Короткие истории

Сидя голой на шатающемся табурете, подогнув одну ногу под себя, Алекто словно зачарованная водила ногтем по тонкому силуэту змеи на предплечье. Её потрескавшиеся губы едва шевелились, произнося нечто неуловимое уху. Когда холодный палец коснулся выступающей косточки позвоночника, она улыбнулась, так что ранки на губах вновь открылись. Медленное движение вверх до лапоток, на которые свисали спутанные рыжие волосы, и одна из непослушных прядей намоталась на палец. Алекто слабо посмеялась и повернула голову назад. — Почему не в постели? — Антонин стал медленно наматывать рыжие волосы на кулак. — Потому, что я так хочу, — она ойкнула, когда Антонин резко потянул её за волосы, так что Алекто запрокинула голову. Слизывая кровь с губ, она продолжала сдавленно смеяться, как будто не желая нарушить ночную тишину. Они жили в маленькой бедной квартирке, где кухня была объединена со спальней, а в маленьком туалете была отколота половина раковины и бегали мокрицы. Они сбежали из Азкабана два месяца назад и практически не выходили на улицу, прячась от ищеек. Рабастан, Барти, Джагсон и Торфинн тоже. Но, где они, удалось ли бежать остальным – они не знали. Корбан и Люциус помогли им спрятаться, Корбан и Люциус заселили их в эту конуру. — Если бы ты была ему нужна, то он бы давно призвал тебя. — Как и тебя, — прошипела Алекто, жмурясь от боли, когда Антонин сильнее потянул за волосы. — Я знаю, и ты ждешь, хоть чего-нибудь, какого-нибудь знака… — Хватит, радуйся, что он освободил тебя, ведь твоему брату не так повезло? — Как и твоей дорогой Белле… Иногда Антонина до дрожи пробивал взгляд Алекто, её слова и то, как она горбилась и скрючивалась на кровати словно лежала на холодном полу Азкабана – это всё были отголоски Беллатрикс, которая несколько лет томилась в клетке напротив них. Алекто будто специально повторяла за ней, подражала ей, чтобы сводить его с ума. Антонин стащил Алекто с табуретки и бросил на дырявый матрац, на котором они ели, спали и трахались. Это всё, что они делали изо дня в день. У них не было одежды лишь тюремные тряпки, которые они сбросили с себя в первый же день, у них не было волшебных палочек и только немного еды, который оставалось ещё на неделю. Если за это время к ним никто не придёт, если за это время они не узнают хотя бы что-нибудь о том, что произошло с остальными пожирателями, где Тёмный Лорд и т. д., то они покинут эту темницу. Утром в квартире было светло, даже несмотря на то, что окна всегда были закрыты шторами. Яркие лучи Солнца пробивались сквозь дешёвую тёмную ткань, так что трещины на стенах и потолках, торчащие шапки гвоздей из старых досок пола, паутины в углу и пятна от сырости постоянно бросались в глаза. Антонин фокусировал взгляд на крутой линии талии и бёдер Алекто, находя в этом лучшее, что он сейчас имел. Она же постоянно пялилась на метку на его и своей руке. Корбан зашёл без стука и тут же поморщился от запаха, стоявшего в квартире. Это был пот вперемешку с пылью. Он бросил им новую одежду и волшебные палочки будто бы кости собакам, а потом вновь закрыл в новой темнице. На этот раз она была намного приятней и дороже. На этот раз они были не одни. Скрестив ногу на ногу и руки в замок, Рабастан приветливо улыбался. Антонина охватила злоба, его раздражал этот холёный вид: гладковыбритый, костюм с иголочки, а на его языке наверняка ещё было послевкусие добротного коньяка. Словно он никогда и не сидел в тюрьме, зато они… — Ну и что ты тут делаешь? — совсем неприветливо бросила Алекто, подойдя ближе. — Хотел поприветствовать вас, — ни капли не смутился Рабастан. — Засунь своё приветствие знаешь куда? Больше похоже, что Люциус хорошенько вылизывал тебе… — оскалился Антонин, но его перебили. — Что случилось с Тёмный Лорд? — произнося его имя, Алекто едва заметно задрожала. У Рабастана заходили жевалки. Переведя тяжелый и равнодушный взгляд с Антонина на Алекто, он только слабо пожал плечами. Это отозвалось скрежетом кошек на душе. Алекто опустила голову, прижав подбородок к груди. Антонин даже стоя позади неё, мог догадаться, что её взгляд прожигает левое предплечье. — А что с Беллой? Что с остальными? — По-прежнему в Азкабане, а остальные, — Рабастан имел в виду Барти, Джагсона и Торфинна. — По-разному, — он будто бы специально говорил медленно, напуская на себя ненужный лоск загадочности. Антонин начинал скрипеть зубами, чувствуя, как горит между пальцами древко палочки, молящей о бое. — Джагсон и Торфинн, как и вы, спрятаны. Барти, как и я, может разгуливать, где ему вздумается, — он улыбнулся и поднялся с места. — Что это значит? — Алекто вцепилась в рукав Рабастана, царапая длинными, сломанными ногтями дорогую ткань. — То, что нам сейчас не нужен шум, который вы можете создать. Я и Барти самые здравомыслящие из вас, мы не пойдем в первый же день свободы нажираться водки, пока оборотное зелье не выйдет вместе с ним, — поморщившись, он бросил многозначительный взгляд на Антонина. — Или не будем тайком мучить бродячих животных и магглов на улице, которые чем-то не понравились, — Рабастан отдернул рукав, вырвав его из цепкой хватки Алекто. — И сколько же нам ещё здесь сидеть? Рабастан оглянулся вокруг себя, словно удивляясь, как из такой прекрасной комнаты можно хотеть сбежать. Уверенным шагом он подошёл к стеклянному буфету, открыв дверцы которого, указал на графины и бутылки с вином, виски, коньяком и водкой. — Пока министерство не успокоится и наши лица не будут висеть на каждой двери. В любом случае вам будет, чем себя занять, — он сально улыбнулся, бросив взгляд на сгорбленную Алекто. Затем достал из внутреннего кармана фляжку и опрокинул в себя содержимое, так что с края губ потекла тонкая струйка зелья. Лицо Рабастана в тот же момент стало приобретать черты старика. — Тебе так идёт больше. Вновь оставшись вдвоем, Алекто и Антонин стали реже касаться друг друга. Антонин предпочитал держать в руках бутылку спиртного, чем грудь Алекто, как раньше. Алекто же не изменяла себе, продолжая глазеть на давно застывшую метку. Иногда ей казалось, что змея движется, но то были лишь игры света. Замечая за этим Алекто, Антонин стал выходить из себя. Эта компания, эти привычки встали ему поперек горла. Он настолько выучил Алекто, что мог даже предугадать её ответы. Спустя неделю он поставил перед ней огневиски и заставил выпить. В ту же ночь они снова трахались. А завтра всё вновь повторилось. Это стало их новой рутиной. А когда выпивка заканчивалась, а она всегда заканчивалась раньше срока, оба расходились в разные комнаты. Находя на своей белоснежной коже следы синяков и засосов, Алекто ловила себя на мысли, что до дрожи в коленях хочет замучить Антонина круциатусом. Подобно змее снять с себя кожу, смыть его запах с тела, смыть отвращение к самой себе. В ушах всё ещё стоял хриплый и пьяный голос Антонина, зовущий её «Беллой». Эта стерва осталась в тюрьме, но всё равно была здесь, как и была в той грязной и умирающей квартире. Когда водка вновь обожгла горло, когда Антонин вновь вжал её в кровать своим потным и тяжелым телом, когда с его губ вновь стало срываться это имя прямо над ухом Алекто, она смогла достать из под соседней подушки свою палочку. — Какого дементора… — Корбан и Рабастан застыли посреди комнаты. Полуголый Антонин тупым взглядом смотрел в стену, никак не отреагировав на гостей, пока Алекто заботливо кормила его с ложки кашей и вытирала салфеткой подборок, на который стекали слюни и остатки каши. Она широко и приветливо улыбнулась Корбану и Рабастану, так что на пересохших губах вновь вскрылись ранки. — Привет! Рабастан не сдержал смешка, с интересом разглядывая эту картину. Корбан резко подошёл к ним и, схватив Алекто за локоть, потребовал объяснений. — Я, — продолжала счастливо улыбаться Алекто. — Просто заставила его забыть. — О нет, она свернула ему мозги обливиэйтом, — выдохнул Рабастан. — Она в самом деле даже безумнее Беллатрикс. От этого имени Алекто взвизгнула и отдёрнула руку, заставив Корбана попятиться назад. Она прижалась к груди Антонина, словно успокаивая его. — Уходите! Оставьте нас! Убирайтесь! Корбан бросил короткий, но весьма понятный взгляд из-за плеча на Рабастана. Что-то приговаривая Алекто, он медленно попятился назад, доставая из кармана мантии палочку. Печать Тёмного Лорда прожигала руки, но раз его последователи не реагировали на неё и не были способны держать палочку в руках, то нужды в них больше не было.