***
Тин скинул с себя одеяло, раздвинул полог, встал с кровати и подошёл к окну. Окрестности Хогвартса вновь искрились и сияли, покрытые тяжёлым покровом хрустящего белого снега. Эта картина удивительным образом находила отклик в душе Тина. Он начинал испытывать всё большую радость от жизни с наступлением каждого нового дня. Вот и сегодня это чувство переполняло его с того момента, как он проснулся, и Тину хотелось верить, что он действительно возрождается к настоящей жизни. До столкновения с Каном под омелой Тин не понимал, насколько, оказывается, одержим желанием искренне нравиться кому-то. Кроме того, ему довольно приятно было узнать, что он способен испытывать глубокие чувства, что ещё не окончательно превратился в Ледяного Принца. Тину никогда не нравилось, что его так зовут. Да, на первый взгляд, звучало красиво, но Тину всегда слышалось в этом одно лишь одиночество. Никому ведь обычно не хочется хотя бы обнять глыбу льда, верно? Ледяных фигур стараются не касаться, чтобы не обморозить пальцы, ими принято просто любоваться со стороны. А Тин не желал быть тем, кем всего лишь любуются.***
Подкараулив Тина перед завтраком в Большом Зале, Кан схватил его за рукав мантии в коридоре, примыкавшем к башне Когтеврана, и заставил остановиться возле рыцарских доспехов. - Кан? Что-то случилось? Или, - насмешливая “королевская” усмешка, - ты опять по мне соскучился? Кан хмуро на него зыркнул и, словно защищаясь, скрестил руки на груди. А защищаться, как и всегда в обществе Тина, было от чего. “Мерлин, ему обязательно всякий раз опутывать меня своим треклятым шармом?!” - кипятился гриффиндорец, ощущая уже привычную нервную дрожь. Помнится, его сестра как-то сказала ему, что ей нравятся парни, в которых есть нечто такое, что она не в силах выразить с помощью слов. В результате Лэй просто назвала это рычащим звуком “Г-р-р-р”. Так вот, по мнению Кана, в Тине этого самого “Г-р-р-р” было ошеломительно много. Губы Тина, тем временем, дрогнули в намёке на очередную усмешку. Кан, заметив это, постарался собраться с мыслями. Он должен был прояснить один вопрос. - Тин, ответь мне честно, ты... - гриффиндорец тяжело сглотнул, - ты наложил на меня Приворотные чары? Или сварил Амортенцию, которую потом добавил в мой кубок с тыквенным соком? Или... - Кан, - резко перебил его Тин, не скрывая удивления. - Не части и просто вдумайся, что ты такое говоришь. Какие ещё Приворотные чары? Какую Амортенцию? С чего ты вдруг решил, что я сотворил с тобой нечто подобное? - С того, что это действует! - несдержанно прошипел Кан. - Что бы ты ни сотворил, оно работает! Глаза Тина расширились от ещё более сильного удивления. - Работает? - затаив дыхание, переспросил он. - Именно! - горячо подтвердил Кан, после чего как-то вдруг сдулся и опустил взгляд на ковёр под ногами. - Тин, если ты, в самом деле, что-то такое сделал, то исправь всё. Пожалуйста. “Мерлин, какой же он всё ещё ребёнок... И какой он... гриффиндорец”, - невольно пронеслось в сознании Тина уже далеко не в первый раз за время общения с Каном. Вздохнув, Тин посмотрел на его уныло склонённую голову и мягко произнёс: - Кан, заверяю тебя, ты вовсе не находишься под воздействием Приворотных чар или Амортенции. Если бы так было, то этого разговора между нами элементарно не произошло бы. Перечитай в учебниках про эти чары и зелье – они очень мощные. Твоя воля была бы полностью подчинена. И сейчас ты бы не говорил со мной, а лез бы с объятьями и поцелуями, улыбаясь как безумный. Кан вскинул голову и недоверчиво посмотрел на него. - Правда? Ты не врёшь мне, Тин? - торопливо спросил он. - Не вру, - с улыбкой кивнул тот. - Если всё ещё сомневаешься, то можешь спросить у Флитвика или Снейпа. - Ага, так я и подошёл к ним с этим вопросом... Особенно к Снейпу, - Кан передёрнулся. Затем снова взглянул на Тина. - Ну... - неуверенно продолжил гриффиндорец, переступив с ноги на ногу. - Наверное, мне нужно было действительно сначала перечитать про эти чары и зелье в учебниках, а уж потом бросаться к тебе с обвинениями. В общем... прости, Тин. Я перепсиховал и, как часто со мной бывает, сглупил. Сейчас, говоря с тобой, я верю тебе. - Спасибо, - Тин, пребывая в эйфории, вновь улыбнулся. - И не извиняйся, потому что... Кан, ты хотя бы осознаёшь, что своими обвинениями фактически признался мне? - В чём признался? - Кан непонимающе сдвинул брови. - В том, что влюблён в меня, - с непередаваемым удовольствием пояснил Тин. Кан застыл, словно оглушённый. - Р-разве? - чересчур высоким голосом просипел он. Тин, видя, в каком Кан смятении, понял, что тот ещё не готов обсуждать такие вещи и решил пока не развивать данную тему. В конце концов, сегодня после уроков их ждёт свидание и лучше оставить этот разговор до той поры. Или вовсе не давить и дождаться, когда Кан сам захочет поговорить об этом в любое удобное для него время. - Кажется, мы уже опаздываем на завтрак, - с небрежным видом сказал Тин. - Идём? Кан встрепенулся. - Точно, завтрак! - закивал он. - Я не выдержу урок Трансфигурации без завтрака. В Большой Зал они зашли вместе, но разбрелись каждый к своему факультетскому столу.***
В отличие от прошлых свиданий с Тином, в этот вечер Кан чувствовал себя, к собственному изумлению, более уверенно, хотя и волновался. Вскоре после окончания всех уроков он получил от Тина записку с местом и временем встречи, которую принёс грозного вида филин и который высокомерно отказался от предложенного Каном угощения. Проводив птицу недоумённым взглядом, гриффиндорец быстро собрался к назначенному времени и, не в силах усидеть на месте, стал расхаживать по гостиной Гриффиндора. Расхаживать, неустанно взлохмачивая свои волосы, чтобы как-то занять руки, и ворча на Сероглаза, который путался у него под ногами. Наконец, кот устал таскаться за ним и вспрыгнул на подлокотник кресла. Положив голову на передние лапы, он посмотрел на своего хозяина, словно ожидая команды спрыгнуть на коврик у камина. Однако такой команды не последовало и, закрыв глаза, Сероглаз глубоко вздохнул.***
- Ты пришёл раньше, - улыбнувшись, отметил Тин. - Да ну? - фыркнул Кан, остановившись рядом с ним на длинном деревянном мосту, соединявшем Каменный круг и школьный внутренний двор. - Мне нужно было дождаться, пока не пробьёт ровно шесть? Тин продолжал улыбаться, до краёв наполненный восторгом просто от того факта, что Кан пришёл. - Конечно, нет. Я уже давно жду тебя, - ответил когтевранец. - Правда? - усмехнувшись и поправив на себе шарф с цветами своего факультета, Кан прищурился. - Ты какой-то чрезмерно улыбчатый. Это потому, что рад меня видеть? - Да, очень рад, - не оспорил Тин. - Тебе это нравится? - Нравится, - робея, кивнул Кан. На лице Тина отразилось удивление, а губы тронула уже какая-то совсем иная улыбка, явно ему несвойственная. Его изменчивые тёмные глаза утратили ироничный блеск и засияли теплом. - Приятно это слышать... от тебя. - Хмпф, я сказал это не для того, чтобы сделать тебе приятное. А потому, что это правда, - указал Кан, желая избавиться от слишком уж чувственной атмосферы. Тёплая улыбка Тина быстро уступила место дьявольской усмешке, хотя в его глазах всё ещё оставалось тепло. - Мне приятно в любом случае, Кан, - сообщил он, облокотившись о перила моста и устремив взгляд вдаль. Помолчав и слегка поколебавшись, Кан скомкано проговорил: - Слушай, ещё раз прости за то, что было утром. Не знаю, что на меня нашло, что я так... накинулся на тебя. Надеюсь, ты не сердишься, Тин. Мне очень не нравится, когда на меня сердятся... И ещё мне, наверное, стоило вспомнить о том, что такому, как ты, вообще нет необходимости варить Амортенцию или накладывать Приворотные чары. - Такому, как я? - сухо переспросил Тин, всё ещё глядя вдаль. - Ты ведь... ну, Ледяной Принц Когтеврана, - Кан неловко взмахнул рукой, силясь донести свою мысль. - Ты красив и не секрет, что удачлив в личной жизни. Тебе ни к чему прибегать к зельям или чарам, чтобы влюбить в себя кого-то. В тебя и без всего этого влюбляются. Тин, прикрыв глаза, устало спросил: - Тебя беспокоит это, Кан? История моей личной жизни? - Конечно, нет, - отрезал тот, напряжённо схватившись за перила моста. - Но ты не должен удивляться сложившемуся у меня мнению о тебе, Тин. И... разве я не прав? Угрюмое лицо Тина вызвало у Кана глубокое раскаяние. Он импульсивно положил руку Тину на плечо. - Извини, - искренне сказал гриффиндорец. - А давай ты уже перестанешь извиняться, хорошо? - Тин слабо улыбнулся, посмотрев на него. - И ещё... Кан, я не хочу, чтобы ты думал, будто я просто пытаюсь вписать тебя в историю своей личной жизни. Всё не так. То, что между нами, – это нечто такое, чего ещё у меня не было. Не потому, что ты являешься парнем, даже не из-за твоей милой внешности... То, что между нами, – честно говоря, это настолько за гранью всего, мной испытанного, что обычные определения блекнут. Тин, в самом деле, не знал, как объяснить всё Кану так, чтобы тот понял. Но Тин чувствовал, что красота, привлекательность и прочее в таком духе здесь ни при чём. Просто, судя по всему, существовала магия притяжения между одним существом и другим. Справиться с этой магией, как показала практика, довольно трудно, а то и невозможно. Теоретически красивых когтевранцев и милых гриффиндорцев было много, но ведь не все же они немедленно бросались в объятия друг друга. - Хорошо, Тин, - Кан, тем временем, убрал с его плеча свою руку, закатил глаза и чуть улыбнулся. - Я постараюсь больше не торопиться с выводами на твой счёт. А если я всё-таки опять напортачу, то не обижайся на меня, ладно? До меня не сразу доходят некоторые вещи. - Я это уже понял, - хмыкнул Тин, после чего вдруг обратил внимание, что из-под мантии Кана выглядывает отнюдь не школьная форма. - Интересно... Твои ноги смотрятся совсем по-другому в этих маггловских брюках. Кан бросил на него удивлённый взгляд, а потом хохотнул. - Эти “маггловские брюки” называются джинсами, Тин, - подбоченившись, важно сообщил гриффиндорец. - Ух ты, хоть в чём-то ты не разбираешься! Значит, я могу тебя просвещать. - Ну, на Маггловеденье я изучал более важные темы, чем мода, - пожал плечами Тин. - Ты посещал Маггловеденье? - изумился Кан. Тин кивнул. - Да, на пятом курсе я выбрал этот предмет вместо Прорицаний, - ответил он. Кан неожиданно передёрнулся. - Что такое? - нахмурился Тин. - Э-э-э... ничего, забудь, - Кан отвёл взгляд в сторону, затем, явно сделав над собой усилие, улыбнулся. - Так, что же – тебе не нравится, что я пришёл в джинсах? Тин укоризненно цокнул языком. - Ты снова неправильно додумываешь, - упрекнул он. - Разве я сказал что-то такое? Кан, для меня твоя маггловская сторона не менее интересна, чем все прочие твои стороны. - Странно слышать подобное от чистокровки... - рассеянно протянул Кан, но почти сразу спохватился, посмотрел на Тина и стушевался. - Скажи, ты никогда не был... ну... - Кем? Почитателем идей чистокровности? - невесело продолжил за него Тин и вздохнул. - Хотелось бы сказать, что не был, но... меня так воспитывали. Хотя мой отец относился к этому не так серьёзно, как моя мать. Под её строгим руководством я ещё в раннем детстве изучил все хитросплетения генеалогических древ магического мира. И где-то до курса четвёртого я мысленно звал таких, как ты, Кан, грязнокровками. Лишь мысленно, до открытых оскорблений дело ни разу не дошло, но всё равно... А потом во мне просто постепенно проснулся здравый смысл. Кан посмотрел ему в глаза. - Спасибо, что рассказал об этом, Тин. - Я готов рассказать тебе, о чём угодно, лишь бы ты лучше понимал меня, - сказал Тин в ответ. - Уф, ловлю на слове! - мученически отозвался Кан. - Потому что мне, правда, с трудом даётся понимать тебя. Тин усмехнулся. - Что ж, если ты всё ещё сомневаешься, например, в том, что мне нравятся твои джинсы, то, уверяю тебя, они мне нравятся, - заверил он. - Хотя я предпочёл бы, пожалуй, чтобы они ещё более плотно обтягивали твои ноги. Кан возмущённо вскинулся, интенсивно покраснев. - Тогда я тебя разочарую и – из принципа! – никогда не надену чересчур обтягивающих джинс! - Забавно, но меня и такой расклад устроит, - демонически улыбаясь, Тин понизил голос. - В загадке гораздо больше очарования, нежели в откровенной демонстрации всех достоинств. “Как он умудряется так внезапно переключаться в режим этих чёртовых заигрываний? - растерянно подумал Кан. - Мерлинова борода, и почему я опять начинаю нервничать? Мог бы и привыкнуть уже. На свиданиях, наверное, всегда так... Но... Получается, это я веду себя как-то неправильно?” Он даже пробормотал об этом что-то – идиотские мысли на грани бреда Кан никогда не умел держать при себе. Однако, увидев, как Тин приподнял брови, торопливо выпалил: - В любом случае, я переоделся сегодня после уроков в маггловскую одежду совсем не для того, что очаровать тебя, Тин. - Понимаю... и от этого ещё больше восхищаюсь тобой, - глаза когтевранца, в самом деле, сияли восхищением. Да и говорил он так проникновенно, что Кан, разумеется, не мог вновь не покраснеть. Всё-таки Тин был самым смущающим его человеком из всех, кого Кану довелось узнать. Было невозможно определить, когда Тин делал комплименты, а когда высмеивал. И гриффиндорец злился на себя за то, что реакция Тина была ему небезразлична. - Нашёл же ты, кем восхищаться... Во мне нет ничего особенного, - не зная, куда деться от охватившего его смятения, пробубнил Кан. - Вон, взять твоего друга Пита – уж в нём-то реально есть то, чем можно восхищаться. Я имею в виду... посмотри на Пита, Тин, а затем на меня и на себя самого. Тин осуждающе покачал головой и, вздохнув, взял его за руку. - Кан, кажется, я только сейчас кое-что понял, - медленно начал он, поймав сконфуженный взгляд Кана. - Когда-то... Не знаю, когда именно, может, в самом начале своей жизни ты убедил себя в том, что непримечателен. И поэтому решил скрывать свою красоту от себя самого и от других. Ты делал это очень умело – подбирая себе одежду тех цветов и фасонов, которые тебе не очень подходили, не следя за опрятностью своей школьной формы, выбрав определённую манеру общения с людьми. Сейчас ты сказал мне: “Посмотри на Пита, Тин, а затем на меня и на себя самого”. Похоже, ты имел в виду, что я найду Пита гораздо красивее тебя. И я тут же понял, что ты заставляешь меня смотреть на тебя так же, как ты себя воспринимаешь. - Тин... - гриффиндорец почувствовал себя ещё более неловко и осторожно высвободил свою руку из его хватки. - Вот что, Кан, тебе нужно всегда носить только красивую одежду, - продолжил Тин твёрдо. - И не нужно скрывать свою спортивную фигуру, а напротив, ты смело можешь гордиться ей. Ты действительно самый красивый и милый парень среди всех, кого я знаю. Хотя, конечно, я не могу судить о тебе беспристрастно. Кан прикрыл глаза. Он всегда твердил себе, что красота не имеет значения. И на самом деле был в этом убеждён. Кан считал, что гораздо важнее быть ловким загонщиком в квиддиче, иметь друзей, которые тебя любят. Он пытался уверить себя, что лучше быть в тени, чем ослепительным красавчиком. Но как же замечательно было сейчас услышать, что Тину он кажется самым красивым парнем в мире. Кан поднял взгляд на когтевранца и несмело улыбнулся ему. Однако Тин всё ещё смотрел на него крайне серьёзно и выглядел как типичный супергерой, заверяющий свою пассию, что та для него самая необыкновенная в его необыкновенной жизни. Да, на летних каникулах дома Кан часто зачитывался комиксами. Не сдержавшись, он фыркнул, задумавшись, какой супергеройский костюм подошёл бы Тину. - Что? - Тин нахмурился. - Ничего, просто представил, как ты будешь выглядеть в трико в обтяжку, - со смешком поделился Кан. - Я даже спрашивать не буду, какая мыслительная цепочка завела тебя в эти дебри, - прищурившись, прокомментировал Тин. - Или ты так мстишь мне за тему обтягивающих джинс? Как бы то ни было, если это вызов, Кан, то я – пас. - Струсил? - подначил его гриффиндорец. - Знаешь, если смелость оценивается по тому, наденет или нет волшебник дурацкие шмотки выдуманных магглами персонажей, то я являюсь отъявленным трусом, - решительно заявил Тин, желая пресечь идею Кана на корню. - Ха-ха, рад слышать, что у тебя тоже есть слабости, Тин! - рассмеялся Кан. - А вот мой друг Пон наверняка с готовностью продемонстрировал бы свои ноги. - Я тоже, но приватно, - подчеркнул Тин. - Тебе интересно? - Нет! - испуганно отказался Кан, после чего снова рассмеялся. Тин улыбнулся и смахнул с его плеч несколько снежинок, упавших на гриффиндорца с крыши моста. - Идём, - Тин потянул Кана за собой. - Куда? - удивлённо спросил тот. - Увидишь, - подмигнув, Тин пошёл по мосту. - У-у-у, хватит быть таким загадочным! - проворчал Кан, но направился следом. Пока они шли по длинному, кривому и скрипучему мосту, Тин покорно отвечал на самые разные вопросы Кана, которому с каждым их разговором хотелось узнать о Тине всё больше и больше. - А что-нибудь ещё более личное хочешь узнать? - ласковым тоном вдруг предложил когтевранец. - Какие-нибудь интимные подробности моих привычек или алфавитный список пороков? А вообще, раз уж пошёл допрос о моих сокровенных сторонах жизни, может, рассмотрим и твои ясным и острым взглядом? Например, ты любишь брокколи, Канталуп? - Ого, у тебя интересные представления о сокровенном, - развеселился Кан. - Ладно, подыграю! Нет, Тин, я не очень люблю брокколи. - Я тоже, - поддержал Тин. - Разве что в хорошем соусе... Ну? О чём ещё хочешь поговорить? - О квиддиче! - с энтузиазмом ответил гриффиндорец. - Мерлин... - Тин воззрился на него в недоумении. - Разве мы не исчерпали эту тему ещё в Хогсмиде? Кан, сколько можно говорить о квиддиче? - Столько, сколько потребуется для того, чтобы ты, наконец, начал в нём разбираться, Тин! - с маньячным блеском в глазах провозгласил Кан. - Вот можешь ты вспомнить, о каком именно матче я рассказывал тебе в Хогсмиде? - Нет, - честно ответил Тин. - Но не потому, что не слушал тебя, просто за ходом твоих мыслей невозможно уследить. Ты бросаешься от одной темы к другой с головокружительной быстротой. - Ха! Значит, по-твоему, можно только произносить речи? - парировал Кан. - Я что, произношу речи? - удивился Тин. - Вроде того, - усмехнулся гриффиндорец. - Но я не о том, Тин. Я хотел сказать, что у каждого своя манера думать: кто как думает, так тот и говорит. Ты вот, Тин... ты можешь говорить всего одну минуту подряд или даже меньше, но это всё равно похоже на непрекращающийся дождь. - Хн, спасибо за сравнение, - невыразительно отозвался Тин. - Хоть не прямо назвал меня невыносимым. Кан закатил глаза. - Я лишь хочу сказать: пусть ты говоришь и не об одном и том же, но не видно, чтобы ты менял тему. У меня другая манера... - Да уж, - кивнул Тин. - Твою манеру разговаривать можно сравнить с короткими ливнями, один за другим. - Хэй, неправда! - оскорбился Кан, надувшись. - Но ливни с солнцем – так моё сравнение будет выглядеть почти комплиментом, а? - с лёгкой вопросительной интонацией произнёс Тин. - Подлизываешься? - невольно заулыбался Кан, изо всех сил стараясь сохранить обиженный вид. - Просто не хочу, чтобы ты сказал, что на этом наше свидание окончено, и ты уходишь, - ответил когтевранец, в самом деле, слегка тревожась по этому поводу. Кан недолго мучил его молчанием. - Неа, я пока не хочу такого говорить, - успокоил он Тина. - Я ещё, например, не выяснил, почему ты решил стать старостой. Хочу знать. Колись, Тин! Кану действительно казалось, что он ещё многого не знает о Тине, несмотря на их продолжительные беседы на разные темы. В отношении некоторых аспектов своей жизни Тин по-прежнему оставался очень закрытым: Кану достаточно было вспомнить, с каким выражением лица Тин рассказал ему о своей семье. У гриффиндорца складывалось впечатление, что Тин поделил свою жизнь на отсеки, открывал каждый только в случае необходимости и надеялся, что необходимость не возникнет.***
Кан вздохнул, и холодный, наполненный снежными иглами воздух ворвался в его лёгкие, обжигая грудь. Но всё же он был в радостном расположении духа и с наслаждением вдыхал морозный воздух. Тин, глядя на него, подмечал всё: ставшие слегка пушистыми из-за снега чёрные волосы, крошечные снежинки на ресницах, чувственно дрожащие от ледяного воздуха губы... Кан становился для Тина эстетикой в чистом виде. Остановившись у Чёрного озера, они перекусили добытой Тином после уроков едой с кухни замка, и побрели дальше. Они однозначно шли в направлении поля для квиддича и Кан, догадавшись, что задумал Тин, то и дело воодушевлённо подпрыгивал как самый настоящий ребёнок в предвкушении любимого развлечения. Периодически с прогнувшихся от тяжести снежного покрова веток деревьев, мимо которых они проходили, сыпался снег. Когда один из таких холодных душей обрушился на плечо Тина, Кан засмеялся. - Ты находишь это смешным? - невозмутимо поинтересовался тот. - Просто ты очень забавно выглядишь, Тин, - проговорил Кан сквозь смех. Прогулка по окрестностям Хогвартса, давно ставшими им обоим родными, зимний воздух, звенящая тишина – всё это наполнило гриффиндорца необычным покоем, умиротворением. А украдкой поглядывая на шагающего рядом Тина, Кан чувствовал поразительную гармонию, окутавшую их двоих. Вскоре они, наконец, вскочили на мётлы и взвились в воздух. Кан тут же принялся показывать Тину различные приёмы, которым учился с первого курса, но когтевранец уделял большее внимание тому, как виртуозно Кан лавировал в потоке холодного ветра. Они летали высоко над землёй, но всё равно не заметили, как начало смеркаться. И только когда стали приземляться и Кан, в сотый раз подтвердив свою неуклюжесть, неловко рухнул в глубокий сугроб снега на квиддичном поле, Тин понял, что они потеряли счёт времени. Упав на колени рядом с барахтающимся в снегу Каном, Тин быстро достал свою волшебную палочку и наспех провёл сканирование его тела на предмет повреждений. Однако, помимо неуклюжести, Кан был ещё и везучим, так что отделался едва заметной ссадиной на щеке. Да и то лишь потому, что не привык летать в тёплой мантии. - Расслабься, Тин, я в порядке! - весело увещевал Кан, задорно сверкая глазами и улыбаясь от уха до уха. Тин сглотнул, видя, как Кан счастлив из-за обычного полёта в небе. - Ты хоть сознаёшь, что если бы тебя занесло ветром влево, ты мог упасть на трибуны? - строго осведомился Тин. - Возможно, мне не стоило бронировать на этот вечер поле и приводить тебя сюда. Всё-таки при зимнем ветре летать опаснее... - Брось, Тин! - легкомысленно отмахнулся Кан. - Это так круто, что мы сегодня полетали! Скоро матч и для меня это как ещё одна тренировка – только гораздо приятнее, потому что капитан не гоняет. А упал я просто потому, что вообще часто падаю. Зимний ветер тут ни при чём. Ну, то есть, матч-то, скорее всего, отменили бы при такой погоде, но... Тин, привычно слушая поток его торопливой речи, стёр со щеки Кана кровь своей кожаной перчаткой и максимально безболезненно залечил ссадину заклинанием. - ...к тому же, зимой красиво, - закончил гриффиндорец и, потрогав свою щёку, благодарно взглянул на Тина. “Красота опасна. Иногда она тяготит не хуже мороза”, - отрешённо подумалось Тину, пока он смотрел в сияющие глаза Кана. Но вслух Тин сказал: - Ты намного красивее любой зимы. Не выдержав его откровенного, прямого взгляда, Кан стал смотреть на мётлы, что лежали на снегу рядом с ними. Он ведь выглядел сейчас, должно быть, ужасно – с испачканным из-за ссадины лицом, с взъерошенными от ветра волосами, в помятой от полёта на метле мантии. И всё равно Тин смотрел на него так, словно Кан только что отошёл от зеркала после многочасового прихорашивания. Кану следовало бы оттолкнуть руки Тина, которые в данный момент почти обнимали, но ему нравилось находиться в его объятиях. А когда их губы встретились, чувство, что он делает всё правильно, усилилось и росло до тех пор, пока не стало слишком большим, чтобы его выносить. Кан аккуратно отпрянул, с облегчением замечая, что Тин не собирается настаивать. Если бы Тин его удержал, то неизвестно, смог бы Кан освободиться или же нет. - Кажется, я многого ещё не знаю о настоящих свиданиях, - пробормотал гриффиндорец настолько небрежно, насколько сумел. - Я буду рад просветить тебя, - сказал Тин в ответ. По низкому тембру его голоса, по тому, как Тин произнёс эти слова, Кану незачем было спрашивать, что тот имел в виду. - Этого-то я и боюсь, - прошептал он. Тин пару мгновений изучал его своим цепким взглядом. - Нет, я не вижу страха в твоих глазах, - подвёл итог своих наблюдений он. “Во всяком случае, не на этот раз”, - мысленно добавил когтевранец. - Что же ты видишь? - осмелился спросить Кан. - Любопытство, - спокойно ответил Тин, вновь внимательно глядя в его глаза. Тин бесчисленное число раз вглядывался людям в глаза, но он никогда не видел глаз, которые бы так сильно его трогали, как глаза Кана. Кану, в свою очередь, нравились глаза Тина. Текучие, изменчивые, они могли быть то холодными, то окутывающими теплом. Эти глаза умели отталкивать и притягивать, обольщать и смеяться – в зависимости от настроения их обладателя. - Да, определённо любопытство, - повторил Тин, усмехнувшись. - Я ведь уже говорил, что ты высокомерен? - буркнул Кан, хотя в его голосе не чувствовалось недовольства. - Может, раз или два, - хмыкнул Тин. Он не пытался снова поцеловать Кана. Сейчас ему достаточно было того, что тот находился в его объятиях. - Тогда я опять повторяю, что ты очень высокомерный тип, - охотно обвинил гриффиндорец и, поднявшись на ноги, стал отряхивать от снега свою мантию. - Высокомерен и так же, как и ты, полон любопытства, - вкрадчиво произнёс Тин, тоже встав с земли. Кан нервно засмеялся, но, когда Тин вновь обнял его, явного отторжения не выказал. - Хм, Кан, как давно ты не гулял вот так? - Тин намеренно позволил своей левой руке опуститься по спине Кана до самой талии. - А? То есть? Я гуляю каждый день, - недоумённо отозвался Кан. - Нет, я имею в виду совсем другой способ прогулки, - улыбнувшись, начал разъяснять Тин. - Я говорю о Прогулке с большой буквы “П”. Это значит гулять с кем-то и самозабвенно целоваться. - Мы уже целовались пару минут назад, - напомнил Кан с поддельным раздражением. - Это было всего лишь начало, - поправил когтевранец и, увидев, как по соблазнительным губам Кана скользнула смущённая улыбка, поцеловал его. Кан ответил на поцелуй и Тин почти сразу обнаружил его восторг. Это сделало поцелуй требовательнее. Тин испытывал голод, чувствовал аналогичный голод Кана и в какой-то момент полностью забылся, погрузившись в удовольствие. Однако когда он прижал гриффиндорца к себе чересчур крепко и вжался в него всем телом, тот резко отпрянул назад, вырвавшись из его рук. - Нам пора возвращаться в замок, - учащённо дыша, выпалил Кан. - До отбоя ещё есть время, - попробовал разубедить его Тин. - Да, но меня ждёт недописанное эссе, - напряжённо возразил Кан. Категоричный и упрямый Кан Киракорн вновь очертил границы, воздвигнув стену между ними на прежнем месте. - Тин, я просто... - он вымученно вздохнул и замолчал. - Восстанавливаешь свои защитные укрепления, я понимаю... - ровным тоном голоса заключил Тин. - Видишь ли, я действительно всё понимаю, Кан. Но всё же ты – индивидуальность с собственными нуждами и интересами, которые отделены от учёбы, квиддича и тому подобных дел. - А ты, значит, хочешь вызваться добровольцем, чтобы помочь мне с моими нуждами? - спросил Кан грубо и едко. В Тине поднялась волна раздражения. Как долго ему ещё сражаться с Каном? Сколько ещё раз ему придётся доказывать Кану свою – такую очевидную! – влюблённость? Заставив себя успокоиться, Тин ответил: - Думаю, что уже вызвался. Я считаю, Кан, что сейчас ты впервые понял, что ты не только студент Хогвартса, но и просто парень, у которого могут быть интересы, помимо квиддича. - Высокомерен, как всегда, - фыркнул Кан, взглянув на него исподлобья. Даже в сумраке зимнего вечера Тин смог увидеть, что Кан слегка прикусил изнутри щёку. - Неужели? - Тин скрестил руки на груди. - Не считая меня, когда ты последний раз целовался? Или другой вопрос: когда ты сам целовал кого-то? Только произнеся это вслух, он осознал, что мысль о Кане, целующимся с кем-то другим, причиняет ему боль. - Я... - голос гриффиндорца прервался. По его смущённому виду Тин сразу всё понял. - Ты никогда ни с кем не целовался до меня, да? - ошеломлённо уточнил он. Кан поджал губы, нахохлившись, как сова на своём насесте. - Я... рад, - улыбнулся Тин. Гриффиндорец возмущённо на него посмотрел. - Не злись, - поспешно сказал Тин. - Просто я, в самом деле, рад быть у тебя первым любовным интересом. - Мерлин! Нет, ты точно самый высокомерный парень из тех, которых я только встречал, - Кан насупился и поднял с земли метлу, на которой сегодня летал. - А ты парень, которого приятно целовать, несмотря на твоё неумение Прогуливаться с кем-то и колючий фасад, который ты так часто выставляешь, - насмешливо вынес вердикт Тин и, последовав его примеру, поднял вторую метлу. До сарая, где хранились школьные мётлы, они добирались, тихо переругиваясь. Вернее, Кан сыпал саркастическими замечаниями, а Тин упражнялся в остроумии.***
Оказавшись возле одной из внешних стен замка на довольно плохо освещённом участке, Тин ловко сманеврировал таким образом, чтобы Кан стоял спиной к стене. Гриффиндорец нахмурился, но не запротестовал против того, как они расположились. Тин улыбнулся – Кан выглядел особенно очаровательным, когда хмурился. - Надеюсь, ты всё ещё не планируешь сбежать от меня, Кан, - мягко произнёс Тин, подступив к нему ближе. - Я хочу продлить наше свидание до самого отбоя. - Да? - с сомнением протянул Кан. - Да, - Тин кивнул и придвинулся к нему почти вплотную. Кан замер, словно испуганный кролик, готовый убежать во всю прыть. Но в таком случае Тин – лис, который ни за что не отпустит кролика. Прижав Кана к стене одним молниеносным движением, Тин пылко поцеловал его. Однако гриффиндорец толкнул его в грудь, разрывая поцелуй. - Тин, по-моему, на сегодня хватит поцелуев. Ты заходишь слишком далеко, - хрипло проговорил он. - Уверяю, львёнок, я намерен зайти гораздо дальше, - Тин вновь притиснул его к стене и хищно усмехнулся, что показалось Кану убийственно непристойным. Он с силой втянул холодный воздух, но не попытался отстранить Тина от себя. “А действительно... как далеко я мог бы позволить себе зайти?” - подумал когтевранец. К сожалению, не стоило проверять это у стен замка. - Только не здесь, обещаю, - добавил Тин. - Так что, не паникуй, Кан. И снова – сокрушительный поцелуй. Вскоре тьма сменила романтический вечерний сумрак. “Нужно остановиться”, - целуя Кана всё жарче, подумал было Тин, но самообладание уже покинуло его. Не в силах оторваться от Кана, он покрывал поцелуями его лицо, пока не уткнулся в гриффиндорский шарф. С приглушённым восклицанием Тин развязал этот шарф, расстегнул на Кане мантию и резким движением оттянул ворот его рубашки. Тело Кана выгнулось дугой. Он вцепился Тину в волосы, тесно прижавшись к нему бёдрами. Однако внезапно подувший ледяной ветер заставил гриффиндорца вздрогнуть и прийти в себя. - Тин... мне нужно застегнуться, - рвано выдохнул он, чувствуя поцелуи Тина на своих ключицах. - Разве я тебя не согреваю? - поддразнил его Тин, но, тем не менее, проворно запахнул на нём мантию. - Мне пора, - прочистив горло, сказал Кан. И всё же затем, поддавшись внезапному импульсу, притянул Тина к себе за шею и горячо поцеловал напоследок. После чего выскользнул из его объятий и, порадовавшись темноте, скрывшей от проницательного взгляда Тина его пылающее от смущения лицо, быстро пошёл ко входу в замок, не разбирая дороги.***
Кан зашёл в гостиную Гриффиндора и ему тут же махнул рукой Тайп, подзывая к себе. - Как всё прошло? - с улыбкой поинтересовался он, когда Кан устроился рядом с ним на диване. - Полёт над квиддичным полем в его компании мне понравился, хотя не уверен, что Тин того же мнения, - усмехнулся Кан, с удовольствием вспоминая морозный воздух, бьющий в лицо от головокружительных пируэтов на метле. - Нет, не полёт. Прогулка, - уточнил Тайп, выделив последнее слово. - Я не понимаю, о чём ты, - пробубнил Кан и отвёл взгляд в сторону горящего камина. Он знал, что у него всё на лице написано и чувствовал себя дико неловко. Впрочем, не совсем неловко. Нет, пожалуй, Кан не чувствовал неловкости из-за свидания с Тином. Тут было что-то другое... но он, в любом случае, не мог определить чувства, вызванные сегодняшним свиданием. - Я не понимаю, о чём ты, - повторил Кан, стянув с себя мантию. - Ещё как понимаешь, - улыбнулся Тайп. - Уверен, твой когтевранец просветил тебя на этот счёт. Итак... вы Прогуливались несколько часов. И ты хочешь сказать, что всё это время вы лишь разговаривали? Не то чтобы я был против разговоров. Конечно, узнавать друг друга – важная часть отношений, но у меня есть подозрение, что вы узнавали друг друга не только при помощи слов. - Мерлин и Моргана! - пальцы Кана впились в обивку дивана. - Почему ты вдруг заделался сводней? Подталкиваешь меня к Тину? - Понятия не имею, с чего ты так решил. - Ну, ещё бы, - хохотнул Кан. - Почему же у меня по всей спине отпечатки твоих подталкивающих меня к Тину рук? Нет, серьёзно, почему? Тин такой высокомерный красавчик... - Красавчик – единственное слово, которым тебе стоит оперировать, Кан, - заявил Тайп. - Все красавчики высокомерны, но не все из них могут зацеловать кого-то до беспамятства. А я полагаю, что именно так целуется твой когтевранец. Как я уже тебе говорил, мне знаком подобный тип парней. Кан помолчал. - По-твоему, я бестолковый? - спросил он с беспокойством. - Я не сказал, что ты бестолковый, - покачал головой Тайп. - Немного толку всё-таки в тебе есть, что к лучшему. Но мне кажется, что, целуясь с Мэдтананом, ты забываешь... - Что забываю? Однако спрашивать об этом не было необходимости, так как Кан уже знал ответ. Целуясь с Тином, он забывал обо всём. - Забываешь все абсурдные причины, из-за которых ты избегаешь близких отношений с этим парнем, - закончил свою мысль Тайп. - Я не избегаю... - начал было Кан. Но тут же сам себя перебил: - Мои причины избегать близких отношений с Тином вовсе не абсурдны. - Знаешь, мой парень часто повторяет, что, если кто-то боится полюбить, значит, он боится жить на все сто процентов. Признай, Кан, ты ведь боишься. - Я не боюсь, я... - Кан некоторое время подбирал нужное слово, сбитый с толку упоминанием о парне Тайпа, - осторожен. Я просто осторожен. Вся эта кутерьма с отношениями вгоняет меня в ступор, понимаешь? Это вроде совершенно неизвестной территории для меня. - Ты можешь говорить себе что угодно, - махнул рукой Тайп. Кан вздохнул, а после небольшой паузы полюбопытствовал: - Кстати, а кто твой парень? - Его зовут Тарн. Он учится в Шармбатоне, - ответил Тайп, улыбнувшись уже как-то совсем иначе. - Мы познакомились летом два года назад и с тех пор переписываемся, загоняя своих сов. Больше он ничего не рассказал, но Кану большего и не требовалось для утоления любопытства. - Понимаешь теперь, как тебе повезло? - снова обратился к нему Тайп. - Твой возможный парень, по крайней мере, учится с тобой в одной школе. Лови момент. - Да ради Годрика, никто меня не слушает, - вдруг удручённо пожаловался Кан. - Я говорю тебе, чтобы ты перестал сводить меня с Тином, а ты продолжаешь гнуть свою линию. Я говорю Тину, чтобы он не целовал меня... Я говорю себе не целовать его... - И вот ты Прогуливаешься с ним? - засмеялся Тайп. - Ага, - согласился Кан с тяжким вздохом. Тайп утешающе похлопал его по плечу. - Не грузись ты так, - посоветовал он. - Слушай... я уже даже не отрицаю, что меня и Тина мощно влечёт друг к другу, но он для меня слишком... просто слишком, - прошептал Кан. - Я не могу ясно мыслить, когда он рядом со мной. Тин, словно магнит, со страшной силой притягивает меня к себе, и мой внутренний компас выходит из строя. - Может, твоему кораблю нужно поменять курс и тогда всё встанет на свои места? - задумчиво произнёс Тайп. - Ну, я не уверен... - Как бы то ни было, знай, что лично я хочу, чтобы ты бесстрашно следовал за своим компасом, куда бы он тебя ни вёл, - убеждённо проговорил Тайп, поднявшись с дивана. - Подумай о том, что я тебе сказал. И с этими словами он вышел из гостиной. - Сейчас я могу думать только о том, как бы поскорее добраться до кровати, - едва слышно пробормотал Кан. А ведь раньше всё было понятно. Не было никакой путаницы. Теперь же Кану стали твердить, будто он убегает от лучшей стороны жизни. Кана раздражали разговоры о том, что ему нужны любовные отношения, чтобы его жизнь стала полной. Какого Мордреда вообще? Его жизнь неожиданно стала даже больше, чем просто полной – она заполнена до предела, через край. Скоро матч по квиддичу, потом каникулы, празднование Рождества, экзамены, последние месяцы учёбы, снова матчи и экзамены, планирование своего будущего... А тут ещё Ледяной Принц со своими видами на него... Хорошо, что есть друзья. Временами они Кану сильно досаждали со своими советами, но замечательно, что они существовали, и Кан знал, что всегда сможет рассчитывать на них. Так, зачем ему нужен Тин? Он ведь только всё усложнит, а Кан не хотел, чтобы всё стало сложным. Медленно поднявшись в спальню для мальчиков, Кан переоделся в пижаму и забрался в свою постель, задвинув полог. Гриффиндорец чувствовал себя измученным – это был очень длинный, эмоционально насыщенный день. Но почему-то его тело оставалось лёгким, кровь, покалывая, бежала по венам. В голове Кана стали прокручиваться события сегодняшнего вечера. Он думал о Тине, о его красивых фразах и о его поцелуях. Особенно о его поцелуях. Мысли кружились у Кана в голове, переходя в туманные фантастические образы. А когда он заснул, они продолжали преследовать его и в сновидениях. В его эротических сновидениях.