Изольда

      Лететь было весело. Куда бы Кэсс ни решила повернуть любопытный нос своего корабля, перед ним расстилалась лучшая в мире скользанка из размазанных в радужную кашу звезд, но сейчас эта дорога наконец-то вела из мирных и сонных дальних колоний в знакомые до последнего метеорита Пустоши. Чем больше Кэсс думала о возвращении, тем больше чувствовала себя такой же чумазой и вздорной, как и сектор вокруг, и в ее бродячей жизни редко что нравилось ей сильнее этого ощущения. Признаться, она вообще еле выдерживала оговоренную неделю рядом с младшим братом: несмотря на неплохие отношения с "самым нормальным" членом ее обширной странной семьи, ей каждый раз казалось, что еще немного – и она заплесневеет. Кроме того, она не очень любила детей...       Команда разделяла ее настрой. Кто-то потянулся, сладко хрустнув суставами, кто-то вполголоса поздравил себя "с возвращением", и даже самая юная и самая ленивая на мостике деваха, обычно видеть не хотевшая ничего, кроме показателей своих сенсоров-сканеров, – даже она поймала взгляд Кэсс и ухмыльнулась:       – Наконец-то никаких огурцов! Давайте кого-нибудь ограбим для разнообразия?       Та дала себе небольшую паузу – насладиться тем, как остальные притихли, ожидая решающего слова, – но бросила ответ притворно небрежно:       – Почему бы и нет? Начни сканирование. Посмотрим, какие ференгийские корабли есть в округе, и пусть делятся тем, что выгадали... Верно говорю? – она ухмыльнулась.       Команда загалдела, будто только этого и ждала:       – Первое правило обогащения...       – ..."обогащайся"!       – Пятиместный катер – тридцать семь, метка пятнадцать!       – Поосторожнее с обогащением, а то уши как вырастут...       – Есть тридцать семь, метка пятнадцать! Свои уши видела, дура?       Даже верная наплечная мышь что-то бодро пискнула про "дукаты".       Кэсс и в самом деле не пришлось отдавать приказ: ее банда частенько понимала общую мысль даже невысказанной. Иногда она грозилась всех списать в утиль за подобное самоуправство... Но сегодня можно было позволить себе сделать "негодяям" поблажку.       В конце концов, она уже понимала кое-какую разницу между безрассудством и здоровым энтузиазмом, а ведь ничего не могло быть здоровее желания заработать наглостью на бесплатный обед после бесплатного завтрака, который им обеспечило чужое радушие. "Мирные" колонисты добивались мира довольно буквально и за попытку что-то требовать угостили бы совсем иначе; оказавшись в знакомой среде, было приятно освежиться от хороших манер.       Все наконец было просто. Не надо думать, что и как говорить, чтобы никто не обиделся. Пятиместный катер против команды в двадцать голов, каждая из которых прекрасно знает, что велеть делать рукам? Кто обидится, тому и хуже. Фазеры – к бою! Свои щиты поднять, чужие долой!       Кстати, раз щиты чужаков упали после третьего залпа, то их можно было и не поднимать. Не говоря уже о том, чтобы стрелять в ответ: "ушастики" добились этим только того, что у нападавших появился предлог оторвать с их катера фотонку. Не сказать, что она была очень нужна на корабле Кэсс, но в таких случаях всегда можно было положиться на правило: "не подошло тебе – продай андорианцам".       И все-таки пушкой – вместе с "долей" и платой за ущерб, нанесенный-таки ответными выстрелами, – Кэсс ограничилась. Ее не занимала возможность кого-то убить или взорвать корабль, принадлежавший расе не худшей, чем ее собственная. Да и долго оставаться на одном месте было ни к чему: в более крупных хищниках здесь никогда не было недостатка. Так что уже через час-полтора ей оставалось только потрепать ференгийского капитана за ушком на прощание и раствориться в красивом рое искр. )Об опасностях клингонских транспортеров ходило много слухов, но пожалеть, что она выпросила у Майкла парочку, ей еще не приходилось.)       Пора, пора было снова лететь к Фауле: чиниться – в который уже раз за эти годы, – присматриваться к толковым инженерам, запасаться «военными» пайками, на которых, если репликаторы снова выйдут из строя, команда уже через два дня заплачет по надоевшим было овощам добрых колонистов...       Лететь было чертовски весело.              Привычные дела первых часов на базе затягивали, как черная дыра. Уточнить, кто из нужных торгашей доступен и вменяем; забить очередь на мелкий ремонт и чистку обшивки; сунуть между зубов какую-нибудь интересную гадость – даже не потому, что очень уж хочется есть, просто в других местах никто не умеет делать ее как надо, да и побаловать себя хочется. Впрочем, бегать с уровня на уровень Кэсс никогда не было скучно: даже в самой неказистой толпе можно было найти знакомых, перекинуться парой слов и в обмен на дружелюбие, даже вымученное, получить долю местных слухов и сплетен. В цивилизованном мире по ту сторону границы, как она смутно помнила по «прошлой» жизни, существовали "официальные" новости, но в своей родной среде Кэсс довольствовалась теми, за которые рассказчику не платили, и привычка держать уши раскрытыми неизменно оправдывала себя. То пьяная триллка расскажет о новом месторождении латины, то чья-то (чья, интересно?) андорианская родственница поделится, "честное слово, не вру", последними планами Регента. Врали все, но многолетний опыт подсказывал, кто врет меньше.       В каждом углу – жужжание про стычки на границе. В каждой полупьяной компании – бессильная ругань про "Звезду Легата", "Малинче" и прочую шваль. Кэсс не останавливалась, зная, что рискует тоже напиться, а протрезвев – забыть половину услышанного, но мысленно обещала себе при первой возможности выяснить как можно больше. Она уже не первый раз слышала про банду "полусвободных", в основном терран, которые не стеснялись откусывать от обоих пирогов по очереди: от имени какого-то там интенданта собирали дань с кораблей внутри Альянса, а затем летели пропивать заработок в Пустоши, да еще и тянули по дороге все, что плохо лежит. Взглянуть бы на них хотя бы глазком... но сначала – решить свои капитанские проблемы, куда более важные. "Марко Поло" – и пришло же Эддингтону в голову так назвать корабль! – как породистый конь, требовал, чтобы его холили и лелеяли, и только взамен на положенную долю внимания покорялся хозяйке.       Неотложные дела милостиво согласились отпустить Кэсс ближе к вечеру. Наступило, как она выражалась, время "духовных потребностей" – вроде бы так назывались мелочи, у каждого свои, без которых вроде не умрешь, но и не живешь по-настоящему. После очередного круга по ремонтникам она распустила своих "офицеров": все, мол, видеть вас не могу, понадоблюсь – вы знаете, где меня искать, – и в очередной раз мысленно пообещала себе расстрелять связистку-полуклингонку за "понимающий" оскал, но уже через минуту об этом благополучно забыла. Успеется... Вяло поразмыслив, не напиться ли ей в самом деле, она все же по древней привычке отправилась к Самил. Чернильный чай возвращал усталых космических бродяг к жизни не хуже эля или канара, зато утром ничего не болело и кошелек был цел.       Та была рада гостье... больше, чем обычно, и это настораживало, тем более что разговор, несмотря на всю радость, клеился плохо. Андорианка постоянно отвлекалась на какие-то свои размышления, так что Кэсс даже подумала было, что подруга и сама приняла какое-нибудь свое "зелье". Впрочем, в минуты просветления ее взгляд снова становился острым, а слова – более спокойными, чем обычно. Строгий вопрос застал терранку врасплох:       – Я ведь могу попросить тебя о помощи?       Нет, Самил определенно была трезва. И настороже: Кэсс почти чувствовала, как тонкие невидимые лучи просвечивают каждую ее мысль. Двух ответов на такой вопрос, конечно, быть не могло, но она не могла не вспомнить добрый совет, а вернее – одну из главных заповедей жизни в Пустошах: "Ничего не бери у андорианца даром". Как оно работало в обратную сторону?..       Самил вдруг раздраженно вздохнула:       – Ты же знаешь, что я в долгу не останусь. Впрочем, от тебя не требуется ничего сверхъестественного. Скорее всего, будет достаточно просто постоять рядом.       – Ладно, ладно, уговорила, – Кэсс примирительно улыбнулась. – Когда?..       – Прямо сейчас, – андорианка резко встала из-за стола и кивнула на выход.       Довольно поспешно заперев торговую часть, так что доступной оставалась только "зона отдыха", она быстрым шагом направилась в незнакомую Кэсс часть коридора, ни разу не оглянувшись, так что терранке пришлось догонять ее бегом. Пусть до красного лифта (Кэсс понятия не имела, какие уровни он связывает) прошел в напряженном молчании, но вид Самил отбивал охоту к расспросам с первого взгляда: между белесых бровей залегла непривычно глубокая складка, а антенны, настолько напряженные, что казалось, будто между ними проскочит искра, так и ходили ходуном, рассекая воздух.       На выходе из лифта дорогу им перегородила охранница с винтовкой – и непривычно большой денежной сумкой на поясе, но Самил молча остановила Кэсс, когда та потянулась за своим кошельком. Секундный обмен взглядами – и проход был свободен.       Коридоры здесь были попросторнее, чем на привычных уровнях, народ не так толпился, и, видимо, поэтому андорианка снова прибавила шагу. Указателей здесь не было, но она даже по сторонам не оглянулась ни разу.       Над головой мелькнули яркие лампочки. Смех, звон бокалов, мешанина странных искусственных запахов... Было похоже на очень дорогой бар. Если и есть во Вселенной что-то неизменное, то это бары и барные стойки, подумала Кэсс и не ошиблась: подруга уже проложила им дорогу к овальному "острову", облепленному самыми разными существами. Впрочем, из этого разнообразия ее интересовал кто-то один... Вернее, одна.       Наряд незнакомой терранки вполне соответствовал обстановке вокруг. Алое платье странного покроя и широкий темно-зеленый пояс спорили друг с другом блеском ткани и богатством вышивки; за золотую заколку в черных волосах, казалось, можно было купить половину этого бара. Женщина была к тому же очень красива. Кэсс настолько редко видела "азиатов", что даже не знала, было ли это слово приличным обозначением расы или баджорским ругательством, и все же экзотический облик мог только привлекать... мог бы, не будь эта красавица так уныла, да еще и явно пьяна: остатки коктейля в ее стакане подозрительно походили на "Взрыв Сверхновой".       У Кэсс от одного взгляда голова заболела.       Самил одним движением острого локтя отпихнула в сторону денобуланца, крайне одобрительно поглядывавшего на эту терранку, и сама приобняла ее за бедра – скорее чтобы не дать красавице упасть со стула, чем из каких-то особо нежных чувств. Та пискнула и шлепнула ее по руке, прежде чем оглянуться:       – Что за!.. Ой. Знаешь, могла бы и поздороваться. Откуда я знаю, кто меня лапать лезет?       Кэсс протиснулась вперед, рассудив, что сесть на стул денобуланца будет удобнее, чем торчать в проходе, и тут же об этом пожалела. Мышь на плече шипеть не перестала – юное создание, только недавно сменившее очередную свою предшественницу, все еще легко пугалось толпы, и хозяйка каждый раз только понимающе вздыхала, – зато перед глазами оказалось меню, и от одних только цен захотелось просто встать и уйти. Стараясь не думать о том, насколько на ее комбинезоне заметны эфирные пятна, терранка прислушалась к жалобам незнакомки в плечо Самил:       – ...он сказал, что ему еще ни разу не отказывали. Я ответила – значит, я буду первой, тем более что у меня уже есть капитаны, о которых я могу позаботиться. Свободные. А он мне знаешь что пообещал? Что женит на мне своего подручного!       – Если снова откажешься? – андорианка мрачно усмехнулась.       – Если соглашусь! – терранка, допив свой коктейль, поморщилась, уставилась на Кэсс слегка расфокусированным взглядом и – вряд ли понимая, дружелюбной или безразличной соседке изливает душу, – продолжила выговариваться. – Я думала, вообще его здесь не встречу, сюда редко всякий сброд пускают. А теперь? Он пообещал, что вернется... Я не хочу его дожидаться, но здесь хотя бы народ есть. А вот наткнусь на него в коридоре, и что?       – И ничего, – Самил пригладила ее волосы. Из обычно бледного, плохо слышного голоса сейчас исчезла вся хрипотца. – Я заплачу и помогу тебе дойти до каюты. Эта дама...       Кэсс едва сообразила, что говорят о ней.       – ...проследит, чтобы у нас не было излишне настойчивых спутников. А ты скажешь ей спасибо. (Кэсси, ты знакома с мадам Исикавой? Нет? Вот и познакомитесь, славные мои.) Можешь угостить ее чаем, она оценит.       "Мадам" моргнула, и ее взгляд, все еще направленный на Кэсс, резко изменился: она явно оценивала новую знакомую (капитан? свободная?), так что та даже порадовалась, что надела чистую рубаху.       – Могу, – она улыбнулась. – Могу и чем-нибудь еще...       – Я смотрю, у тебя появилась компания, – нарочно громко сказал кто-то за спиной Самил.       Голос был низким, терранский стандарт звучал грубовато, но почти без акцента. Или скорее с очень привычным для Кэсс акцентом... Ей было плохо видно говорящего, но по выражению лица Исикавы она поняла, что это и есть причина всех сегодняшних тревог.       Андорианка несколько секунд молча смотрела на пришельца – ее антенны снова дергались, будто в судороге, – а затем с большим достоинством ответила:       – Думаю, нам нужно кое-что прояснить. Она не хочет с тобой разговаривать или вообще находиться в твоей компании, и у нее есть на то свои причины, очень веские. Поэтому мы сейчас уйдем, и если ты пойдешь за нами, то я как минимум попрошу охрану тебе помешать.       – Хороший план, – в чужом голосе появилась усмешка, – но для начала тебе придется меня сдвинуть, и я не уверен, что вы справитесь даже вдвоем.       – Какое еще "вдвоем"?! – возмутилась Кэсс, вскакивая с места.       ...должно быть, у нее плохо получилось скрыть свое удивление от увиденного, но кто бы мог ее в этом упрекнуть?       Сначала ей показалось, что она вообще смотрит не на живое существо, а на кривое зеркало, иначе почему назойливый пришелец был бы так похож на нее? Нет, это определенно был кто-то другой, выше нее и шире в плечах, и у него подавно не было ни пирифианской летучей мыши в плечевом кармане, ни митенки, скрывающей ожог на левой ладони. И все же: терранские черты лица, темная кожа, не слишком роскошный наряд. Даже стрижка не подвела, как если бы эти двое сговорились, что состригать упрямые "африканские" кудри почти под корень – лучший способ сберечь голову и от вшей, и от чужих цепких лап в драке.       Мужчина, кстати, был изумлен не меньше, чем она. То ли не ожидал, что защищать от него двух женщин будет еще одна, то ли тоже оценил "кривое зеркало".       Вокруг по-прежнему шумели голоса, а питомица Кэсс еще и чавкала краем кармана, но все же терранцы и андорианка на несколько секунд притихли. Затем... Кэсс не поняла, она ли не сдержала смешок или это был незнакомец, но оба расхохотались так, что окружающие начали оглядываться. Война войной, но не каждый же день встречаешь своего двойника!       – Вы знакомы? – холодно поинтересовалась Самил, не зная, на кого первого наставить встопорщенные антенны. Кажется, она слегка задыхалась.       – Нет, но я чуть не приняла его за Роджера! – Кэсс скалилась, безо всякого страха разглядывая мужчину. Ее ведь сюда только ради него и позвали? Было бы из-за чего волноваться.       – Кто бы говорил, – весело проворчал тот. – Если бы не волосы, я бы и сам решил, что они притащили сюда Дженнифер...       – Кто такая Дженнифер? – немедленно поинтересовалась летчица.       – Кто такой Роджер? – было ей ответом.       Самил прокашлялась, снова напоминая о своем присутствии:       – Спрашиваю в последний раз: ты уйдешь, или тебе помочь?       Пришелец чуть отклонился назад, чтобы оглядеть троицу свежим взглядом, и улыбнулся еще шире:       – А что, втроем у вас получится?       Андорианка глубоко вздохнула, прежде чем очень спокойно и четко ответить:       – В этой жизни есть вещи, которых лучше не делать. Становиться у меня на пути, – ей не хватило дыхания, – одна из них.       Мужчина выразительно покосился на белое пятно у нее на лбу:       – Давно мне не угрожало белое пугало. Напомни-ка: я должен бояться?       Она побледнела от гнева (Кэсс опять показалось, что между разномастными антеннами вот-вот блеснет молния), сняла руку с талии давно протрезвевшей Исикавы и принялась закатывать рукава.       "Мадам" схватила ее за одну руку, Кэсс – за другую и зашипела:       – Тихо, тихо! Ты что, позвала меня сюда, чтобы я просто смотрела, кто из вас кому голову оторвет? А ты, – она как можно строже взглянула на мужчину, – кончай строить из себя самого умного, тебе уже сказали, что здесь ловить нечего. В лучшем случае доведешь до того, что нас всех отсюда вышвырнут, в худшем об тебя разобьют что-нибудь тяжелое. К тому же близкие знакомства вообще заводятся иначе, не думал об этом? – она повернулась к Самил, слегка вклиниваясь между ней и незнакомцем – и вовсе не из страха за подругу. – Тебе силы еще пригодятся. Давай ты в самом деле сводишь мадам... эээ... на прогулку, а прочую дипломатию предоставишь мне?       Та выдернула руку, протиснулась мимо, буквально волоча за собой Исикаву, и направилась к выходу. Кэсс ласково улыбнулась:       – Так что, рассказать, как заводятся близкие знакомства?       Прежде чем мужчина успел хотя бы двинуться вслед уходящим, она легко подхватила его руку. Уцепиться за один палец и выгнуть его наружу – вряд ли до боли в суставе, но точно делая свое присутствие куда более заметным – было достаточно, чтобы он переключил внимание и попытался отпихнуть ее. Но, кажется, ссориться в толпе народа ему хотелось меньше, чем он старался показать всего пару минут назад, к тому же Кэсс знала свое дело.       – Благодаря вот этому жесту, – она чуть-чуть ослабила нажим, просто чтобы не бесить незнакомца лишний раз, и потянула его в сторону другого выхода, продолжая радостно болтать, – я познакомилась с очень близким мне человеком. После этого тоже дрались иногда, но как-то все больше словами обходились – удобно, кстати, кости заращивать не надо и так далее. Давно дело было, лет десять назад... Трудно сказать: в космосе время течет очень по-разному. На корабле середина смены, на планете ночь, года везде разные... Я правильно помню, что у тебя тоже корабль? Который? Здрасте, здрасте, мы уже уходим!       Охранники проводили их довольно усталыми взглядами.       В коридоре он все-таки стряхнул ее, хрустнул пальцами и хорошенько расправил плечи – как будто без этого можно было забыть, насколько он больше нее:       – Поздравляю, ты и в самом деле сорвала мои планы на вечер. Даже не знаю, что мне теперь делать, – в его голосе звучало самое настоящее недоумение, – показать, что на "Саратоге" делают с наглыми бабами, или позвать тебя на кружечку-другую вместо нее? Моя команда считает, что я терпеть не могу, когда кто-то лезет в мои дела, и они правы – но редко кто делает это так!       – Я за "кружечку-другую", – слегка насмешливо отозвалась Кэсс, – но, если расскажешь про "Саратогу", это будет славной закуской. Много про нее знаешь? – поддразнила она: может, в ее планы и не входило льстить новому знакомому, но, судя по тому, как он развеселился ее интересу, лесть сильно увеличивала ее шансы дожить до завтра с целой шеей.       – Много ли я знаю про "Саратогу"? – судя по его голосу, выстрел попал в яблочко.       – Нас не представили, – поддакнула летчица.       – Да что ты говоришь, – хмыкнул мужчина и изобразил имперский салют. – Это надо исправить, правда? Бен Сиско.       – ...и что, кто-то правда зовет тебя по такой фамилии?       Негодяи – пожалуй, самые занятые создания на свете. Не успели Бен и Кэсс договориться о том, куда пойти запивать знакомство, как его срочно потребовали в стыковочную зону бить кому-то морду. Впрочем, может, оно было и к лучшему. Во-первых, Кэсс редко слышала такую сочную ругань – и очень порадовала Бена, когда так и сказала. Во-вторых, к следующей встрече, на которой он очень настаивал, у него должны были перестать болеть пострадавший палец и пострадавшая гордость. Впрочем, об этом летчица решила промолчать.       У ригелианца, нынешнего совладельца лавки Кенца, ей удалось не только распланировать ремонт корабля, но и выудить рецепт "Андорианского Рассвета" в надежде угостить нового знакомого. Надежда могла бы быть уверенностью, если бы сам Кенц не улетел снова искать по соседним системам интересный космический мусор. В конце концов, рассуждала женщина, наверняка именно неандорианские инструкции были виноваты, когда получилось... то, что получилось.       Она разочарованно ругалась. Бен, ничего не смысливший в рассветах, сидел рядом и сочувственно кивал.       В стакане вместо красивого градиента между крепким до слез элем и пломбиром, который служил одновременно закуской и противоожоговым, плескалась невнятная ерунда. Впрочем, ингредиенты, далеко не ядовитые, вряд ли сильно изменились в качестве, так что было решено выпить смесь, чтобы добро не пропадало, и попробовать снова. Насколько плохой была эта идея, стало понятно довольно быстро: вторая порция получилась еще более странно на вид, а в терранских головах, кажется, воцарилась такая же муть, что и в стаканах.       Что ж, если винить в неудаче неправильный рецепт, то Кэсс с тем же успехом могла винить выбор мороженого в том, что после третьей неудачи (полной... на сто двадцать процентов...) они с Беном, склонив головы поближе, чтобы легче было перекрикивать шум в ушах, окончательно переключились на обсуждение то ли кораблей, то ли своей нелегкой жизни.       Нить разговора безбожно путалась.       – ...еще раз, где это все было? – Кэсс устало уткнулась лбом в приятно прохладную столешницу.       – В смысле? – недовольно отозвался Бен. – Я слышал, что ты не из свободных по рождению. Тебе что, ничего не говорит название "Терок Нор"? А еще говоришь, что соображаешь в здешних системах.       – Когда это я говорила, что шарю в системах внутри Альянса? – она была слишком пьяна, чтобы уловить чужую логику, или ей только из-за выпитого казалось, что логика там вообще была?       – А, ну да, – он хмыкнул и приятельски хлопнул ее по плечу. Таким ударом при желании можно было спину сломать... – У меня-то карты границей не кончаются! Хорошо, Баджор знаешь?       Она устало поморщилась:       – Изнутри. Работала там пару лет. Потом нас перевели, но на дальнюю станцию.       – Терок Нор, – с непонятной гордостью поведал ей Бен, выскребая из стакана мороженое, – это орбитальная станция Баджора. И меня там любят. Поняла?       Кэсс рассмеялась бы, но сознание работало странно, и вместо смеха ей пришлось вытирать слезы с глаз:       – Кто?.. Ааа, не могу... – она даже всхлипнула. – Кто вообще может любить терранца на орбитальной станции? Не завирайся хотя бы!       – Ну, – мужчина тоже усмехнулся, – ее зовут Кира...       – Еще одно идиотское имя.       – А то. Баджорское, – весомо произнес он.       Она повернула голову и взглянула на него в полном недоумении.       – Погоди удивляться, – он довольно оскалился. – Сначала угадай, какой у нее ранг.       – Глава стражи? – осторожно предположила она.       Уже по тому, насколько гордым собой выглядел ее собеседник, женщина поняла, что ошиблась. Чтобы дольше посмаковать самодовольство, он плеснул себе еще ядовито-синего эля и отхлебнул глоток. Разбавленные остатки недококтейля медленно стекали по стенкам стакана, и она глупо уставилась на мутные капли: казалось, что стакан таял. Иллюзия, если не галлюцинация, настолько завораживала, что Кэсс чуть не прослушала ответ на свой вопрос.       Впрочем, такой слушай не слушай – верится все равно с трудом.       – В каком смысле, интендант?       – Сколько, по-твоему, тут может быть смыслов? – Бен даже возмутился.       – Один? – пробормотала Кэсс: стакан все еще гипнотизировал ее.       – Тогда в чем проблема?       Она чуть снова не заплакала от смеха. И как прикажете объяснять этому чучелу настолько очевидные вещи?       – Скажем так, – она отлепилась-таки от жесткой столешницы и подложила под голову руки. – Если бы у меня водились такие друзья, я бы не пила непонятно с кем на заплеванной базе, где меня все ненавидят.       – Да что ты понимаешь, – он опрокинул свой эль в глотку и поморщился. – Я, конечно, сказал, что она меня очень любит...       – Вот-вот. Самому не противно?       Судя по выражению лица Бена, его отношение к такой судьбе резко изменилось. Слова Кэсс, конечно, вряд ли открыли ему глаза на что-то неведомое, но все же попали по какому-то внутреннему переключателю:       – Когда она на меня вешается, думаю: глаза бы мои ее не видели. А когда две недели полетаешь тут... Я бы, может, и остался, но ты хоть знаешь, какие здесь девки вредные – взять хоть ту вчерашнюю? Вот и вся политика. Возвращаюсь, как болван... Она думает, что это она такая хитрая, а я просто уже в том состоянии, когда все равно, баджорка она или крыса какая-нибудь.       Кэсс фыркнула:       – Много ты понимаешь в крысах! У меня вот эта тварюшка наполовину крыса и при этом умная и красивая. Да, золото мое? – она разогнулась и заглянула в наплечный карман. "Золото" спало, но для хозяйки красоту и ум вовсе не отменяла такая мелочь, как текущие изо рта слюни. – Ладно, ладно, раскатывай глаза обратно! – она подперла щеку рукой и снова уставилась на Бена, посмеиваясь над его раздражением. – Валяй дальше про свою баджорку. Она хоть красивая?       Она вспомнила, как он хлопнул ее по спине: ему было сказано убрать руки или нет? Память не отвечала. Но даже если и было, то можно ли назвать послушанием, если его рука по ходу разговора сползла ей на талию?       Как и раньше, его настроение моментально улучшилось, стоило вернуть разговор к нему. Он наклонился настолько близко, что почти говорил ей на ухо:       – Смотря с кем сравнивать.       Кэсс медленно моргнула, наслаждаясь ощущением, что у нее в жизни абсолютно все как надо. Только вот надо вылить в себя остатки эля...       – С крысой, – вяло шевельнулся проспиртованный язык.       – Если с твоей, то у крысы не будет шансов проиграть.       Они рассмеялись – даже не потому, что перемывать кости какой-то баджорке было очень весело, просто это было естественно, как дышать. Или разглядывать друг друга с неприлично близкого расстояния, неизменно находя больше сходств, чем различий. Были ли они вообще?..       – Прежде чем ты опустишь руку еще ниже, – шутливо-грозно предупредила Кэс, – два слова: я замужем.       – Я и сам женат, – ухмыльнулся Бен.       Она не сказала бы, что он ей очень нравился. Просто в его присутствии ее окутало, да так и не отпустило чувство исключительного довольства собой. Будто сейчас он, как и вчера, был просто зеркалом – и ей очень нравилось собственное отражение.