Изольда

      Кэсс иногда казалось, будто она жалеет, что согласилась на эксперименты с кораблем. Что ее «мужа» едва ли не в лицо называли сумасшедшим, ее мало волновало; пока этот сумасшедший водил дружбу с половиной округи и мог починить или построить буквально что угодно, чужое непонимание было разве что источником дружелюбных шуток. Но почему этот умник так старается соответствовать своей все более сомнительной репутации, когда его никто не видит? С одной только рудой можно было рехнуться, а ее он перебирал не меньше, чем сама Кэсс в свое время на отвалах, когда ей было лет восемь. То есть много. Так ведь были еще и колбы, и «образцы» (она просто отказывалась знать, что это такое), и чертовы трикодеры на микрогравах, летавшие теперь по всему ангару наперегонки с Россой.       Однажды Майкл отмочил вовсе чудесное: сорвался с середины покупки, оставив Кэсс объясняться с ушастым коротышкой как ей угодно, и умчался «домой» на третьей космической, а когда терранка явилась следом, сказал, что еще несколько минут, и тут бы не было половины ангара.       – Врал бы поубедительнее, – посоветовала девушка, без малейшего почтения рассматривая пробирки в его руках. Пробирки, как и руки, немного тряслись.       Он только вздохнул.       Привычки взрывать ангар он себе не сделал, но в поводах жаловаться Кэсс все равно не чувствовала недостатка. Взять хотя бы постоянные учебные полеты! Этот изверг просто душу вынимал из ученицы своими заданиями и замечаниями, будто готовил ее в бумеры или вовсе в капитаны, не делая никакой скидки, какими бы непривычными его требования ни было. А между тем Эддингтону, которого кардассианская наука взяла в пасынки отнюдь не с рождения, как никому другому следовало бы помнить, насколько неинтеллектуальным трудом занимаются, кажется, все на свете терранцы, кроме него. Ожидать блестящей логики и молниеносной реакции от девушки, которая почти всю жизнь дышала каменной пылью и выполняла не требующие самостоятельности приказы, было интересным комплиментом, но не более, и все же Майкл просто отказывался слушать, когда Кэсс пыталась донести до него эту простую мысль или даже посылала его прямым текстом. «Не пойду», – упрямо бормотал он, не дожидаясь конца красиво загнутой фразы. – «Я знаю, что ты можешь».       Кэсс в жизни не встречала никого страннее.       Уроки, непредсказуемые отлучки, куча липучих булыжников в кормовом отсеке – все это заплеталось в один ужасающий узел, и в конце концов она обрела в нем свое место, когда Майкл в один неплохой и сытый день поймал ее за талию недалеко от ставшего для них почти родным притона и без обиняков спросил:       – Есть планы на ближайшую пару дней?       Она покрутила пальцем у виска и почти вывернулась прочь, но Эддингтон снова цапнул ее и весомо произнес:       – Это важнее, чем ковыряться в железках за три копейки! Не говоря уже о том, что мы можем за раз заработать больше, чем за весь год... да что там, за все время здесь.       – Врешь, – она наконец взглянула на него – и с немалой долей интереса.       – Не вру, – без улыбки ответил он. – Кстати, если откажешься, я не полечу один или с кем-то другим, так что командуешь по сути ты.       Девушка пожевала губу, ища в чужих глазах подвох. Но Майкл не врал ей раньше, да и вряд ли сумел бы при всем желании. Андорианцы, брат и сестра, были для них почти единственными учителями в искусстве лгать, но... Ни слащаво-фальшивых интонаций Кенца, ни сиплых многословных завываний Самил, которые дурманили не слабее самих зелий, здесь не было. Скорее уж знакомый жидкий привкус коктейля из убийственной честности и неумения говорить «пожалуйста», в котором привычно не хватало крупицы доверия ее интеллекту.       Капля страха у самой поверхности.       – Деньги пополам? – в конце концов осведомилась Кэсс, заодно спрашивая себя, что она делает.       – До последнего чипа, – Майкл не повеселел, но немного расслабился.       – Оставлю его тебе за труды, – она ухмыльнулась. – Когда летим?       – Хоть сейчас. У меня все готово.       – Ну так пошли, – она кивнула на коридор, ведущий к ближайшему лифту.       Майкл опять удержал ее.       – Я сказал, что это опасно?       – С тобой все опасно, – она на секунду закатила глаза. Потом до нее дошло. – Что ж, это хотя бы объясняет высокую цену! Ты собирался мне сказать до или после того, как мы вылетим?       – До, – мужчина стиснул зубы. – И ты все еще можешь отказаться.       – Какие риски?       – Мы либо вернемся с тем, что нам нужно, либо не вернемся вообще.       Его прямота понравилась ей еще больше, а перспективы – еще меньше. Она с минуту кусала губы, то взглядывая на Эддингтона, то отводя взгляд, и в конце концов кивнула:       – Иди... мотор прогрей или что-нибудь такое. Я мигом, только Россу оставлю.       – Дукаты! – одобрительно пискнула мышь из кармана. Кэсс уже на ходу закатила глаза и проворчала:       – До них еще дожить надо, дурочка...       Она действительно не заставила себя ждать, но вернулась все равно не одна: вместо мыши за ней тащился один из братьев (Майкл давно бросил попытки понять, кого из этой тронутой семьи как зовут). Молодой человек ныл, как комар, и явно утомил уже даже сестру.       – Ты не полетишь, – повторил он, наверное, уже в пятый раз, когда они зашли внутрь. Кэсс глазами показала на него Майклу и скорчила рожу, прежде чем ответить:       – Назови хоть одну причину.       – Ты же сама сказала, что угробишься!       – Иногда хочется, знаешь ли, – деланно беззаботно отозвалась она, подцепила с пола сумку и принялась на ходу засовывать в нее какое-то барахло.       – Я ему не доверяю, – заявил парень таким авторитетным тоном, будто его мнение должно было кого-то интересовать.       – Ну да, меня уже можно не спрашивать, – Кэсс размахнулась и кинула мешком с едой в дверь челнока – и даже попала бы, не будь дверь закрыта.       – Ро...       Она наконец обернулась, захлопнула ладонью чужой рот и зашипела:       – Этот умник, – она кивнула на «мужа», – тоже мое имя никак не выучит, но он выше, крепче и старше, а вот тебе я вполне могу влепить. Не веришь – открой рот еще раз, и убедишься. Только решай побыстрее, мне лететь далеко!       Парень смотрел на сестру в тупом удивлении. Та парой незаметных движений сложила ремень сумки пополам и дернула концы в разные стороны. Полосы громко щелкнули, обрывая расползшуюся по ангару сонную тишину, и звук несколько раз отдался под потолком.       Когда эхо стихло, Майкл и Кэсс уже остались вдвоем.       – Я думал, перед опасными путешествиями принять мириться, а не ссориться, – впрочем, мужчина улыбался, явно не возражая, чтобы компания оставалась немногочисленной.       – Самил я помахала за нас обоих, Кенц скучать не будет, а этот сам прицепился. Я и говорить-то ему не собиралась! Ничего, я в его компании нужна, только чтобы деньги в карты просаживать. Ну их всех в черную дыру...       – Кэсс, – Майкл все еще улыбался, но смотрел на нее очень и очень внимательно. – Ты чего хорохоришься? Я понимаю еще, с каких пор у меня инстинкт самосохранения отбило. Но ты-то вроде более живой и разумный человек. У тебя хорошее предчувствие, или это такая истерика?       Та уже и сама поняла, что несколько упустила контроль над языком. Терранцы смотрели друг другу в глаза, не в первый раз без слов признаваясь: да, мне страшно, – и расстояние между ними незаметно таяло. Когда вместо десяти шагов осталось меньше одного, он протянул руку, чтобы погладить ее по волосам, таким же крутым и упрямым, как и сама девушка, и только тогда она прикрыла глаза и вздохнула, даже не пытаясь отступить, как было бы раньше.       – Я просто тебя знаю, – пробормотала она. – Один ты бы точно убился. Мне иногда кажется, что тебе только того и надо... Но если я тоже лечу, то ты наверняка знаешь, не только как влипнуть в проблемы, но и как из них выбраться. А уж если без меня дело не выгорит вообще... В общем, я рискну.       Эддингтон явно не ожидал ничего подобного. Он помолчал, проследил пальцем одну из самых упрямых кудряшек к лохматому пучку на затылке Кэсс и вздохнул у нее над ухом:       – Ты обо мне очень хорошего мнения. Уж не знаю, насколько я заслужил такие комплименты... но ты права. Я никогда не говорил этого, но... мне и в самом деле не все равно, в порядке ты или нет.       Она покачала головой и хлопнула его по плечу, недоверчиво усмехаясь:       – Ну-ну. Знаешь, давай-ка лучше делом заниматься, а не разговоры разговаривать, а то я не знаю, куда они нас сейчас заведут.       – В смысле? – он нахмурился. Видимо, чужие слова достаточно его озадачили – или смутили, – потому что, даже отойдя к челноку, чтобы набрать код доступа, он не сводил с Кэсс внимательного взгляда.       Та чуть не облизнулась от зависти к тому, как легко он вслепую стучал по кнопкам (хоть бы раз ошибся!), но все-таки ответила:       – В коро... Я готова на что угодно спорить, что ты эту фразу в какой-нибудь из своих книжек вычитал. Живые люди так не говорят, даже ты. И что вообще такое «мне не все равно»? Скажи честно: будь у тебя мышка, ты бы обо мне и не вспомнил.       Он вдруг усмехнулся:       – Мышка, конечно, тоже умеет летать, но она не поможет мне управлять этой жестянкой. Да и сетку натянуть – вряд ли. Только руки береги, там некоторые куски режутся...       Увидев, что он имел в виду, девушка только челюсть отвесила. «Липучие булыжники» в кормовом отсеке, как ей казалось, просто валялись без дела, и она не спрашивала, зачем копить такой мусор, просто потому, что ей и без того было чем заняться. Но теперь ее редко просыпавшееся любопытство заныло неслыханно громко: каждый камешек, оказывается, крепился на огромный кусок ткани или пленки, сшитый так, чтобы без преувеличения идеально облегать челнок, словно превращая его в одну большую глыбу... Как такое вообще можно придумать?       Конечно, надевалось это не живыми руками: кроме острых краев, камни отличались еще и немалым весом. Терранцам нужно было только расправить чехол так, чтобы их кораблик сам в него влез, – по крайней мере, так сказал Майкл. Кэсс только в полете догадалась, что он наверняка приделал челноку какие-нибудь лапки, чтобы чехол надевала автоматика, или использовал свою стаю микрогравов. Сам мужчина не стал заострять внимание на таких лирических подробностях, тем более что они должны были выбраться из ангара как можно быстрее, и это занимало все его силы.       – А твои камешки не должны заодно портить условия всем приборам на базе? – как можно спокойнее спросила Кэсс, уже порядком устав от толчков и остановок. Казалось это ей из-за долгого ожидания или Майкл в спешке действительно вел челнок хуже обычного, но кругом все ходило ходуном. Кое-кто рядом сравнил бы это с «палубой в шторм», но девушка, весьма смутно представлявшая себе значение обоих слов, старалась только не очень подробно вспоминать какого-то гала-импотента, после которого (ей ли было не знать) на тошноту жаловались все – до того он пыжился, пытаясь заставить работать то, что нужно.       – А ты думаешь, почему мы торопимся? – отозвался выразительно-зеленый Эддингтон. – Догонят, открутят мне руки, а тебе голову, и привет всем планам.       – Меня сейчас вывернет, – Кэсс с унылым видом легла на панель управления. Конечно, это было и неудобно, и попросту опасно, но если бы она задела локтем варп-контроль или включила лбом пресловутый режим самоуничтожения, для нее бы уже ничего не изменилось. Ей было плохо.       – Жизнь така!.. – их тряхнуло еще раз. Выругавшись, Майкл наконец-то – возможно, случайно – бросил на нее секундный сочувственный взгляд, а затем вовсе протянул руку и отключил панель. Стало немного легче: оказывается, до этого приборы тихо вибрировали, заставляя желудок терранки нервничать еще сильнее. Девушка пробормотала что-то признательным тоном и изо всех сил зажмурилась, вспоминая алгоритм чистки двигателя, чтобы отвлечься.       То ли воспоминания увлекли ее, то ли она на самом деле уснула от скуки, но кораблик двигался все более плавно, успокаивая и баюкая, и золотые звезды за окном снова мерцали спокойно и ласково, обещая приключения и маня сокровищами...       Звезды.       Кэсс открыла глаза. Так и есть, они в космосе, а Майкл, кажется, успел «в очередной раз рехнуться»: смотрел на нее больными глазами и явно нервничал, но безо всякой видимой причины. Разве что эта причина сидела на лбу у Кэсс.       – Доброе утро, – девушка и в самом деле зевнула. – Что стряслось?       – Ты точно хочешь лететь? Это действительно опасно. Я никогда не делал ничего подобного... То есть, конечно, я просчитал риски, но вдруг у меня плохо с математикой?       – И что?       Может, Кэсс следовало удивиться самой себе, но в ее душе сейчас царила чистейшая безмятежность. Ну умру. Ну выживу...       – Ну умру. Ну выживу. Я без понятия, что ты там выдумал, но, зная тебя!.. Такая смерть будет поинтереснее, чем жизнь большинства моих родственников. Высплюсь хотя бы. А если выберемся, то вообще прекрасно, золотые горы и так далее.       – Ты вообще ничего не боишься? – Эддингтона явно не вдохновил ее пассаж.       – Боюсь. Но даже в кардассианской камере можно повеситься или перекусить себе...       – Я понял твою мысль, – он сглотнул. Повисла пауза, во время которой оба привычно настраивали автопилот, затем мужчина снова подал голос, как всегда неубедительно изображая веселье. – Кстати, я тебе соврал: это не на пару дней. Скорее на неделю. Или две...       Кэсс перебила его:       – Или три, если будешь столько болтать. Поехали уже!       Она вообще не привыкла долго рассуждать, когда от нее ничего не зависело. А он, видимо, никогда не думал, сколько сил нужно, чтобы постоянно о чем-то беспокоиться. Здесь они никогда друг друга не поймут; здесь они вряд ли догадаются, что можно иначе.       Майкл замешкался над панелью, будто отправить корабль в путь было выше его сил, и Кэсс сдвинула рычаг сама.              ...ничего не происходило уже четвертые сутки, и Кэсс наслаждалась «каникулами», как девчонка. Репликатор все еще не отвечал ни на какие запросы, связанные с едой, а купленные на базе пайки не очень радовали; зато Майкл от скуки настроил «бесполезную» технику так, что Кэсс с первого раза удалось, например, воскресить знакомый ей с детских лет набор баджорских карт – даже грязные пятна будто бы были на местах. Она хохотала до упаду над собственной историей про игру в «дворника»: «Бросаешь колоду на пол и говоришь остальным: собирайте», – а затем принялась тасовать кругляши, добавляя все новые подробности к истории своего мелкого шулерства. Сама она, мол, уже считалась достаточно взрослой для половинной нормы работы, но более везучая малышня рассказывала, как добрая баджорская надзирательница сгоняла их в одну комнату и развлекала как могла, чтобы «мелкие» не пищали и не раздражали коллег и главного по уровню. Карты быстро начали редеть, но баджорка смотрела сквозь пальцы на такие мелочи жизни и далеко не каждый раз рявкала, что шкуру сдерет с мелких паршивцев, если недосчитается еще хотя бы одной карты... Сборная колода долго гуляла по рукам вместе с секретами игры, и Кэсс это развлечение не миновало.       – Какое великодушие, – Майкл явно старался казаться выше таких развлечений, тем более что играть явно не умел. – Она хотя бы надбавку за этот детский сад получала?       – Ничего не делать и получать надбавку? Нам бы так, – Кэсс ухмыльнулась. – Но на самом деле с ней было спокойнее всем. Моя мать, например, уже не могла скинуть братьев на меня, а так они хотя бы под ногами не путались. У нас иногда дети обвалы устраивали... А тех, кому эта дежурная проигрывала, она кормила – и не похлебкой, а прямо как своих, представляешь? – девушка проглотила слюну, хотя, не играв, явно не бывала среди подобных счастливчиков.       Эддингтон кое-как сгреб свои карты в одну руку и принялся тыкать в панель. Полет замедлился; экраны явно показывали что-то захватывающее. Кэсс прищурилась было, но ей мало что удалось разглядеть сквозь блики, и она на всякий случай посоветовала:       – Сдавай девятку! Я тоже, пока правила не запомнила, ничего не понимала, зато теперь за уши не оттащишь. С твоим мегамозгом будет нетрудно... Да что там такое интересное, ну?!       – Ничего, – он хитро улыбнулся. – Мы как раз вовремя, так что мне придется пару раз отвлечь тебя от нашего, ммм, досуга. Ты не против?       Она еще никогда не слышала в его голосе столько сарказма.       – Пару раз – не против, – она постаралась ответить в тон. – И вообще, я могу одной рукой держать карты, а другой рулить. Немного не по правилам, конечно, но зато, – она вдруг решила его поддразнить, – если хочешь, могу дать тебе фору, чтобы ты не обижался. Десяти очков тебе хватит?       – Кто еще кому даст фору, – пробормотал Майкл, улыбаясь чему-то своему. – Девятку, говоришь. Держи... Курс ноль пятнадцать, метка девять, – он небрежно кинул карту на верх панели, – сорок восемь метров и ни волоска больше. Вперед. Компьютер, расчетное время исполнения схемы Е-10... нет, Е-12?       Настал черед Кэсс набирать команды вслепую. Правда, она все же проверяла, то ли ввела, прежде чем нажать на кнопку подтверждения, но старалась делать это как можно незаметнее; сейчас явно было не лучшее время для неуверенности.       Если бы она спросила Майкла, он наверняка назвал бы ее осторожность совершенно иначе – чего доброго, еще похвалил бы. Но они разговаривали не о том.        «А теперь назад... Ты зачем мне двойку суешь?»        «Развернись, я тебя умоляю. Да не корабль разверни, а себя: видишь, лампочка мигает? Да, молодец, только снизиться надо уже не на пятьдесят, а на сто пятьдесят...»        «Держи вот четверку за упрямство. Какие правила? Ты минуту назад другое говорила. Разворот налево. Компьютер, кому сказано – “е-двенадцать?” Продолжить подготовку, немедленно».        «Тогда я тоже буду менять правила каждый раз, как проигрываю...»       – ...стоп. Игру тоже стоп.       У Майкла нехорошо загорелись глаза, и он, отпихнув карты, чуть не носом уткнулся в свою панель. У Кэсс тоже замелькали цифры, графики, сообщения – полная неразбериха. Она вдруг вспомнила, что кругом черт пойми какой регион космоса и что рядом с ней сидит единственный, кто знает, что сейчас вообще...       – Слушай, что происходит?       Он не ответил. Еще пара быстрых команд, тихое ругательство...       – Полный назад, двести метров. Компьютер, прекратить сканирование.       Руки сами потянулись к рулевому контролю, пока девушка пыталась что-то разглядеть на чужом мониторе. Ее догадка не могла быть неверной: они ведь «на месте», что бы это ни значило, и уже битый час пляшут туда-сюда. Она думала, что опасные приключения, где в конце ждет сокровище, – это погоня или битва и что к этому и вели ее уроки навигации... но когда ее ожидания вообще оправдывались, если речь шла об идеях Майкла?       То есть они, скорее всего, именно сейчас и лезут в то опасное для жизни дело, о котором он предупреждал, если не сидят в нем уже по уши, а она тут со своими картами.       Кэсс тоже отложила кругляши в сторону и вздохнула поглубже, пытаясь понять, хочет ли знать наверняка, что рискует жизнью. Эддингтон успел первым:       – Скажи-ка, тебя легко напугать?       ...и все бы хорошо, но почему он улыбался?       – Такими вопросами – очень легко, – огрызнулась девушка. – Что ты натворил?       Переборка над их рабочей панелью безмолвно растворилась, и в рубку хлынул космос. Кэсс зажмурилась и вцепилась в края кресла: это бы, конечно, не помогло при реальной опасности, но вдруг?       Через несколько секунд, осознав, что еще жива и дышит, и смутно припомнив, будто в челноках и на кораблях бывают обзорные экраны, она снова приоткрыла глаза...       Дикий, животный страх из прошлой жизни, въевшийся под кожу когда-то давно, вдруг ожил и стиснул все внутри мертвенным холодом. Но она все еще не боялась умереть. С чего бы? Увидев из крошечного челнока посреди космоса великолепный кардассианский военный корабль, гораздо разумнее бояться выжить. Она, конечно, все еще помнила, какую именно жилку на руке лучше всего перекусить...       Майкл был спокоен и улыбался, как пьяный:       – Они не знают, что мы тут. И не узнают до поры до времени. Пока что все идет даже лучше, чем я ожидал, осталась разве что вишенка на торте...       Что такое «вишенка» и что такое «торте»?       – Ты сейчас сделаешь чудо, и они просто исчезнут? – Кэсс еле узнала собственный голос – слабый, тонкий.       – Почти что так.       Она аж подпрыгнула от ужалившей ее догадки:       – Экран выключишь, что ли?!       – Нет. Это настоящий корабль в паре километров от нас слева вверху. Но, раз уж мы здесь, мы действительно можем сделать так, чтобы их тут не было.       – Или наоборот, – уточнила она. – Это даже более правдоподобно.       – Не наоборот, – должно быть, произошло какое-то злое чудо, но его оскал сейчас был намного страшнее перспективы угодить на кардассианский корабль. – Компьютер! По схеме Е-12 – готовность номер один, начало по сигналу ручного ввода. А теперь, – он развернулся к Кэсс, и, хотя в его тоне все еще было что-то от команд компьютеру, голос быстро теплел, – твой выход.       Стоило ей дотронуться до единственной кнопки, мерцавшей на панели, корабль на обзорнике вздрогнул. Насколько можно было сидеть в слабом свете звезд, от него медленно, с какой-то обреченной неспешностью отвалилось что-то в районе двигателей, затем по корпусу пошел пунктир из светящихся точек, которые быстро гасли. Изображение было недостаточно четким, чтобы понять, что именно вылетало наружу сквозь брешь, но смотреть на происходящее равно не хотелось.       Кэсс отвела глаза, когда корпус аккуратно развалился на две части, и обзорник погас, но картинка все еще мерцала на сетчатке. Уже было такое, что Майкл просил ее что-то нажать, а сам просто сидел рядом, и в его глазах плясала та же сумасшедшинка... Она не видела, как разваливается Пирок Нор, но, наверное, различий было бы немного. На фоне тусклых звезд точно так же бы медленно расплывались обломки чего-то только что жившего и дышавшего...       – И сколько человек я только что убила? – голос девушки дрожал, но вовсе не потому, что ей было жалко кого-то снаружи.       Майкл поднял голову, будто очнувшись от собственной грезы, и искренне удивленно переспросил:       – Человек? Это не люди, это кардассианцы. Ну... – он бросил взгляд на переборку и облизал губы. – Были.       Кэсс резко поняла, что видеть такой голод на чужом лице для нее уже слишком, и еле успела выбежать из миниатюрной кабины, чтобы не заблевать пол хотя бы там.              Она вернулась через несколько минут, умывшись и успокоившись, в полной уверенности, что ей по большей части показалось и что Майклу будет важнее пожалеть ее, чем делать злую рожу. Тот действительно взглянул на нее, когда она уселась в свое кресло, но, видимо, так ничего и не понял:       – Если тебе плохо, можешь полежать или поспать у себя, мы все равно никуда не торопимся.       – А чего мы тут торчать будем? Тебе мало один корабль разнести? – девушка опять почувствовала спазм в животе.       – Разнести его – полдела, теперь надо дождаться покупательницу, – довольно пояснил Майкл. – Я уже послал ей приглашение, но это тоже часть эксперимента. Если она его получит, то будет тут, может быть, уже часа через четыре, если нет – до назначенного времени больше суток. Если хочешь от меня отдохнуть – отдыхай сейчас, потому что мне скоро придется снова тебя побеспокоить.       – Отдохнуть от тебя мне нужно уже несколько лет как, – Кэсс снова отключила панель и улеглась на нее грудью. – Пара часов разницы не сделает.       – Я так и думал, – мужчина беззаботно улыбнулся. – Что ж, это тоже можно уладить...        «Дорогая моя, – зашуршал в голове Кэсс голос разума, на сей раз совершенно непохожий на голос ее “мужа”, – ты сидишь одна в челноке с тронутым ученым, непредсказуемым, как настроение беременной клингонки, на световые годы вокруг вас ни души, и он только что радовался, что переселил на тот свет кучу народа, хотя никто из них ему ничего не сделал. Может, есть смысл быть повежливее, пока он и тебя не зарезал, как Дезамона Отелло?»       За точность слышанной лишь однажды цитаты она бы не поручилась, но не согласиться было невозможно. Она примирительно улыбнулась (и вроде даже не слишком криво):       – Да я шучу, не принимай близко к сердцу! Кстати, ты занят? Я так и не поняла, что произошло, так что если захочешь объяснить...       Кажется, Эддингтон не ждал такого интереса, но тем приятнее глазу была перемена. Он оживился, даже слегка покраснел от удовольствия – и каким-то чудом удержался от долгих рассуждений: чтобы обрисовать происходящее, хватило нескольких фраз.       Ну конечно, не все «булыжники с моторами» были сканерами. Ну конечно, самые мелкие были репликаторами «вакуумной» взрывчатки, достаточно шустрыми, чтобы прогрызать два уровня в минуту. Да и что делать с крейсером, кроме как рубить его на части? Целые корабли не нужны тем, кто не в состоянии захватить что-то подобное самостоятельно...       – ...но ты все равно перестарался. Можно было бы оставить несколько перемычек, чтобы потом не собирать эти части обратно. Говоришь, они нас из-за паршивых сенсоров не засекли?       – Почти, – Майкл усмехнулся уже совершенно по-человечески. – Чем больше расстояние, тем сильнее помехи. Это же касается и связи... В общем, они нас не видят. Зато я вешаю на корабль мини-сканеры, которые прекрасно знают, на какой частоте можно передавать данные без потерь, и через пару минут у меня есть полная «перепись населения» вместе с характеристикой корабля. Не последняя вещь, если хочешь потом назначить достойную цену за свои труды... а для начала – не сбить заодно и кого-нибудь из своих. Здесь места глухие, но прятаться слишком удобно, так что заглядывают и триллы, и ференги. Правда, им давно не хватало защиты от кораблей Альянса, – он подмигнул. Она расхохоталась:       – Ну все, ты нашел свое место в жизни! Мне тоже подскажи, куда сунуться, и будет нам счастье...       – Я же сказал, – он и сам еле сдерживал смех, – у меня есть для тебя замечательная идея. Компьютер, принять сигнал. Давно не виделись, Шеар! Ты рано: мы только что закончили.       – А я-то думаю, почему части еще не по всей системе разлетелись, – ответил голос орионки по аудиосвязи. – Ты ведь не обидишься, если я сначала сама проверю оснастку?              Шеар позаботилась не только о «товаре». Всю дорогу обратно к Фауле их челнок был плотно пристыкован к орионскому кораблю: видимо, в договор входила пара слов насчет того, что терранцев подбросят до цивилизации.       – Хорошо, что в невесомости не бывает балласта, – проворчал Майкл, глядя в обзорник. Кэсс ничего не поняла, но на всякий случай хмыкнула.       Жизнь редко баловала ее теплом и хорошей едой, поэтому будни на чужом корабле показались ей королевский роскошью. Майкл целыми днями что-то обсуждал с орионкой и ее помощниками, но даже в команде, где не было ни одной знакомой расы, всегда было с кем поболтать до перекуса и перекинуться в карты после, так что два дня пролетели быстрее иных двух часов. Когда объявили стыковку с базой, Кэсс не сдержала разочарованного вздоха.       Пытаясь хоть немного отсрочить возвращение, а заодно и без лишних свидетелей дожевать сладковатое сушеное мясо, утащенное напоследок из общей столовой (где не осталось ни души в ту же минуту, как капитанша объявила увольнительную), она задержалась у иллюминатора, но кардассианского корабля уже не было видно. Его что, разобрали прямо в полете? Зато их с Майклом челнок, все еще в маскировке, все так же висел у дока.       Наверное, нужно завести его в ангар, и это наверняка окажется ее работой; но Майкла, который бы точно знал, что происходит, рядом не было, и она, запихав в рот дармовое угощение, поплелась к стыковочному шлюзу.       Они столкнулись уже на базе: Эддингтон неподалеку от корабля что-то бурно обсуждал с пятнистой старухой, к которой уже не раз обращался за мелким ремонтом по металлу. И почему таких, как она, называют «червями»? Нормальная женщина, даже приятная... Увидев Кэсс, терранец махнул ей, что-то быстро сказал своей собеседнице и метнулся ближе:       – Не теряйся, пожалуйста, я должен с тобой кое-что обсудить, но сперва у меня тут небольшое дело – примерно на полчаса. Можно я пока займу тебя вот этим? – кошелек, который он сунул ей в руку, был знакомым на вид, но почему-то никак не по страшному весу.       Почему-то?       – Мы все-таки что-то заработали?       – Да. Тут не все, конечно, так что можешь эти деньги хоть вместе с кошельком просадить... Встретимся тут через полчаса, хорошо? – и он, не слушая ответ, смылся обратно к старухе.       Чипов действительно было не «больше, чем можно заработать за год», но даже столько потратить за полчаса было невозможно. Есть, к сожалению, не хотелось, и после секундного размышления Кэсс решила отправиться в разведку на совсем незнакомый ей торговый уровень. Но сначала, конечно, за Россой.       Обратно она капитально опоздала: задержалась сперва у Самил (та была рада видеть терранскую гостью не меньше питомицы, хоть и не стала ее облизывать), а потом в портновской лавке, где ей невыносимо долго пришивали наплечный карман на новый комбинезон. Тем не менее, на месте не было никого. Майкл прибежал только минут через десять, весь в мыле, и чуть было не начал извиняться.       В конце концов оба рассмеялись и отправились в ангар: по словам Эддингтона, им нужно было утащить оттуда все, что можно, а еще стереть программы для силового поля, и проверить ящик из-под магнитов, и... Кэсс невежливо уточнила, не собирается ли он заодно мыть полы или что-то в этом духе, но, к счастью, эта идея показалась ему настолько же бредовой, насколько и ей. С некоторой долей фантазии все их пожитки вплоть до инструментов и дверных замков оказалось можно унести в один заход, и началось что-то совсем непонятное.       Каким невзрачным и тесным казался их челнок после орионского лийета! Но даже для него минутная дорога на импульсе была просто невразумительно короткой. На выходе после новой стыковки Майкл, все еще ничего не объясняя, с хитрой улыбкой подал Кэсс руку; жест был странно знакомым...       Когда интендант Пирок Нор встречал свою не то жену, не то любовницу, пригнавшую «свежих» терран (а среди них и юную тогда-еще-не-Кэсс вместе с братьями), их колонна во все глаза смотрела на важных начальников, и в память еще тогда врезался необычный жест приветствия. И если тогда им встречали хозяйку, то... сейчас Кэсс поднялась на тот же уровень?       Или это просто Эддингтон выпендривается?       По другую сторону двери была явно не база. Темноту вокруг, не позволявшую разобрать детали, прогнала простая команда, будто сама собой отобразившаяся на симпатично светившейся панели климат-контроля...       После орионского лийета это была вторая сказка за день.       – Осматривайся на здоровье, – Майкл гостеприимно распростер руки. – Мне очень интересно, что ты скажешь об этой малютке.       Мне бы такую «малютку», вот что я скажу. Кэсс пришлось прикусить язык, чтобы в самом деле не ляпнуть что-то подобное.       Корабль был по меньшей мере в пять раз больше их челнока, и на нем было все. «Мостик», светлый и просторный: оружейная панель предполагала наличие оружия, а рядом с мягким капитанским креслом было не найти и дюжины кнопок – сидишь себе да командуешь, а работают все остальные. Каюты для команды на двадцать с лишним существ: потайные полки легко превращались хоть в столы, хоть в кровати... В столовой было аж пять репликаторов, и Кэсс, не удержавшись, влезла в меню.       – Слушай, что такое мороженое? – она высунула голову в коридор. Майкл даже отвлекся от терминала.       – Сладость? – сказал он неуверенно. – Из молока или сока...       – Вкусная?       – Я эту штуку и вблизи-то не видел.       – Хоть чего-то ты не видел, – привычно пошутила девушка. – Ладно. А незабудки? Я еще на базе хотела спросить.       – Их ты тоже в обеденном меню нашла? – съязвил он.       – Нет, – она даже не улыбнулась, – это мне портниха сказала. Услышала терранский акцент и как затрещит на стандарте: спросила, что мне нужно, начала говорить про красивые цвета – это она мой комбинезон назвала незабудковым, – а потом полчаса рассказывала, как тяжело быть полукровкой. А я стою и думаю – так вот почему у тебя нос такой странный... Да и сама деваха странная. Может, она и цвет выдумала?       – Нет, – Эддингтон наморщил лоб, напрягая память еще сильнее. – Такой цвет есть, и растение тоже... Кажется, растение. Болотное.       Его уже не слушали. Кэсс углядела знакомый люк и уже разглядывала крышку, ища, как ее снять. Справилась сама, без подсказок...       – Да тут даже в техническом лазе жить можно!       Труба искажала ее голос, но никакие искажения не убрали бы из него неуемный восторг. Росса тоже заорала: ей, видимо, тоже хотелось жить в лазе. Терранка шикнула на нее и легко залезла внутрь; теперь из трубы доносились шорохи и тихое постукивание. Тем неожиданнее было, когда они сменились руганью: Майкл разобрал что-то вроде: «и как тут разворачиваться?» – но ненадолго. Когда она снова показалась на свет, он первым делом увидел ее лицо (а не, кхм, другую ее часть, которая торчала наружу минуту назад), и на этом лице было написано полное счастье. Взмокший лоб, блестящая улыбка; что в этом лазе можно было найти такого особенного?       – Я правильно помню, что это был новый комбинезон? – Майкл усмехнулся, глядя, как она карабкается из лаза на волю.       – Он не особо постарел, не волнуйся! – она все-таки плюхнулась на пол, но поскорее вскочила и завертелась на месте, разглядывая свою одежду. Действительно, даже на коленках не было ни потертостей, ни пятен. Пыль смотрелась бы на нежно-голубой ткани естественно, но не было и ее.       – Фантастика, – вздохнула Кэсс. – Ты хотел мое мнение? Я в жизни не видела ничего лучше.       – Значит, пора показать тебе капитанскую каюту, – он едва не подмигнул ей.       – У капитана есть своя?.. – она изобразила обморок. – Показывай.       ...Он знал, что говорит, и все же не мог предугадать, что она скажет «вот это да», увидев крошечную комнатку едва ли больше их конуры на станции... Но, возможно, он был несправедлив. Здесь было гораздо светлее и уютнее, о «твердую» мебель не приходилось спотыкаться, а мягкая выглядела очень уютно. Он присел на край кровати и привычно обежал глазами звезды за толстым стеклом огромного иллюминатора; она плюхнулась на матрас ничком, едва успев спихнуть Россу с плеча на спину, и счастливо вздохнула.       – Хочешь хорошую новость? – Майкл протянул руку, чтобы погладить мышку. Можно подумать, он к ней и обращался.       – Мы разводимся? – пробормотала Кэсс, подтягивая к себе подушку.       – Почти, – он невидимо улыбнулся: шутки про развод у них в последнее время были редки. – Дело вот в чем: я тебя сюда не просто повосхищаться позвал. Если захочешь, корабль будет твой со всеми потрохами.       Она резко обернулась:       – Сколько он, позволь спросить, стоит?       – Цена вполне разумная, – он, наоборот, был безмятежен. – Мне как раз останется на тягловый луч.       – А мне? – ехидно поинтересовалась девушка.       – А тебе – твоя половина, как мы и договаривались. Только не смотри на меня такими глазами, а? Наш челнок собирала ты, и если я хочу им пользоваться, мне нужно отдать взамен что-то равноценное. Или нет?       – Очень интересно, – она подперла голову рукой, глядя на него, будто впервые увидела. – И что мне с ним делать?       – Путешествовать. Торговать. Грабить округу. Отдыхать от меня, в конце концов, – он усмехнулся, напоминая о собственной шутке. – Я уверен, у тебя сразу найдется куча дел.       Она подобралась, затем села, как он. Видимо, думать свесив ноги было легче, а думала она усердно. Ему оставалось только ждать.       – Ладно, – пробормотала она, – путешествовать, грабить... С таким корабликом действительно можно что-то делать. А ты на нашей кошмарной жестянке обратно полетишь, что ли?       – Что-то вроде того. Не здесь же сидеть, – он кивнул в иллюминатор, где как раз было видно самый уродливый кусок базы – чем, мол, не еще одна кошмарная жестянка? – и скривился. – Но если думаешь, что будешь скучать... я имею в виду, если хочешь найти мою выгоду во всем этом деле, то могу предложить тебе долговременное сотрудничество.       Она взволнованно вскочила и заходила из угла в угол, не сводя с него взгляда, пока слушала.       Еще ни разу ее так не волновали его планы.       – ...на Шеар долго рассчитывать не приходится, но если их никуда не сбывать, моя работа быстро выплывет наружу. Я бы предложил тебе быть моей посредницей. Дело нетрудное: я шлю тебе привет раз в два-три месяца, если не в полгода, ты прилетаешь, тащишь этот металлолом сюда или к бете Нардама и... делаешь с ним что хочешь. Хоть даром раздавай – хотя, конечно, тебе такое вряд ли придет в голову. Мне взамен много не надо, пятой доли с головой хватит. А в остальное время, как я уже сказал, делай что хочешь. За диверсии против Альянса могу хоть сам тебе доплачивать! – он усмехнулся и сменил тон на неправдоподобно бодрый. – Будем сражаться с захватчиками, отвоюем обратно свои права – а там хоть в самом деле разведемся, раз тебе так уж горит.       Она остановилась и насмешливо сощурилась:       – У тебя на все случаи жизни есть готовый план, да?       – Почти, – он пожал плечами.       – И все заканчиваются революцией?       – Почти...       – Почти, – передразнила она. – Зато они не почти, а просто все настолько огромные, что я ничего не понимаю, почему ты мне все не разжуешь!       Кэсс снова присела, попрыгала на невероятно упругом матрасе и плюхнулась на спину. На этот раз Россе пришлось самой заботиться о сохранности своей шкурки, и она пискляво обругала хозяйку за невнимательность, забиваясь поглубже в свой карман. Та не ответила, только лениво почесала зверушку и заложила руки за голову:       – Ладно, я согласна.       – На корабль? – на всякий случай уточнил Эддингтон.       – И на это... все остальное. Звучит ведь интересно, – она взглянула на него, будто это был вопрос.       – Будешь заглядывать ко мне в гости, значит? Тогда у меня для тебя кое-что есть, – он вдруг полез в карман и достал оттуда что-то очень странное. Металлический ободок в несколько миллиметров толщиной слабо поблескивал полированными боками; на одном боку красовались ажурные тупые зубцы.       Кэсс непонимающе уставилась на подарок:       – Выглядит знакомо, но... Это опять какая-то загадка?       – Такие обручи – правда, размером побольше – носили на голове терранские правители, – Майкл произнес это, будто заклинание. – Или ты про материал? Он точно знаком тебе до зубной боли: это кусочек челнока, который мы угнали, помнишь?       Девушка не удержалась от смеха:       – Зачем мне кусок челнока, угнали мы его или нет?       – Затем, что я снова понаставлю замков везде, где смогу, – охотно уточнил он, – но эта штука откроет тебе любой, когда ты захочешь заглянуть на огонек. Я туда кое-что впаял на досуге...       – Давай сюда уже, – она, так же улыбаясь, выхватила ободок и сунула в «мышиный» карман. Росса зашипела, Кэсс зашипела в ответ. – Чего орешь? Охраняй!       Эддингтон, то ли подсказывая способ ношения, то ли вовсе не подразумевая ничего лишнего, достал похожий кусочек металла – только побольше и с зубцами пореже – и надел его себе на палец левой руки. Ему, видимо, весело уже не было.       – Что ж. Передатчик нужно просто отобрать у связистки Шеар и принести сюда...       – Ты опять о делах? – Кэсс отмахнулась. – Не сейчас. Сейчас я могу только напиться. А думать, что делать с кораблем, я буду завтра, не раньше. Если, конечно, он в полночь не превратится в тыкву!       – Захочешь – дам пару советов... – осторожно начал мужчина. – Насчет команды или той же обшивки – потому что кто, кроме меня, такую махину килевать будет, верно?       – Заткнись уже, – впрочем, особого возмущения она не выражала, только смотрела с легкой насмешкой. – Все завтра.       – Сегодня или завтра – мы все равно прощаемся, – он будто хотел взять ее за руку, но в последний момент передумал. – Только перед этим я хотел спросить... «Росса» – это твое имя, не так ли?       – Не угадал, – странно, в этот раз она не упрекнула его всезнанием. – Ты правильно понял, что родители называли нас всех на одну букву, чтобы у нас было хоть что-то общее... Но это имя моей младшей сестры, не мое.       – У тебя еще и сестра есть?..       – Нет.       Майклу явно стало неловко. Кэсс продолжала спокойно:       – Она родилась, когда мне было пять, и умерла, когда мне было шесть. Болела постоянно, кашляла, так жалко ее было... Да что тебя как по голове огрели? – возмутилась она. – Лучше вообще не рождаться, чем расти в лагере, по себе знаю!       – Они еще пожалеют, что ты это знаешь, – хмыкнул он.       – Именно. А пока что у меня тоже вопрос.       На самом деле вопросов у нее был миллион. В том числе к себе: что ей вообще только что стукнуло в голову? Вот он сидит рядом, ее тихий, по-своему заботливый и совершенно ненормальный... кто? Не другом же его называть. Что она о нем знает, как она к нему относится? Она бы заранее скучала, если бы не воспоминание о недавнем путешествии... но сейчас-то он выглядел спокойным и безобидным. И ей хотелось запомнить его таким.       Сколько бы она ни мечтала о счастье знать, что они больше никогда не увидятся, сейчас ей хотелось не расстаться навеки, а просто... отдохнуть. И она обязательно от него отдохнет – но никто не тянул ее за язык при словах о том, что пара часов «разницы не сделает».       А пока что стрельнувшая в голову идея выглядела очень и очень заманчиво.       – ...тебе вообще люди нравятся?       – В смысле? – вопрос явно сбил его с толку. – Ну... иногда, но далеко не все.       – Хорошо, – она улыбнулась, – тебе нравятся девушки?       Ей показалось, или он покраснел?       – Более чем, – весомо произнес он, – но обычно у меня и без них проблем хватает.       – Наглец, – восхитилась Кэсс. – Я теперь даже не знаю, услуга это или просьба о ней! Но...       – Я в любом случае весь внимание.       Она только что расслабленно валялась – и вмиг оказалась у него на коленях. Такое тоже уже бывало с ними когда-то давным-давно... но сейчас она сидела гордо, как на троне. И очень красиво.       А еще сейчас они наконец-то смотрели друг другу в лицо: она не запрокидывала голову, он не нагибался до боли в шее. Все гениальное снова оказывалось простым и понятным...       – Мы всегда работали вместе, – промурлыкала девушка, мягко кладя ему руку на плечо, – и никогда не развлекались. Я понимаю: у меня обычно тоже дел по горло без чужого внимания. Но сейчас, – он явно слушал очень внимательно, и она благосклонно улыбнулась, – дел у меня никаких, зато я очень хочу развлечься. Что скажешь?       – Я скажу, – его взгляд медленно скользил по ее волосам, губам, шее – не ниже линии скромного выреза, но в этом была своя прелесть, как и в сдержанном звучании хрипловатого голоса, – что по такому случаю, конечно, можно сделать и исключение.       Он поднял руку, еле касаясь пальцами ее спины, и снял с ее волос завязку. Что ж, скорее всего, он действительно видел их распущенными, только когда она расчесывалась или сохла после мытья головы... А хоть бы и не только. Он точно так же знал, что у нее есть шея и плечи, но хоть раз до этого дня смотрел ли по-настоящему на уходящие под одежду ключицы? Кэсс в этом очень сомневалась.       Ей понравилось, как он спокойно положил ей руку на бедро, другой поглаживая по волосам. Уверенность, которой она почти не ожидала, все же не переходила в наглость. Чем он еще ее удивит?       Она потянулась за спину, вынула из чужих пальцев завязку для волос и сунула ее в карман, заодно привычным движением шугнув Россу куда подальше. Освободившуюся руку Майкл опустил на ее загривок, и девушка почувствовала безошибочное прикосновение под выпуклым позвонком – там, где начиналась молния комбинезона.       Ей понадобилось только подарить ему одобрительную улыбку, чтобы убедиться: на этот раз чужая помощь Майклу совершенно не требовалась.