***
Сегодня суббота, и до сих пор нет ни единой вести от Мориса, ничего от Кристофера, помощника Рафаэля, который специально прилетел в воскресенье, чтобы воспользоваться старыми связями. И это медленно убивает Магнуса, который как никогда чувствует свою беспомощность и бесполезность. И сны, снова и снова. От них нет спасения, от них нельзя отмахнуться, они, словно грифы, кружат над Магнусом, который постепенно перестает различать реальность и кошмары. Но страшнее то, что он не может рассказать о них, не может поделиться своими страхами с Алеком, в кровати которого он проводит каждую ночь, вжимаясь всем телом, пряча голову. Но это не помогает. Каждую ночь Алек рассыпается пеплом у него в руках, каждую ночь руки Магнуса разрывают грудь отца и пронзают бьющееся сердце, каждую ночь Кларк хохочет, наблюдая за бесконечными страданиями детей, а Рауль умирает в руках чудовища, чьи глаза так сильно напоминают глаза Алека, и каждую ночь это чудовище гибнет, разрываемое на части тремя вампирами, пока Магнус стоит, не в силах помочь ни ему, ни Бетти, ни Рафаэлю, ни Рагнору, ни самому себе. Сегодня уже суббота, а Изабель еще во вторник ясно дала понять, что намерена провести этот выходной вместе со своим другом. В среду к ним решила присоединиться Клэри, в четверг о вылазке прознал Джейс, а вместе с ним и Майк, а в пятницу их компания пополнилась Ричардом. Поэтому сегодня после полудня Магнус стоит в торговом центре, ожидая друзей, до конца не отдавая себе отчет, зачем согласился на эту авантюру. А потом понимает. Он согласился ради теплых объятий Изабель и радостного смеха Майка, ради дурацкой ревности Ричарда, хвастовства Джейса и застенчивой улыбки Клэри. Время летит незаметно, потому что Магнус утопает в новостях от своих друзей, которые сразу же замечают его измученный вид. Но тому удается отшутиться. Понемногу тревога отступает, страх уходит и сознание прочищается. Маленькая яркая вспышка освещает самые темные участки его души, и Магнус поднимается, чтобы попрощаться, потому что ноги сами несут его к лофту, в котором его ждет еще один важный для него человек. Алек вздрагивает, когда слышит знакомые шаги: сегодня его любимый должен был провести время с друзьями, но вместо этого стоит под дверью его лофта с бешено бьющимся сердцем. Алек открывает дверь, прежде чем рука Магнуса успевает коснуться звонка. Алек хочет задать вопрос, чтобы уточнить, все ли в порядке, но Магнус не дает произнести ему ни слова. — Каждую ночь я вижу, как тебя убивают, а потом ты рассыпаешься у меня в руках, повторяя судьбу Бетти. Иногда мне снится, что это я лишаю тебя жизни, что это я убиваю всех своих друзей и отца тоже. А сегодня я видел, как тебя превратили в то существо, а потом поместили в клетку и я не узнал тебя. Все было словно наяву. Вампиры Мориса разрывали твое тело, рвали на куски, а ты смотрел на меня, умоляя о помощи, но я просто стоял и ничего не делал. Лишь когда не осталось ни единого шанса, я понял, кто был передо мной, но было слишком поздно. Я снова не смог тебя спасти. А еще мне снятся люди: все те, кому я не успел помочь, те, кого превратил Кларк. Они умирают, они зовут на помощь, им больно, но даже всей моей крови не хватает, чтобы облегчить их страдания. — Магнус делает паузу и смотрит Алеку прямо в глаза, а потом продолжает: — Иногда я слышу, как кричат те вампиры, чьи мозги ты выжег. Я вижу их тела, вижу их глаза, в которых отныне только пустота, и мне становится страшно, потому что я не хочу, чтобы ты так поступал. Магнус замолкает и внимательно смотрит на Алека, который так и не произнес ни слова. Время в тяжелых бутсах отмеряет секунды ударами человеческого сердца, а потом спотыкается и останавливается, когда Алек делает шаг назад. — Хочешь зайти? — Вопрос повисает в воздухе, и оба понимают, что Алек спрашивает не только о лофте. — Да, — твердо отвечает Магнус и заходит внутрь. Еще один уверенный шаг и еще один, пока он не оказывается совсем рядом со своим любимым. — Спасибо, — тихо благодарит Алек, и Магнус просто кивает, утыкаясь головой в его грудь. «Это входит в привычку. — Алек улыбается про себя, крепко прижимая к себе Магнуса. — Хорошую привычку». Они долго стоят, просто прижавшись к друг к другу, пока Алек внезапно не отстраняется. — Магнус, ты же был с друзьями. Ты их бросил и приехал ко мне? — Да, — просто отвечает Магнус. — Мне нужно было тебе все рассказать. Я же не помешал тебе? — Нет, не помешал. А твои друзья не обидятся, что ты их бросил? — Ну, быть может, совсем чуть-чуть. Ты не хочешь в следующий раз сходить со мной вместе? Алек ошарашенно молчит, и Магнус неверно истолковывает его молчание. — Если не хочешь, не нужно, — быстро говорит он, закусывая от волнения губу. — Хочу, очень хочу. — Алек уже не скрывает своей улыбки. — Я просто не думал, что ты когда-нибудь захочешь это сделать. — Почему? Ты странный. Обычно, когда люди встречаются, они знакомят свои половинки с теми, кто им близок. Ты же познакомил меня с Рагнором. — Рагнор — это совершенно другое дело. Мне не нужно ему врать, а тебе придется. — Алек морщит лоб. — К тому же, твои друзья уже знают меня, и, как мне кажется, они меня недолюбливают. — Тебе не кажется, — усмехается Магнус. — Но им просто стоит узнать тебя получше. Ты можешь быть вполне очаровательным. Этакое сочетание юности и опыта. Это цепляет. — Вот как? — Алек чуть приподнимает одну бровь и отходит к дивану, а затем манит Магнуса к себе. — Это тебя привлекло во мне? — Не напрашивайся на комплименты, Александр. Меня много чего привлекло. Но я не буду раскрывать все карты. — Магнус садится на диван рядом с Алеком. — Хочешь, посмотрим фильм? Только не про вампиров. — Почему бы и нет? — соглашается Алек. Почти предсказуемо Магнус засыпает уже на второй половине фильма, и Алек задерживает дыхание, чтобы ненароком не разбудить уставшего Магнуса, который лежит, привалившись к его плечу. Проходит полчаса, и он понимает, что кошмары никуда не делись. Магнус не кричит, лишь все его тело натянуто, как струна, а руки судорожно сжимают рубашку Алека. — Тише, Магнус, — ласково шепчет Алек, поглаживая Магнуса по голове. Тот медленно открывает глаза и облегченно выдыхает, чувствуя, как длинные пальцы запутываются в его волосах. — Пойдем спать, — предлагает Магнус и тут же взвизгивает, когда оказывается на руках у Алека. — Отпусти, Алек, я не принцесса, чтобы носить меня на руках. — Не перестанешь вырываться — я так тебя на встрече с твоими друзьями носить буду, — шутливо угрожает Алек, пока несет его в спальню, а потом осторожно интересуется: — Что тебе снилось? — Бетти, — тихо выдыхает в его шею Магнус и прикрывает глаза, не открывая их, даже когда Алек опускает его на кровать. И, едва только тот ложится рядом, Магнус проваливается в беспокойный сон.***
Щелчок замка и пустая половина постели. И тихие шаги по лофту, которые заканчиваются у кровати. А затем жесткий матрас прогибается под весом человеческого тела, и Алек чувствует, как сильная рука притягивает его ближе к груди. — Как прошел твой день? — Алеку почему-то совсем не хочется вставать. — Нормально, — лениво потягиваясь, отвечает Магнус. — Встречался с клиентом. У меня новое дело, нужно найти одного ушлого бухгалтера. Больше ничего. Целый день в офисе, даже Клэри пришлось вызвать. Зато мне обещали неплохую премию за срочность. — Опять будешь гонять по городу в катафалке? — подкалывает его Алек и дергается, когда крепкие зубы ощутимо прикусывают кожу на загривке. — Магнус! Ты ничего не попутал? В нашей паре я вампир. — То, что ты вампир, не означает, что у тебя монополия на укусы, поэтому перестань припоминать мне мои промахи. В противном случае я тебя загрызу. — Оборотни были бы от тебя в восторге, — бормочет Алек, довольно улыбаясь. — Чем займемся? — На сегодня я выпадаю. У меня работа, нужно перелопатить целую кипу документов и отчетов. Я забежал к тебе, чтобы предупредить. Мне, наверное, придется остаться сегодня у себя дома. — Нам, — поправляет его Алек. — Дай мне полчаса, и я отвезу тебя в офис, а потом посмотрим. Ты же не против приютить меня на одну ночь? — Спасибо. — На сей раз Магнус просто утыкается носом в его шею, и дыхание, которое касается обнаженной кожи, дарит тепло. — Только еще десять минут полежим, и я встану, — обещает Алек, сплетая их пальцы.***
Алек расслабленно лежит на диване, в который раз поражаясь его удобству, а в это время Магнус, сидящий на полу среди вороха бумаг, тихо матерится. — Помочь? — мягко спрашивает Алек. — Хм, только если разбираешься в налоговых отчетностях и клиринговых сделках. — Магнус с сомнением смотрит на Алека, который уже приподнялся с дивана. — А ты, значит, разбираешься? — решает уточнить Алек и замечает удивленный взгляд Магнуса. — А мое досье разве не дало тебе ответы на все вопросы? — У меня никогда не было твоего досье, — честно отвечает Алек. — Вот как? Ладно, поверим тебе. Я закончил МТИ по экономической специальности, а потом три года работал в сфере клиринговых услуг в The Bank of New York Mellon. — Стоп. — Алек уже сидит на диване. — А как ты попал в полицию? — Отец дал подзатыльник, когда ему надоело видеть меня с кислой миной. Папа был счастлив, когда узнал, что я поступил в МТИ, а на выпускной церемонии он даже всплакнул с Катариной. Мы вместе отмечали мое успешное собеседование в банке. У меня была отличная зарплата и премиальные, а еще неплохие перспективы и много связей. Я был образцовым белым воротничком. Вот только это было очень однообразно, и если первый год мне было все в новинку, то на второй я откровенно заскучал, а на третий просто на стенку лез от каждодневной рутины. Однажды вечером, когда я пришел с очередной вечеринки и готов был выть от тоски, папа просто дал мне подзатыльник. Причем не ментальный. Удар был хорош, ощутимый такой. И добавил, чтобы я завязывал портить свою жизнь. Я тогда даже подумать не мог, что смогу отказаться от стабильного будущего ради неясных перспектив и призрачной надежды на интересную деятельность для себя. Но отец был непреклонен. «Я хочу, чтобы ты был счастлив. Неважно, кем ты будешь работать, сколько ты будешь зарабатывать, кем будет твой избранник, ты всегда будешь моим сыном». И я решился. На следующий же день уволился из банка и поступил в полицейскую академию. Мне было двадцать пять. Честно говоря, академия далась очень легко. Финансовая сфера отлично закаляет нервы. А вот с работой в участке не заладилось. Если бы не Санчес и папа, я бы ушел оттуда. — Почему? — Видишь ли, для полицейского моя биография была слишком необычной. Сын бывшего копа, выпускник престижного университета, высокооплачиваемая работа, связи, тусовки, много знакомых и потом офицер полиции. Я, скажем так, не вызывал доверия. Мои коллеги считали, что я решил поиграть со скуки. К тому же, мои методы расследования несколько отличались от привычных. Не пойми неправильно, в полицейской академии меня многому научили, но весь мой прошлый опыт подсказывал иногда очень интересные решения, которые зачастую помогали раскрыть дело быстрее, чем стандартные методы. Опять же, я так и не порвал свои связи с ребятами из финансового мира. И все еще оставался хорошим специалистом в этой сфере, изредка продолжая оказывать небольшие услуги частным клиентам. То есть в любой момент я мог, по мнению моих коллег, забить на службу в полиции и уйти на теплое нагретое местечко. Я балансировал на двух стульях, умудряясь не сваливаться, и это злило многих. Но постепенно все пришло в норму, меня приняли, я стал своим, а эта работа стала для меня лучшей в мире. Что касается отца, то он видел, что я прихожу с работы уставший и злой, как дикий койот, но он прекрасно понимал, что я не променяю ее ни на какую другую. Папа гордился мной, когда я учился в школе и попал в футбольную команду, годился мной, когда я стал участником хора, гордился мной, когда я поступил в университет и когда закончил его, когда устроился на свою первую работу, когда ушел с нее и круто поменял свою жизнь, когда поступил и закончил полицейскую академию, когда совершил свой первый арест, когда стал детективом и когда раскрыл свое первое дело — я уже рассказывал тебе про него. Он всегда гордился мной. Вот, как-то так. — Значит, Санчес стал твоим первым напарником? Я думал, ты работал с Майком. — Майк переехал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, крепко поругавшись со своим капитаном. Он наплевал на все и приперся к нам в участок, такой загорелый мужчина-картинка из Калифорнии, весь правильный и ответственный. Мы не могли не стать соперниками. К моему удовольствию, он всегда проигрывал мне и Рамиресу, что его ужасно злило. Но ничего не поделаешь, мои навыки в сочетании с опытом Санчеса давали превосходный результат. Уже потом, когда Санчес ушел учиться на сержанта, мы стали с Майком напарниками и, как оказалось, смогли не просто работать вместе, но и весьма продуктивно работать. Он дополнял меня, а я его. Мы раскрыли все дела, на которые нас ставили. С Майком интересно расследовать. Он один из лучших в своей сфере, даже мне пришлось это признать. Полицейский из него лучше, чем из меня. Хотя экзамен на сержанта я сдал успешнее, чем он. — И? — не выдерживает Алек, когда видит, что Магнус замолкает. — Что и? — хитро переспрашивает Магнус. — Я хочу услышать все до конца. — Нет, я тоже хочу знать твою историю, так что все по-честному. Давай, расскажи мне что-нибудь о себе. — А тебе работать не надо? — Надо, — как-то особенно грустно соглашается Магнус и с тоской глядит на документы, которые почти полностью усеяли пол его маленькой гостиной. — Что ты ищешь? Экономического образования у меня нет, но в документообороте я разбираюсь довольно неплохо. — Несоответствие. Так просто и не объяснишь, так что ложись, а я еще поработаю. Но, когда закончу, ты будешь должен мне парочку историй. Алек пожимает плечами и возвращается в прежнее положение, заинтересовано глядя на Магнуса, который снова возвращается к бумагам и своему ноутбуку. Через два часа Алек начинает опасаться, что Магнус больше никогда в жизни не разогнется, потому что все это время он сидит в одной позе на полу, быстро скользя глазами по строчкам финансовых отчетов, изредка сверяясь со своими записями. — Попался, — раздается довольный голос Магнуса, и темно-карие глаза встречаются с ореховыми. — Остальное завтра. — Он улыбается и быстро встает, распрямляя ноги, а затем издает истошный вой и начинает прыгать, пытаясь поджать то одну ногу, то другую. — Досиделся? — подчеркнуто строгим тоном спрашивает Алек и, пользуясь своей скоростью, начинает легко пощипывать то одну лодыжку, то другую, вызывая у Магнуса оглушительные крики, которые временами переходят в возмущенные визги, как только длинные пальцы легко пробегаются по ребрам. Бежать некуда, любой шаг ожидаемо заканчивается новым столкновением с десятью орудиями пыток. — Сдаешься? — раздается над ухом у Магнуса, и как только тот кивает, то оказывается на руках у Алека, который стремительно перемещается в спальню. — Ты изверг, Александр, — хрипло шепчет Магнус, уютно устраиваясь на его груди. — Помнится, ты обещал мне сказку на ночь. Не думай, что если я сдался, то все забыл. — Что ты хочешь услышать? — Расскажи про сумеречных охотников. Каким ты был до превращения? — Слабым, глупым, уязвимым. Все охотники были такими. Слабыми, потому что без рун не было ни скорости, ни силы, ни меткости — ничего, что мы могли бы противопоставить вампирам, оборотням, магам или фэйри. Глупыми, потому что мы сражались за тех, кто нас предал, кто оставил нас на растерзание нижнемирцам. Уязвимыми, потому что считали себя лучше других. Моей работой было убийство демонов и тех сумеречных, которые угрожали людям. Почти каждый вечер я уходил на охоту, убивал очередного демона или нижнемирца, отчитывался перед своими начальниками и шел спать. Из этого состояла моя жизнь. Ни эмоций, ни чувств, ни желаний. Все это удел слабых. Двадцать четыре года я жил в ненависти к другим созданиям, с чувством превосходства, основанным на идее избранности. Потомки ангелов, почти божественные создания, воины света. Когда сумеречным надоело наше вмешательство в их дела, они впервые объединились. А я впервые предал своих создателей, впервые забыл свой долг, потому что, наплевав на прямой приказ, побежал спасать сестру. Я спрятал Бель, спас ее, поплатившись за это своей жизнью, но это была справедливая цена. В конце концов, я все еще существую, в то время как мой старший брат и родители мертвы вот уже как семь веков. Иногда я думаю, что концепция греховности суицида была слишком сильно вдолблена в мою голову. Зачастую смерть — это лучший исход для таких, как я. — Алек спокойно смотрит в испуганные глаза напротив и тянется к острой скуле, чтобы не дать крошечной капле скатиться по смуглой щеке. — Я знаю, как это звучит. Просто семь сотен лет — это очень долго и очень тяжело, если ты не обладаешь такой же жаждой жизни, как Рагнор, к примеру. Я так и не смог оценить дара бессмертия, но я рад, что смог дожить до этого дня, ведь иначе я бы никогда не смог полежать на такой удобной кровати. Согласен? — Да, моя кровать определенно стоит того, чтобы жить, — поддерживает его шутливый тон Магнус. — Ее владелец стоит еще больше, — добавляет Алек, ласково проводя большим пальцем по контуру темных бровей. — Мне повезло, что я встретил тебя, Магнус. Спасибо, что всегда выбираешь меня, несмотря ни на что. — Ты стоишь каждого выбора, Александр. — Я запомню. А теперь спать. Завтра у тебя встреча с клиентом и выплата наличных. Ты должен мне ужин, так что я хочу, чтобы ты вернул мне долг. — И это меня называли меркантильным, — бормочет Магнус, засыпая. Этой ночью кошмарам требуется почти два часа, чтобы вновь пробраться в его голову. Они такие же яркие и пугающие, но эмоции самого Магнуса меняются. Страх уступает место гневу и решимости, поэтому каждый сон заканчивается яростной схваткой, в каждой из которых Магнус проигрывает. Однако, просыпаясь и засыпая вновь, он все так же рвется в бой, падая и вновь поднимаясь. Этим утром Магнус измотан больше обычного, дурные сны выжали его, как лимон, но ставшая привычной пробежка на рассвете совершенно не похожа на предыдущие. Этим утром Магнус больше не бежит от ночных видений, пытаясь спрятаться от ужасов и чудовищ, которые таятся в темной мгле. Он бежит навстречу солнцу и яркому дню, вдыхая свежий воздух.