Короткие истории

Когда Беллатрикс смотрела в глаза Геллерта, то в голове неизменно возникал образ гремучки. Всегда, каждый раз, когда их взгляды цеплялись друг за друга, на подкорке сознания рисовался образ змеи: тихой, выжидающей. Беллатрикс тут же прижимала подбородок к груди и опускала глаза в пол, как провинившийся ребенок. Геллерт не был легилиментом, но будто и без этого знал всё о Беллатрикс. Знал, что девчонка к нему неровно дышит. — Эта мелюзга только мешается, — шипела на французском Винда. — После неё приходится ещё добивать. Геллерт молчал и едва заметно улыбался, наблюдая, как его более опытная помощница артистично размахивает палочкой, забирая души у допрошенных авроров. Беллатрикс стояла, прижавшись к стене, и проводила тонкими пальцами по всей длине своей палочки. Она ещё ощущала зуд в руке от Круциатуса, эхом слышала крики тех, кто бездыханно лежал на полу. Это был первый раз, когда она применила Непростительное заклятие, и ей это понравилось. Понравилось до скрипа в зубах. — Почему ты не убила всех, дитя? — рука Геллерта опустилась на спину Беллатрикс, узловатые пальцы медленно провели от позвоночника до плеча и сжали его. — Я думала, что убила всех, — губы Беллатрикс задрожали от волнения. Она не хотела подвести своего покровителя. — Если слишком долго пытать Круциатусом — люди теряют сознание от боли, — по-отечески произнес Геллерт и погладил девушку по иссиня-чёрным волосам. — Но не умирают. В комнате было холодно и стояла темень, в ушах звенел крик девушки, которая в слезах умоляла Беллатрикс о смерти. Но та лишь вновь и вновь пытала жертву Круциатусом, словно пытаясь нащупать, где больнее. Когда Беллатрикс вновь замахнулась, кисть её руки перехватил Геллерт. — Достаточно, — прошептал он, убрав её волосы за ухо. — Давай исполним желание бедняжки. Я покажу, как нужно. Геллерт аккуратно взял девушку за руку, которая крепко сжимала древко палочки, и сделал плавные и короткие движения в воздухе. — Авада Кедавра, — как по учебнику произнесла Беллатрикс, и зелёный отблеск от искрящегося луча ослепил её. Когда он потух, затихла и жертва. — Просто, верно? — И скучно, — сорвалось с языка Беллатрикс. Геллерт рассмеялся и бросил короткий взгляд на Винду, которая всё это время стояла в стороне и пристально следила. Она ревновала и завидовала — у Беллатрикс были отличные перспективы. — Снисхождение, Белла, — пронзительный и тёплый взгляд его разноцветных зрачков завораживал. — То, что отличает нас от животных. — А как же магия? — чёрные ресницы Беллатрикс задрожали. — Дитя, — Геллерт встряхнул Беллатрикс за плечи, — это даже не обсуждается. В окружении Геллерта были только слепо преданные ему люди, готовые умереть даже не столько из-за идеи, сколько из-за него самого. Его внимание, его прикосновение были лучшей наградой. И Беллатрикс стала получать их больше, чем кто-либо другой, она стала любимицей. Теперь она, а не Винда была его правой рукой и всегда сопровождала Геллерта. Беллатрикс не любила его — боготворила, а Геллерт пользовался этим, пользовался молодым телом в бою и в своей постели. Она была безумна, он с самого начала понял это, когда девчонка сбежала из дома и бросила свою судьбу к его ногам. Но Геллерта это привлекало. Беллатрикс была пламенем, вспыхивающим при виде крови, она была одержимой, неистовой фурией. На её бедрах, талии и груди оставались синяки, на которые Беллатрикс любила надавливать, вспоминая ночь с Геллертом. Обычно они не успевали заживать, когда девушка вновь оказывалась в его объятиях. Однако он не любил её. — Ненавижу тебя, — Винда Розье крепко сжала кисть Беллатрикс, царапая ногтями кожу. Беллатрикс залилась смехом и убила её. Равнодушно, не подумав дважды. Ей так захотелось. — Ты знаешь, что случилось с Виндой? — задал вопрос Геллерт. — Её больше нет. На лице Геллерта растянулась ядовитая улыбка. Он был змеёй сам и окружил себя такими же. Винда и Беллатрикс были похожи больше, чем можно было подумать, и, наконец, одна из них съела другую. — Я думал, ты справишься быстрее.