Изольда

      Кто говорит, что в космосе царит вечная ночь, попросту невнимателен. Ведь тысячи звезд освещают путь каждого корабля, даже не тратя силы на восходы и закаты, и вокруг каждой второй вращается теплый мир, где есть вода, а если повезет, то и еда тоже. И от спокойной, ясной дороги, которую указывают и оберегают эти бесконечные маяки, лучше не отклоняться. Есть у межзвездных путей обочины, где и вправду царит непроглядная тьма... Те, кто отваживается пытать счастья в таких закоулках, либо очень умны, либо очень глупы. И если первым еще удается порой уйти подобру-поздорову, то ко вторым космос беспощаден.       Этот нехитрый закон работает и в невзрачной, почти лишенной звезд туманности, известной за привычку местных астероидов густо облеплять корабли, особенно те, у которых на лбу триединое клеймо, и действовать на нервы сенсорам еще на подлете. Здесь очень удобно прятаться, но чем дальше вглубь, тем больше становится инородный слой на обшивке и тем сильнее искажаются показатели сенсоров, заменяющих космическим жителям глаза и уши. Довольно быстро вся система навигации попросту превращается в передатчик белого шума, оставляя путешественников на милость судьбы.       А в здешних краях у нее очень редко бывает хорошее настроение.       Сопла двигателей давно погасли: корабль идет едва ли на четверти импульса. Штурману надо отдать должное, ведь управляемая им громадина как-то обходит самые крупные астероиды, но от вездесущей мелкой пыли спасения нет никакого... Металл непостижимым образом притягивает даже несколько довольно крупных булыжников из дальнего скопления. Они, совершенно случайно образовав стройное кольцо вокруг самой тонкой части корабля, плотно пристыковываются, и на такой скорости им не труднее продавить себе путь к самой обшивке через толщу мусора, чем пуле нырнуть в плоть и коснуться кости. Тусклый блеск их неровных граней не сулит ничего хорошего, но некому уважить предостережение – первое, оно же последнее.       Вакуумная взрывчатка срабатывает с оглушительным шумом, но в космосе звуки не распространяются, а туманность охотно глушит и сигналы бедствия. Эти кардассианцы никогда не расскажут своим предкам, уже давно переселившимся под лучи нездешнего незаходящего солнца, как ловко их дети отомстили за их смерти. Эти клингоны никогда не попадут в Сто-Во-Кор: погибнуть, угодив в засаду, недостойно воинов, не первый десяток лет умеющих держать в руках бат’лет.       Корабль ломается точнехонько пополам, и из такой маленькой на вид пробоины вытекает воздух вместе со всем, что ему удается прихватить, будь то техника или почти живые тела. Но подобный мусор развеется через несколько дней, и больше не останется никаких следов произошедшего, потому что части корабля, в отличие от его хозяев, вскоре получат новое воплощение и наконец-то послужат кому-то на пользу.       Внутри корабля спешно включаются силовые поля, но энергии слишком мало, чтобы они были устойчивы, и кислород все еще утекает. Когда его становится достаточно мало, к обломкам с тройным клеймом приближается крошечный корабль. Его мудрено заметить: здешние астероиды не покрывают, а заменяют ему внешний слой обшивки, и только осмысленная траектория выдает настоящую силу, что управляет этой грудой камня. Кораблик вытягивает к ближайшему куску добычи стыковочные лапки, что есть сил вцепляется тяговым лучом и неспешно выжимает половину импульса в обратную сторону – туда, где в мельтешении камней и пыли вырисовывается огромная темная масса. Она выглядит достаточно неупорядоченной, чтобы посторонний глаз не заподозрил, будто она выросла здесь с чьей-то помощью, и тем не менее слишком уж хорошо совпадают контуры ее частей. Она похожа на многозубые челюсти, и в них постепенно скрываются куски невезучего корабля, на котором все еще глупо сияет усыпанное мусором тройное клеймо.       Чудовище сыто. Чудовище довольно.       Он снимает шлем управления, устало жмурится и улыбается своим мыслям. За иллюминатором безжалостно мягко смыкаются "челюсти": работа закончена, можно отдохнуть и проверить, в порядке ли его техника. По этой туманности раскидана настоящая лаборатория – а как же иначе! Чтобы настолько спокойно уничтожить залетный корабль и при этом быть уверенным, что среди убитых нет ни одного терранца, а потом еще и оставить "рабочее место" в полном порядке, нужно очень много инструментов, и у большей части даже названий на известных ему языках нет... Что ж, здесь у него было вдоволь времени на изобретения со всеми пробами и ошибками.       С проверкой лучше поторопиться: его скоро отвлекут. Бледная рука соскальзывает с панели, касается другой руки; указательный палец чуть медлит, прежде чем коснуться крупного кольца, грубоватого на вид, но явно сделанного с большой любовью.       Все.       Осталось дождаться ее.              ***              Кэсс при малейшей тряске вцеплялась в штурвал мертвой хваткой и количеством ругательств наверняка выдавала полное незнание дороги. Равно как и техники, но кораблик – "это точно не бывший разведзонд?" – она честно одолжила у знакомой скупщицы краденого, а вот карту окрестностей запасного места встречи с Майклом составляла сама. Следовало бы почаще вспоминать, как выглядят эти чертовы дебри...       Она нервничала, Бен скучал. Они успели перемыть косточки всем знакомым, Бен смотрел в окно и время от времени поддакивал ее ругательствам (будто Кэсс сама не знала, в какую дыру они попали). Терранку при всей симпатии уже тошнило от его мнений обо всем, что можно было увидеть в иллюминатор, так что она с удовольствием отвечала тем, от чего тошнило его самого: подробностями того, что из себя представляет Майкл и как с ним обращаться. И вот что странно: в своем хвастовстве, безудержном и бессовестно приукрашенном, она все равно с удивлением узнавала правду: да, у нее с мужем хорошие отношения. Настолько хорошие, что их можно назвать словом "прекрасные" – особенно если вообще знаешь такое слово. Да, он добровольно забрал себе меньший корабль и уж тем более сам придумал забиться с этим кораблем в медвежий угол, куда приличные расы совались не чаще, чем на Баджоре бывало полнолуние.       ...Кажется, с болтовней пора было заканчивать. Кэсс уже и в самом деле поверила в то, что наплела, и начинала скучать по благоверному. А это никуда не годилось.       На словах про медвежий угол Бен нахмурился. Выглядело это, будто он задумался, и Кэсс было решила, что этому виной ференгийское выражение, которое она так удачно ввернула, чтобы описать место в целом. Но нет: последовал закономерный вопрос, чем ее драгоценный гений, собственно, занимается в глуши, в полном одиночестве и на таком маленьком корабле, что там и развернуться-то мудрено даже без второго пилота.       – Чем занимается? Эм... – отвечать что-то по делу терранка была не готова. – Эммм... Дилитием?       Это был блеф, но Бен только с уважением хмыкнул. Кэсс решила про себя: как только выяснится, что у Майкла и вправду водится дилитий, – он и вовсе челюсть отвесит.       Добраться бы только.       Она уже не по одному разу подкладывала под себя то одну ногу, то другую, и отсидела себе все, что можно, прежде чем окрестности смилостивились и совпали с приметами в ее голове. Хряст кулака по кнопке отключения двигателей разбудил спавшую в ее наплечном кармане летучую мышь, и та добавила свои крики негодования к ликующему воплю хозяйки.       Небольшая, даже если не разбираться в астрономии, система, разумеется, пряталась в уютном коконе. Проходить через него было не особо приятно, у Кэсс каждый раз возникало ощущение, что ее куда-то засасывает; зато хотя бы Бен заткнулся, когда вокруг корабля стало ничего не видно. А под бешено вращавшимися газовыми облаками уже никак нельзя было ошибиться мимо совсем уж крошечной планеты. Знакомый вид почему-то вызвал у Кэсс довольно странную ассоциацию, так что она мысленно заметила себе спросить, в какой такой истории мальчик жил на астероиде, и немедленно об этом забыла.       Несмотря на размеры, планета обладала достаточной гравитацией, чтобы не бояться, что их горе-транспорт унесет на орбиту без них. Дом, насколько можно было понять по виду из иллюминатора, и вовсе выглядел так, будто давно пустил здесь корни. Со второго раза пристыковав кораблик у запасного не то входа, не то шлюза, Кэсс встала и направилась к выходу, потирая руки. На Бена она даже не взглянула, только бросила на ходу:       – Ничего не трогай и ничему не удивляйся.       За дверьми, открывшимися по нажатию кнопки, оказалось... Больше всего это было похоже на глухую стену. Кэсс, впрочем, нимало не удивилась – закинула на плечо сумку, которую невесть когда успела подцепить, и привычным жестом приложила освободившуюся руку к едва заметной впадине. Кольцо на ее пальце слегка стукнуло по поверхности, и с этим звуком "стена" укатилась в сторону.       Кэсс ступила в жутковатый темный коридор, где не было решительно никого, и вдруг тихо рассмеялась:       – Встречает...       Вперед она двинулась так, будто сумка на ее плече ничего не весила, но хоть этому было объяснение: шагнув из корабля наружу, Бен тоже почувствовал, как вместо стандартной корабельной гравитации переходит в поле куда более ненавязчивого притяжения планеты. Плечи сами расправились, ноги зашагали легче; при желании он мог бы, наверное, подпрыгнуть и коснуться рукой потолка. Впрочем, вместо этого он предпочел ускориться и догнать Кэсс, спешившую вперед, как птица в родное гнездо.       Перед дверным проемом, завешенным какими-то нитями, она притормозила, прислушиваясь к треньканью струн и негромкому, не особо мелодичному пению. Секундную паузу она потратила на какой-то очень уж счастливый вздох, а потом вошла в комнату и подхватила:       – On avait pour nous toute la Californie...       Ошибки быть не могло: в своих восторженных речах она имела в виду именно этого долговязого парня, белого, уже плешивого, да еще и гитару державшего не на том колене. Тот сидел спиной, но чуть повернул голову, когда услышал ее голос, так что стало видно, как он прикрыл глаза и улыбнулся: радость, мимолетная или нет, была взаимной.       Дождавшись последнего аккорда, Кэсс приобняла мужа со спины, довольно хихикая:       – Ну что, соскучился?       – Дорогая моя, – начал было Майкл ужасно довольным голосом, отставляя гитару. Кэсс, впрочем, не озаботилась тем, чтобы дать ему договорить:       – Судя по "дорогой", ты опять забыл, как меня зовут? – она присела на ручку кресла, все так же улыбаясь... и так и замерла. Бену не было видно, что, собственно говоря, не так, но улыбка на ее лице медленно растаяла.       – И сторчаться успел, пока меня не было...       Голос терранки тоже изменился до неузнаваемости. Она нервно накрыла ладонью свою мышь, безотчетно поглаживая ее, чтобы успокоиться, но сил встать не находила, да и не очень-то это легко, когда позвоночник заморожен страхом.       – Au contraire, – спокойно заметил Майкл. По голосу уже было понятно, что он не в себе. – Во-первых, подобные вещества не дают моему сознанию возможности покинуть этот мир: удовольствие возвращаться в него, на мой взгляд, вызывает слишком много вопросов. Кратко же говоря, это всего лишь обезболивающее, а не наркотик в полном смысле этого слова. А во-вторых, могу тебя заверить, я выбирал такое средство, которое не навредит моему и без того поганому здоровью. Полагаю, напоминать тебе о том, насколько я придирчив, пока необязательно.       – У кого брал? – недовольно, но уже без такого страха спросила Кэсс.       – У нашей дорогой Ше’вин. Я бы ее очень обидел, если бы не дал ей шанса... Знаешь, не вызывающие привыкания порошки даже у нее в три раза дороже. И смысла переплачивать почти никто не видит.       – Кроме тебя, надеюсь?       – Кроме меня.       Кэсс бросила протирать в мыши дыру и о чем-то задумалась.       – Если ты ожидала другого, я тебя прекрасно понимаю, – пробормотал Майкл, поглаживая ее по руке.       – Конечно, ожидала! Тебя сюда вызвала, сама притащилась, а у тебя глаза в разные стороны. Не мог просто напиться?       Он взял со стола потрепанный гипошприц и показал ей:       – Позволь напомнить тебе хотя бы про мою запасливость. Несколько минут – и я целиком в твоем распоряжении, – он приложил гипо к шее, но затем хмыкнул. – И нет, я не забыл, как тебя зовут. Разве что, боюсь, я не узнаю твою мышку... Это ведь не Ронни?       – Это ее дочка, – Кэсс тихо фыркнула. – Будешь себя хорошо вести – дам поиграть. В смысле, я понятия не имею, зачем она тебе, но Джек каждый раз ведется... Ты колись, я тебе и потом могу про него рассказать.       – Как скажешь. Что ж...       Раздалось тихое шипение, и через несколько секунд Майкл обмяк в кресле. Кэсс положила выпавший из его руки гипошприц обратно на стол и полезла в стазисный контейнер у стены. Судя по всему, содержимое сумки не желало влезать туда в полном объеме, и терранка с полной отдачей проверяла, насколько в этой задаче поможет упрямство. Или иные методы – вроде того, чтобы сунуть в собственный карман самое большое яблоко...       Бен решил, что ответ на вопрос "какого черта происходит?" слишком очевиден, а добиваться чего-то возмущением было не от кого. Так что он молча озирался, будто пытаясь понять, куда попал. Комната выглядела почти нежилой, вполне оправдывая звание "запасного убежища", и ничем не выдавала в хозяине того гения, которого он успел себе представить, разве что стол был завален таким количеством книг и паддов, какое просто не может пригодиться нормальному терранцу. К тому же... Бен подошел поближе, но баджорские названия не говорили ему ничего, на письменном клингонском он знал только корабельные команды, а буквы терранского стандарта, с которым он был во враждебном нейтралитете, большей частью складывались во что-то решительно непонятное. Еще и значки какие-то над ними... Тьфу.       Он отвернулся от стола, и его взгляд упал на самого Майкла, растекшегося по своему креслу. Бен моментально об этом пожалел.       Лицо "гения" было похоже на дом после пожара. Неудивительно, что у него от обезболивающих глаза косили! Сиско знал, как выглядят ожоги от плазмы, на его глазах однажды так же обдало Мадалоуна, но весельчак-пират еще легко отделался, по сравнению с этой развалиной!..       Или, по крайней мере, так казалось, если смотреть слева. Правая часть тела у бедняги не так пострадала, и если сосредоточиться на ней, то он и вовсе не выглядел старше своего гостя. И говорил, если подумать, неплохо для обладателя таких шрамов, даже пытался изображать какой-то изысканный акцент...       Майкл, не открывая глаз, поднял руку к лицу, и Бен почел за лучшее убраться из его поля зрения. Кэсс, наоборот, навострила уши и подошла поближе.       Комнату заполнил безнадежный стон:       – Какая гадость...       – Добро пожаловать в реальный мир, детка, – терранка усмехнулась и снова уселась на подлокотник. Еще немного, и она съедет на колени своему гению... – Что, доза паленая?       – Что? Нет, почему... Это все антидот, не везет мне с ними... Я их столько перепробовал – если в один прекрасный день Ше’вин решит отойти от дел, то я смогу ее заменить, и никто не заметит разницы. Или дело не в нем, а? Может, отменять действие обезболивающего и не должно быть приятно, как ты думаешь? – он отнял руку от лица и жалобно посмотрел на Кэсс. Потом, уже просто в недоумении – за ее спину, на стазисный контейнер. – Я же его закрывал.       – Ты закрывал... Я привезла всякого, как ты просил. Решила сразу убрать, а то на моем корыте из такой технической роскоши только холодильник, знаешь ли.       – Спасаешь меня, – пробормотал Майкл ей в плечо.       – Яблоками? От голодной смерти?       Мышь выползла из своего убежища, спасаясь от давления чужого лба, и полезла Майклу на голову. Кэсс подняла руку для подстраховки, но он мягко поймал ее пальцы, коснулся губами кольца и сам помог зверушке лезть дальше.       – От цинги, – пробормотал он с видом полного сосредоточения.       – Что это?       – Потом объясню.       Бен открыл было рот, чтобы прервать чрезмерно идиллическую семейную сцену. Кэсс перехватила его взгляд, ухмыльнулась и жестом остановила его реплику. Пересадив мышь себе на голову (лазать по густым и плотным коротким кудрям той явно было удобнее, чем по почти длинным, но мягким и редким), она сделала глубокий вдох и выпалила наконец:       – У меня к тебе дело.       Майкл с еще более глубоким вздохом медленно поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза, и процедил:       – Я почему-то так и думал, что это не очередной твой брат. Хотя я и насчет остальных не уверен... Тот самый охотник за головами, о котором ты рассказывала Кенцу, – это было утверждение, не вопрос.       – Я полагаю, это в прошлом, – тихо сказала Кэсс, не разжимая зубов.       На этот раз он не дал ей договорить:       – О настоящем я тоже догадываюсь. Нет, я понимаю, что тебе хочется иногда развлечься, но со мной ты их обычно не знакомишь...       Он обернулся и впервые открыто взглянул на Бена. Кэсс задохнулась от возмущения, узнав в его глазах отлично запомнившееся ей белое презрение. Что за кретин...       – Это единственное, о чем ты способен думать? – она уже по-настоящему зашипела, так что даже мышь испугалась и стекла обратно на голову Майклу.       – Ессильт, – сказал он с большим достоинством, снова глядя жене в глаза. – Ты знаешь, что слухи здесь распространяются со скоростью света? Благодаря им я способен думать об очень многом. Я знаю, кто это, просто не вижу, какое у нас может быть общее дело.       Он ни на йоту не сбился со своего высокопарного тона, даже когда снял с себя царапучую мышь и осторожно переместил ее на стол. Кэсс довольно грубо отобрала у него питомицу, запихала ее в свой карман и поднялась на ноги:       – Не видишь? Отлично, я объясню. Там, – она ткнула то ли в потолок, то ли в окно, – война. Он знает, что с ней делать. Я хочу, чтобы войны не было, и если для этого понадобится заставить вас работать вместе – клянусь своим кораблем, я вас заставлю. Какая тут выгода тебе, я, конечно, пока не знаю, учитывая твою милую привычку забиться в какую-нибудь дыру и оттуда наблюдать за происходящим, пока можно ничего не делать... Хотя ты, например, очень любишь говорить, что следующие поколения должны жить лучше нас, так? В твоей семье уже есть кое-кто из этих следующих поколений. Вот и пошевелись.       Майкл слушал ее тираду, откинувшись назад в кресле, и откровенно любовался ее гневом.       – Если ты про Джека – которого я, к слову, ни разу в жизни не видел, – то позволь кое-что уточнить: речь здесь о твоей семье. Ты никогда не настаивала, что отец я.       – Некому больше, – фыркнула Кэсс. – Он такой же зануда.       – Принято. Но, согласись, ты бы нашла объяснение, даже если бы у него была белая кожа.       – Альбинос?       – Или голубая...       Кэсс снова стояла вплотную к нему, наклонившись близко-близко. Кончик кинжала в ее руке упирался ему между ключиц.       – Повтори.       Майкл скосил глаза, чтобы взглянуть на ее оружие, и просиял:       – Какая прелесть! Можно взглянуть?       Она не шелохнулась, так что ему пришлось самому вертеть головой, восхищенно бормоча: "Настоящий терранский, времен расцвета империи..."       Кэсс вздохнула:       – Нет, ты точно наркоман.       Эддингтон только плечами пожал:       – Откуда ты его взяла?       – Ограбила музей, – она не глядя убрала кинжал в ножны под рукавом и отошла. Он повернулся следом, не переставая улыбаться:       – Я все еще агностик.       – Это заразно?       – Это логично. Увижу его – поверю, что он существует. До этого – извини.       – Закончим с нашим делом, и можем махнуть в гости хоть навсегда. Дело, кстати, такое...       – Зачем ждать? Можем и прямо сейчас. Топлива хватит. Ты давно грозилась в один прекрасный день осесть на планете, я тоже об этом подумываю, только вот книги соберу... Или можно прямо здесь все обустроить. Атмосферы, правда, нет, но воздушные репликаторы же зачем-то придуманы, правда? Как ты относишься к терраформированию?       – С опаской, – Кэсс ухмыльнулась. Странно, что она вообще ответила впопад: казалось, ее внимание было целиком поглощено яблоком, на котором она что-то вырезала "музейным" клинком, то и дело шипя на мышь, которая покушалась на еду. Возможно, этот спектакль она устроила, просто чтобы не смотреть на Майкла: он хоть и нес полную околесицу, но все же был как никогда похож на трезвого и здорового человека. Это завораживало и пугало одновременно.       – ...ну вот полетаем еще лет десять, если не пришьют. Тебе будет сорок, мне и вовсе полтинник. Что после этого еще делать, кроме как помидоры выращивать?       – Пить, ругаться, плодить детей, – она сдерживала смех, но все еще не поднимала взгляда. – Кажется, в моем грузе были какие-то семена...       – Пустим их в дело. Может, и Рольфа к себе переманим...       – Ральфа, – поправила она. – Рольф тебя боится.       Эддингтон выглядел так, будто она зарядила ему в лоб чем потяжелее:       – Подожди. Ты же не собираешься сказать мне, что это два разных человека?       – Они близнецы, дубина!       Оба рассмеялись, Майкл и вовсе пару раз всхлипнул. Вытирая глаза, он бросил еще один ядовитый взгляд на Бена:       – Его с собой берем?       – Ага, – веселилась Кэсс. – Помоги ему вломиться на Терок Нор, и дальше он будет свободен, как ветер.       Бен раздраженно вздохнул, но ее взгляд говорил: "Я предупреждала. Терпи". Майкл смешно наморщил лоб:       – А можно как-то пропустить этот шаг? Видишь ли, мне вламываться на Терок Нор ну вообще низачем не нужно. Полагаю, ты со мной согласна... Если это, конечно, не очередной поворот твоих шуток про развод: леди надоело ждать, леди решила овдоветь.       – С тобой овдовеешь, – хмыкнула терранка. – Нет уж, мы легких путей не выбираем.       – А трудный непременно лежит через повторение нашего подвига, только в обратном направлении?       – И через освобождение нашей расы, мать ее так, – она сунула-таки мыши кусок яблока и зачавкала остатком сама.       – От кого? – в голосе Эддингтона прорезалась нота умиления.       – От моей жены, – мрачно и довольно громко заявил Бен. Этот цирк ему уже порядком надоел, и если плата за помощь – это торчать в углу, изображая мебель, и терпеть то, как другие пытаются казаться умнее за его счет, то он с удовольствием откажется от такой помощи.       Майкл снова смотрел на него с безжалостной насмешкой:       – Жены? Вы решили совместить мой развод со своим? Ну-ну, я слушаю.       – Имя Дженнифер Сиско ни о чем не говорит?       – "Ни о чем"? – возмутился "гений". – Она светоч научного мира по ту сторону границы! Со ссылкой на нее приснопамятный мой куратор поверил бы, что Баджор плоский. Один вопрос: зачем она вам – или, вернее, зачем вы ей?       – Затем, – веско ответил Бен. – Эта сука сейчас сидит на Терок Нор и пытается слепить все существующие сенсоры, телескопы, хреноскопы и так далее в один прибор. И если у нее получится...       – У нее получится, – с непонятной гордостью сказал Майкл. – Она свое дело знает. У нее не может не получиться.       Сиско только глаза закатил:       – Еще вопросы? Ей это задание дали, чтобы накрыть меня, но по дороге они узнают еще много чего нового и интересного. Альянс о здешнем рынке, например, знает? Нет, но узнает. И куда деваются корабли из пятнадцатого сектора, и куда сбегают терранцы из шахт... Твою планетку они тоже разглядят, кокон там, не кокон. И все, никаких больше мирных колоний, никаких овощей с наркотиками. Вот что у нее получится.       Он чем-то задел за живое собеседника, судя по задумчивому виду, который тот напустил на себя, прежде чем протянуть:       – Овощи, наркотики, рок-н-ролл... А трудно сейчас пересечь границу?       – Конечно, – фыркнул Бен. – Мы им задали в первые недели, так что теперь патрулей чуть ли не вдвое больше. Но прорваться все равно можно, у нас некоторые...       Майкл с важным видом отвернулся к Кэсс:       – Ессильт, почему мне кажется, что корабли из пятнадцатого сектора исчезают из-за того, что их все перегнали охранять границу, а не из-за моего скромного вклада?       – Откуда я знаю, почему тебе что-то там кажется? – нейтрально уточнила та, изображая огромнейший интерес к своему огрызку.       – Нет, я серьезно. Когда я имею счастье тебя видеть? Только когда мне есть чем с тобой поделиться. Редкие неприятные ощущения вроде аварии плазмопровода не в счет, тем более что мне все равно некого больше было вызвать... Веришь ли, я тоже заметил, что в моем секторе стало подозрительно тихо, хотя бы потому, что ты ко мне полгода не заглядывала. Это много. А сейчас тот, по чьей милости все это происходит, заявляется ко мне и требует помощи. Каково?       – Не завирайся, – потребовала она. – Какая еще милость, если за тобой охотятся? Самому-то очень понравилось, когда мы свалили и за твою голову объявили награду?       Он поджал губы, неприятно удивленный, что она заняла не его сторону. Но, даже если ответа не находилось, было ясно, что своего мнения он не изменил.       Они сверлили друг друга взглядами, пока Кэсс не хлопнула себя ни с того ни с сего по коленям:       – Ладно, нет так нет. Жратву я выложила, за товаром подгоню позже. Бывай.       Она встала с контейнера и подняла с пола пустую сумку. Майкл растерянно заморгал:       – Ты куда?       – Я же говорила, – огрызнулась она. – На Терок Нор. Уши чистить надо...       – Ты же хотела, чтобы я?..       – Перехотела! Сил моих больше нет тебя уговаривать. Сама как-нибудь разберусь, не в первый...       – Не надо меня уговаривать, я согласен, – очень шустро, но совсем не в тон ей перебил Эддингтон, мгновенно принимая мирный и покладистый вид.       – Мои уши только что говорили мне другое, – уточнила Кэсс – от самой двери, и все же не спеша вон. – Мне тоже их почистить?       – Я ошибся, – с готовностью признал Майкл.       ...С таким ростом виновато втягивать голову в плечи было немного смешно, но, возможно, именно это убедило терранку сменить гнев на милость. Она чуть-чуть развернулась к нему, и он моментально добавил:       – Это все еще кажется мне плохой идеей, но если вопрос в том, кто из нас туда полезет, а не в том, лезть ли вообще, то пусть это лучше буду я.       – Себя не жалко? – в ее голосе, впрочем, жалости тоже особо не было. – Тебе долго собираться?       Майкл осторожно улыбнулся:       – Мы уже собираемся?       – А чего здесь сидеть? – проворчал Бен. Под шумок он попытался усесться на освободившуюся крышку контейнера, чуть не сломал его своим весом и почел за лучшее стоять. Но подпирать стенку, как ни странно, все еще было не особо веселым занятием, так что его терпение снова иссякало.       Майкл смерил его взглядом – его нынешнее выражение лица скрывало презрение куда лучше, но что-то подсказывало, что само чувство ни на йоту не изменилось, – и пояснил скорее для Кэсс:       – Чем опаснее затея, тем лучше будет обсудить ее заранее... Я могу составить карту коридоров, могу саботировать станцию пятью-шестью разными способами, но даже на то, чтобы написать простейший вирус для главного компьютера, нужно время. Не говоря уже о том, что для саботажа туда нужно сначала добраться...       – Это я беру на себя, – Бен счел, что настал его черед самодовольно улыбаться. – И, кстати, в коридорах я и так не заблужусь.       – Именно, – Кэсс кивнула на дверь. – Так что вперед. По дороге все и обсудим.       – Обсудим? – Майкл только что с кресла не свалился. – Все вместе?       – Одна голова хорошо...       – А две – аномалия, – отрезал он. – Я очень тебя прошу, предоставь это мне. Во-первых, взломщик тут все-таки я, если не считать за взлом системы безопасности случаи, когда ты лупишь охранника гаечным ключом по голове, – Кэсс решительно не помнила ничего подобного, но, возможно, это была попытка пошутить. – А во-вторых, у меня нехорошее предчувствие. И шансы... И ты зря забываешь про "охотника за головами", – самодовольство в его голосе отлично сочеталось с беспокойством. – Даже в качестве "головы" я бы хотел видеть себя, а не тебя.       – Сначала ты вообще ничего не хотел, а теперь решил загрести себе все веселье, – она надулась, будто взаправду считала одиночный налет на орбитальную станцию развлечением.       – Подеритесь, – предложил Бен, оживляясь.       – У меня численное преимущество, – терранка, впрочем, все же задумалась. – Можем кинуть кости...       – ...монетку, – эхом отозвался Эддингтон.       – Где ты в этой дыре возьмешь монетку?! Хотя ты, конечно, все можешь...       – Древние добывали золото из ртути, чем я хуже? – он ухмыльнулся и сунул руку за ворот. Оттуда показался мягкий мешочек на потертом шнурке – Кэсс уже не раз видела его, но все ленилась спросить, зачем он нужен, – а из мешочка была бережно извлечена монета, сиявшая так ярко, будто и в самом деле была сделана из золота. – Мое единственное наследство, если хочешь знать. Сойдет?       Он по-прежнему обращался только к жене, но получил кивок и от Бена. Даже мышь при виде блестящего кругляша перестала чавкать, не решаясь прервать такой момент.       – Думаю, одного раза хватит. Чье будет на верхней стороне, тот и летит. Доллар – ты, гагара – я...       "Что ты «га-га» – это уж точно", – подумала Кэсс, но шутка показалась ей довольно неудачной.       – ...бросаю?       – Потереть надо, – предложил Бен.       Майкл посмотрел на него так, будто тот сказал первую умную вещь за день, улыбнулся и на ладони протянул монету Кэсс:       – Подуешь?       Она только вытаращилась в ответ:       – Я?       – Монетка – моя удача, ты – моя удача, – он улыбнулся еще шире, – что может быть лучше?       – Прибереги комплименты на потом, – шутливо проворчала она, но ответом было только:       – Зачем?       Она со страшно довольным видом прикусила губу, медленно глубоко вздохнула, и дунула – да так, что щеки округлились. После этого дыхание задержали все.       Монета блеснула в воздухе, лениво переворачиваясь, будто неспешно демонстрировала зрителям возможности на обеих своих сторонах, и упала, конечно же, к ногам Кэсс. Та присела, чтобы разглядеть рисунок.       Птица с монеты глядела на нее в ответ с откровенной насмешкой.