***
— Что тебе сказал Рагнор? — доносится голос из темной спальни, и Алек удивленно присвистывает, понимая, что Магнус добровольно лишил себя единственного источника света. — Почему ты выключил ночник? — не может удержаться он от вопроса, присаживаясь на кровать рядом с Магнусом и протягивая руку, чтобы тот имел представление о его местонахождении. — Не знаю, — после некоторых раздумий отвечает Магнус, несильно сжимая прохладную ладонь в своей руке. — Мне просто показалось, что так будет лучше. И ты не ответил на вопрос. — Он отругал меня за неразумное поведение, — начинает издалека Алек. — Я и сам не знаю, что на меня нашло вчера. — Жалеешь? — Да, я не хотел, чтобы наш первый раз был таким… таким вампирским. Послушай, раз уж мы все равно не спим. Я хочу рассказать тебе, что случилось. Когда на криптофон пришло сообщение о помощи от Сантьяго, я специально не стал никого звать. Ты только что закончил изматывающее дело, Рагнор почти исчерпал свой запас магии, поэтому я отправился один. Мне пришлось пойти на сделку с Камиллой, чтобы спасти Рафаэля. Но дело не только в этом. Для меня это было шансом завершить все, не привлекая дорогих мне людей. Трое вампиров против одного древнего — у нас были все шансы на успех. Но я сильно просчитался, Камилла тоже. Там, в плену у Валентина, я ошибся еще раз. Когда он узнал про тебя, сдерживать эмоции стало попросту невозможно. Все, о чем я мог думать в тот момент, — это смертельная опасность, которая нависла над вашими головами из-за моей безрассудности и самонадеянности. Я впустил Моргенштерна в свою голову, согласился стать его подручным в обмен на ваши жизни. Это бы не продлилось долго. Мне нужно было лишь убить Камиллу, а проклятие, наложенное на нее ручным колдуном, убило бы меня. Рагнор должен был стереть тебе память. Валентин — один из моих создателей. Наша связь быстро крепла, но недостаточно. Ты обманул его, и Фелл смог выкрасть его мага. Тогда я понял, что мы перешли к плану, в котором ни один из нас не сможет уцелеть. Трое вампиров во главе с Моргенштерном против меня одного. Шансы выжить у тебя появлялись, только если у меня получилось бы вывести тебя из игры. Когда Валентин отдал свой приказ, я сразу знал, что не смогу этого сделать, но с другой стороны, это было прекрасной возможностью, чтобы усыпить его бдительность и напасть на него. Мне бы хватило секунды, чтобы ввязаться с ним в бой и отвлечь от тебя. Я и забыл, что мой парень всегда имеет запасной план. А потом подоспела Изабель, Сантьяго смог скинуть внушение Камиллы, и нас с ним утянуло в портал. А секундой спустя на меня обрушилось чувство пустоты, которое настигает вампира, когда умирает его создатель. Сантьяго было очень плохо: их связь с Камиллой была достаточно сильна, он словно заживо горел вместе с ней. Но для меня эта пустота и боль означали только одно — твою смерть. Снова, как тогда, в Торонто, я не смог тебя уберечь. Наверное, это были самые долгие мгновения в моей жизни, пока Рагнор не сказал, что ты жив. Светошумовые гранаты. Ты снова поразил меня. Никогда бы не подумал задействовать их в схватке с вампирами. Я правильно понимаю, что весь твой план заключался в их использовании? Все должны были погибнуть, кроме меня. Ты взял их с собой, понимая, что Сантьяго тоже не сможет выжить. Послушай, Магнус, я не знаю, как благодарить тебя, потому что это, наверное, бесполезно в нашей с тобой ситуации, но этой ночью, когда Фелл порталом перенес всех к тебе, я не мог поверить, что ты шел на эту встречу с полным осознанием того, что убьешь невинного ради меня. В этом свете то, что я сделал с тобой, выглядело совсем отвратительно. Я не знал, что ты чувствуешь, о чем думаешь. Возможно, ты ненавидишь меня? Быть может, боишься? Решил расстаться, хочешь избавиться от моего присутствия в своей жизни? Или ты понял, что больше не можешь жить в сумеречном мире? Все что угодно из вышеперечисленного. Я был готов ко всему, но только не к тому, что через несколько часов запах твоей крови наполнит воздух. Это взбесило меня. Мне казалось, что ты сошел с ума и не понимаешь, что творишь. Прийти к тому, кто тебя чуть не убил? Как тебя только отпустили ко мне? — Ну, Иззи сначала была сильно против, но потом согласилась. — Как ты ее убедил? — Сказал ей правду. Что я люблю тебя и что если бы ты хотел меня убить, то убил бы. Послушай, Александр. Я совру, если скажу, что, когда ты бросился на меня и вцепился мне в горло, мне не было страшно. Если честно, я был просто в ужасе. К тому же, это очень больно, настолько, что первые несколько секунд я не мог толком думать. Но это инстинкты животного, на которое напал хищник. К тому времени, когда ты кинул меня на пол, я уже знал, что ты не под внушением и не сможешь никому навредить. Я был готов к тому, что мне придется пожертвовать Рафаэлем, но он удивил меня, впрочем, как и Иззи. Я не рассчитывал на такой исход, но все получилось так, как получилось. — Рагнор рассказал тебе, что привело меня в Нью-Йорк? — Да, но я не хочу сейчас об этом говорить. Будет справедливо, если Изабель тоже услышит твою историю. Я не настаиваю, просто считаю, что так будет честнее. — Она меня ненавидит? — Она тебя совсем не знает. Дай ей время, как дал его мне. Как-никак, она твоя родственница. Почти племянница. — У меня вечность в запасе, я могу подождать. Магнус, прости меня за эту ночь и за все, что тебе пришлось пережить. — Нет, Александр. Даже не думай отвертеться. Это была лучшая ночь в моей жизни, и я хочу ее повторить. Правда, не все события и точно не сегодня. Сегодня я хочу спать с тобой так долго, как это будет возможно. — Это легко устроить. Иди сюда. — Алек утягивает Магнуса на подушки и крепко прижимает его к себе, проваливаясь вместе с ним в глубокий сон без сновидений.***
Огромные темно-карие глаза бросают в невозмутимого Рафаэля, стоящего у двери, острые копья одно за другим, но он хорошо держит удар. — Я не оборотень, мисс Честертон, вам не сбежать из этой комнаты, — отбивается он, запуская отравленные дротики слов в Изабель, которая вот уже на протяжении четырех часов без устали спорит с ним. Рафаэля, безусловно, восхищают ее упорство и настойчивость, но в данный момент он испытывает сильнейшее желание погрузить ее в сон. И мешает ему не столько чувство признательности по отношению к Магнусу, сколько железная уверенность в том, что даже очень сильное внушение только разозлит прекрасную в своем гневе Изабель. — Я должна увидеть Магнуса, — в который раз повторяет она, наблюдая, как Рафаэль закатывает свои бархатисто-черные глаза. — Этот Лайтвуд — настоящее чудовище. Кто знает, что он сейчас с ним делает? — Туда отправился Рагнор. Если что-то случится, мы будем знать. — Я слышу это в сотый раз, — вскипает Изабель, и Рафаэль всем своим видом транслирует: «Так может, не стоит спрашивать об этом в сотый раз подряд?» Сонная усталость наваливается на крепкие плечи, но ему жизненно необходимо дождаться Алека и Магнуса, чтобы с чистой совестью передать им Изабель, которая стала причиной головной боли, первой за сто с лишним лет. Именно поэтому Рафаэль не может сдержать вздоха облегчения, когда в комнату вваливается одновременно нахмуренный и довольный чем-то Рагнор. — Что с Магнусом? — требовательно спрашивает Изабель, и Рагнор едва заметно улыбается. — Он в полном порядке, Изабель, не о чем беспокоиться. Ты увидишься с ним вечером. Я думаю, тебе стоит отдохнуть и при возможности поспать. Я понимаю, что у тебя много вопросов, но отвечать на них должен Магнус. Наберись терпения. Люк дал тебе выходной, поэтому о работе можешь не беспокоиться. — Я пленница? — язвительно уточняет Изабель, и Рафаэль в немой мольбе возводит глаза к потолку. — Да, ровно до сегодняшнего вечера. Дальше будет видно, что делать, — честно отвечает Рагнор, и Рафаэль ехидно добавляет: — Конечно, при условии, что мисс Честертон будет вести себя благоразумно. Например, предупредит близких друзей о своей временной отлучке. — Мне нужен телефон. Я хочу позвонить Магсу и удостовериться, что вы не врете. — Сейчас не подходящий момент для звонка. — Рагнор лихорадочно продумывает свои слова. — Видишь ли, в данный момент эти двое заняты очень важным исследованием, поэтому не стоит их отвлекать. — Каким таким исследованием? — Влияния определенного рода факторов на поведение демонической энергии. — Еще пара умных слов — и можно будет диссертацию писать, если судить по названию, или порнографический роман, если учитывать содержание будущей работы. — В нашем мире еще и демоны есть, кроме вас? — Мозг Изабель начинает обрабатывать новую для нее информацию, и Рафаэль обреченно переглядывается с Рагнором, который только что своим словами запустил женскую версию Магнуса. — Вот лист бумаги, вот ручка. — Рафаэль, который порядком устал от бесконечных препирательств с ней, жестом указывает на письменные принадлежности. — Можешь записать все вопросы, которые возникнут в твоей прекрасной головке, а потом задать их тому сумасшедшему идиоту, которого ты называешь своим другом. А я ухожу. Попытаешься сбежать — и, клянусь именем Господа, я тебя свяжу. — Разве вампиры могут верить в бога? — задает вопрос Изабель крепкой спине, обтянутой черным шелком рубашки, и издевательское молчание служит ей ответом. «Иззи, ты должна мне поверить: Александр никогда не причинит мне вреда. Мне очень нужно сейчас к нему, иначе он напридумывает себе невесть что. Посмотри на меня: я знаю, что сильно облажался и много тебе задолжал, но вынужден попросить тебя снова. Подожди до вечера здесь, у Рафаэля, и я все тебе объясню. Но сейчас я должен быть рядом с тем, кого люблю». Магнус стоял прямо перед ней, еле оправившийся после нападения, побледневший и дрожащий, но очень решительный. И почему она его отпустила? Изабель тяжело вздыхает и присаживается в глубокое кресло с высокой спинкой, созданное специально для долгих размышлений. «Столько странностей и непонятного произошло за эти короткие два дня. Но если хорошо поразмыслить, то становится очевидным, что маленькие, едва заметные изменения в поведении Магнуса начались сразу после того, как он встретил этого Алека. И, как оказалось, бесплатным дополнением к этому брюнету, приносящему одни неприятности, шла целая орава неизвестных науке существ: вампиров, оборотней и магов. Кроме того, Рагнор упомянул демонов. Неудивительно, что Магсу пришлось молчать. Эти нелюди, вполне возможно, шантажировали его смертью близких. С другой стороны, очевидно, что Магнус по уши влюблен в это чудовище. Причем не просто влюблен — он полностью ему доверяет, а такого раньше за нашим острожным детективом не водилось. Так много вопросов». Изабель вздыхает еще раз и против воли улыбается, заметив несколько белых листов бумаги и пару ручек. Белый лист быстро покрывается неразборчивыми надписями, но тонкий стержень прерывает свой стремительный бег, спотыкается о большую заглавную «С», а потом и вовсе неуверенно дописывает фамилию Рафаэля. «Этот загадочный вампир, который, не раздумывая, бросился спасать Магнуса от Алека, записал на свой счет несколько очков, когда на повышенных тонах пытался вдолбить в голову Бейна, что идти к существу, которое хотело тобой поужинать несколько часов назад, не самая умная идея». Изабель откидывает голову и закрывает глаза, проигрывая раз за разом события вчерашней ночи. Полукруг из вампиров, в центре которого два спорящих мужчины: разозленный Рафаэль, утративший всю свою сдержанность, и твердо стоящий на своем Магнус, который полностью сосредотачивается на одной цели. И если сначала эта словесная перепалка хоть в какой-то степени напоминала продуктивную дискуссию, то пара неосторожных слов, сказанных Рафаэлем в запале, мгновенно меняют вектор диалога. Как там выразился этот темпераментный испанец? «Если так хочешь сдохнуть от укуса, то я могу вполне это устроить». Липкая тишина, последовавшая за этими вполне справедливыми замечаниями, пугает всех. Дрожь пробегает по телу Изабель, когда память услужливо подсовывает образ незнакомца, чьи губы кривит презрительная усмешка, а холодный металлический голос каждой фразой пригвождает к полу: «Я не ослышался, Сантьяго? Ты только что предложил меня укусить?» Не Магнус, нет, кто-то, внешне очень похожий на него, делает шаг навстречу Рафаэлю, небрежным жестом сбрасывая со своего плеча руку Рагнора. «Есть только один вампир, которому разрешено это делать, и это не ты. Я посчитаю это неудачной шуткой. С дороги, глава, если, конечно, ты не хочешь потом объяснять Александру свое чувство юмора», — несколько жестких фраз от мягкого человека, который в этот момент меньше всего напоминает улыбчивого и дружелюбного Магнуса. И бесшумная тень, которая выростает у него за спиной, бросая вызов Рафаэлю. «Отпусти его к Алеку, Рафаэль. Его душа и тело принадлежат древнему, и ты это знаешь. Бейн под защитой клана, но в первую очередь он любовник Лайтвуда. Согласно закону клан не должен создавать препятствий для него, если он идет к своему вампиру». Совсем молодой светловолосый юноша не опускает глаза, даже когда Рафаэль выпускает клыки. Именно этот сероглазый блондин распахивает двери, через которые Магнус выходит и отправляется к монстру, чье имя приводит всех остальных вампиров в некое подобие мистического ужаса. Скомканный лист бумаги летит в закрытую дверь, и Изабель тихо матерится сквозь зубы. Этот Алек сумел за несколько месяцев так сильно изменить ее лучшего друга, развести его со всеми близкими людьми, заставил забыть о собственной гордости и признать, что сам Магнус является его собственностью. Магнуса сегодня вечером ждет самый серьезный разговор за все время их дружбы.***
Когда Рафаэль бесшумно заходит в комнату, чтобы принести обед своей пленнице, то удовлетворенно улыбается, распознавая равномерное дыхание спящего человека. Он оставляет поднос с едой, внимательно рассматривая несколько листов бумаги, на которых красуется только одно слово: «Почему?» Рафаэль горько усмехается, признавая, что все его вопросы тоже сводятся к этому простому сочетанию букв. Хотя, кажется, его заместитель знает больше него, раз встал на сторону Магнуса, ни секунды не сомневаясь в собственном решении. Рафаэль тихо выдыхает. Кристофер показал себя как самый преданный его друг, рискнув ради Рафаэля всем, именно поэтому несколько часов назад было так легко поддаться на его уговоры. Рафаэль закрывает дверь без единого звука, приветливо кивая Кристоферу, который вопросительно смотрит на него. — Я так и не сказал тебе спасибо, Кристофер. — Рафаэль улыбается. — Спасибо, что рассказал все Магнусу и Рагнору, и спасибо, что остановил меня вчера. — Какие между нами счеты, Раф? — Кристофер пожимает плечами. — Просто помни, что ты не виноват в смерти Анхелиты. Дай людям возможность совершать глупости. Алек любит Бейна и не причинит ему вреда. — Что бы я без тебя делал, друг? — Пил бы в одиночестве. Солнце заходит, но Изабель все еще мирно спит, поэтому Рафаэль молча салютует своему помощнику тяжелым стеклянным бокалом, наполненными золотистым виски на одну треть. — Солнце село, — флегматично замечает Кристофер, смакуя мягкий вкус крепкого напитка. — Скоро придут Алек и Магнус. — Я смотрю, пока меня не было, вы успели близко подружиться, — недовольно замечает Рафаэль, вызывая у него приступ громкого смеха. — Твоя ревность, Раф, льстит моему самолюбию, но все гораздо прозаичнее. Когда я понял, что Камилла тебя похитила, паника накрыла меня с головой. Магнус поразил меня, Рафаэль. Я никогда не видел его настолько собранным и сосредоточенным, никогда не видел столько боли в его глазах, никогда не чувствовал столько холодной ярости, волнами исходившей от него, когда он шел спасать вас, никогда не ощущал столь мрачной отрешенности и готовности пожертвовать собой ради Лайтвуда. Но было еще кое-что, что напугало меня: и Бейн, и Фелл были готовы уничтожить любого, кто встанет у них на пути. Мне пришлось пойти на их условия, хотя я понимал, что спасать тебя они будут только во вторую очередь. Мне оставалось лишь надеяться на то, что ты сможешь противостоять внушению этой суки. — Я не смог, Кристофер. Как только она появилась передо мной, мое сознание перестало быть моим. Ее желания заполнили мою голову, ее мысли управляли моим поведением. Я снова стал марионеткой, как будто и не было всех тех лет без этой женщины. — Разве не ты кинулся спасать Бейна от древнего, полностью проигнорировав прямой приказ? Поэтому не суди себя строго. — Изабель. Она закричала, а я услышал голос Анхелиты, который молил меня о пощаде. А потом я видел только голодного вампира, который по чужой указке жестоко убивает любимого человека. Больше ничего не осталось. Я должен был защитить ее и Магнуса. Это все, что было важно. Но даже здесь я опоздал: Лайтвуд уже успел его обескровить, Магнус лежал на полу. И, как только я оказался рядом с Алеком, меня утянуло в портал вместе с вампиром, который на моих глазах расправился с человеком, спасшим нам жизнь. — Ты же понимаешь, что Алек полностью контролировал себя? И Бейн знал это как никто другой, иначе он бы не стал его спасать. Как бы сильно он ни любил этого древнего, он бы не позволил кровожадному монстру вырваться на свободу. — Я знаю это головой, а не сердцем, Кристофер. Магнус под моей защитой, и если понадобится, то я смогу выступить против Лайтвуда. — Я бы на это посмотрел, Раф. Хотя могу поспорить, что это было бы последним, на что я бы полюбовался в моей жизни. Этот древний, не задумываясь, убьет за своего человека, как когда-то это сделала Тереза. Не хотел бы я так влюбиться. — По моим ощущениям, тебе это не грозит. Место в твоем сердце прочно занято выпивкой. Посмотри, ты прикончил уже третью бутылку. — Имею право. Глава клана снова ты, так что я могу расслабиться. А вот ты — нет. Тебе еще предстоит пообщаться с древним и его любовником. И, если меня не обманывает мой слух, наша прекрасная пленница проснулась и жаждет крови. Вот скажи, Раф, где сейчас все эти милые скромные девушки, которые так нуждались в услугах верных рыцарей? Эта женщина мало того, что в трупах копается, так еще и без особых проблем может лишить жизни пару-тройку человек. — Женщины всегда были умнее и сильнее мужчин, друг. Просто сейчас они этого не скрывают. — Твоя правда, Сантьяго. Иди к нашей красотке, а я пока займусь этой симпатичной пузатой четвертой сеньоритой. Этим вечером нас ждет отличное шоу. Главное, чтобы опять переезжать не пришлось.***
Кристофер плотоядно улыбается Изабель, когда она входит в большую гостиную, и, получив не менее кровожадную улыбку в ответ, тут же резво ретируется в холл под предлогом встречи с Магнусом, который немного виновато улыбается ему, понимая, что чуть не подвел его вчера ночью, когда решил использовать портал только для спасения Алека. Но Кристофер недаром прожил уже два столетия. Он прекрасно знает, что, будь он на месте Магнуса, ни секунды не сомневался бы, кого спасти. Долгая жизнь учит правильно расставлять приоритеты и не чувствовать за них вину. Но Кристофер совершенно не собирается облегчать участь Магнуса, зная, что однажды сможет этим воспользоваться. Именно поэтому в его голосе проскальзывает холодок, когда он приветствует двух мужчин. Сюрпризом для Кристофера становится прямой твердый взгляд Магнуса, который, заметив его отношение, внезапно набирается уверенности и утягивает его на недолгий разговор. — Я хочу, чтобы ты знал, — начинает свою исповедь Магнус. — Вчера ночью я был уверен, что мой выбор убьет Рафаэля, но я был готов это сделать. Сантьяго — мой друг, и я ценю его, но мое решение всегда останется неизменным, впрочем, как и твое. Мы оба прекрасно понимаем, что, если бы там стоял ты, ты бы тоже ни секунды не колебался. Поэтому давай обойдемся без детских обид. Кристофер, для меня важно, чтобы между нами все было предельно ясно: я благодарен тебе за поддержку, я ценю твое отношение ко мне, мне нравится общаться с тобой, но ничто из вышеперечисленного не заставит меня навредить моим близким. С другой стороны, если это будет в моих силах, то я обязательно помогу тебе. Мне бы хотелось стать твоим другом, но решать только тебе. — А если мы подружимся, то кого ты выберешь: меня или Рафа? — шутит Кристофер, которому нравится подкупающая честность Магнуса и озадаченные лица Рафаэля и Алека, которые стоят за спиной Магнуса практически с самого начала разговора. — Рафаэля, конечно же, — фыркает Магнус. — Почему? — патетически восклицает его возможный новый друг. — Потому что он точно не задает таких глупых вопросов, — добивает его своим ответом Магнус и протягивает свою руку для рукопожатия. — Я еще подумаю, — не сдается обиженный Кристофер, показательно надувая губы, боковым зрением замечая победную ухмылку своего начальника. — Соглашайся, Кристофер. Такой милашка, как ты, не должен так долго обижаться. — Магнус не может удержаться и треплет двухсотлетнего Кристофера за щеки, заставляя Рафаэля вжаться в стену, потому что столь откровенное заигрывание со стороны Магнуса может стоить жизни его помощнику. Пара засосов на смуглой шее Магнуса красноречиво рассказывают, кому принадлежит этот человек, и Алек вряд ли будет долго раздумывать над возможным наказанием для того, кто позволил себе такие вольности. Это, по всей видимости, прекрасно понимает и сам Кристофер, чья шутка оборачивается опасной затеей. Но Алек лишь понимающе усмехается, вгоняя Рафаэля в конкретный ступор. Очевидно, что Магнус ни словом не обмолвился о необдуманных словах Рафаэля, совершенно ясно, что у этих двоих был секс. Чем же еще заняться двум мужчинам после того, как один из них чуть не убил другого, после чего этот другой оказался в эпицентре взрыва? Но какого черта этот Лайтвуд так благодушно взирает на то, как его любовник открыто проявляет симпатию по отношению к другому вампиру? Насмешливый голос Алека возле самого уха быстро приводит Рафаэля в чувство. — Магнус, может, ты прекратишь трепать щечки бедного Кристофера? Румянее от этого они не станут. — Но ты же не даешь проделывать это с собой, — совершенно спокойно заявляет Магнус, весело подмигивая Кристоферу, который ошалело пялится на подозрительно веселого Алека. — Если вы трое закончили со своими телячьими нежностями, — возвращается к своему обычному тону Рафаэль, — то пойдемте в гостиную. У меня там мисс Честертон пытается глазами сжечь моих людей. — Кого-то она мне напоминает, — задумчиво произносит Алек, потирая подбородок, на что Магнус лишь картинно закатывает глаза. Шутливое настроение быстро улетучивается, когда он видит свою подругу. Магнус коротко вздыхает и присаживается напротив Изабель, которая с явным неодобрением смотрит на белое пятно пластыря, соседствующее с темными метками Алека. — Я начну сначала, Иззи. Ты можешь перебивать меня и спрашивать, если что-то станет непонятным. Однако я хочу предупредить тебя, что все, что я расскажу, должно остаться строго между нами. Изабель медленно кивает, и несколько вампиров, повинуясь молчаливому приказу Рафаэля, выходят из комнаты, в которой кроме Изабель остаются сам Рафаэль, Алек, Кристофер, Рагнор и Магнус. Магнус подробно рассказывает всю свою историю с самого начала, опуская лишь некоторые личные моменты, прерываясь время от времени, чтобы Изабель могла успокоиться. Он плавно ведет свое повествование, раскладывая произошедшие события по полочкам. Отстранено, словно все это случилось не с ним, Магнус описывает самые тяжелые моменты своего расследования, отказываясь заново переживать их. Но Изабель хорошо знает того, кто сидит прямо перед ней, поэтому спустя всего час после начала рассказа руки Магнуса сжаты в изящных ладонях Изабель, которая уже не сдерживает слез. К тому времени, когда Магнус заканчивает свое повествование, Изабель заново оценивает все, что она знает. — Один. — Она всхлипывает. — Всегда один. Как же тебе тяжело пришлось. — Я никогда не был один, Иззи, — возражает ей Магнус, пересаживаясь на диван и нежно обнимая ее. — Со мной всегда был Александр, и Рагнор, и Рафаэль, а еще Морис. С недавнего времени прибавились Люк и Кристофер. К тому же, у меня всегда были вы, хоть я и не мог рассказать вам всю правду. — Я понимаю, — шепчет Изабель, вытирая слезы. — Хорошо, что теперь я могу помочь тебе. — Я скучал по тебе, Из, — признается Магнус, а затем продолжает: — Думаю, нам стоит познакомиться заново. Это Александр Лайтвуд, мой парень, бывший сумеречный охотник, в настоящее время древний вампир. Рафаэль Сантьяго, глава клана Нью-Йорка, тоже вампир. Его заместитель Кристофер Линдберг. И всеми любимый Рагнор Фелл, сильный маг и хороший друг. А это моя подруга Изабель Честертон, отличный судмедэксперт, кстати. — Приятно снова познакомиться. — Изабель встает с дивана и поочередно протягивает руку Рагнору и двум вампирам, в нерешительности останавливаясь возле Алека. — Не заставляй себя, если не хочешь. — Алек понимающе улыбается, но Изабель резко встряхивает головой. — Рада познакомиться с тобой, Алек. — Она протягивает ладонь и осторожно интересуется: — Магс назвал тебя древним. Сколько тебе лет? — Чуть больше семисот, — вежливо отвечает он. — Ох, — выдыхает Изабель и идет обратно к Магнусу. — Это все, что вы хотели мне рассказать? — Нет, — решается Алек и подходит ближе. — Мы должны прояснить еще одну ситуацию. Ты и Макс — Лайтвуды по крови, последние оставшиеся в живых из моего рода. Все остальные были убиты в течение десяти предыдущих лет. И скорее всего, нападение на вас — лишь вопрос времени. Готова послушать еще одну историю?