I remember everything i did. And the worst part is that i remember liking it. Because i felt powerful and fearless and most of all in control. But when i came through it i learned something else. Control is overrated.
Алек смотрел на Эрику, которая подперев голову рукой ела яблоко, внимательно слушая. — Подожди, ты хочешь сказать, что она тебя поцеловала, чтобы выиграть поединок? — Блондинка снова откусывает кусочек фрукта. — Да, блять, она меня поцеловала и приставила чертову палку к моему горлу. — Неудивительно… — Фыркнула девушка, вставая и вытаскивая из-под кухонного стола бутылку коньяка. — Ничего другого от нее не ожидала. — Она поставила на черную плитку два стакана, которые тут же наполнились янтарным напитком. — Что будешь делать? — Как некстати был задан вопрос. Черт, да ему все-равно, лишь бы выкинуть её, из своей жизни, но серебристые волосы продолжают систематически цеплять взгляд. Каждый день ищет ее в толпе. Стабильно. До тошноты. До головокружительного чувства свободного падения и мертвой петли на американских горках вместе взятых. Блять, просто вырежьте это из него.***
. — Боже, Айрис! — Вскрикнула Кира, закрывая ноутбук подопечной, которая уже минут десять не могла отлипнуть от новостей в интернете, проговаривая что-то вроде “Вот уроды. Предатели государства…” Аида же начинала закипать, ибо малая совсем не понимает на какое дерьмо подписалась, а хуже того, выбраться из него будет нереально. — Нет, я, конечно, понимаю… сестра и бла-бла-бла, но Это?! А тот поцелуй?! Это вы так деретесь? — Пепельноволосая сощурила глаза. — Не наглей. — Отвернулась, снова достала мобильник, что пискнул, оповещая о новом сообщении. — Это он? Он пишет, в смысле, это тот парень? — Затараторила девочка, приглаживая рукой свои фиолетовые волосы. — Нет, не он. — Угрюмо ответила Кира. Сказать, что подопечная ее просто раздражает, все-равно, что сказать “слон, с размером мухи”, то бишь преуменьшить. Зато неизвестный все еще ей пишет. Нет, любого это бы насторожило, любой пошел бы разведывательный центр и узнал, кто это там пишет, но не она. И это совсем не из-за глупости. Во-первых, ей похер. Во-вторых, она избегает проблем, а как только она узнает, кто этот незнакомец, проблем прибавится. В-третьих, ей не до того. — Вообще, я бы тебе посоветовала подумать мозгами. — Продолжила Монтроуз, оборачиваясь к Айрис, что перестала маяться дурью и посмотрела на нее. — Про какие мозги ты говоришь? — Хмыкнула девчонка и Кира было не согласилась с этим. — Представим, что они у тебя все же есть. — Махнула рукой Аида. — Знаешь… ты ведь не имеешь права осуждать кого-либо в данной ситуации кроме себя. Это непозволительная роскошь. Ты решила в эту организацию по доброй воле, обосновав только тем, что хочешь помочь своей стране. Большинство из нас никогда не хотели бы здесь находиться. Некоторым нужны деньги, у других ничего нет, они совсем одни, потому что детдомовцы, у третьих нет выбора, их родители сами сдали сюда. Престижно же! А ты просто решила помочь стране, совсем не зная, КАК работает система, ты ведь не знаешь, что тут тебе не место. Ты говоришь, будто можешь взломать Пентагон, но ты здесь, а не в разведывательном центре, где не работают наемные убийцы, где надо просто взять и найти информацию о человеке, где надо просто что-то взломать. Там бы ты была в безопасности, там ты была бы полезнее, однако ты тут… — Я… — девочка прочистила горло, — я хочу уметь себя защитить. — Нет, это не главная причина. Потому что суть в другом, ты хочешь все контролировать. Ты хочешь, чтобы люди от тебя зависели. Ты хочешь, чтобы о тебе знали. Эти фиолетовые волосы. Они же не просто плод твоей фантазии — это способ выделиться. — Кира всмотрелась в зеленые глаза девочки, которая постоянно сглатывала, будто хотела проглотить ком. Аида знала это чувство также ясно, как и воспоминания о том дне, когда она впервые увидела как убивают человека. И знает, своими словами она попала в самую точку. Знает, ибо сама это по-началу ощущала. Те же пепельные волосы, что ежемесячно приходится красить, лишь бы сохранить цвет. Что ей мешает просто перекраситься в черный или, может, в рыжий? Пепел, пепел, пепел… Она просто сгорела давным-давно, став пеплом. И она не феникс, она просто пепел. Серые глаза ей под стать. Раньше она ненавидела их за монотонность, за такой редкий оттенок, но сейчас думает, а не судьба ли это? Кира тяжело вздыхает, понимая, что осталось совсем чуть-чуть и доведет своей тирадой Айрис до слез. Только вот подопечной это нужно. Девочке тринадцать, а ее глаза все еще скрыты под розовыми очками, и скинуть она их не может, руки не дотягиваются. Поэтому Аида продолжила: — Я помню всё, что сделала. И худшее – это то, что я помню, как мне это нравилось. Потому что я чувствовала власть. Чувствовала бесстрашие. И главное, будто всё под контролем. Но когда же всё закончилось, я поняла ещё кое-что. Контроль переоценивают. — Кира просто повернулась спиной. В этот раз она не скрывала шрамы за толстым слоем тонального крема. Не теперь. Она стянула черную, приталенную толстовку, открывая вид на ее слабые места. На множественное число слабых мест. Айрис затаила дыхание и спустя секунду Монтроуз услышала девичий плач. — Это ты по этой причине здесь? — Аида в тот момент стиснула зубы. Наивная девочка. Очень наивная. — Нет, они на моей спине по той причине, что я здесь. Это сделали люди из этой организации. Такое же будешь делать и ты через пару лет. У тебя есть время уйти. У тебя есть время перейти в разведывательный центр, можешь уйти в полицию. И я даю тебе этот шанс. — Кира готова в данный момент сказать что угодно, лишь бы девчонка не совершила самую худшую ошибку в ее жизни. Кира не уверена, что после девятнадцати ее отпустят, что уж говорить об Айрис? — Нет. — Твердо произнесла девочка. — Я приняла решение и буду следовать ему. — Вытерев слезы она продолжила. Аида же смотрела на нее в упор, пытаясь понять что движет ее подопечной: глупость, незнание или желание узнавать, а может просто отчаяние. — Хорошо. — Примирительно ответила Аида, — но я хочу чтобы ты увидела кое-что еще. — И открыла дверь, куда мгновенно проскользнула фиолетоволосая. Вверх, вверх и снова вверх по лестнице, пока не очутились в больничном крыле, где все пропахло кровью и спиртом. Воздух так и искрился от зарядов негативной энергии, так обычно происходит, когда в том или ином месте происходило что-то жуткое и не один раз. Монтроуз такие места чует хорошо, прекрасно все помня на своем опыте. Вспоминая, как она валялась в одной из здешних палат или посещала кабинет врача после того, как ее выпаривали и оставляли на ее спине невероятное количество шрамов, кровоточащих ран. — Не волнуйся, здесь ты тоже побываешь. — Тихо, чтобы не производить шума произнесла Аида, заворачивая за угол и вставая напротив прозрачного стекла, что открывает видно на койку, где лежит раненый парень. Макс. — Подойди ближе, — не оборачиваясь приказывает пепельноволосая, и Айрис послушно подходит вперед, кончиками палец прикасаясь к холодной поверхности. — Кто это? — Сугубо заинтересованность сквозит в ее словах, тогда же Кира понимает, что из девочки выйдет прекрасная “сумеречная охотница”. Ей нужно подобрать подходящий псевдоним, стоит только подождать и определить какой подойдет ей идеально. — Это? Хм… он сын Ворона. Он — Максвелл Джозеф Лайтвуд. Ему столько же, сколько и тебе, и тоже здесь недавно. — Кто это с ним сделал? — Его отец… и Бладрейна. — Бладрейна? — Переспросила Айрис, внимательно осматривая мальчишку. Такое впечатление, будто была полностью поглощена им, и в тоже время совсем не заинтересована в нем. Детали. Вот что она пыталась запомнить. — О да, Блад-ре-йна. — По слогам прохрипела Аида, вспоминая как эта жестокая женщина, чье имя и фамилию она запомнила на всю жизнь. Октавия Блейк, та что день за днем медленно убивала ее сущность, выжигала раскаленными кинжалами, постепенно обучая убивать и пытать. — У нее ты побываешь по двум разным причинам. Но я спрошу у тебя только одно: ты сможешь убить человека не зная за что, а просто по приказу? — Нет, — тихо прошептала Айрис. — И он не смог. — Показала пальцем Аида на мальчишку. Но услышав шаги проносящийся по одинокому коридору, замолкая, напряженно думая, кто это может быть. Стоило ей подумать о той, кого терпеть не могла всеми фибрами души, что стояла на одной ступени с Робертом и Натали, как та вышла из-за угла. Кривая, совершенно не предвещающая ничего хорошего улыбка осветила ее лицо. Октавия или же Бладрейна красивая, с очаровательными голубыми глазами, четкими скулами, почти жестокими чертами лица и длинными темно-каштановыми волосами. Она могла бы прекрасно подойти на роль девушки из классного боевика, которой непременно крутили бы по всему Голливуду. — Аида... какая неожиданная встреча! — Всплеснула руками она. Айрис заинтересованно взглянула через плечо Аида, с прежним интересом оглядывая шатенку. — Пришла посмотреть на плоды своих трудов? — Предположила Кира, стиснув зубы. — Не знала б я тебя достаточно хорошо, подумала бы что ты меня осуждаешь… — Монтроуз натянуто улыбнулась. Да, она ее осуждала. Кира не раз проводила некоторые параллели между Натали и Бладрейной. Они слишком похожи. Обе ненормальные. Но различие между ними все же есть. Октавия никогда не убивает. Никогда и никого. Лишь пытает, но конечный выстрел делает не она. И у нее, оказывается, есть предубеждение. — Слышала последние новости. Знаешь, очень удивлена. Хм, и все-таки мне жутко интересно, кто эта малышка и как скоро она придет ко мне поиграть? — Спросила женщина, проводя большим пальцем по щеке Айрис, которая застыла в немом ужасе. Наверное, Аида впервые, когда увидела ее, тоже выглядела таковой. — Она не будет у тебя появляться. — Заявила пепельноволосая. — Разве? Яблоня от яблони недалеко падает. Что ты, что Жаклин… Хотя нет, Жаклин весьма сообразительна и умна. Но вот Айрис, милая девочка Айрис… — Откуда тебе знать наверняка? — Грубо перебила Аида, выступая перед, сама не понимая зачем. — Я хорошо разбираюсь людях. Лучше, чем ты думаешь. — Не всегда. Ты ошиблась с Натали. — Зло процедила Кира, сверкая глазами. — С чего ты решила, что я в ней ошиблась? — Она снова улыбнулась, обнажая белоснежные зубы. Ей тридцать, где-то как и Жаклин, а выглядит совсем молодой, на лет девятнадцать. Кажется, это и есть плюс, по которому так и не скажешь, скольких она пережила. — Ты бы никогда бы не выпустила ее из здания, зная что та выживет, зная насколько она изобретательна и больная на голову! — Женщина только загадочно улыбнулась, разворачиваясь. — Я буду ждать ее… и тебя в придачу. — Это ты… ты предательница. — Шепнула Кира, пошатываясь назад, натыкаясь на Айрис. — Нет, глупышка. Твой враг намного ближе, чем ты думаешь… — И эти слова поселили такую дыру сомнения и страха у Аиды, что той сдавило горло невидимым комом.