Короткие истории

Работая в аврорате седьмой год, Нимфадора уже успела на многое насмотреться, так что перестала чему-либо удивляться. А ведь в начале никто даже не верил, что она сможет так долго продержаться. В конце концов, текучка кадров была настолько быстрая, что никто даже не пытался запомнить имя нового сотрудника, зная, что максимум через месяц его стол будет пуст. Впрочем, за столько лет ничего не изменилось. Ведь Британия продолжает смердеть тёмной магией, а в особенности от её последствий. Один из коллег Нимфадоры недавно закрыл двухлетнее дело, посвященное распространению дементоров в южном округе. Как оказалось, их специально разводил какой-то фанатик, убивая бездомных и складывая трупы за городом. — Ублюдок так старался над ними, что даже свежие останки нельзя распознать, — Тревор смачно зевнул и потёр глаз. Его зевоту подхватило остальные. Недосып в отделе по борьбе с тёмной магией – привычная штука. — всё было то ли исцарапано, то ли иску… — Нимфадора, — Аластар Грюм подобно грому среди ясного него распахнул дверь и ударил протезом ноги по полу. — Живо за мной. Его появление обычно не предвещало ничего хорошего. Однако, пока у других Грюм вызывал благоговейный страх, Нимфадора не упускала возможности закатить глаза, вяло подняться с места и поворчать. — Тонкс! — крикнула в след Грюму Нимфадора и пошла следом. — Потом будешь развлекаться! — чуть ли не сквозь зубы бросил Грюм и, буквально затолкнув Нимфадору внутрь кабинета, захлопнул дверь и наложил заглушающие чары. За дубовым и массивным столом сидел Гавейн Робардс, приложив одну руку ко лбу, а другой перелистывая какое-то досье. — Тонкс, насколько я знаю, вы специализируетесь по работе с магическими тварями? — не поднимая глаз, заговорил охрипшим голосом Гавейн. — Именно так, сер… — Отдел регулирования магических популяций передал нам дело. Догадываетесь, к чему я клоню? — Что-то… что связанно с оборотнями?.. — Именно, а точнее с оборотнем. Вам, — Гавейн то ли хмыкнул, то ли усмехнулся. — Прямо везет на общение с ними, — он закрыл папку, хлопнув по ней рукой, и протянул её Нимфадоре. — В лесу завёлся один беспокойный, довольно сильный. По всей видимости может принимать форму зверя и без Луны. Требует немедленного умерщвления. — Выходит я командир команды? — нахмурилась Нимфадора и протянула руку за папкой. — Да, — Гавейн сжал сигарету в зубах и по щелчку пальцев поджёг. — Командуйте собой, сколько хотите, — он улыбнулся, заметив, как переменилось лицо подчиненных, но вытянул руку прежде, чем Грюм успел что-либо сказать. — Я не могу разбрасываться людьми, тем более все кроме тебя либо заняты, либо лежат в Мунго. Считай, что этим заданием я повышаю тебя, Тонкс, — довольный собой он выдохнул в сторону девушки перламутровое облако. — Да это же посмертное повышение! Сраное самоубийство, — нервно рассмеялась девушка, пролистывая досье с редкими колдографиями и описаниями очевидцев. — Ты, мать твою, метаморф или кто? Обратишься птичкой и полетишь, а теперь собирай вещи и отправляйся в поход. Гавейн ни хрена не разбирался в метаморфах, а тем более в оборотнях. Скрипя зубами, Нимфадора отправилась в лес – родной дом мохнатого убийцы. Увязая в грязи и топча опавшие листья с сухими ветками, она окружала свой лагерь (одинокую палатку) защитными заклинаниями. Нимфодора прекрасно понимала, что это лишь скроет её из виду, но не сделает невидимой совсем. Все оборотни отличались невероятным обонянием и слухом, а если верить досье, то искомый оборотень был особенным, не похожим ни на кого другого, с кем когда-либо сталкивалась Нимфадора. Она предполагала, что всё дело в том, что человек, зараженный ликантропией, давно одичал, и не только не противился своей волчьей форме, но и развивал её. Так что в нём было больше звериного, нежели человеческого. Она не разжигала огня, а накладывала согревающие заклятия перед сном и плотнее укрывалась одеялами. Рано утром брала с собой заколдованные ловушки и разбрасывала их по лесу. Бывало, ей попадались поломанные напополам вековые деревья, чей ствол не смогли бы обнять и пятеро, а также следы то ног, то звериных лап. Но ничего больше. Прошло три дня, и оборотень не показывал себя, не было слышно даже воя. Нимфадора продолжала выжидать. Вглядываясь ночью в пресинее небо, она видела, как постепенно округлялась Луна. То внимание и сосредоточенность, с которыми Нимфадора жила первые дни – притупились. Несмотря на все угрожающие знаки в лесу, кричащие о чудовищном монстре, заразившем пожелтевшую чащу, она не слишком тревожилась. Не такое приходилось видеть. Под этим спокойным течением жизни, напоминающим обычный поход, она невольно расслабилась. Ведь скорее всего, оборотень объявится не раньше полнолуния, а до него оставалось два дня. Как же она ошибалась. В ту ночь была гроза, кажется, что содрогалось не только небо, но и земля. Свистящий и воющий ветер угрожал снести палатку словно карточный домик, а свинцовые капли дождя вперемешку с градом едва ли не продырявили зачарованную ткань. Нимфадора не спала, но и не рисковала выходить на улицу. Однако утром вместо привычных кустов и деревьев её окружали изломанные, исцарапанные столбы, щепки и пеньки, а в воздухе застыл запах мокрой земли, древесины и крови. Изодранный и выпотрошенный олень лежал прямо напротив палатки Нимфадоры. И то, догадаться о том, что это олень можно было лишь по рогам да копытам. По всей видимости ей очень повезло, что в ту ночь пошёл дождь и стёр все следы о ней. Было ли это предупреждение или неудачная попытка нападения? Не хотелось даже думать об этом. — Да что я вообще делала? — Нимфадора сбрасывала с себя одежду, которая за ночь пропахла потом. — Идиотка, ждала полнолуния? — охапкой она собрала одежду и бросила в сумку. На полу стояли пустые и ещё не начатые склянки из-под зелья – оно полностью избавляло тело от запаха на двенадцать часов. Она залпом опрокинула одну в себя и бросила склянку под ноги. Ей не пришлось долго ждать. Выйдя в глубь леса и бросив там открытую сумку, она спряталась за листвой на одном из деревьев, когда увидела его. Сгорбленный и высокий мужчина больше похожий на получеловека-полуволка, Вся его нижняя челюсть и грудь были в пятнах крови, как и руки с острыми и отросшими ногтями. Вот охотник и встретился с добычей. Но прежде, чем Нимфадора успела что-либо сделать, он сам заметил её. — Думаешь, Фенрир не чувствует твой грязный запах? — низкий голос разорвал тишину. Он медленно, по-хозяйски, стал двигаться в её сторону. — Петрификус Тоталус! — столкнувшись с ледяным взглядом Фенрира, Нимфадора, немедля взмахивает палочкой и отправляет одно за другим заклятье в оборотня, но он все успевает обойти. — Слабовато, — его тело увеличилось в размерах и покрылось белой шерстью. Замахнувшись одной рукой, Фенриру удалось срубить половину дерева. Нифадора едва успела трансгрессировать, когда дерево рухнуло. — Твои ловушки повеселили Фенрира, — речь становилась всё грубее и едва разборчивой. — Что ты ещё приготовила? — он ощетинился и опустился на четвереньки, всё больше и больше приобретая форму волка. В самом деле, ей никогда прежде не приходилось сталкиваться с таким существом. Сложнее всего было успеть за движениями оборотня. Нимфадора насылала заклятия и тут же трансгрессировала, едва успевая отдышаться. В звериной форме Фенрир не мог говорить, но рассудок явно принадлежал ему. Оборотень будто знал наперед, где она появится и как будет себя вести. Видно, что и он повстречал на своём пути достаточно охотников за головами. В конце концов, Нимфадора решила отступить. Она не могла не только задеть его, но уже с трудом уворачивалась от его атак. Челюсти Фенрира то и дело клацали едва ли не над ухом, а когти угрожающее рассекали воздух над головой и животом, приближаясь всё ближе и ближе. Солнце опускалось. Нимфадоре некуда было бежать. Она притаилась у палатки в защитном круге, прикрыв ладонью рот, чтобы сдержать дыхание. Коленки и руки дрожали от усталости. Впервые за долгое время ей было страшно. — Знаешь какое наступает время? — рыская в получеловеческой форме и щуря глаза, приговаривал оборотень. — Наступает мое время для охоты, — уродливый оскал украсил лицо Фенрира. Он медленно подошёл к барьеру и стал принюхиваться. — Твоё зловоние здесь, — Фенрир переступил круг, но получил удар проклятья прежде, чем чары разрушились. Теперь прятаться было негде. Один за другим Нимфадора лихорадочно бросала заклятья, позабыв про страх и усталость. Оборотень то ли кричал, то ли скулил, скрючившись и сжавшись в землю. — Вот и всё, — выплюнула Нимфодора, но прежде, чем убийственное заклинание слетело с её губ, волосатая рука оборотня обхватила её лодыжку и рассекла своими когтями. Фенрир умер с ухмылкой на лице. Упав рядом с трупом, Нимфадора взвыла от боли и обхватила рукой кровоточащую рану. Она точно не могла понять, кричала ла ли она от боли или от осознания того, что наступающей ночью станет той, за кем охотилась всё это время. — Поздравляю, Тонкс, — Гавейн с жаром пожимал её руку. Грюм и остальные хлопали по плечу и одаривали вниманием и комплиментами. Новенькая мантия и личный кабинет в придачу к новому званию, кажется, радовали остальных больше, чем саму Нимфадору. Теперь у неё была собственная красивая табличка на двери с номером и краткой гравировкой «Тонкс», которую специально сделали для неё коллеги, зная, как Нимфадора любит своё имя. — А теперь улыбнись! А то можно подумать, что мы отмечаем твоё увольнение, — кто-то толкнул её локтем в бок и Нимфадора успела натянуть улыбку, когда вспыхнула вспышка и колдограф стал размахивать получившимся снимком. Всё, чего она так давно хотела, и все, кого она любила, были здесь, рядом, и в то же время Нимфадора понимала, что это ненадолго. Какая ирония, она знала об оборотнях всё и теперь сама присоединилась к их стае. Рана на ноге ещё болела, и, кажется, не заживёт уже никогда. До следующего полнолуния оставался месяц. Месяц, чтобы решить, выиграет охотник или зверь.