Магия омелы

Тин отложил перо и отрешённо взглянул на исписанный пергамент. Затем, услышав, как часы Хогвартса пробили час отбоя, поднялся из-за стола, надел мантию, поправил на ней свой значок старосты школы и отправился совершать ежевечерний обход замка. Сегодня у Тина было какое-то странное меланхоличное настроение, и он понадеялся, что этим вечером не обнаружит ни одного нарушителя школьных правил, шныряющего по замку после отбоя и замышляющего какую-нибудь пакость. Тину хотелось просто спокойно прогуляться по тёмным коридорам и галереям, по широким и узким лестницам, по башням и подземельям, озаряемым светом факелов. За годы, проведённые здесь, Тин хорошо изучил Хогвартс, особенно когда стал старостой – сначала старостой своего факультета, потом старостой всей школы. И всё равно он знал, чувствовал, что под сводами замка ещё полным-полно самых разных секретов. Мало знать все потайные ходы, находящиеся за некоторыми портретами, гобеленами, доспехами и статуями. Мало знать все охранные чары на кабинетах преподавателей. Мало даже по-приятельски общаться со многими привидениями Хогвартса, которые порой рассказывают такое, от чего кровь стынет в жилах. Нет, этот замок никогда не раскроет всех своих тайн. Впрочем, Тин и не стремился выяснять все эти тайны, так как не был обладателем любознательного характера, в нём не жила жажда к приключениям. Ему, пожалуй, всего лишь нравилось... да, нравилось быть кем-то вроде очередного хранителя секретов Хогвартса, пусть те и были сокрыты и от него самого тоже. Бесшумно ступая по покрытым коврами коридорам, Тин скользил рассеянным взглядом по высоким арочным окнам, сквозь которые лился лунный свет и виднелось звёздное небо. Остановившись возле окна в конце коридора, Тин неожиданно вспомнил вечер своего назначения на должность старосты школы. Помнится, тогда он долго дожидался директора, сидя в его кабинете и рассматривая спящие портреты предыдущих директоров на стенах, а также поглядывая на Фоукса, восседавшего на жёрдочке в своей клетке. Перья феникса красиво переливались в лучах закатного солнца, но больше всего Тина притягивали мудрые глаза птицы. Однако стоило ему встретиться с Фоуксом взглядом, как Тин моментально отворачивался и смотрел на древние фолианты, громоздившиеся в шкафах кабинета. Потом пришёл Дамблдор, выпоил Тину пару чашек чая, скормил горсть лимонных долек и задал странный вопрос: “Скажите, вам нравится ваша жизнь, мистер Мэдтанан?” Придя в замешательство, Тин не сразу нашёлся с ответом, но, спохватившись, сказал: “Разумеется, сэр”. Дамблдор улыбнулся и продолжил свой “допрос”: “На данный момент вы один из лучших студентов Хогвартса. Вы уверены, что таковым и останетесь, возложив на себя ещё и обязанности старосты школы?” На этот раз Тин ответил мгновенно: “Уверен, сэр”. Дамблдор немного помолчал, после чего мягко произнёс: “Что ж, вижу, вы действительно уверены... Но почему вы вообще хотите стать старостой школы?” Тин вновь слегка замешкался, и всё же постарался ответить честно: “Мне нравится приносить пользу школе, директор. Я чувствую, что... необходим здесь в качестве старосты”. Дамблдор облокотился на свой стол и, сцепив пальцы в замок, поинтересовался: “Вы считаете, что иначе вы здесь не нужны?” Тин в очередной раз растерялся: “Я...” Дамблдор сверкнул своими очками-половинками: “Простите мою стариковскую дотошность, мистер Мэдтанан. Мне просто странно думать, что жизнь такого достойного молодого человека, как вы, на протяжении всех ваших лет в Хогвартсе заполняли лишь учёба и обязанности старосты факультета. Теперь вот вы претендуете на должность старосты школы... Я всё же прав? Вы убеждены, что стать нужным можете только так?” В тот момент Тин понял, что с Дамблдором лучше отбросить гордость, не то тот “запытает” его до нервного тика: “Да, сэр. Только так. Пусть я буду уставать, но... я хочу быть нужным”. Дамблдор вздохнул и как-то печально на него взглянул: “Мистер Мэдтанан, что если вы всё же не получите должность старосты школы? Я могу быть уверен, что вы не сброситесь с ближайшей башни?” Тин понуро опустил голову: “Можете, сэр”. Дамблдор ещё раз вздохнул, взмахнул своей волшебной палочкой и, повинуясь его магии, на мантию Тина прикрепился значок старосты школы... Тин отошёл от окна и решительно продолжил обход замка. Он смутно помнил, как уходил в тот вечер из кабинета директора. Лишь услышал, когда переступал порог, как один из портретов сонно проворчал в сторону Дамблдора: “Лучше бы этот юноша просто нашёл того, кому будет нужен именно он, а не его фамилия или школьные достижения”. Вспомнив об этом, Тин уныло хмыкнул. Да где взять такого человека? Затем, перепрыгнув ступеньку-ловушку, Тин сошёл с перемещающейся лестницы на площадку восьмого этажа, привычно кивнул сэру Кэдогану на его не менее привычное “Приветствую тебя, мой бравый соратник!”, и внезапно эта типично гриффиндорская горячность заставила память Тина воспроизвести образ Кана. Только, в отличие от сэра Кэдогана, Кан не был портретом, что, конечно же, являлось плюсом. Кан был живым, дышащим и очаровательно милым. Где, спрашивается, были глаза Тина все прошлые годы в Хогвартсе? Почему он не замечал этого гриффиндорца раньше? Тин видел его, но именно не замечал. Они, само собой, пересекались на уроках, но на общем фоне остальных сокурсников Кан совершенно не выделялся в глазах Тина. Впрочем, Тин умел навёрстывать упущенное и после того инцидента с зачарованной омелой, он разузнал о Кане всё. Всё, вплоть до мелочей. И особенно тщательно Тин изучил круг общения Кана, что, как оказалось, было не зря, потому что эта сторона жизни Кана говорила о нём так много... Не было ничего, чего бы Кан ни сделал для своих друзей. Он готов был отправиться в Запретный Лес (собственно, Кан и бродил там пару раз на пятом курсе и Тину впору начать биться головой о стену из-за того, что он это проморгал), готов был самоотверженно взять на себя ответственность за какую-либо шалость, выгораживая друга, готов был подставиться под удар бладжера во время игры в квиддич, лишь бы не позволить этому мячу ударить его товарища по команде... И никогда, никогда Кан не предавал своих друзей. Всегда был верен. “Вот оно, - ошеломлённо подумал вдруг Тин и даже остановился посреди коридора, учащённо задышав от неожиданного чувства жажды, ревности, желания. - Вот то, что я всегда хотел”. Его семья – и в частности брат – своими действиями раз за разом убеждали Тина, что абсолютная преданность – это иллюзия. Но вот – появляется тот, кто воплощает в себе всё то, во что Тин уже фактически перестал верить. Вернувшись после обхода замка в свою спальню, Тин просмотрел расписание на завтрашний день и улыбнулся. Завтра в середине дня будет сдвоенное Зельеварение с Гриффиндором.

***

Урок Зельеварения, как обычно, проходил в полутьме и тишине. Профессор Снейп, объяснив задание и с мрачным видом проследив, как студенты набрали нужные для Кровоостанавливающего зелья ингредиенты из его шкафов, сел за свой стол. После этого не было слышно ничего, кроме бульканья жижи в котлах и приглушённых перешёптываний студентов. Под конец урока Кана била паническая дрожь от осознания, что он точно нарушил порядок добавления ингредиентов в котёл, так как зелье у него получилось насыщенного зелёного цвета, а должно было получиться алым. “Мерлин, Мерлин, Мерлин! Снейп наверняка поставит мне “О”! Или вообще “Т”! И это будет уже в третий раз за месяц!” - судорожно билось в сознании Кана, пока он наблюдал, как Снейп ходил по рядам и проверял зелья. Успокаивало Кана лишь то, что, судя по всему, явно не он один не справился с заданием. У остальных тоже всё обстояло не лучшим образом и Снейп разносил их “творения” в пух и прах. Три котла вообще взорвались и заляпали пару стен аудитории какой-то гадкой субстанцией, отчего Снейп едва не сорвал голос, отчитывая нерадивых студентов. Тем не менее, Кан всё равно сжался, когда профессор подошёл к его столу и поморщился. - Так-так, что тут у нас? - Снейп повторно скривился, получше рассмотрев консистенцию варева Кана. - Напомните-ка, мистер Киракорн, как вы умудрились в конце пятого курса сдать С.О.В. по моему предмету и получить возможность и дальше посещать мои занятия? Что вы молчите? Ну? - Я... н-не помню, сэр, - сбивчиво признался Кан, потому что действительно не помнил – когда он сдавал С.О.В., то был как в тумане и его неплохие экзаменационные оценки объяснялись практически одним лишь везением. Снейп фыркнул. - Почему меня это не удивляет... - саркастически прокомментировал он. - Что ж, утешайтесь тем, что у вас, по крайней мере, не “О” или “Т”, а “С”. - Д-да, сэр, - удручённо прошелестел Кан, чувствуя себя так, словно находился на одном уровне развития с жаброводорослями. Покончив с оценкой работ всех студентов Когтеврана и Гриффиндора, Снейп вернулся к своему столу, скрестил руки на груди и заключил: - С заданием не справились почти все, за редким исключением. Тем, кто получил “П”, “В” и “У”, – эссе на шесть футов о данном зелье. Тем, кто получил “С”, “О” и “Т”, – помимо аналогичного эссе, отработки по вечерам. Старосты факультетов, составьте расписание.

***

Первым явиться на отработку выпало Кану и вечером он, мысленно ноя, вынужден был оттирать со стен липкие ошмётки зелий из взорванных котлов. Причём Снейп тоже находился в аудитории. Он сидел за своим столом, на котором возвышалась внушительная стопка пергаментов, и со скорбным видом вчитывался в расплывчатые откровения первокурсников. Изредка поглядывая на унылого профессора, Кан переводил взгляд на не менее унылое зрелище склянок с разной заспиртованной дрянью, покрывался мурашками и возвращался к отдраиванию стен. Минут сорок спустя Снейп, наконец, соизволил выйти из аудитории по каким-то своим делам, предварительно наложив на свои драгоценные запасы ингредиентов несколько охранных чар. Кан вздохнул с облегчением, потому что присутствие профессора действовало на него угнетающе. Однако облегчённо вздыхал Кан недолго – почти сразу после ухода Снейпа в аудиторию зашёл Тин, вынул из внутреннего кармана своей мантии какой-то свёрток и помахал им в воздухе. Кан приоткрыл от удивления рот: это был тот самый свёрток, который он потерял, когда возвращался из Хогсмида и столкнулся с Тином. Сам Тин, между тем, улыбнулся, пока Кан вопросительно на него пялился. - Мне кажется, это принадлежит тебе, - сказал когтевранец, подойдя к одной из парт и положив на неё свёрток. - Не так ли? Ты уронил его, а я подобрал и всё забывал тебе вернуть. Кан отрывисто кивнул. - Я думал, что потерял его, - он отошёл от замызганных зельями стен и взял в руки свёрток. - Это рождественский подарок для моего друга. И, поколебавшись, добавил: - Спасибо, что вернул. - Учитывая обстоятельства нашего столкновения в тот день, это – меньшее, что я мог для тебя сделать, - спокойно заверил Тин. - В конце концов, ты потерял этот свёрток по моей вине. - Ага, ну... - Кан стушевался. - Мило с твоей стороны, чего я, кстати, не ожидал. - Не благодари, - быстро произнёс Тин, - лучше согласись сходить со мной в Хогсмид в эти выходные. - А? - Кан изумлённо захлопал глазами, затем отрицательно замотал головой. - Нет. И зачем вообще?.. Нет. Я не могу. В смысле, даже если бы я мог... В любом случае, я не могу. Я очень занят. Перед выходными у меня назначена новая отработка у профессора Спраут, а значит, в сами выходные я буду еле живым от усталости и, к тому же, я хочу отоспаться. Тин впечатлённо поднял брови. - Как ты умудряешься еженедельно зарабатывать столько взысканий? - Ну... - Кан неловко потёр лоб. Ему очень не хотелось признаваться, что вот такой вот он непутёвый, глупый и неуклюжий. Что он постоянно разбивает горшки на уроках Травологии, забывает надеть защитную маску против вредных испарений некоторых растений и прочее в том же духе. Да и на других уроках Кан тоже часто делает что-то не так. Всё потому, что он слишком гиперактивный и у него рассеянное внимание. - В общем... ещё раз спасибо, что вернул мне свёрток, - зачастил Кан, так и не ответив на вопрос когтевранца. - А теперь лучше бы тебе уйти отсюда, пока Снейп не вернулся. Но Тин его будто не слышал. - И всё равно подумай о выходных в Хогсмиде. В некоторых пабах только по выходным подают вкуснейшие десерты, - медовым тоном голоса сообщил он. - Серьёзно? - вдруг развеселился Кан. - Решил подкупить меня сладким? - Не удалось? - Тин усмехнулся. - А как насчёт этого? И одним взмахом своей волшебной палочки он убрал со стен аудитории все грязные потёки. Затем подмигнул ошеломлённому Кану и ушёл. - Придурок... - растерянно протянул гриффиндорец. - А что, если Снейп наложил на помещение Следящие чары? И всё-таки Кан не мог не признать, что было в Тине что-то притягательное и даже эффектное. Что-то, от чего у Кана кружилась голова и подкашивались ноги.

***

Первые лучи зимнего солнца только появились на горизонте, а Кан уже топал на тренировку по квиддичу. Накануне он лёг спать очень рано, но так и не смог заснуть. Когда в три часа утра ему, наконец, удалось задремать, его разбудил назойливый мявк Сероглаза – его волшебного питомца. Кан подавил зевок. Голова его была занята мыслями о Тине. Всё же этот когтевранец совсем не похож на безнравственного, легкомысленного наследника богатой чистокровной семьи, каким рисовали его образ газетчики. Была в Тине какая-то серьёзность и... уязвимость. Кан тряхнул головой – пора перестать думать об этом парне, впереди долгий день. Сначала тренировка по квиддичу, потом – отработка в теплицах профессора Спраут, на которую сегодня нужно было явиться рано, чтобы срезать растения, на которые как-то влияло время среза.

***

На тренировке Кан ловко пикировал на метле вниз и вновь взмывал ввысь, не забывая отбивать битой бладжеры. Он, как и его друг Э, был в команде загонщиком. Охотниками являлись тоже его друзья: Тайп и Текно. А третьим охотником была талантливая пятикурсница Барб, в которую, как знал Кан, был по уши влюблён их вратарь Ричард “Ричи” О’Горман. Но самым выдающимся игроком команды бесспорно значился их ловец – и по совместительству капитан – Чарли Уизли. Уж он им всем спуску не давал. На каждой тренировке Чарли постоянно разрабатывал новые приёмы и заставлял повторять старые, то и дело повторяя, что без значительных усилий кубок им не завоевать. Ведь в этом году у других факультетов тоже были достойные команды, особенно у Слизерина, чей хитрый ловец Кенкла устанавливал рекорд за рекордом в погоне за снитчем. После тренировки Кан еле волочил ноги и десять раз чуть не грохнулся в снег, пока добирался до раздевалки, но, приняв душ, почувствовал себя бодрым – всё-таки полёты на метле всегда держали его в тонусе.

***

Тин поднял голову и посмотрел на часы Хогвартса – пять тридцать утра. Обычно он не вставал в такое время, но сейчас ему было ради кого стараться. Всю ночь Кан не выходил у него из головы, что-то в этом гриффиндорце сводило его с ума, рядом с ним Тин чувствовал необыкновенное умиротворение. Нет, ему определённо не следует упускать шанс. Потому-то он и отправился тайно смотреть на тренировку по квиддичу, которая была сегодня у Гриффиндора. И пока смотрел, надёжно укрывшись за трибунами... то всё сильнее и сильнее прикипал взглядом к фигурке шустрого Кана, бесстрашно отбивающего бладжеры. Кан даже сам нёсся навстречу этим агрессивным мячам – всклоченный, напряжённый, но одновременно и сосредоточенный, со счастливой улыбкой на губах... Затем, пронаблюдав, как Кан после окончания тренировки вышел из раздевалки и направился в сторону теплиц профессора Спраут, Тин последовал по заснеженной тропинке за ним. А Кан, между тем, брёл кое-как, глупо и в то же время мило запинаясь о сугробы. Вздохнув, Тин подумал, что ловкость, с которой Кан летал на метле, и его “земная” неуклюжесть, по-видимому, как-то между собой связаны. Тин вошёл в теплицу, куда пару минут назад юркнул Кан, как раз в тот момент, когда гриффиндорец пытался сдвинуть огромную тележку, гружённую горшками с крошечными ростками мандрагор и коробками со срезанными растениями. Тин мгновенно поспешил на помощь. - Давай помогу, - сказал он, отстраняя Кана от тележки. Гриффиндорец поднял взгляд и удивлённо на него уставился – похоже, он потерял дар речи. - Что? - усмехнулся Тин, заметив его удивление. - Мне просто нравится переносить для тебя тяжести и вообще всячески помогать с твоими бесконечными отработками. - Мерлиновы подштанники, что ты опять тут делаешь?! - выдохнул, наконец, Кан. - По-моему, это очевидно – помогаю, - Тин заглянул в одну из коробок. - Срезанные растения? - Естественно, это ведь теплица, - с сарказмом отозвался Кан. - Чего ты так рано встал? Или вы, когтевранцы, всегда просыпаетесь и начинаете умничать с восходом солнца? А может, ты вообще не ложился? Тин посмотрел на Кана, слегка прищурившись. У него на лице явственно читалось то, о чём он думал. Медленно прокрутив в своей голове сказанное, Кан мучительно покраснел. - Э-э... ладно, прости, - торопливо бросил он. - Я сморозил глупость. И, наверное, я... несправедлив к тебе. - Да, несправедлив, - согласился Тин, однако в его голосе не было ни тени возмущения. - Интересно только, почему ты несправедлив ко мне, Кан? - Ну... - Кан покраснел ещё сильнее. - Ну, ты не можешь отрицать, что у тебя неважная репутация и всё такое. Ты – наследник одной из самых богатейших и древнейших тёмномагических семей. Тебя подозревали в изготовлении запрещённых зелий летом после пятого курса... Хотя это так и не было доказано. И ещё ты неразборчив в личной жизни. - Тебя послушать, так родиться в богатой тёмномагической семье уже само по себе преступление. Или, того хуже, страшное заболевание, - ровно произнёс Тин. Кан нахмурился. - Я вовсе не это имел в виду... - А что касается изготовления запрещённых зелий, то ты верно сказал: это так и не было доказано, - продолжил Тин, перебив. - Но насчёт личной жизни ты, пожалуй, прав. Впрочем, это было продиктовано одной лишь скукой и тем, что я не мог найти человека, который заинтересовал бы меня надолго. - Слушай, я, правда, вовсе не это имел в виду, - вздохнул Кан. - Просто пресса пишет о тебе такие вещи... - Неужели? - Тин хмыкнул. - Ты настолько любишь читать газеты? - Нет... То есть... - Кан неловко взмахнул рукой. - Сам я почту не выписываю, но иногда по утрам, когда в Большой Зал прилетают совы, я рассматриваю заголовки газет через плечи своих друзей. - И ты веришь тому, что пишут газеты? - сухо спросил Тин. Кан пожал плечами. - Не всегда, но... - Понятно, - в голосе Тина мелькнуло раздражение. - Значит, обычно ты не веришь тому, что сочиняют газетчики, но только не в моём случае. - Понимаешь, мы с тобой принадлежим к разным... э-э-э... социальным группам, вот, - попытался объяснить Кан, в общем-то, очевидное. - У тебя свой стиль жизни, у меня – свой. - Почему словосочетание “стиль жизни” прозвучало от тебя почти как оскорбление? - недовольно поинтересовался Тин, затем в его глазах вдруг сверкнули лукавые искорки. - Впрочем, неважно. Я просто попробую тебя переубедить. И, снова бросив взгляд на тележку с растениями, спросил: - Что нужно с этим сделать? Кан встрепенулся. - Тебе – ничего, - чуть ли не угрожающе заверил он. - Я сам справлюсь. Тебя здесь вообще не должно быть! Тин, однако, проигнорировал его реплику. Оглядевшись и быстро смекнув, куда следует откатить тележку со свежесрезанными растениями, он уверенно покатил её в конец теплицы. Кан застыл на секунду, потом поспешил за ним следом, поминая всех его тёмномагических предков недобрым словом. А когда Тин остановил тележку и стал ловко выгружать из неё горшки и коробки, расставляя их в ровный ряд у стены, Кан стоял рядом, нервно переминаясь с ноги на ногу. Закончив, Тин пристально вгляделся в его лицо – оно однозначно было слегка испуганным. Хотя Тину было непонятно, чего этот, казалось бы, совершенно бесстрашный гриффиндорец так боится. Кан грубил ему, убегал от него, отказывался от свиданий с ним и делал вид, что Тин его абсолютно не интересует. Тин внезапно подумал, что Кан, должно быть, очень неопытный. И ещё он милый, наивный, независимый... Даже слишком независимый. - Это... - протянул Кан, не встречаясь с Тином взглядом. - Серьёзно, тебе пора. Присутствие Тина нервировало его. А нервное состояние, в свою очередь, пробуждало голод. - Не хочешь перекусить до завтрака? - неожиданно предложил Тин, будто прочтя его мысли. - Я знаю, где находится тайный проход на кухню. Домовики с радостью нас накормят. Кан уставился на него широко распахнутыми глазами. - Тайный проход? - благоговейно повторил он, а Тин усмехнулся, вспомнив о тяге гриффиндорцев к приключениям. Однако Кан тут же себя одёрнул и даже мотнул головой, как собака, стремящаяся спрятать свой нос от назойливой пчелы. - Нет, я дождусь завтрака, - затараторил он. - Мне всё равно надо ещё тут прибраться и встретить Спраут, чтобы она отпустила меня с отработки. И, к тому же, я не хочу никуда с тобой идти. Нас могут увидеть вместе и подумать... Кан посмотрел Тину в лицо и запнулся. Тин помрачнел, глаза у него приняли какое-то затравленное выражение. Он на мгновение отвёл взгляд, словно собирался с мыслями. Кану вдруг стало стыдно. - Прости, - сглотнув, попытался извиниться он. - Ничего, - со вздохом сказал Тин, - это не страшно. А ты быстро делаешь выводы... В голосе у него не было злобы или упрёка, но Кан всё равно почувствовал себя полным тупицей, невоспитанным тупицей. И почти сразу в его груди зародилось странное чувство – ему захотелось обнять Тина, защитить его. - Нет, честно, прости, - тихо пробормотал Кан. - Иногда я говорю первое, что приходит в голову, не задумываясь о последствиях. Ужасная черта. Извини, что обидел тебя, я не хотел... точнее... я просто не думал, что ты обидишься. - Глупый гриффиндорец, я не обиделся, - мягко заверил его Тин и шагнул к нему ближе. - Не обиделся, наверное, потому, что ты мне нравишься. - Нет, только не надо вот этого, - вымученно предупредил Кан, отведя свой взгляд в сторону и отступив от Тина на пару шагов. - Чего именно? - вкрадчиво уточнил Тин. - Не надо, чтобы ты мне нравился или чтобы я говорил тебе, что ты мне нравишься? - Ни того, ни другого, - буркнул Кан, вновь посмотрев на него. - И вообще... Тин, я готов признать, что ты не настолько несносен, как я о тебе сначала думал, но при чём здесь “ты мне нравишься”? - Кан, - прежде чем тот ещё дальше отступил от него, Тин успел схватить его за руку, - ты не можешь просто скомандовать кому-то, как к тебе относиться. - А вот и могу! - вызывающе заявил гриффиндорец и начал вырываться, но Тин держал его крепко. - Я хочу, чтобы ты забыл об этом. - Я не могу забыть того, насколько сильно ты мне нравишься, - Тин улыбнулся, - и как мне хочется, чтобы над нами сейчас оказалась омела. Он ослабил хватку, однако не успел Кан и шевельнуться, как оказался у него в объятиях. От изумления гриффиндорец прекратил вырываться и замер. Но хоть он больше и не сопротивлялся, расслабленным Кан тоже не был. - Что, думаешь о том, будет ли наш поцелуй так же восхитителен, как в прошлый раз? - Тин освободил одну руку и коснулся лица Кана. - Я ни о чём не думаю, - напряжённо ответил Кан. - Я не хочу второго поцелуя. - Ты обманываешь, - ласково заметил Тин, внимательно всматриваясь в его глаза. - И, если честно, я тебя понимаю. Ты не хочешь, чтобы я тебе нравился. Но, знаешь, я ведь тоже не хочу, чтобы ты мне нравился, – по многим причинам, о которых я не желаю говорить... И я тоже не хочу целовать тебя. Вот только из-за чувства притяжения поцелуй просто напрашивается. - Пф-ф! Ты произнёс самые запутанные фразы, которые я когда-либо слышал, - фыркнул Кан, изо всех сил стараясь выглядеть непринуждённо. - И я бы лучше съел тритона, чем поцеловался бы с тобой опять! Тин терпеливо вздохнул. - Тебе не кажется, что пора прекратить обманывать и начать... - Целоваться? - Кан закатил глаза. - Я так не считаю. - Кан, если тебе не хочется, то я ни за что не поцелую тебя вновь, но ведь ты хочешь поцелуя, - убеждённо заявил Тин. - Нет, не хочу, - продолжил отнекиваться гриффиндорец. - Кан, - голос Тина становился лишь настойчивее. - Мерлин, ты просто!.. Слушай сюда, я не желаю, чтобы кто-то указывал мне, чего я хочу и о чём я думаю, ясно? - отпарировал Кан, оттолкнув руку Тина от своего лица. - Я тебя не боюсь, если у тебя вдруг сложилось такое впечатление. Я всего лишь действительно не хочу целоваться с гнусным похитителем рождественских подарков и первых поцелуев! Тин не сдержал смешка, выслушав его гневную тираду. - Я думал, что мы оставили наше столкновение под омелой в прошлом, - с новой улыбкой произнёс он. - А я думал, что чепуху насчёт поцелуев мы тоже оставили в прошлом! - раздражённо высказался Кан. - Видимо, мы оба ошиблись. Видя такую истинно гриффиндорскую непримиримость, Тин подавил очередной вздох и отпустил Кана. Тот моментально отскочил от него, как ужаленный, и сердито запыхтел. - И всё же... - после некоторого молчания снова заговорил Тин. - Не хочешь взять немного еды с кухни и позавтракать со мной? Когда освободишься от отработки, разумеется. При упоминании еды Кан тут же ощутил сильный голод и невольно заколебался – предложение проклятого когтевранца было таки-и-им заманчивым. - Я... Я не знаю... - неуверенно протянул он в итоге. Но Тин обрадовался и этой его неуверенности. - Наконец-то ты сделал шаг вперёд, Кан, - с облегчением констатировал он. - По крайней мере, ты не отказал мне сразу. Почему бы тогда не сделать ещё шаг? Давай сбежим завтра в Хогсмид и поужинаем в одном из пабов? - Какой ты прыткий, - Кан усмехнулся, позабавленный той ловкостью, с какой Тин ловил момент, - минуту назад речь шла о завтраке. - Надо было соглашаться на завтрак, а теперь мы уже перешли на другой уровень. К тому же, - Тин загадочно улыбнулся, - за тобой долг: ты просто обязан дать мне возможность доказать, что твои выводы насчёт меня безосновательны. А ты, между тем, должен доказать, что твои извинения не были пустым звуком. Так что? Согласен? - Ну... наверное, - с прежней неуверенностью проговорил Кан, смутно подозревая, что его провели. - Если за мной долг... Тин мысленно рассмеялся. “Какой же Кан всё-таки гриффиндорец... - с нежной снисходительностью подумал он. - Такой доверчивый”. - Отлично, - торопливо резюмировал Тин, пока до Кана со всей определённостью не дошло, что его надули. - Встретимся уже в Хогсмиде? Или прошлый раз – это был твой последний разрешённый поход в деревушку? На этот случай я знаю путь, по которому мы сможем добраться до Хогсмида, так сказать, неофициально. Кан хохотнул. - Знаешь, для старосты школы ты как-то уж слишком стремишься нарушать правила, - подметил он, скрестив руки на груди. - Как бы то ни было, я имею право смотаться в Хогсмид ещё дважды. Ищи другой повод нарушить правила. - Значит, встретимся там? - вновь спросил Тин. И в шутку, прекрасно зная, как отреагирует Кан, предложил: - Что ты думаешь о кафе мадам Паддифут? - Я думаю, что тебе бы лучше не злить меня, Тин, - едко выдал Кан, но щёки его слегка вспыхнули. - Я обхожу это заведение по широкой дуге с третьего курса. - Я не всерьёз предложил, расслабься, - насмешливо заверил Тин. - Вообще, “Чайный пакетик Розы Ли” – довольно неплохое место. Очень уютная чайная, приятный вид из окон. - Хорошо, договорились, - Кан вяло кивнул, безуспешно пытаясь понять, как всё дошло до такой двусмысленной ситуации. Потому что всё неожиданно стало выглядеть так, словно Тин пригласил его на свидание, а Кан по глупости согласился. - Тогда увидимся там завтра в пять вечера. Я закажу столик, - Тин сверкнул напоследок улыбкой и вышел из теплицы, оставив гриффиндорца в растрёпанных чувствах. Рассеянно оглядевшись, Кан нахмурился, поджал губы и обеими руками потёр всё ещё немного горящие щёки. У него возникло ощущение, будто он падает в бездну и ничто, ничто не может его остановить.

***

Тин, решив убить время до завтрака неспешной прогулкой вокруг заснеженного озера, размышлял о том, почему его влечение к Кану так неудержимо, – там, в теплице он едва справился с желанием поцеловать гриффиндорца. Но главным было даже не это. Главным было то, что Тину впервые в жизни хотелось быть с кем-то совершенно откровенным, хотелось поделиться своими чувствами, а не просто “поиграть в любовь”. Он тяжело вздохнул – его словно несло по течению, и Тин предчувствовал, что уже не остановится.