охотника, поэтому немудрено, что как только он почувствовал в себе былую силушку, то стал собираться домой. Деян от всего сердца поблагодарил Ведану, пообещав полтуши кабанятины к зиме. Со Снежем тоже простились быстро. Малец не любил долгих лобызаний. Тем паче Деян скоро придёт к ним насовсем. А вот с Ардашем они долго и обстоятельно всё обговорили. Было решено продать одну корову. Моркву выкопать, капусту убрать и по осени вместе с курами перевезти, соленья передать да сухую рыбу. В начале зимы Деян завалит домашнего кабанчика. Насолит сала, накрутит колбас и навялит мяса. А к середине студня и сам с дочерью переберётся на хутор. Зимовье ему теперь для охоты без надобности. Изба оборотней тоже глубоко в лесу стоит. От людских глаз надёжно сокрыта. Крепко обнялись они на прощанье, а потом молодой охотник нехотя выпустил обороня из кольца рук, отступил и, махнув рукой, двинул через лес в родную деревню.