***
Магнус тихо ойкает, когда узнает маленький итальянский ресторанчик, в котором они ужинали вместе, когда расследовали дело о демоне. Он тоже не остается незамеченным: хозяин радостно спешит к ним на встречу, крепко обнимая своих гостей. Сидя за столиком, Алек с довольным видом наблюдает, как с широкой тарелки исчезает огромная порция спагетти. А Магнус наслаждается каждой частичкой простого блюда, полностью отдаваясь процессу, и Алек по-хорошему завидует такому аппетиту, вяло ковыряясь вилкой в своей тарелке. Он уже успел поесть, поэтому лежащая перед ним пища не вызывает никаких эмоций. — Тебе придется съесть это, иначе нас в следующий раз попросту не пустят в это место. А я решительно настроен попробовать все их меню. — Просто я сыт. Хотя должен признать, что у них отменные спагетти. — Алек кивает и быстро доедает свою порцию, слушая полный отчет Магнуса о его попытках хоть что-то разузнать. Магнус даже успевает полностью пересказать ему свой разговор с Барни, прежде чем им подают кофе. — Я не думаю, что дальнейшие опросы дадут результаты. Совершенно ясно, что нам ничего не удастся узнать. Нужно зайти с другой стороны, — заканчивает свой монолог Магнус и принимается за десерт. — Есть мысли? — Ни единой. А что у Сантьяго? Его ребята что-нибудь узнали? — Нет. Если бы что-то было, Рафаэль позвонил бы. Твой новый знакомый прав: эти люди никому не нужны, особенно пожилые. Они десятками исчезают с улиц, и даже сами бездомные не придают этому значения. — Именно поэтому нужна другая тактика. Я тут подумал о благотворительных организациях. Они-то точно должны вести учет. Думаю, стоит навестить приюты и там поспрашивать. Может, хоть что-то обнаружим. — Погоди, — прерывает его Алек, озабоченно потирая переносицу. — Барни сказал, что многие молодые бездомные ушли в программы реабилитации. В этом что-то есть. Все вампиры, которые были у Кларка, — это довольно молодые люди. Мы думали про похищения, но что, если и похищать не нужно? Если никто из бездомных не видел ничего странного, то вполне возможно, что на улицах действительно ничего из ряда вон выходящего не происходило. Некая благотворительная организация помогает людям, те возвращаются к нормальной жизни. Никаких похищений, никаких преступлений, никаких следов. — Это имеет смысл. В этом случае чем больше людей уходит с улиц, тем выше престиж данной организации. Но тогда в Торонто машина, которая периодически навещала тех пятерых, должна принадлежать определенной организации. Кто-то должен был запомнить ее название. — Нет. Морис указывал на то, что люди подумали, что машина принадлежит соцслужбам, но ни одна организация не призналась. — И одна из этих организаций соврала. — Не думаю, что все так просто, Магнус. Я бы поставил на то, что они действительно оказывают помощь для вида. Если людей похищают довольно давно, то трудно это скрывать, не делая вообще ничего. Скорее у них есть работающие программы, и определенной части людей они оказывают настоящую помощь. — Тогда нам становится еще труднее. Этих благотворительных организаций сейчас много развелось. Отыскать нужную нам будет очень сложно. — Нужно связаться с Морисом и Сантьяго, чтобы посмотреть списки благотворительных организаций, работающих в Нью-Йорке, Чикаго, Торонто, Монреале и Оттаве. — Я бы не стал размещать что-то в Канаде, Алек. Это слишком опасно. Организация, действующая внутри страны, — это одно дело. В другом государстве рискованно. — Но спросить все равно стоит. — Спорить не буду. Ты закончил? — Вполне. К тебе или ко мне? — на автомате спрашивает Алек и натыкается на лукавый взгляд итальянца. — Лучше ко мне, — не задумываясь, отвечает Магнус, погруженный в свои мысли. — У меня кровать удобнее. И получает одобрительное похлопывание по плечу от долговязого хозяина ресторана. — Моя мама всегда говорила, что не нужно стесняться своих желаний, — глубокомысленно заявляет итальянец и выразительно подмигивает Алеку, на что тот сдержанно улыбается, наблюдая, как до Магнуса постепенно начинает доходит весь смысл разговора. — Твоя мама — весьма мудрая женщина. — Магнус нисколько не смущается, расплываясь в улыбке. — Спасибо за прекрасный ужин. — Буду ждать вас снова. И надеюсь, что в следующий раз вам не придется выбирать, к кому ехать, — подкалывает парочку мужчина и гордо удаляется, делая вид, что не слышит возмущенного возгласа Магнуса: — Да он хренов сводник! — Магнус, — неуверенно начинает Алек, все еще сомневаясь в ответной реакции, — у меня кое-что есть для тебя. Я хотел отдать их тебе еще до моего отъезда, но не решился. Это ключи от моей квартиры. Я не хочу, чтобы тебе приходилось звонить в мою дверь. Можешь приходить в любое время. — Алек, я не могу. — Можешь. Я хочу, чтобы они были у тебя. Не смотри так на меня. Тебе не обязательно поступать так же. И ты это знаешь. — Знаю, — тихо произносит Магнус, осторожно забирая из рук Алека ключи. — Спасибо. Уже на выходе из ресторана, пропуская Магнуса вперед, Алек оглядывается и встречается взглядом с хозяином, который молча поднимает большой палец вверх в знак одобрения. Алек сдержанно кивает и покидает небольшое уютное место. Прозрачная стеклянная дверь надолго закрывает им двоим вход в обычную жизнь с пустяковыми, но такими важными спорами о том, кто у кого ночует или какой десерт нужно выбрать. Если бы добродушный итальянец знал, почему Магнусу пришлось пустить Алека к себе в постель, он бы не был таким приветливым с древним. Магнус уходит чуть вперед, не обращая внимания на окружающих, перебирая в своей голове различные варианты, пока Алек с затаенной тоской смотрит на счастливых посетителей ресторана, которым совершенно нет дела до терзаний семисотлетнего вампира. — Александр, у тебя такое мрачное выражение лица, потому что ты внезапно понял, что нужно было соглашаться на десерт, который я предлагал? — Магнус шутит, но его глаза напряженно всматриваются в лицо напротив. — Возможно, — уклончиво отвечает Алек и меняет тему, не желая акцентировать внимание на своих загонах. — Пройдемся? — Ни за что! — в ужасе отвечает Магнус. — Пощади меня, Алек. Я до тебя уже гулял часа два, а до этого целый день рассекал по улицам Нью-Йорка в поисках словоохотливого бродяги, и это не считая утренней пробежки. Смотри, у меня даже ноги короче стали, — искренне жалуется он. — Потому что стерлись или потому что ты частично вогнал их в ту часть тела, которая находится выше? — Ту часть, которая находится выше? — Магнус скептически приподнимает бровь. — Ты просто король эвфемизмов. Я запомню это весьма точное описание задницы. И да, отвечая на твой вопрос: первый вариант. Они у меня по колено стерлись, поэтому поехали на такси. — Без проблем. Я не хочу, чтобы ты умер в одиночестве в сточной канаве из-за меня. — Ты мне это всю жизнь припоминать будешь? — Гораздо дольше, — угрожает Алек, вытягивая руку, чтобы поймать такси.***
Маленькая гостиная вообще не предназначена для работы, по мнению Алека, который мстительно припоминает Магнусу его отсиженные ноги в процессе расследования дела ушлого бухгалтера. Поэтому после непродолжительных споров оба перемещаются на кровать. — Она восхитительна. — Алек с наслаждением вытягивается на постели. — Ты мне вообще-то помогать должен, а не разваливаться на моей кровати, занимая ее почти целиком. — Магнус, ты несправедлив. Смотри, для тебя еще есть немного места, — лениво отвечает Алек, не желая сдвигать раскинутые звездочкой конечности ни на миллиметр. — Ты спал целый день, потом поел, а потом снова завалился отдыхать. Кто несправедлив, так это судьба. Как при такой жизни у вампиров сохраняется такая отличная физическая форма? Если бы не многочасовые прогулки, я бы не рискнул заказывать спагетти, не говоря уже о десерте. — Зря жалуешься, твое тело совершенно. — Речь идет не о результате — речь идет об усилиях, которые мне приходится прикладывать. — Одно твое слово — и я превращу тебя в вампира. — Алек резко собирается и поворачивается к Магнусу. — Хочешь? — Так просто? Я думал, что тебе нужно какое-то разрешение, урегулировать разные формальности. — Нет, мне нужно только твое желание. Магнус морщит лоб, но Алек уже знает ответ. — Не думаю, что это мой путь. Я не хочу становиться вампиром, не обижайся. Я не думаю, что вы ужасные, но с трудом представляю себя в этой шкуре. К тому же, я не хочу расставаться с друзьями, хотя идея прожить дольше, чтобы увидеть, как будет развиваться человечество, очень привлекательна. — А как ты относишься к моему бессмертию? Не боишься? — Того, что я постарею, а ты останешься вечно молодым? Честно говоря, я никогда не забегал в своих мыслях так далеко. Не до того было. И тут скорее к тебе вопрос. Ты готов ухаживать за ворчливым, вечно раздраженным стариком? А я тебя уверяю, что буду именно таким. — Так просто, никаких сомнений? Не думаешь, что я краду твою жизнь, лишая тебя шанса на нормальное существование? — Это тебя мучает, Алек? Мне чуждо понятие нормальности, я не люблю его. В нашем мире самое последнее дело — это пытаться усреднить людей в попытке вывести некое подобие нормы. Я не хочу нормального существования — я хочу жить и получать удовольствие от жизни, а не от того, что соответствую неким стандартам. — Обещай мне, что подумаешь над превращением. Просто подумаешь. Не сейчас, позже. — Зачем? Я не устраиваю тебя смертным? — Я не хочу тебя терять. Я хочу, чтобы мы были вместе навсегда. — Навсегда — это слишком долго, Александр. Но я обещаю тебе, что подумаю над твоим предложением, хотя уверен, что не изменю своего мнения. Но думать я буду после того, как мы найдем эту чертову благотворительную организацию, поймаем Камиллу и ее сообщника, спасем бездомных и найдем мою сестру. — Тогда мне точно придется тебе помогать. — У меня пофилонить не получится.***
Оставшиеся дни до встречи Магнус с Алеком шерстят всевозможные благотворительные организации, пока Клэри отслеживает деятельность наиболее подозрительных из них. К вечеру пятницы у них готов километровый список различных «Детей божьих», «Спасений», «Надежд» и прочих более-менее замысловатых названий. Рафаэль молча качает головой, внимательно вчитываясь в названия, пока Морис заглядывает ему через плечо, изредка комментируя какое-нибудь особенно вычурное. Рагнор точно так же нависает над плечом Магнуса, рассматривая те уцелевшие документы, которые Кларк не успел уничтожить. — Так много организаций? — Рафаэль наконец заканчивает чтение. — Мы с Магнусом подумали, что часть из них можно вычеркнуть, но решили не рубить с плеча, чтобы не упустить что-нибудь важное, — поясняет Алек. — Скажи спасибо, что здесь только те, которые оказывают помощь бездомным, и те, которые действуют сразу в нескольких городах. Мы удалили все мелкие и все известные крупные тоже не включили. — С чего такое доверие? — возмущается Кристофер, который уже отнял список и начал пристально изучать его. — Никто не стал бы так рисковать, чтобы вести подобную деятельность в известной организации. Это слишком опасно, — подключается к разговору Магнус. — Но не включать мелкие мне не кажется правильным шагом. Я бы на месте наших подозреваемых, наоборот, создал несколько маленьких организаций в каждом из городов, чтобы меньше привлекать внимание. Это безопаснее. Раскрыли один офис — осталось еще несколько. — Если они такие же умные, как ты, мы их долго не найдем, — ворчит Рафаэль. — Господи, Дюбуа, хватит пялиться на мою шею, я чувствую себя неуютно. Ты голодный? — Есть немного, — сознается Морис, опасливо глядя на Алека, пока тот неспешно удаляется в кухню. — Вторая положительная, другой нет. — Алек кидает пластиковый контейнер с кровью, и Морис благодарно урчит, быстро выпивая темно-красную жидкость, пока Магнус задумчиво наблюдает за ним. — Прости за эту сцену, Магнус. — Морис приходит в себя, но Магнус лишь склоняет голову набок. — Ты натолкнул меня на кое-какие мысли. Вы же тоже создали организации, которые занимаются забором крови. Раф, ты говорил, что вампиры в Лос-Анджелесе и Майами этим занимаются. — Не только. Здесь, в Нью-Йорке, у нас свой пункт забора крови. Я уже говорил, что мы платим хорошие деньги за донорство. — А как вы это обставили с юридической точки зрения? — Все почти законно. Нами зарегистрирована научно-исследовательская организация, которая занимается исследованиями крови, поэтому мы без проблем получаем кровь наших пациентов. Мы исправно платим налоги, поэтому проблем с законом не возникает. Как ты понимаешь, никаких исследований мы не проводим. — Я просто думаю, что Камилла с пособником могли устроить свои фермы по забору крови из здоровых бездомных, чтобы не нуждаться в крови. И тогда они могут спокойно прокормить не только себя, но и еще нескольких вампиров. А кроме этого нам следует учитывать, что им придется содержать целую толпу бездомных, обеспечивать их едой, кровом, одеждой и лекарствами. — Ты слишком хорошо думаешь о них, Магнус, — перебивает его Кристофер. — Никто не будет заботиться о таких людях. Скорее всего, ими пользуются год-другой, а потом выкидывают за ненадобностью, без проблем находя на их место новых. Думаю, не ошибусь, если предположу, что они на постоянной основе используют пару десятков человек, постоянно выкачивая из них кровь. Часть бродяг они посылали на эксперименты к Кларку, но в месяц это человек десять от силы. — Все равно сорок-пятьдесят человек нужно кормить. Им нужно здание, довольно просторное, и медоборудование, да и им самим нужно где-то жить. И почему ты так уверен, что они посылали людей только Кларку? Я бы поставил на то, что у них есть договоры еще с несколькими кланами. — Не хочется признавать, но он прав. — Морис разводит руками. — Что думаешь, Сантьяго? — Кристофер, детка, ты проводишь эксперименты за моей спиной? — мрачно спрашивает своего помощника Рафаэль, и тот радостно кивает. — Естественно. Я же охренеть какой невъебенный ученый. Но при всем этом я соглашусь с Морисом и Магнусом. Есть и другие вампиры. Тебе ли не знать, что в некоторых кланах постоянно идет борьба за власть? И если древний с Камиллой в курсе этих склок, то вполне могут воспользоваться этим. Эксперименты вряд ли, а вот поддержка и превращение новых вампиров для усиления позиций — это вполне осуществимо. Следовательно, их оборот крови должен быть больше, а это автоматически означает еще больше людей. — Ладно, примем вашу дурацкую теорию о том, что Камилла имеет связи с некоторыми другими кланами, — угрюмо соглашается Рафаэль. — Зачем это им? Что это дает? Нахрена так заморачиваться? — Власть, деньги, любовь? — начинает набрасывать варианты Магнус, но пятеро бессмертных, не сговариваясь, начинают громко хохотать над нелепостью мотивов. — Что? — Мы не люди, Магс, — поясняет ему Алек. — Сложно представить, что древний вампир пошевелит пальцем ради власти или денег. С любовью сложнее, но уверяю тебя, что ради любви точно не будут похищать кучу людей и организовывать перевороты. — Почему? — спорит Магнус. — Может, он помогает своей любимой женщине стать главой клана и хочет, чтобы остальные ее поддержали. — Он может сам организовать клан или поступить еще проще. Раф, ты уступишь мне свое место, если я приду в твой клан? — Однозначно да. — Месть? — снова пытается Магнус, но в который раз видит снисходительные улыбки четырех вампиров и Рагнора. — Ты такой ребенок по сравнению с нами, — ласково шепчет Алек ему на ухо. — Он древний, как мы уже поняли, старше меня. Кому он захочет мстить? Он же может убить любого — ему никто слова поперек не скажет. Спишут все на старые дрязги. Даже если кто-то умудрился сильно насолить нашему загадочному преступнику, все это слишком сложно. Сколько он скрывается от остальных вампиров — столетия? Нет, Магнус, тут что-то другое. — Он организовывает новый культ. Хочет, чтобы вампиры правили миром. — Вот поэтому вас и называют примитивными. — Кристофер откровенно ржет над Магнусом. — Новый культ поклонения кровососам. Поверь мне, после первых ста лет тебе будет настолько наплевать на людей, что их всеобщее обожание будет тебе нахрен не нужно. Чем ты старше, тем больше понимаешь, что жизнь создана для развлечений, а не для мышиной возни из-за власти. Бессмертие — это нихуя не весело. До ста лет доживают очень немногие вампиры, дальше становится легче. Все твои родные и близкие сдохли, ты остался совершенно один, вокруг тебя только твои друзья-упыри с таким же набором проблем. Все, что может предложить этот мир, ты уже испробовал, ничего интересного. Вот тогда и можно поиграть во власть, только это тоже быстро надоедает. Что толку в управлении тупым стадом примитивных? Особенно если учесть, что люди по природе своей не очень-то хотят кому-то подчиняться и им точно хватит ума, чтобы в одну из прекрасных ночей ты больше никогда не проснулся. Ну уж дудки. Побороться за власть в клане привлекательно, но тоже не для всех. — Тогда почему ты еще жив? — А у своего бойфренда не хочешь спросить? — Я спрашиваю у тебя. — Я люблю жизнь, люблю все те удовольствия, которые она может мне предложить: хороший алкоголь, красивые женщины, новые места, интересные собеседники и люди, за которыми занятно наблюдать. А сейчас жизнь вообще заиграла яркими красками: у нас начался сезон охоты на чокнутых вампиров и вампиресс. Что может быть лучше азарта охоты? — Согласен, — медленно произносит Алек. — Есть то, ради чего даже древние рискнут. Охота. Демоны пропали, и мне стало скучно, но так как я не привередлив, на мне это сильно не сказалось. Но я хотя бы демонов убивал, а что оставалось истинным вампирам? — Охота на людей? — предполагает Рагнор, но Магнус уже догадался. — Людей скучно убивать? Так? Слишком слабые и уязвимые, нет никакого адреналина. Кларк поставлял новых вампиров для охоты. — Я думаю, многие бы из ныне существующих вампиров с удовольствием поохотились бы на почти равных противников. Это, должно быть, очень волнительно. Превращение против воли — серьезное преступление, но если цель — развлечься, то многие закроют на это глаза, — цедит слова Рафаэль, осознавая, как сильно они вляпались. — Их могут покрывать любые из тех, кого мы знаем. Глава клана, который закроет глаза на похищение людей у себя на территории, а взамен получит возможность весело провести время. Хорошая сделка. Я не знаю, кому мы можем в таком случае доверять. Алек, а тебе не поступало подобных предложений? — Нет, но это и понятно. Я всегда придерживался закона. — Да, предложить сумеречному охотнику, хоть и бывшему, подобное развлечение равноценно самоубийству. Извини, не подумал. Но Алек только пожимает плечами. Им не до нежностей. Если в деле замешаны главы других кланов, все становится в разы труднее и опаснее. Подобные сделки приводят к смерти, поэтому вампиры сделают все, чтобы правда не выплыла наружу. — Гипотетически, где бы вы охотились? — идет другим путем Магнус, и трое вампиров сразу же смотрят на Мориса, который уныло кивает. — В Канаде. Отличные девственные леса, короткие световые дни, большие угодья для охоты. Даже если упустишь одного-другого новообращенного, то солнце скроет все следы. — Подведем итоги. Нам нужна организация, у которой довольно большой оборот денег, при этом вряд ли она является фондом какой-то большой компании. Она периодически закупает медицинское оборудование в довольно больших количествах, владеет большим зданием в безлюдном районе, расположена близко к границе с Канадой. — Речь Магнуса постепенно замедляется, и он молча выхватывает список благотворительных организаций, а потом склоняется к карте. — «Круг». — Какой круг? — переспрашивает Кристофер, но Рагнор уже понял. — Довольно крупная благотворительная организация, существующая на частные пожертвования. А это означает, что богатеев могли окучивать древний с Камиллой. Занимается поддержкой и дальнейшей социализацией бездомных, помогла уже нескольким сотням людей вернуться к нормальной жизни, а еще нескольким — уйти из этой жизни, — зачитывает и одновременно комментирует Рагнор. — Многие из спасенных ими бездомных занимают активную гражданскую позицию: участвуют в различных социальных программах, в том числе становятся донорами. Вот и медицинское оборудование появилось. Штаб-квартира находится в Детройте. — Нет, Магнус, это не эта организация. — Четыре вампира едины в своем мнении. — Почему? — В Детройте нет ни одного вампира. Этот город отдан на откуп оборотням. Там всем заправляет, наверное, самая большая стая в США. — Или да, — вступается за Магнуса Рагнор. — Это очень удобно. Безлюдные районы: ни одного человека вокруг, ни одного вампира рядом. — И в соседях существа с острым обонянием. Как долго они могли бы скрываться, Рагнор? — Если у них есть сообщники среди оборотней, то довольно долго, — продолжает гнуть свою линию Магнус. — Мы не сотрудничаем с оборотнями, — отрезает Рафаэль. — Вы нет, а древний? — помогает Магнусу Рагнор. — Что толку? Даже если они сотрудничают, ты все равно не избавишься от запаха крови, — включается в спор Кристофер. — Если только у тебя нет мага, — тихо добавляет Морис. — Да, — почти неслышно говорит Рагнор, — если у тебя есть ручной колдун, то многие проблемы легко решаются. — Ладно, и что нам делать? — прерывает затянувшееся молчание Алек, но никто из бессмертных не спешит давать ему ответ. — Мы должны поговорить с главой стаи, — пробует оживить разговор Магнус, но видит, как Кристофер и Рафаэль почти одновременно закатывают глаза. Поэтому Морису приходится взять объяснения на себя. — Во-первых, глава — у вампиров, у оборотней — альфа либо вожак. Во-вторых, никто из вампиров не рискнет сунуться в логово к стае. В Торонто нет оборотней, а вот в Нью-Йорке есть, и я тебя уверяю, на их территорию Сантьяго не рискнет зайти. Думаю, даже Алек туда редко захаживает, хотя на таких, как он, они точно не нападут. Ты даже близко не подойдешь к альфе: он учует тебя за километр, а уж вампира и подавно. — Но я человек, бывший полицейский, частный детектив. Что мешает мне приехать в Детройт для своего частного расследования и ненароком встретиться с их вожаком? Они же не нападают на людей? — Оборотни редко нападают на примитивных, но вот наш альфа, который, возможно, связан с Камиллой и древним, может иметь не такие твердые принципы, — язвительно добавляет Алек, которому до дрожи в коленках не нравится очередная безумная идея Магнуса. — Кто там главный? — Люк Гэрроуэй. Он капитан полиции, так что весь город у него под надзором. — Гэрроуэй? — пробует фамилию на вкус Магнус. — А у него есть дочь? — Не знаю, — пожимает плечами Кристофер. — А что? Но Магнус уже достает телефон. — Привет, бисквитик, извини, что так поздно. Я тут Алеку рассказывал, насколько мы с тобой похожи, и запамятовал, как зовут твоего отца. Я только помню, что ты тоже приемная дочь. О, вот как? Капитан полиции? Спасибо, дорогая, теперь этот мальчишка должен мне бутылку твоего любимого вина. — Мальчишка? — В человеческом мире я старше всех вас, так что да. Люк — ее отец. — Какого хера у тебя работает щенок оборотней? — уже не сдерживаясь, кричит Кристофер, а потом быстро остывает. — Она не оборотень, значит, папа послал ее следить за тобой. Мы должны срочно ее обезвредить. — С ума сошел? — протестует Магнус. — Клэри — хорошая девушка. Она вот уже два года не общается с отцом, с тех пор, как сбежала в Нью-Йорк от слишком строгого родителя. Так что попридержи свой язык. Нафига ему вообще следить за ничем не примечательным частным детективом? Она познакомилась со мной, когда нанимала меня на работу. Я никого из вас вообще не знал тогда. — Но согласись, что это как минимум занятное совпадение. И теперь ясно ее увлечение мистикой. Она, возможно, знает, что ее приемный отец принадлежит сумеречному миру, — остужает горячие головы Рагнор, пока Алек задумчиво глядит на своего парня. — Зато теперь у тебя есть предлог встретиться с Люком, — предлагает Алек. — Оборотни — ответственные родители. Ты заманишь его к нам, а дальше мы узнаем правду. — Мне нравится, — одобряет Рафаэль. — Рискованно, но точно сработает. Главное, проработаем детали. Иди сюда, Магнус. Тебе предстоит обвести вокруг пальца вожака самой большой стаи. Это точно будет весело.***
— Капитан, тут к вам посетитель. Работает частным детективом, видимо, посотрудничать хочет. Ливей Ванг из Нью-Йорка. — В дверь просовывается темная макушка подчиненного, и Люк сдержанно выдыхает. — Имя-то какое странное. Ладно, запускай, все равно в городе ничего интересного. Люк внимательно оглядывает своего гостя и, не сдержавшись, хмыкает, потому что этот расфуфыренный индюк имеет с розыском столько же общего, сколько сам Люк с балетом. Модная прическа с выбритыми висками и затылком, конечно, идет Вангу, но вряд ли делает его менее заметным. Хотя кто его знает, может, для Нью-Йорка это самый что ни на есть неприметный образ. Не зря Клэри укатила в город, который никогда не спит. Хорошо, что она особо не скрывается и Люку не пришлось долго искать, в какую академию она поступила. И пусть об остальной ее жизни ничего не известно, но отцовское сердце знает, что с его девочкой все в порядке. Задумавшись, Люк внезапно замечает, что Ванг необычно молчалив, а его цепкий взгляд сканирует помещение и самого Люка. Неприятное чувство тревоги начинает расползаться по телу, подгоняемое холодным острым взглядом очередного примитивного, который считает себя королем. — Вы что-то хотели? — неприязненно осведомляется Люк, замечая, как презрительно смотрит на него этот частный детектив. — Да, хотел. — Ванг растягивает гласные, не переставая сверлить Люка взглядом. — Но я уже увидел все, что хотел. Всего хорошего, Люк. Ванг лениво встает со стула и неторопливо идет к двери, оборачиваясь возле самого выхода. — Теперь ясно, почему Клэри не хотела о тебе рассказывать и сбежала из этого богом забытого места. Подумать только, строишь из себя заботливого папочку, а у самого ни одной фотографии дочери на столе. Видимо, моя малышка права, тебе нечего делать в ее жизни. Захлопнувшаяся с легким стуком дверь оставляет в небольшом кабинете Люка и жестокие слова незваного гостя. Слова, которые расползаются по комнате, заполняя все пространство, а из каждого угла на Люка смотрят высокомерные ублюдки с раскосыми темно-карими глазами.***
Люк ловит Ванга на выходе из полицейского участка, но тот брезгливо выдирает свою руку из его железной хватки. — Что-то хотел, Люк? — надменно осведомляется он. — Что у тебя с моей дочерью? — тихо спрашивает тот, но Ванг пожимает плечами и уходит, оставляя после себя шлейф из вопросов. И Люк, забыв про все на свете, устремляется за этим азиатом, который явно близок его дочери. Вряд ли Клэри рассказала бы простому незнакомцу, кто ее отец. Они доходят до ближайшего поворота, и Ванг наконец оборачивается. — А ты упорный. Я иду в аэропорт, у меня самолет через несколько часов. Сначала я думал, что мы посидим и поболтаем, но, увидев твой кабинет, передумал. Ты меньше всего похож на заботливого отца. Прости, что побеспокоил. Больше не буду. Обещаю, что Клэри ничего не узнает о нашей встрече. Просто хотелось посмотреть на человека, который отсиживался в своем городке, пока моя девочка переживала гибель своего друга. Мое любопытство удовлетворено. Ты можешь быть спокоен за свою дочь, она под хорошей защитой, хотя не уверен, что тебя это волнует. Ванг делает несколько шагов вглубь проулка, не желая мешать прохожим, и Люк подходит ближе. — Мы можем поговорить? — выдавливает он из себя, но Ванг горько усмехается. — А есть о чем? Ты целых два года не интересовался ее жизнью, с чего бы начинать сейчас? Маленький неприметный шаг назад, словно Ванг хочет избежать близкого контакта с не приятным ему человеком, отдалиться от Люка. — Я люблю свою дочь, — вздыхает Люк, теребя короткие волосы на затылке. — Ты ее парень? Красивые губы искривляются, и Ванг делает два больших шага назад, а потом слегка манит Люка, который подходит ближе. — Посмотри на свои руки, Люк, — почти приказывает он. — А что с моими руками? — совершенно обескураженно спрашивает Люк, вытягивая руки перед собой, силясь рассмотреть, что с ними не так. Ответ приходит сразу же. Сверкающая нить обвивается вокруг запястий, а горло парализует так, что невозможно издать ни единого крика. В следующее мгновение позади раздается звук открывающегося портала, и Люк запоздало осознает, что этот примитивный разыграл перед ним хорошо спланированное представление. Не дав времени на обдумывание ситуации, Ванг заманил его в ловушку сильного мага. Воспользовался безусловной любовью к Клэри. Колени больно ударяются о твердый пол, и Люк обводит взглядом собравшихся вокруг него. Четыре вампира, из которых он знает одного. Лайтвуд, древний, равнодушно смотрит на него, но тут же бросает обеспокоенный взгляд за спину Люка, бросаясь вперед, чтобы подхватить на руки Ванга, который еле держится на ногах. Люк с изумлением наблюдает, как заботливо семисотлетний вампир держит Ванга за талию, пока тот переводит дыхание. — Все в порядке. — Ванг улыбается Лайтвуду, а трое вампиров позади него с облегчением выдыхают. — Кхм, — продирает горло темноволосый вампир, похожий на испанца. — Сразу шарахнешь по нему внушением или сначала допросим его как полагается? — Он может быть невиновен, — возмущается Ванг. — Нам нужно с ним поговорить. Он присаживается возле Люка и осторожно заглядывает ему в глаза. — Клэри работает у меня помощницей. Мне пришлось соврать тебе, чтобы заманить к нам. С ней все в порядке. Никто из нас не навредит твоей дочери. Меня зовут Магнус Бейн, и у нас были причины, чтобы так поступить. Извини, но тебе придется меня выслушать, чтобы понять, почему мы так поступаем. Усаживайся поудобнее. История будет долгая. Уже после первой трети Люк прислушивается к совету и вытягивает ноги, продолжая слушать обволакивающий баритон Магнуса. — Поэтому нам пришлось тебя похитить. Мы не знаем, находишься ли ты под внушением, а может, по своей воле помогаешь Камилле и древнему. Сейчас Рагнор снимет с тебя заклятие немоты, и ты сможешь высказаться. Хорошо? Вернувшийся голос ощущается таким чужим, что с ним не сразу удается справиться. — Если с моей дочерью что-то случится, я натравлю на вас стаю. — Натравишь на нас стаю — мы натравим на тебя два клана и древнего, — не задумываясь, отвечает на угрозу Кристофер. — Мы тебе не молодые вампирчики, которые дрожат от одного твоего взгляда. Ты не захочешь узнать, скольких твоих сородичей я прикончил за всю свою жизнь. Лучше расскажи, зачем ты послал свою дочь следить за ним. — Я не посылал Клэри. Я вообще вашего Магнуса до этого момента не знал. Слухи ходили, что у древнего появился любовник, но мы редко вмешиваемся в дела упырей. — Вот видите, а я вам говорил, что Клэри не такая. — Магнус довольно улыбается, и Люк скашивает глаза на этого загадочного Бейна. — Ладно, я не под внушением, и я ни за что бы не стал помогать вашим собратьям. В Детройте нет никаких вампиров. Никто из стаи не стал бы с вами связываться, — выплевывает Люк, и его глаза опасно сужаются, когда Магнус подходит ближе. — Ты рассуждаешь как вожак стаи, а должен как капитан полиции. Пожалуйста, Люк, посмотри на все факты, которые у нас есть. Вспомни, кого ты направлял в эти районы. Мы узнали, что часть зданий в безлюдных районах принадлежит «Кругу», хотя их офис находится в населенной части Детройта. Ты сам был в этих местах? — Нет, — вынужден признать Люк. — Но это ничего не значит. — А я говорил, что ничего не выйдет. Давай, Лайтвуд, покопайся у него в мозгах, все равно толку с этими псинами не будет, — злится Кристофер, но Алек смотрит только на Магнуса. — Проследи за своими ребятами, Люк, — тихо уговаривает Люка Магнус. — Но я тебя прошу, не вмешивайся. Они вампиры, ты оборотень, но страдают люди. Позвони нам, и мы вместе сможем справиться с этим делом. Рагнор вернет тебя в тот проулок. — Хорошо, — соглашается Люк. — Но уверяю тебя, ты ошибаешься. Оборотни отличаются от вампиров. Магнус отходит к Алеку, который быстро заводит его за свою спину, пока трое других прикрывают Рагнора, открывающего портал. Люк вываливается ровно в том же месте, откуда его похитили, и возвращается в свой кабинет, внимательно наблюдая за своими сотрудниками. Магнус умеет проникнуть в душу и посеять сомнения. А в это время Магнус настойчиво сжимает рубашку Алека. — Вы успели? — Да, — спокойно отвечает ему Алек, — прослушка установлена. Хороший ход, детектив. — Доверие хорошо сказывается на отношениях, но мы не имеем права рисковать. Рагнор? — Телефон тоже привязан ко мне следящим заклинанием. Наш оборотень ничего не должен почувствовать. Остается только ждать. Либо он позвонит, либо приведет нас к нашим врагам.