***
Сгустилась темнота. Тихо и мягко повалил снег. А в спальне Тина стоял запах миндальных пирожных с корицей. Кан сидел, удобно устроившись, в кресле у камина. Он дожидался Тина и думал о словах Э, глядя на огонь. При приближении Тина у Кана сильно, даже как-то болезненно забилось сердце, и сразу мелькнула мысль, не означает ли это, что его чувства уже точно нельзя охарактеризовать как просто влюблённость. Всё тело реагировало на когтевранца: кожа пошла мурашками, плечи напряглись, нервы были на взводе. Кан с трудом перевёл дыхание. Он еле сдерживался, чтобы не броситься Тину навстречу и не начать тут же срывать с него одежду. - Привет, - сипло выдавил Кан, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал его растревоженного состояния. - Помог Снейпу со сбором трав в лесу быстрее, чем планировал? Тин закрыл за собой дверь спальни, подошёл к Кану и согласно хмыкнул. - Да, искать травы под плотным слоем снега – оказалось проще, чем я предполагал, - ответил он, глядя на гриффиндорца так, что казалось, он вслух говорит одно, а глазами пытается сказать что-то совсем другое, более интимное. Потом Тин потянул Кана из кресла к себе и, приобняв за талию, прошептал: - Я безумно скучал по тебе эти несколько часов в лесу. - Я тоже, - выдохнул Кан и, ухватившись за ворот его мантии, поцеловал Тина. - М-м-м... ты пахнешь лесом. - А ты, как всегда, чем-то сладким и вкусным, - пробормотал тот в ответ, водя носом по коже его щёк и шеи. - Хочу тебя... - Того, что было утром тебе на сегодня недостаточно? - с довольной улыбкой поддразнил Кан, когда Тин утащил его к кровати и начал лихорадочно раздевать. - Может, это в тебе играет кровь твоих тёмномагических предков? Тин на секунду остановился, прищурившись. - Да, меня это может оправдать за сексуальную невоздержанность последних дней. А вот что может оправдать тебя? - лукаво спросил он. - Ничто, - честно ответил Кан, и Тин, засмеявшись, глубоко его поцеловал. Затем, наконец, избавившись от их одежды, начал чувственное путешествие по телу Кана, целуя его гладкий живот, водя языком по тазовым косточкам. Кан под его прикосновениями изгибался и вскрикивал.***
Кан сонно взглянул на часы. Было почти семь утра. Он улыбнулся, приятно потягиваясь на сбившихся простынях. Целую неделю они с Тином постоянно занимались сексом – часто днём, всегда перед сном, иногда среди ночи, – казалось бы, Кан должен устать и выглядеть измождённым, но он, напротив, расцвёл. Тин открыл ему глаза на самого себя. Кан впервые чувствовал себя желанным. И это ощущение совершенно изменило его, он словно заново родился. Повернув голову, гриффиндорец посмотрел на лежащего рядом с ним Тина. Волосы упали тому на лоб, глаза были закрыты – он выглядел трогательно взъерошенным и беззащитным. Хотя Тин стопроцентно разозлился бы на него за такие определения.***
Трамп окинул взглядом своё отражение в зеркале, улыбаясь при мысли о своей следующей миссии. Она носила более серьёзный характер, чем остальные. Наконец-то. Со стороны мистера Нотта было очень рискованно поручать её исполнение именно ему, Трампу. Но слизеринец собирался провернуть всё идеально, тем самым показав, что он достоин впоследствии войти в ряды Пожирателей Смерти, как в своё время вошёл мистер Нотт. А главное – достоин тех богатств, что обещал ему мистер Нотт. Эта мысль была для Трампа настоящим искушением. Поэтому – да. Всё должно быть сделано в точности со всеми указаниями мистера Нотта. Просто. Красиво. Тайно. Покинув подземелья Слизерина, Трамп поднялся по многочисленным лестницам замка на восьмой этаж и, оглядевшись с целью убедиться, что за ним не наблюдают ни привидения, ни портреты, торопливо прокрался к своему тайнику за гобеленом. Тайник представлял собой небольшую трещину в кладке каменной стены и, благодаря мощным чарам Сокрытия, был совершенно не заметен. Об этом местечке ему рассказал сам мистер Нотт, пояснив, что это был личный тайник Клуба Слизней во времена его учёбы в Хогвартсе. Временно нейтрализовав чары, как учил мистер Нотт, Трамп вытащил из тайника тёмномагический артефакт, представлявший собой небольшой прозрачный камень, похожий на мутный опал бурого цвета. У слизеринца сразу же сильно заболела голова. Под глазом начался тик. Кровь стала будто бы бурлить в жилах, мускулы напряглись, а нервы натянулись как струна. Миссия стала казаться Трампу туманной. Быстро. Мистер Нотт говорил, что всё нужно сделать быстро. Трамп с шумом вдохнул, борясь с агонией, бушующей в его голове. Но это было трудно, так как чувства его обострились, словно у ночного зверя. Стали более восприимчивыми. Он думал о том, что следует просто перетерпеть это, совершить с помощью данного артефакта необходимый магический ритуал и... и всё... потом всего лишь нужно будет дождаться результата... Слизеринец зло тряхнул головой. Ему надо успокоиться и проявить терпение. Спустя долгую минуту он каким-то чудом всё-таки успокоился. Головная боль уменьшилась до тупой раздражающей пульсации. Трамп снова ясно представлял себе свою миссию. Мрачно улыбнувшись, он наставил на артефакт волшебную палочку и зашептал заклинания, следуя наставлениям мистера Нотта и чётко соблюдая их порядок. Затем достал из кармана мантии склянку с зельем, полученную от мистера Нотта, и вылил её содержимое на артефакт, который тут же жадно впитал в себя это зелье, не упустив ни капли. Трамп поспешно зашептал следующие заклинания. Наконец, что-то внутри артефакта вспыхнуло и погасло. Слизеринец вновь улыбнулся. Дело было сделано. Теперь... теперь остаётся лишь ждать. В скором времени на территории Хогвартса появится Обитель времени, приняв форму какого-либо предмета. По крайней мере, мистер Нотт, надеялся, что всё именно так и будет. Ведь Обитель времени – это миф, древняя легенда, о которой знали далеко не все маги и уж тем более далеко не все тратили всю свою жизнь на многочисленные опыты с разными артефактами и зельями, чтобы воссоздать такое уникальное явление. Даже то, что сейчас проделал Трамп, – лишь самая вероятная теория воссоздания Обители, не более. Теория, состоявшая из четырёх пунктов: артефакт, зелье, заклинания и место проведения ритуала воссоздания. Трамп не слишком вникал во все детали, например, в точный состав зелья, но, как он понял, мистер Нотт каким-то образом вычислил, что места идеальней, чем Хогвартс, не найти. Материя времени, как он упоминал, всегда будет сопротивляться созданию чего-то вроде Обители времени, где времени столько, сколько захочешь, пока ты там. Поэтому очень важно выбрать место, чтобы “успокоить” время. А такое место как школа Хогвартс – защищённое сильнейшими чарами, охраняемое, контролируемое могущественным волшебником, который позволяет особо умным и жадным до знаний студентам даже пользоваться Маховиком времени, чтобы посещать большее количество уроков – должно, как минимум, не отпугнуть время. Возвращая артефакт в тайник, Трамп по-прежнему улыбался, разве что в его улыбке прибавилось предвкушения. Мистер Нотт, поручая ему эту миссию, выглядел измождённым беспрестанными усилиями, но практически уверенным в успехе, и Трампу этого хватило, чтобы тоже поверить в успешный исход всей этой затеи. Так что он, Салазар побери, обязательно попадёт в Обитель времени, и точка! Попадёт в место, где всё время мира будет принадлежать ему. Конечно, это всего лишь место, наподобие, скорее всего, чулана или комнаты со входом в виде какого-либо предмета, но фишка в том, что сколько бы ты там ни пробыл, время вне Обители будет полностью подвластно тебе. Оно может, повинуясь твоему желанию, не сдвинуться с места – и ты выйдешь из Обители ровно в тот самый момент, как вошёл туда. Или, если угодно, время вне Обители может пронестись с сумасшедшей скоростью – и ты, покинув Обитель, окажешься в будущем. Впрочем, мистера Нотта интересовало не будущее или возможность, например, никуда не торопясь, отоспаться в Обители хоть неделю, а... прошлое. Конкретно – период первой магической войны. Условие у всего этого было только одно – наличие при себе артефакта, с помощью которого воссоздавалась данная Обитель времени. Потому что, войдя и покинув Обитель без этого артефакта, который и был, собственно, способен задавать нужные параметры времени... о, тогда это превратится в проблему, наподобие игры в кости со временем – неизвестно, что выпадет. Без артефакта ты можешь попасть в прошлое или будущее, в которые совсем не хочешь попадать. И никогда – обратно в твоё настоящее. Потому что Обитель времени – это не просто искажение времени... В любом случае, Трампа это не касалось. У него есть артефакт. И, попав в Обитель, он сможет легко управлять временем. Сможет попасть в прошлое и предотвратить те события, о которых говорил мистер Нотт. Слизеринец ухмыльнулся и, проследив, как на тайнике восстановились чары Сокрытия, направился обратно в гостиную Слизерина. Всё шло как надо. Самый страшный кошмар грязнокровок уже начался. Но они об этом ещё не знали.***
Сплетаясь с Каном на постели в неистовом объятии, Тин всё никак не мог им насытиться, не мог им надышаться. Ещё никто и никогда не проникал в его душу так глубоко, как Кан, никогда и ни с кем Тин не чувствовал себя так уютно и комфортно, как с этим милым гриффиндорцем. Ледяной Принц, как оказалось, отчаянно нуждался в тепле, которого давно был лишён. Но главное... Главным являлось то, что впервые в жизни Тин был интересен кому-то сам по себе, а не как богатый отпрыск знаменитого тёмномагического семейства. Социальное неравенство не имело для них обоих никакого значения. Они любили друг друга пылко и самозабвенно, скромные любовные игры были не для них, одежда срывалась почти моментально, едва они оказывались наедине. Тина возбуждало в Кане всё, доводя до какого-то исступления. Теперь он знал, что, даже если проживёт сто лет, никогда не насытится Каном, его вкусом, запахом, близостью с ним. Тин желал всё больше и больше... Сейчас он позволял Кану направлять ритм и контролировать их слияние, то послушно следуя за его медленными, томными движениями, то вдруг набирая бешеный темп, мгновенно доводящий их до экстаза. Задыхаясь от полноты ощущений, Кан не останавливался. Ему нравилось, что он сам владел силой и ритмом их с Тином наслаждения. Вдобавок по тому, как стонал Тин, можно было определить быстроту, с какой тот приближался к максимуму удовольствия. Улыбнувшись уголком губ, Кан перешёл на неспешные движения. Но когда Тин, впившись пальцами в его ягодицы, пригнул гриффиндорца к себе, куснув за сосок, тот перестал руководить ситуацией. На смену этому пришло дикое желание освободиться самому и помочь освободиться Тину. Так что, в следующий миг бёдра задвигались будто сами по себе со слепой, всё убыстряющейся скоростью, и, наконец, откинув голову, Кан ахнул, услышав, как застонал Тин, выплёскиваясь внутри него. С последним вскриком Кан упал на грудь Тина. И так они какое-то время и лежали, долго не размыкая объятий. Затем Тин попытался убедить себя, что устал, что они превзошли самих себя, но... тут же перевернул Кана на спину и навис над ним. - Уф, Тин-Тин, - глаза гриффиндорца насмешливо прищурились, - ты совершенно не даёшь мне перевести дух, хотя это я тут гиперактивный чувак, который... Тин закрыл ему рот поцелуем. Их бёдра вновь начали гармоничное движение, и Тин почувствовал, как тело Кана сотрясли конвульсии. Гриффиндорец тут же обвил ногами его бёдра, усиливая спазмы, и так до тех пор, пока они не достигли пика, потеряв ощущение реальности. Мир отодвинулся, существовала только блаженная сладкая истома, идущая от парня, который лежал у Тина в объятиях. Через несколько минут Кан уснул, а Тин задумался об их будущем. Сон овладел им раньше, чем он перестал думать.***
- Поцелуй! - стал требовать Кан у Тина при каждом удобном и неудобном случае. Иногда даже: - Тин-Тин, секс! Ты и я. Эта стена. Сейчас. В такие моменты Тин заново осознавал, что значит быть тем, кого хочет Кан Киракорн.***
Каникулы пролетели со скоростью снитча. В первую учебную неделю Пит как-то раз шепнул Тину: - Уже так долго. Тин в ответ лишь согласно улыбнулся, понимая, что... да, его отношения с Каном длятся уже так долго. По меркам Тина и с учётом его прошлого, действительно долго.***
С началом занятий утро стало начинаться для Кана с опасной пробежки от спальни Тина до гостиной Гриффиндора. Что поделать, в качестве расплаты за ночные удовольствия Кану приходилось просыпаться пораньше, торопливо одеваться и, чмокнув сонного Тина, выбегать из его спальни, устраивая рискованный кросс по коридорам замка. Но, в конце концов, это того стоило. Хотя бы потому, что днём из-за уроков у них не получалось видеться так часто, как им хотелось.***
- Мистер Киракорн, очень хорошо! - похвалил его преподаватель Защиты от Тёмных Искусств, после того, как Кан успешно выполнил три задания подряд. - Вижу, каникулы вы провели с пользой. Кан сдержал грозившую расползтись по всему лицу весёлую улыбку. Знал бы профессор, какой именно стимул был у Кана при выполнении всех заданных на каникулы заданий... Впрочем, гриффиндорец ни с кем не собирался делиться своим способом обучения. Иначе Тин его проклянёт. Хотя бы потому, что он имел к обучению Кана самое непосредственное отношение. Ведь во время каникул Тин доходил до того, что шантажировал его сексом, если вдруг Кан не заучит то или иное заклинание, не напишет то или иное эссе и прочее. Иногда Тин вообще впадал в крайность и пытал его самыми изощрёнными ласками, не позволяя достичь оргазма, пока Кан не проштудирует какую-либо книгу.***
Выйдя из класса Защиты от Тёмных Искусств последним, Кан приглушённо вскрикнул, когда его внезапно дёрнули за плечи и втащили в затемнённую стенную нишу. Однако, узнав в напавшем Тина, он рассмеялся и совершенно не воспротивился, стоило тому придавить его к стене своим разгорячённым телом. - Мерлин, Тин, мог бы и не пугать меня так... - лишь укорил Кан, шутливо пихнув когтевранца в бок. После чего ответил на его жёсткий поцелуй, и почти сразу потерялся в ощущениях. А Тин, тем временем, нетерпеливо стаскивал с него мантию, чем приводил Кана в ещё больший восторг. Он обожал такого Тина.***
В середине следующей недели Кан с неприятным удивлением отметил, что Тин стал постоянно уговаривать его сосредоточиться на учёбе, не тратить слишком много времени на свидания с ним во вред дополнительным занятиям к будущим экзаменам и всё в таком духе. Кану очень не нравилось то, что, как он думал, стояло за подобным поведением. В какой-то момент не выдержав, гриффиндорец, наплевав, что рискует опоздать на Зельеварение, поймал Тина в одном из самых безлюдных коридоров после его урока по Древним Рунам для серьёзного разговора. Вот только Тин отказывался “сотрудничать” и с разговором как-то не клеилось. Тогда Кан перешёл к поцелуям – проверенному методу воздействия на Тина. А сдержанность когтевранца лишь подхлестнула Кана. Он хотел большего и собирался получить это. К тому же, Кан чувствовал, каких усилий Тину стоило обуздывать себя, и как тяжело давалась ему сдержанность. Прервав поцелуй, Кан с удивлением посмотрел на него. Желание, которое он всегда видел в глазах Тина, осталось неизменным – тот хотел его, гриффиндорец был в этом уверен. “Но тогда почему?..” - пронеслось в голове Кана. - Что ты делаешь? - спросил, между тем, Тин. Его голос был напряжённым, но в остальном он казался спокойным. - Пытаюсь соблазнить тебя, - бесхитростно ответил Кан. Тин хмыкнул. - Зачем? - За тем, что хочу этого, - в словах Кана прозвучали раздражённые нотки. - Ступай на следующий урок, Кан, - мягко произнёс Тин. - Не к тебе? - вот теперь Кан почувствовал себя обиженным. - Так будет лучше. - Но тогда я не смогу соблазнить тебя, - буркнул Кан. - Ты разве не чувствуешь, что уже преуспел в этом? - улыбнулся Тин. - А ты докажи, Тин, - потребовал Кан. Затем притянул его за ворот мантии и снова поцеловал, не оставив Тину возможности отказать ему. Тин схватил его за плечи, как будто собирался отстраниться, но Кан прижался к нему, и руки когтевранца обняли его. Тин сдался, с жаром отвечая на поцелуй и ощущая, как тело Кана от желания становится всё более гибким и податливым. В мгновение ока они проникли в ближайший пустой класс и скинули с себя одежду. Не было почти никакой прелюдии, только пара горячих касаний, и Кан прогнул спину, принимая Тина, его стон ворвался к Тину в рот, когда тот взял его с той же страстью, которую испытывал гриффиндорец. Да, Тин сдался. Пусть это и был риск – заниматься с Каном сексом так часто. Но Тин, хоть и стал колебаться в последние дни, всё равно готов был рисковать так вновь и вновь. Ровно столько, сколько необходимо, чтобы завладеть сердцем Кана в той же мере, в какой это удалось сделать тому.***
Спеша на свой следующий, уже начавшийся урок – сдвоенное Зельеварение, Гриффиндор и Слизерин – Кан торопливо завязывал на себе галстук и старался пригладить свою растрёпанную шевелюру. Однако ему всё же пришлось притормозить и с натренированной ловкостью игрока в квиддич быстро спрятаться за рыцарскими доспехами, когда он заметил степенно идущих по коридору в его сторону директора и профессора МакГонагалл. - ...денты совсем распоясались. Посещаемость стала ужасной. И не только у Гриффиндора! А ведь ещё даже не весна, - услышал Кан голос МакГонагалл, пропитанный явным неодобрением. - Не говоря уж о том, что всё это отражается на их успеваемости. - Полно, Минерва, - улыбнулся ей Дамблдор, поправляя свои очки-половинки. - Невозможно обуздать буйную и беспечную юность. У неё свои собственные правила, отличные от правил людей поживших. Мы можем бесконечно долго указывать молодым людям на то, что должно стоять у них в приоритете, в особенности на учёбу, но они всё равно с большей охотой побегут на свидание, чем на урок. - Как бы то ни было, - невозмутимо отреагировала МакГонагалл, - я продолжу назначать взыскания за... Наконец, они ушли достаточно далеко, чтобы Кан мог и дальше слышать их разговор. Выдохнув, он выбрался из-за рыцарских доспехов и почти бегом рванул к подземельям Слизерина, уже просто кошмарно опаздывая на урок Снейпа. Добравшись же до класса Зельеварения, он нервно отдышался и, боязливо постучав в дверь, заглянул внутрь. - Профессор Снейп, сэр, извините за опоздание... - пролепетал он, не поднимая взгляда от пола. - А, мистер Киракорн. Пятнадцать баллов с Гриффиндора за ваше опоздание. А теперь извольте занять своё место и приступить к выполнению задания, которое все остальные уже начали без вас, - презрительно высказался Снейп и отвернулся обратно к доске, взмахнув полами своей мантии. Кан уныло вздохнул и поплёлся к парте, за которой для него привычно занял место Гуд. - Что тебя задержало? - едва слышно спросил тот, как только Кан сел рядом с ним и тоже начал готовить заданное зелье. - Да так... - аналогичным шёпотом отмахнулся Кан и постарался сосредоточиться на работе с зельем. Тем не менее, через двадцать минут его внимание всё-таки стало рассеиваться, и он унёсся мыслями совсем не в учебную сферу. Он думал о том, что принесут ему следующие свидания с Тином. Желание стало регулярно и требовательно пронзать его тело. Он хотел Тина ещё сильнее, чем во время каникул. Хотел чувствовать, как красивое тело Тина скользит по нему, доводит его до... - Кан? - обратился к нему Гуд. - Скарабея нужно было сначала измельчить, а потом уже добавлять в котёл. - Что? Оу, то есть... - Кан тихо кашлянул, отругав себя за распутные мысли об испытанном и ожидаемом удовольствии с Тином. - То есть, конечно. Нужно было... да, измельчить.***
Тин же после встречи с Каном отправился на углублённый курс по Защите от Тёмных Искусств. Он был одним из немногих семикурсников, которым посчастливилось быть отобранными на эту сложную подготовку по Защите, и фактически самым лучшим. Поэтому, в целом, два часа пролетели для Тина незаметно. - Мистер Мэдтанан, задержитесь, - неожиданно сказал ему профессор в конце занятия, чем удивил Тина. - Да, сэр? - произнёс Тин, подойдя к столу преподавателя. - Видите ли, мистер Мэдтанан, я заметил у вас выдающийся талант к изучению и пониманию Тёмных Искусств, - без предисловий начал профессор. - Вы никогда не думали... кхм, о работе в Отделе Тайн? В этом году Министерство прислало в Хогвартс запрос с просьбой отобрать несколько кандидатов для участия в тестировании Отдела Тайн. Судя по всему, они остро нуждаются в том, чтобы пополнить свой штат невыразимцев свежими умами. И это немудрено, учитывая прошлогодний взрыв в Отделе, унёсший жизни более десятка невыразимцев. Конечно, сначала нужно будет составить и послать им ваше резюме, но, полагаю, ваша кандидатура их полностью устроит. - Сэр, но вы же знаете, что я намереваюсь начать свою карьеру в Отделе международного магического сотрудничества, - напомнил профессору Тин. - Да, но ведь ваши устремления простираются дальше этого Отдела, верно? К Визенгамоту, - не преминул, в свою очередь, напомнить ему профессор. - А уж, поверьте, вы быстрее окажетесь в составе Верховного Совета магов Англии, если после окончания Хогвартса вас примет к себе Отдел Тайн. - Сэр, я... - в голосе Тина сквозила неуверенность. Профессор остановил его взмахом руки. - Просто пока подумайте над этим, мистер Мэдтанан, - посоветовал он. - Времени ещё достаточно. - Я, разумеется, подумаю над этим, сэр, - вздохнул Тин. - Однако... насколько я понимаю, я даже не смогу никому сказать, если меня примут в Отдел Тайн. - Да, всё так, - серьёзно кивнул профессор. - Невыразимцев никто не знает в лицо. Но для вас, как и для всех невыразимцев до вас, создадут удобное прикрытие. Это делается не только для сохранения секретности Отдела, но и для безопасности самих невыразимцев, чтобы уменьшить риск захвата их в плен и попыток вызнать, чем они занимаются. Это же Отдел Тайн, мистер Мэдтанан. Тин не стал говорить, что как раз-таки тайны, секреты и ложь ему и не нравятся.