Между двойною бездной

На следующий день он узнал, что умер брат. Где-то ближе к обеду в церковь зашел мужчина в черном костюме и отдал письмо, которое, как позже думал Киллиан, следовало сразу сжечь. Но до обеда, была Эмма, со слегка вьющимися волосами и огромными зелеными глазами, которые пристально смотрели на него, когда он заваривал черный чай. Была железнодорожная станция, билет и электричка до Лондона – она жутко опаздывала на смену. Он перекрестил ее и пожелал удачи, она от чего-то рассмеялась и запрыгнула в вагон. Как-будто бы ее и не было. По правде сказать, Киллиан тоже опаздывал, но это был первый раз в его жизни и вместо стыда, он испытывал странное чувство радости, родом от куда-то из детства, от которого чуть покалывало кончики пальцев. А потом письмо. И вместо пальцев, защемило сердце. У них была разница всего лишь в год, но они никогда не были особо дружны. Были одни на двоих игрушки, одежда переходящая от одного к другому, да даже мечты друг друга они разделяли, но всему этому было далеко до выражения «брат, за брата». Киллиан вообще, мало с кем общался близко. Было ли дело в нем самом или же нет, он не знал. Просто близкие дружеские отношения как-то не складывались. Да и негде им по сути было складываться. Детство проведенное в разъездах и юность отданная семинарии не способствовали появлению друзей. А позже об этом как-то и не задумываешься, в двадцать семь тем более. Были, конечно, люди, которых Киллиан мог назвать друзьями. Но не то чтобы они общались каждый месяц, и не то чтобы каждый год. Они могли общаться настолько редко, что один умер, а он узнал это только по письму из полиции о просьбе забрать тело. Минут пятнадцать он просто сидел, вчитывался в сухие строчки, а потом аккуратно сложив письмо по диагонали, направился к отцу Брайану – надо было отпроситься на пару дней, родители навряд ли поедут за телом. Их отношения со старшим сыном были еще хуже. И не то чтобы Лиам был таким плохим. Просто когда-то он был, как и все, подростком и, пожалуй, слегка перегнул «палку» не рассчитав, что они могут махнуть на него рукой ссылаясь на младшего. А младший это чувствовал и сейчас он понимает, что это был первый клин в их дружбе по крови. И как бы усердно он не молился, за это простить родителей не мог. Святой отец, после небольшой речи о сочувствии, конечно же отпустил Киллиана, пообещав помолиться за него и брата, и перекрестив первого на прощание. Он пообещал молится, еще не зная, что Лиам умер от передоза.

***

Он выехал в Лондон следующим же утром. Небо было пасмурным, казалось вот-вот пойдет дождь, чего Киллиану совершенно бы не хотелось. В его сумке одежда лишь на одну смену, и никакого зонта, сутану или «Евангелия» он не брал. В этой поездке – это лишний груз. Разве что, зонт все же мог пригодится. Здание больницы, по адресу написанном в письме, найти было не сложно. Сложнее были детали. Больница была центральная, цены у нее были Лондонские, а фунтов в кармане было ровно столько, чтоб забрать тело и желательно прямо сейчас, ибо больше даже на два пени, он дать не сможет. Что уж говорить, обо всем остальном. Киллиан был в подавлен, и он даже не знал из-за чего больше: смерти брата или же не возможности по правильному проводить его в тот мир. Сотрудники же морга, решили за него и, посоветовав успокоится, сказали приходить завтра, когда все бумаги будут готовы. Через пять минут Киллиан уже стоял на крыльце госпиталя святого Варфоломея и думал, что вот сейчас, надо взмолится, призвать Господа к справедливости, к состраданию. Но вместо этого произнес почти незнакомые слова. Мать твою, Господи. Господи, твою мать.

***

У Киллиана было мало вариантов. Точнее их вообще не было. Нужно было звонить родителям и просить вспомнить, что у них есть еще и старший сын. И что он нуждается в них, может не совсем он, а скорее они или же сам Киллиан. Но… Есть "но" и порой этого достаточно. - Киллиан Джонс? – голос окликнул его неожиданно, отчего мужчина вздрогнул. Любопытство заставило обернуться. Перед ним, на пару ступеней выше, стоял мужчина, чуть старше его самого. С небольшой бородой и усами, в прозрачных пластиковых очках, через которые отчетливо виднелись шоколадные глаза с такой знакомой, Киллиану, смешинкой. - Тони? –он не верил своим глазам. Перед ним стоял Энтони, чёртов, Старк и почти что не ржал в голос. - Я уж думал не узнаешь, - и он протянул руку для рукопожатия, поравнявшись со старым знакомым. - Какими судьбами? - Ай, долго рассказывать, - махнул рукой Старк. – Ты все так же не пьешь? - Это не временный запрет, - покачал головой Киллиан. И все же улыбаясь. - Ну смотреть же тебе можно, - и дождавшись утвердительного кивка, продолжил. – Значит, мы сейчас едим в ближайший бар. Эту встречу надо отметить! - Я не могу, Тони, - засунув руки в карманы брюк, он чуть качнулся на пятки. И дело было во всем сразу: в деньгах, брате и предстоящем разговоре с родителями. - Эй! Куда подевался старый Джонс! Я все понимаю, пить нельзя, но ведь такая встреча! – он продолжал заразительно улыбаться. - Тони, - он сдвинул брови, а тело напряглось. Говорить об этом было странно и больно. - У меня брат умер. И даже намек на улыбку исчез, оставляя место лишь скорби. - Знаешь, это ведь ты у нас по части утешений, - он как-то не весело усмехнулся. – И я бы рад сказать, что сочувствую. Но боюсь, это будет далеко не то, что тебе сейчас нужно. Киллиан лишь кивнул. Тони Старк во многом был прав, и сказанное сейчас не было исключением. Они молчали, а спустя пару секунд на губах Тони заиграла легкая улыбка, хотя глаза оставались все такими же печальными. - Пойдем, я знаю место где ты сможешь исповедаться сын мой, - явно подражая голосу Киллиана, произнес Старк. - Тони, когда я тебе говорил это – Я был пьян! – он покачал головой. - Не переживай, в этот раз пьяным буду я.

***

Спустя полчаса они уже сидели в гостиничном номере Тони. И пока сам Старк, подливал себе виски, то Киллиан делал тоже самое с вином. Вино ему было можно - об этом Тони и Киллиан вспомнили одновременно. - За Лиама. - За Ли, - вторил ему Джонс. - Уже известно как? - Передоз. Нашли в одном из баров, - и он сделал глоток. – Чертов героин! – выплюнул он. - Святой отец, - Тони шутливо округлил глаза. Порой его шутки разряжали обстановку. Но толи Киллиан был каким-то не правильным, толи обстановка была из ряда вон выходящая, но ситуация не улучшилась. – Эй, прости. Ты же знаешь я… - Забей. Это я просто отвык от общения, - и он откинулся на спинку кресла. - Так понимаю, последнее время, ты с ним тоже не разговаривал? - Точнее будет сказать последние годы. На этом фоне с тобой мы виделись чаще, - и он усмехнулся. - Ну, да, - протянул Тони. – Два года назад, в кофейне. Святой отец, хочу напомнить, если для вас время идет по другому, то для нас, смертных, - он жестом указал на себя. – Это , - он замялся подбирая слово, - ахринеть сколько времени. - Нет, Тони. Ахринеть – это то что ты оказался в кофейне. А времени – до хуя. - Кажется, я не туда пошел учится. Нахрен MIT, надо было идти в семинарию – вон где учат точно выражать свои мысли. И они рассмеялись. Почти беззвучно, но от этого не менее искренне. Сделав еще глоток, Тони спросил. - Когда будет служба? - Если она будет, - Киллиан вновь свел брови. – Я, черт возьми, это не планировал, да и Ли думаю тоже. Моих денег хватит ровно на то, чтобы отвести его тело на холм о котором не знает Ее величество, парламент и желательно, прямой хозяин этой земли, и самому копать могилу. Руками, ибо лопаты у меня тоже нет. - Со стороны, это будет выглядеть, как убийство. - Если ты говоришь об убийстве чести священника, то да – ты прав, - и он сделал глоток. - И ничего нельзя сделать? - С родителями я еще не говорил. А через церковь нельзя – самоубийство. Тони кивнул соглашаясь. - Тогда, это будет моим прощанием, - произнес он и допил бокал. - Нет, Тони! Я не собираюсь брать у тебя деньги, - Киллиан нахмурился еще сильнее. Это било по его гордости - он не для того общается с Тони Старком! - Во-первых, - рассудительно начал мужчина. – Деньги тебе никто и не предлагает. Это для Лиама. Хочешь считай это пожертвованием. А во-вторых, ты сам сказал, что у тебя нет других вариантов. - Тони… - Помолишься за меня. А то думаю самому мне в моих грехах не справится, - и он поднял бокал. - Спасибо, - тихо произнес Киллиан, прикасаясь бокалом к бокалу Тони. «Молится за тебя – это меньшее, что я могу для тебя сделать» - но в слух говорить он этого не стал, помня какой сильный удар имеет Тони Старк.

***

Похороны прошли через два дня. На удивление Киллиана родители не отказались приехать и даже помогли с их организацией. За это стоило молится! Хотя что-то подсказывало Киллиану, что не обмолвись Тони, что деньги забирать он не намерен, все бы прошло не так гладко. Он любил Бена и Диану, но понять их, увы, не мог. Церемония, хотя Киллиан считал, что этим словом сие действие называть не правильно, прошла относительно скромно. Относительно, потому что, людей было много, очень много. Киллиан, даже согрешил, и подумал на Тони и его, порой, чрезмерное желание помочь. Но это был не он – слухи по Лондону стали передаваться еще быстрее. А Киллиан и не знал, что у его брата столько друзей. Конечно, за чистоту их намерений стоило лишь молиться, но младший брат надеялся, что все не так плохо, как рисует ему воображение. Люди одетые в черное, стояли довольно близко друг другу, и наблюдали, как совсем беззвучно, гроб опускается в землю. Киллиан, его родители, Тони и еще пару давних знакомых стояли впереди, от того он вновь не сразу заметил ее. Лишь когда опустил цветы на холодную землю и обернулся. Это была Эмма и ,на удивление Киллиана, он сразу же ее узнал. Хотя она стояла позади всех и соблюдала небольшую, но все же, дистанцию. - Эмма? – он подошел к ней, когда большинство присутствующих стало расходится. - Отец Киллиан, - она кивнула. Кажется Эмма была совершенно уверена, что он подойдет, что-то такое читалось в ее глазах. А вот Киллиан все же удивился их встрече. Он просто стоял и смотрел на нее сверху вниз и никак не мог понять. Сложить два плюс два. - Почему вы не вели панихиду? – произнесла Эмма, а его мысли разорвались на тысячи маленьких кусочков. Снова. Ее вопрос ждал ответа, но он молчал. Киллиан знал, что ответить Бену и Диане, знал что сказать Тони и еще парочки знакомым, он даже знал, что сказать себе – но не ей. Той, которая искала утешение в церкви и, как только что осознал Киллиан, его не нашла. Но Эмма, по всей видимости, и сама знала ответ, потому что дальнейшие ее вопросы, больше походили на оправдания для Киллиана и надежду опровергнуть свои выводы. - Вы наверно не смогли из-за родства. А ваш друг, которого вы попросили это сделать, опоздал? - Нет, - он печально, едва заметно, качнул головой. – Эмма… - Это был не ваш друг? - Что? Нет! Дело не в этом… - А в чем же тогда? – она сказала это твердо, с вызовом. – Почему вы не помолились за душу брата? Почему вы сказали прощай, а не до свиданья?! - Эмма, он самоубийца. Церковь не одобряет такую смерть, - не смотря, что ее голос креп, его оставался все таким же тихим и скорбным. - Но, ведь он… - Он сам в себя воткнул иголку. - А вы ему подали шприц! – зло плюнула она и отвернулась. Пару человек обернулось на них, но не найдя там для себя ничего интересного, отвернулись продолжая занимать свои мысли чем-то своим. Они молчали. Киллиану нечего было ей ответить, но понимание, что она права уже витало где-то поблизости – она знала его пять лет, а он даже не вел с ним переписку. - Знаете, - она посмотрела ему прямо в глаза. - Хреново иметь брата священника, которой даже не может за тебя помолиться! Теперь я буду солидарна с Лиамом. Прощайте! – и развернувшись, она пошла к могиле, чтобы положить каллы, которые все это время держала в руках. Он долго смотрел ей в спину и думал, что наверное, то же бы не хотел иметь такого брата. Брата, который не может даже помолиться.