Изольда

      – Кэсс, – Майкл пощелкал пальцами у нее перед носом. – Ты меня слышишь? Помоги мне, иначе мы никогда не закончим.       Девушка потянулась, отложила падд (кардассианец, куратор лаборатории, неизменно всюду совавший свой нос, бросил взгляд на экран, но только хмыкнул) и без напоминания натянула на нос допотопные защитные очки, показывая, что готова. На этом ее инициатива иссякла.       – Мне нужно встать за тот пульт, – терранец махнул рукой в другой конец лаборатории, – а ты по моей команде нажмешь эту кнопку. Следи за образцом: голубая вспышка – нажмешь кнопку еще раз, белая – оставишь ее в покое. И поглядывай за этой стрелкой. Если перейдет в отметку в восемьдесят, скажешь мне. Все понятно?       – Еще раз, чем мы вообще занимаемся? – ее глаза лукаво заблестели.       Эддингтон ответил ей мимолетной усмешкой, но затем до чутких ушей кардассианца донесся тяжкий вздох:       – Сверхтемпературное окисление диберитового сплава – перспективный способ сделать металл исключительно устойчивым, почти непроницаемым для космической радиации. Голубая вспышка означает, что температура недостаточно высокая для нужных реакций, ты будешь ее поднимать, а я сделаю все остальное.       – Еще как сделаешь, – куратор решил напомнить о своем присутствии угрожающим рыком. – Если вы задержите меня, как тогда, то я вместо ужина съем одного из вас, ясно?       – Более чем, сэр, – поспешно отозвался Майкл. – Кэсс, просыпайся.       Он отошел к своему пульту, строгим взглядом указал на кнопку девушке, которая все еще не могла прийти в себя после объяснения, и медленно включил установку. Огромная, с полкомнаты, толстостенная прозрачная труба озарилась мягким светом, по металлическому квадрату в ее центре побежали искры, и Майкл напомнил: "Только по моей команде!" Лист засветился, воздух над ним поплыл от жара...       – Давай!       Труба резко затемнилась – ровно настолько, чтобы можно было различить мерцающий внутри темно-синий огонек. На нажатие кнопки установка отреагировала оглушительным треском; огонек погас, затем снова вспыхнул.       В повторениях цикла не было ничего интересного, Кэсс даже перестала вздрагивать от треска, хотя, в отличие от кардассианца, не могла зажать уши ладонями. Майкл, наоборот, подскакивал едва не до потолка, мечась у пульта так, будто нужные клавиши постоянно убегали на другой конец панели. Девушка смотрела на него, то ли интересуясь действиями, то ли праздно размышляя, когда он наконец споткнется. На светлой коже и волосах терранца легко было различить блики от вспышек в трубе, и в первую очередь по ним Кэсс поняла, когда что-то изменилось.       Она перевела взгляд на металлический квадрат. Таявшее над ним дымное облако опалово светилось белым.       – Есть! – завопила она. Куратор сперва попросту снова зажал уши, но затем бросил на нее подозрительный взгляд:       – Ты-то чего орешь?       Майкл с любопытством прислушался. Он уже давно не боялся, что Кэсс не сможет ответить на каверзный вопрос, просто ее изобретательность, еще в самом начале знакомства спасшая обоим жизнь, пускай и ценой брака, не переставала его удивлять.       Терранка состроила удивленно-туповатое лицо, как и всегда, когда говорила с инорасцами, и пожала плечами, импровизируя на ходу:       – Там облако было похоже на... – она прикусила губу, чтобы не рассмеяться над пришедшей в голову мыслью. – Давайте я вам на ухо скажу, на что именно. А то наш ученый не оценит.       Эддингтон фыркнул – похоже, что искренне, – и отвернулся:       – Кому что, Кэсс, кому что...       – Я три дня этого добивалась!       Довольный отговоркой, а тем паче неодобрением терранца куратор успокоился и махнул рукой:       – Я проверю данные и подпишу отчет, а вы катитесь, ночная смена уже началась. Остановят – скажете, что были здесь, дальнейший разговор будет со мной.       Терранцы смахнули с себя совершенно не пригодившееся защитное облачение и, почти небрежно кивнув на прощание, шмыгнули в дверь. Кэсс в последний момент захватила свой падд.       Оба с интересом поглядывали друг на друга, но разговаривать времени не было. Любая ночная смена стражи зверела с каждым часом вынужденной скуки, но вот смена под началом Люпазы экономила силы и зверела, едва заступив на пост: баджорцы провожали пару злыми глазами, некоторые угрожающе вскидывали оружие, и вздохнуть свободно терранцы смогли, только забившись в свою конурку.       Они переглянулись и облегченно рассмеялись.       – День тысяча восьмой, – Майкл зажмурился от удовольствия. – Он все еще не догадывается.       – Ты считал? – Кэсс притворно закатила глаза.       – Мог сбиться пару раз, – небрежно отозвался мужчина и кивнул на ее падд. – Много успела?       От ее отрешенности не осталось и следа. Сдерживая гордую улыбку, она включила экран, свернула идиотский космический роман, который демонстрировала исключительно куратору, чтобы не смущать его чтением книг по делу в лаборатории, и перелистнула на учебник по астронавигации. Майкл взглянул на номер страницы, и его брови поползли вверх:       – Ничего себе!       – Я когда-нибудь давала тебе повод сомневаться в моих способностях?       – А сколько ты поняла? – он тут же попытался принять подозрительный вид.       – Все, – совершенно уверенно отозвалась девушка, – кроме какой-либо пользы от твоих занятий.       – Если такую обшивку запустят в производство, то некоторые мои планы на будущее будет гораздо легче претворить в жизнь... Но до этого еще дожить надо, – добавил он со значением. – Ты залила себе все, что хотела?       – Кроме той медицинской, – она вздохнула. – Она все еще не хочет, чтобы я ее копировала. Я все еще не хочу привлекать внимание основного компьютера.       – Тогда придется учиться на практике, – Майкл отлип от двери и подошел к изуродованному ограничителями мощности пищевому репликатору. Набрав пару привычных кодов, он все же обернулся на Кэсс и снова фыркнул. – Да шучу я. Думаю, если захотеть, найдем что-нибудь на замену, но для начала давай что-нибудь заглотим. Называть это едой я не могу, любой реплицированный белóк на вкус как картон, но от этого он хотя бы не перестает быть белком...       Он забрал тарелку и кружку, неохотно появившиеся в слабо освещенном окошке, и уступил место "жене". Та пару раз сбилась, прежде чем заказать у прибора что-то свое, и в результате ей пришлось чуть ли не ловить рванувшиеся наружу куски "реплицированного белкá". Эддингтон ухмыльнулся и сказал с набитым ртом:       – Собираешься залить полный бак? Правильно. Такого рактаджино точно еще поискать... Сегодня редкостная гадость получилась, правда?       Оба, не сговариваясь, отхлебнули раза по два и поставили "кофе" обратно. Майкл подцепил какую-то сумку, вывалил содержимое на кровать и принялся медленно закладывать все обратно в каком-то изощренном порядке. При этом он изредка вспоминал снова набить рот, но глотал не жуя; между светлых бровей залегла складка.       Кэсс, прикончив собственную порцию, кинула поверх вещей свой драгоценный падд, прилегла на свободное место и уже через пару минут беззаботно дремала. Въевшуюся привычку по полной использовать каждую минуту отдыха она бережно хранила еще с "рудных" времен.       Сквозь сон ей слегка слышался шорох ткани и перестук пластика о пластик.              Сон обретал очертания чего-то веселого, бодрого и свободного, когда плеча девушки коснулась осторожная рука.       – Все готово.       Пока Кэсс спала, Майкл изменился до неузнаваемости. Теперь, заканчивая какие-то свои приготовления, он ходил по комнате вороватыми бесшумными шагами, и движения его рук были скупы и точны. Девушка моргнула пару раз, чтобы проснуться, и вскочила как ни в чем не бывало.       Эддингтон кивнул на тощий технический жилет, который она без возражений застегнула на теле, осмотрелся и двинулся к двери.       – Эй, – подала голос Кэсс.       Тот настороженно обернулся.       – Кому была охота выдумывать весь этот бред про окисление? – Кэсс тоже шагнула к выходу.       – Мне, – улыбка мужчины была такой же шустрой, как и все его движения.       Девушка показала глазами на дверь:       – Ты первый.       Нажав кнопку, они даже не подумали немедленно выскакивать. Прислушаться, высунуть нос, осторожно оглядеться... Пока везло: об этом без слов говорила звонкая тишина. Майкл без движения подождал секунды три, а потом дал стречка по коридору и буквально вцепился в крышку технического лаза.       Без заметных невооруженным глазом повреждений снять ее было не только нужно как воздух, но еще и страшно трудно. Вскидывая голову, чтобы прислушаться к отдаленному шуму, он каждый раз молился (хоть и не знал такого слова), чтобы ему показалось; в конце концов в просьбе было отказано. Он сорвал ноготь, выругался, едва не плача, и налег на инструменты, как кидается на обидчика загнанное в угол животное.       Когда в коридор свернули трое, ступавшие по-хозяйски уверенно, вокруг не было ни души.       Один-единственный кардассианец учуял бы кровь на полу и страх за соседней дверью, не говоря уже о том, чтобы увидеть щель между люком и стеной. Так что терранцам просто повезло, что в патруле их жилого сектора сегодня были баджорцы.       Заполошные удары сердца подгоняли отсчитываемое время, но оно тянулось и тянулось, не желая кончаться.       Еще нескоро звук шагов стих за дальним углом, и даже после этого не сразу снова открылась дверь конурки.       Кэсс выглянула в коридор. Колени поплыли, и она чуть не упала, шагая наружу, в недружелюбную неизвестность. Дойти до лаза и поскрестись было настоящей задачей, и, когда изнутри раздался похожий шорох, ее нервы были мало готовы к облегчению. Люк, несколько минут державшийся на кончиках пальцев и честном слове Майкла, опустился, Кэсс принялась карабкаться внутрь, но лаз был еще ýже их комнаты; чтобы разминуться даже с худощавым подельником, чтобы тот закрыл вход как положено, нужно было очень постараться.       Стыки покрытия кусались, станция будто не хотела пускать посторонних в свое нутро. Кэсс не успела уползти далеко, прежде чем сзади раздался командующий шепот:       – В расширении свернешь направо, в следующем остановишься.       Тихий скрежет дал понять, что Майкл толкал впереди себя сумку с инструментами, а по угрожающему треску ткани и тихим исключительно разнообразным ругательствам был легко представить, как сумка то и дело застревает на месте и мужчине приходится снимать с невидимых в темноте металлических заноз самые неожиданные ее части.       Кэсс была более чем согласна с выражениями, которые могла разобрать: ей и самой было невесело. Содержимое спинки непохожего ни на одежду, ни на рюкзак технического жилета то и дело задевало потолок лаза, начинка передних карманов мешала двигать руками. Вздохнуть полной грудью удавалось хорошо если через раз из-за дурацких застежек, но и того было врагу не пожелать: лаз чистили, похоже, исключительно штанами тех, кому не повезло оказаться внутри, и каждое движение вздымало в воздух мелкую техническую пыль. Откашливаясь после очередного глотка воздуха, Кэсс старалась не думать о том, каково Майклу следовать за ней.       До "расширения", где встречалось несколько труб, она с грехом пополам добралась, но сил хватило, только чтобы лечь на пол. Измятые колени ныли, на ладонях уже показалась кровь.       – Майк, – позвала девушка. Из темноты донеслось "что?", сдобренное очередным ругательством. – Вали сюда, мне фонарик нужен.       – Срочно? – недовольно спросила темнота.       – Можешь не торопиться, – огрызнулась в ответ терранка.       Кажется, она успела снова задремать, прежде чем с ней рядом приземлилась чужая сумка. Майкл, устало вздохнув, устроился так, чтобы по возможности вытянуть ноги, включил странного вида фонарик и принялся разглядывать свою руку. Крови с раненого ногтя натекло порядочно...       – Я как раз думала рубашку на бинты подрать, – Кэсс сочувственно нахмурилась. – Поможешь?       – Предлагаешь мне всю твою рубашку сюда навертеть? – недовольно уточнил Эддингтон.       – Предлагаю навертеть сюда столько, сколько нужно, – она сжала кулаки, привычно сдерживаясь, чтобы не влепить ему по шее, – а остальным замотать колени и ладони. Нам ведь еще долго ползти?       – Прилично, – проворчал тот. – Тебе для этого фонарь нужен был?       Освещение оставляло желать лучшего, но он все же отвел глаза, когда девушка принялась расстегивать на себе жилет. Она даже не усмехнулась привычной странности "мужа" и, деловито сняв рубашку, не сразу надела жилет обратно, тем более что его наполнение уже порядком намяло ей бока. Воротник сюда, кусок рукава туда... Майкл буквально зарычал, когда ткань прижала болтавшийся ноготь обратно, но не жаловался и даже буркнул что-то благодарное, пока Кэсс закручивала повязку у него на запястье. Та не особо слушала: такие слова в его устах долго не жили. С коленями и ладонями пришлось возиться дольше, тем более что в тесном техническом узле, где постепенно заканчивался воздух, драться за лучший кусок было не с руки.       – Ну что, двинулись? – с облегчением вздохнул терранец, когда от рубашки осталась только кромка с пуговицами.       – А куда? – осторожно уточнила Кэсс, на ощупь одеваясь и проверяя застежки: потерять жилет по дороге не хотелось. – Я помню, что направо, но откуда мы пришли?       Майкл нервно обернулся и посветил в трубу, на краю которой сидел. На протертом их одеждой полу мрачно поблескивали смазанные капли крови. Доказательство убеждало, но все же несколько секунд он и Кэсс со страхом смотрели друг на друга в слабом свете фонарика. Станция была огромной и в мирное время, когда по ней можно было спокойно и быстро перемещаться благодаря коридорам и лифтам; трудно ли потеряться в сплетениях тесных лазов, когда огромный путь скрыт в полной темноте, а двигаться трудно из-за бесконечных заноз? "Самый безопасный путь", конееечно...       – Там метров через сто будет... должен быть такой же узел, – Эддингтон с опаской сунул голову в лаз, будто проверял, на месте ли технические подробности. – Найдешь – остановишься. Вперед.       Вперед так вперед... Кэсс то засыпала на ходу, то трясла головой и старалась ускориться, потому что ей уже порядком надоело не разгибать спину. В такие моменты ткань на спине тихо взвизгивала, задевая о потолок, и девушка с минуты на минуту ожидала, что жилет наконец треснет. Синтетическая ткань неприятно ерзала по голой коже. Если они выберутся отсюда живыми, она больше никогда не наденет такую мерзость...       – Слышишь? – послышалось сзади. – Гудит. Нам точно сюда. Давай, еще немного...       Гудела вентиляция: кислорода в воздухе становилось больше, пыли – меньше, и когда наспех обмотанный тканью кулак нащупал в полу "ступеньку" вниз, то сбоку вместо привычного туннеля оказалась крупная решетка, из которой тянуло приятным теплом. Кэсс, порядком замерзшая без рубашки в недружелюбной глубине непрогретых лазов, прижалась к ней всем телом и мечтательно протянула:       – Скажи, что нам туда, я тебя умоляю...       – Я тебя разочарую, – притворно-сочувственно ответил Майкл, снова шурша сумкой. – Вентиляция не предназначена для перемещений вниз-вверх, если ты, конечно, не умеешь липнуть к стенам. Хотя я бы поспорил, что это подходящий вариант для кардассианцев... – впрочем, любимую тему он развивать не стал. – Двигай сюда, – он постучал по стенке, чтобы сориентировать девушку, – там должен быть другой лаз наверх, пошире и с лестницей...       Но не успела она отползти и на метр, как он сунулся следом и схватил ее за щиколотку. Кэсс от неожиданности едва не залепила ему подошвой в лицо и зашипела, как кошка, которой наступили на хвост:       – Ты совсем там?..       Майкл дернул ее за брючину и зашипел в ответ:       – Тихо! Впереди кто-то есть... – он развернул к ней экран, и девушке пришлось сжаться в комочек, чтобы что-то рассмотреть. – Вот нельзя в инженерных делах рукодельничать! Это чудо техники даже не может мне сказать, два там клингона, три или один очень толстый. Но он там есть.       Он включил фонарик и принялся копаться в сумке. Увидев, чтó он оттуда достал, девушка поперхнулась:       – Откуда у тебя фазер?       – Если бы это был фазер, я бы здесь не корячился, – раздраженно вздохнул Эддингтон. – Это допотопная "глушилка", которая только слегка угнетает работу мозга. Я даже не уверен, что она сработает на клингоне: то, чего нет, глушить бесполезно... Но рискнуть стоит.       – Рискуй на здоровье, – проворчала она, убираясь с линии огня.       – Я кому сказал, тихо! – Майкл был как никогда серьезен. Всучив девушке трикодер, он отпихнул ее в сторону и в три погибели согнулся в лазе.       Точка на экране медленно ползла вниз.       Когда она заколебалась у тонкой линии, на которой сидели биосигналы терранцев, из глушилки вырвался тонкий красный луч. Из лаза послышалась клингонская брань, и терранцам показалось, что они услышали, как пальцы врага сомкнулись на рукоятке дизраптора. Один выстрел – и вместо двух живых, мыслящих, испуганных существ в туннеле останется разве что тонкий слой кровавой жижи на стенках...       Брань сменилась негромким ворчанием. Звук был сонным, почти мирным. Отчетливо стукнуло по ступеням что-то тяжелое, затем ослабшая точка на экране плавно скользнула вниз – гораздо быстрее, чем ползла до этого.       – Отключка, – слабым голосом пообещал Майкл и выключил свое оружие. – Если повезет, сломает спину. А теперь я тебя обрадую. До двадцати считать умеешь?       – Двадцать уровней вниз? – девушка устало поморщилась при мысли о том, что клингон мог застрять в лазе.       – Вверх.       – Я тебя ненавижу, – Кэсс ласково улыбнулась.       – Я тебя тоже, – он улыбнулся в ответ и нырнул в туннель.              Мало того, что руки начали болеть уже на пятом отсчитанном уровне, так еще и Эддингтон зачем-то остановился и полез в висевшую на плече сумку, держа фонарик в зубах.       – Уронишь – ловить не буду, – предупредила Кэсс, устало прислоняясь к стене. Вместо благословенного тепла воздух нес адскую жару – или, по крайней мере, ей так казалось после нежданной физической тренировки. Мужчина только фыркнул и снова завозился, давая ей время сообразить, что руки снова можно обмотать бывшей рубашкой. Когда девушка, неловко зацепившись за вертикальную штангу, уже затягивала зубами первый узел, ее спутник без предупреждения погасил фонарик и двинулся выше. Со вторым лоскутом пришлось поспешить, зато теперь лезть стало легче, и Кэсс мстительно улыбнулась мысли, что ей вовсе необязательно сообщать наверх о своем маленьком открытии.       Почти досчитав до двадцати, она услышала драку и вспомнила давешнюю мысль про способы искать направление. Такой ей в голову не приходил.       Майкл без комментариев влез в самый шумный туннель и бодрее, чем в предыдущий раз, принялся расковыривать крышку лаза. По ней уже стучали с другой стороны:       – Быстрее, профессор, мы их замочили!       Кэсс ухмыльнулась. Эддингтон предпочел ее проигнорировать. Крышка отвалилась с торжествующим грохотом, и вопли сразу стали в пару раз громче. Он вылез и завел о чем-то спокойный разговор, по тону которого девушка, вылезая, однозначно поняла, что он на грани бешенства.       Их встречало человек двадцать, все явно подневольного вида. С отвращением, за которое ей тотчас стало стыдно, Кэсс заметила в воздухе запах "шахты" – пыльного камня и въевшегося в грязную кожу пота. Ее глаза обежали присутствующих: почти все лица знакомые. Многие даже узнавали ее в ответ или хотя бы не стеснялись это показать.       Самый светлокожий в группе мужчина молча протянул ей какой-то чип или маячок.       – Что это?       Он пожал плечами и отошел.       – Где Джексон? – спросила она громче, ни у кого в особенности, вертя головой.       – Старик-то? Лег на той неделе, тележкой задавило, – к ней протиснулся такой же темнокожий, как она, мальчишка. – Где я, спросить не хочешь?       Они обнялись. Кэсс заметила неодобрительный взгляд Майкла и еле удержалась, чтобы не показать тому язык. Она и без того знала, что тот никому из компании не доверяет.       – Вперед, голодранцы, вперед! – принялся распоряжаться здоровяк, назвавший Эддингтона "профессором". – Кто отстанет – возвращаться не будем!       – Зачем вам... это? – донесся до ушей девушки голос ее "мужа".       У здоровяка, как и у многих других, в руках были плохо различимые в скаредном "кардассианском" освещении увесистые предметы.       – А чем мы, по-твоему, пробивали себе дорогу к свободе? – ухмыльнулся тот. – Если нет фазера, то лучше дубины может быть только пара дубин.       – Потише, – посоветовал Эддингтон, оглядываясь по сторонам на перекрестке. – Идем туда и как можно теснее набиваемся в лифт. Нам в стыковочное кольцо.       – Как скажешь, профессор, – здоровяк нежно прижал дубину к груди, даже не думая понизить голос.       Впрочем, несмотря на кажущуюся безмятежность, именно он первым обрушился на охрану у лифта, будто был заранее готов к теплой встрече, и вырубил рванувшего к интеркому стража. Майкла и Кэсс каким-то образом прикрыли спинами, да и с приближением выхода нелицеприятных комментариев про "свободных" становилось все меньше, будто все молча согласились до поры признать их за спасителей и оберегать.       Дубины в ближнем бою впечатляли: у стражи в стыковочном кольце при всем желании не было времени достать дизрапторы или клинки, а потом не стало и возможности. Пока лифт ехал за второй порцией бунтовщиков, Майкл дернул за руку одного из поверженных клингонов, почти безуспешно, но очень старательно таща его в сторону ближнего склада.       – Пусть их приятели ищут их, а не нас, – пропыхтел он, краснея от натуги, когда ему взялись помогать. Терранцы не без сожаления оставили за той же дверью одного из своих, уже почти истекшего кровью, но никто не сказал ни слова упрека.       Когда коридор был чист, "профессор" достал из сумки трикодер и осторожно поманил за собой всю ораву, а когда кто-то спросил, что происходит, то одним взглядом пригвоздил говоруна к месту. Шутки кончились, говорил этот взгляд. Сейчас или никогда!       Мучительно медленно проведя их через несколько коридоров, перед очередным поворотом он замер и оглянулся в поисках Кэсс. Та присмотрелась к экрану трикодера:       – Баджорцы?       Он кивнул:       – Дизрапторы мы разбили, так что стрелять нечем, вся надежда на нас самих. Кто их отвлечет?       Темнокожий паренек, которого девушка, как и положено сестре, всю дорогу держала поближе к себе и подальше от машущих дубин, вывернулся из-под ее руки, как котенок:       – Дай я!       Она дернулась, но останавливать его не стала. Паренек отошел назад, взял разгон, взвыл и выскочил в коридор. О дальнейшем можно было судить разве что по воплям.       – Помоги... Не стреляйте! Помогите! – он бежал, нелепо топоча босыми ногами. – На рудном конвейере полный кошмар, там все передрались, я еле сбежал! Не стреляйте... пожалуйста... – он споткнулся и упал. – По-моему, кого-то убили...       Интерком тихо запищал.       – Я не могу связаться с конвейером, – отрапортовал один из баджорцев.       Видимо, больше информации его начальнику не требовалось.       – Охрана! Говорит Ольнер. Требую подкрепление в стыковочное кольцо и двойной отряд на конвейер. Здесь терранец... Да, мы не можем с ними связаться. Принято, конец связи. Вперед! А ты – с нами, покажешь, какой дорогой шел. О чем думают эти клингоны...       Раздался топот. Терранец что-то лепетал, оправдывался, хныкал. В конце концов совсем рядом с поворотом прозвучало: "Там налево"...       Все вокруг знали, что в охрану входили прекрасно вооруженные и натренированные охранники, каждый день не по одному часу стрелявшие по мишеням и оттачивавшие боевые приемы на собратьях.       Но что могли сделать четверо охранников, которые никак не ожидали, что за углом на них наскочит две дюжины очень злых и целеустремленных терранцев, как один взрощенных на ненависти к негладким лбам и носам?       Посыпались пинки, застучали кулаки по броне. Раз-другой чавкнула по плоти дубина, хотя большинству хватило мозгов не рисковать попаданием по своим.       Луч фазера прорезал мутный воздух и врезался в потолок. Судя по воплю, выстрел кого-то задел. Судя по неприятному хрусту и воплю, стрелявший поплатился как минимум вывернутой рукой. Взъерошенный и особенно грязный терранец, наверняка повторяя прием, с которым был знаком благодаря надсмотрщикам, взял одного из баджорцев за волосы и впечатал лбом в переборку. Остальные подхватили пример, хотя охранники уже и так почти не шевелились, и вполне могли бы проломить чужими головами пару стен, если бы Кэсс не завопила по наитию: "Охрана!"       Это отрезвило ее приятелей, хотя большинство даже не расслышало самого слова, и в относительной тишине она посоветовала:       – Валим, пока другие не пришли!       Майкл подобрал с пола фазер (а еще один, как она заметила, уже лежал у него за пазухой) и спокойно двинулся вперед, хотя испачканные кровью руки явно дрожали после драки. Остальные гуськом двинулись за ним. Один из баджорцев застонал, и его от души пнули на прощание.       Внутренняя дверь шлюза открылась по нажатию кнопки, не явив никакого подвоха, но, во-первых, пространство за ней было заставлено странными шестиугольными ящиками так, что идти можно было только по одному, а во-вторых, на внешней двери сурово мигала странного вида коробка. Кэсс протиснулась к Майклу:       – Я уже видела похожую. Это, что ли, твое изобретение?       Он обернулся к ней. На бледном лице со смазанными следами окровавленных пальцев сияла самая жуткая ухмылка, которую она видела за последние несколько лет.       – По всем известным мне документам это кардассианская техника, – мужчина переложил фазер в левую руку. – Дай лом.       Она передала ему увесистую металлическую палку, которой сама целую жизнь назад могла раскалывать слишком тяжелые валуны. Он обернул тупой конец тряпками с ладоней, скомандовал разойтись и ахнул по самым мигалкам так, что коробка развалилась на две части: одна улетела на пол, другая повисла на проводах, нещадно искря.       – Внутрь! – заорал Эддингтон поверх грянувшей сирены. – Устраивайтесь сзади и не лезьте в рубку, не то вышвырну! – и он сам рванул в челнок, все еще раздавая какие-то команды.       Второе кресло снова ждало Кэсс, только теперь никто не спрашивал, знает ли она, зачем в него села.       – В тот раз было наше первое свидание, – поддразнила она. – Сейчас вполне может быть последнее.       – Нет уж, – Майкл, уже совершенно спокойный, только скривился. – Если уж на то пошло, тот раз был абсолютным... отстыковка произошла успешно – еще бы... Абсолютным рекордом паршивых свиданий. Давай не ставить еще один.       – Тогда вперед, – девушка широким жестом указала на звезды на обзорном экране. – Ты знаешь, как грести, я знаю, куда.       – Прекрасный план, – он почесал щеку, соскребая засохшую кровь. – Достань из моей сумки маленькую серую коробочку с крышкой и нажми на ней сенсор пять раз как можно быстрее.       – Маленькую... серую... пять раз... Так. И что я только что сделала?       – Я бы сказал, – в его глазах мелькнула вдохновенная искра, – это наш прощальный салют.