***
Сидя в кабинете биологии, Хомура загрустила, поглядывая на снег за окном. Снежинки плавно кружились, опускаясь на внешнюю часть подоконника, следом таяли, утекая струйками воды куда-то вниз. Да, в этом году школа не пожалела на отопление, даже стёкла поставили с подогревом. В какой-то момент девушка словила себя на мысли, что вода из снежинок всё же замёрзнет и станет сосулькой, возможно, опасной для чьих-то жизней. Она встрепенулась, стараясь запомнить, что после звонка с урока пойдёт на улицу проверить окна и фасад здания, чтобы самолично проконтролировать, а в случае чего плохого доложить прямиком директору. Хомура из серьёзных. Её не заботят модные наряды, концерты и прочая девичья чепуха, как она окрестила всё, что не касается учёбы для школьников и школьниц. Девушка подходит к делу со всей ответственностью, пусть даже её это не касается. В любом случае, она найдёт причину взяться за это. Сейчас же мысли о талой воде, вроде, отвлекали от анонима. Девушка потёрла рукой сонные глаза и поставила учебник «свечкой», чтобы тот стоял и не выдавал её последующих действий. Так поступали многие школьники, как она замечала, в частности в её классе, на что Хомура решила попробовать рискнуть, ведь, по её мнению, её не должны были заметить. И правда, преподаватель так увлечённо рассказывал о разных видах плесени, что напрочь забыл о своих учениках. Это пошло на руку девушке. Сердце бешено билось от осознания того, что она впервые за все школьные годы возьмёт в руки телефон прямо на уроке. Хомура медленно достала из школьной сумки мобильный, юрко уводя его рукой к книге. Вроде никто не заметил. Она с опаской посмотрела на одноклассников, но те не обратили бы на неё внимание, будь она там даже с приставкой с большим телевизором, они увлеклись своими социальными сетями, переписками и модными журналами. Девушка с облегчением вздохнула, получая не малое удовольствие от прильнувшего к ней адреналина: а ведь она сейчас нарушает правила, что же он с ней творит? Хомура прекрасно осознавала весь риск своих действий, она понимала, что поступает в какой-то степени аморально, но что-то внутри неё, где-то в глубине сердца, диким криком наставляло её на этот путь, царапая острыми когтями в случае неповиновения, словно злая кошка, у которой отбирают последний кусок хлеба, без которого она останется голодной. В углу кабинета, в самом конце класса, сидел высокий светловолосый парень, довольно хмыкая, наблюдая за каждым движением своей одноклассницы. Он знал, что Хомура ждёт сообщение, казалось бы больше, чем аттестат с отличием, и ему доставляло это небывалое удовольствие. Удовольствие от того, что какой-то аноним стал для неё важнее учёбы. Юноша и представить не мог чем обернётся его невинная шалость, как тот полагал.***
Вайзу никогда не нравились девушки, вернее он не воспринимал их всерьёз, как, к примеру, любимых. Он был популярен у своих одноклассниц, популярен среди всей школы ещё со средних классов. Наверное из-за этого парень не видел в девушках той единственной, с которой бы ему было приятно находится не на один вечер, а намного дольше. Всё внимание, что девицы уделяли ему, дало о себе знать почти сразу, оно обернулось не самой хорошей чертой. Вайз Штейнер стал для многих школьниц кумиром, идолом красоты и даже идеалом человека в целом, для некоторых. Как и когда это произошло — неизвестно наверняка, вся его история расплывчата. Но парень стал пользоваться своим обаянием, научился получать из этого пользу. Многие старшеклассницы признавались ему в любви открыто, наедине или письмами. Другие же никогда не говорили ему об этом лично, но вся школа знала наверняка — им этого хватало. Благодаря блондинистым волосам, что отдавали золотыми переливами, голубым глазам и хорошим физическим данным, он стал настоящим смазливым пареньком, немного нахальным, в меру хитрым, но очень соблазнительным. Юноша изучал множество женских журналов, чтобы нравится девушкам, и это дало свои плоды почти сразу. Чтобы не говорили учителя, но Вайз был способным, он почти сразу вникал в то, что ему действительно было нужно. Так на первом году обучения в старшей школе он пришёл с зачёсанными на бок волосами, слегка залакированными, в школьном костюме с неким хулиганским видом: расстёгнутая рубашка до половины груди, закатанные рукава и пиджак, который тот повесил на одно плечо. Он знал, что выглядит потрясающе и никогда не сомневался в этом. Даже если бы надел спортивный костюм, какие-нибудь шорты или вообще пришёл бы в домашней одежде — Вайз неотразим, Вайз идол для старшеклассниц. Вот только они не были ему нужны. Он никогда не искал отношений — было дико приятно чувствовать, что ты необходим кому-то, чувствовать себя любимым. Он искал в девушка любовь: любовь к нему, к его внешности, к нему, как к человеку в целом, но, с каждым годом становясь взрослее, юноша понимал, что любят не его самого, а тот образ, что был им же и построен. Он создал идеал для девушек — парня, которого они хотят видеть, но никогда не получат. Всё, что он позволял им — прогулки, общение, но не больше. Были, конечно, поцелуи, но никогда дело не доходило до самого главного — до секса. То ли он понимал, что ещё мал, то ли боялся чего-то. По части физиологии с парнем было всё куда лучше, чем хорошо. Здоровая тяга к сексу — он всегда возбуждался, как только какая-либо девица намекала или открыто демонстрировала свои намерения, но не позволял. Пубертатный период он мог контролировать при них, и не давал себе спуску. Расслаблялся Вайз сам, дома, когда ему было спокойно. Он не тратил время на кино и журналы эротического содержания — гормоны сами доводили его. Почему-то именно одному ему можно было всё, не было страха перед кем-то. Возможно у него есть причина опасаться своих же девушек, что готовы были ради него на всё. Но парень старался не думать об этом, а просто наслаждался жизнью, пока однажды не встретил её. Хомура показалась ему надменной, слишком отчуждённой от реальности. С одной стороны он не хотел иметь с ней никаких дел, ведь такие девушки не были ему интересны, а с другой — ему было её жалко. Попросту жалко, чисто по-человечески. Всё началось в тот день, когда Вайз разбил окно в кабинете биологии. Он с мужеством признал вину и понёс наказание — две недели уборки кабинета после занятий. Для него это было даже некой отдушиной, ведь в последнее время не хотелось встречаться ни с кем, а эти назойливые девицы так и норовили напасть на него в любое удобное и неудобное время. Они требовали его всего, без остатка, что конечно же не нравилось Штейнеру. И, конечно, разбитое стекло не было случайностью. Парень знал наверняка, что учителя не подпустят к нему никого, пока он будет наказан, и это шло ему на руку. В самый первый день, Вайз послушно направился в кабинет на уборку, предвкушая тишину, которая была ему глотком свежего воздуха, но как только он открыл двери, увидел девушку. Она сидела за партой над множеством учебников и плакала, напористо стараясь сдержать слёзы, смахивала их рукавом и трепала головой. Он сразу же признал в ней её — Хомуру Когецу — первую ученицу школы. Одноклассница сидела смирно, с прямой, как всегда, спиной, и бормотала что-то, изредка шмыгая носом. — Глупая, глупая! — твердила девушка. — Как ты оправдаешь надежды родителей, если не можешь выучить отряд хордовых?! Она ругала себя, так настойчиво и упрямо, что Вайзу показалось это смешным. Он хвалил себя за сообразительность, что зашёл со второго, дальнего входа в конце кабинета, что двери новые и не скрепят, что она не заметила его и тот может спокойно наблюдать за этой картиной. Стоя у стены, юноша внимательно следил за каждым движением одноклассницы, разглядывал её ровную осанку, прямые тёмные волосы, которые ловили на себе редкие лучи солнца, что пробиралось в класс из-за густой листы дерева с улицы, и отдавали приятным фиолетовым бликом, и то, как часто она заправляла непослушную прядь за ухо. Впервые за всё время, Вайз признал её милой. Ему всегда казалось, что Хомура своенравная, нахальная и необщительная, что она не воспринимает никого всерьёз, от того и не общается ни с кем. А сейчас парень видел в ней маленького ребёнка, который очень хочет доказать родителям, что что-то может. Вайз тихо вышел из класса. Почему-то ему не хотелось тревожить девушку, но и идти домой тоже. Он поднялся на крышу школы, чтобы подышать свежим апрельским воздухом. В голове не было ни одной мысли, всё словно подчистую стёрли. Этот плачущий, беспомощный образ одноклассницы отложился в его памяти. Было так тепло и приятно смотреть на неё, и даже сейчас, он не мог ни о чём думать. Перед его глазами была она — такая трогательная, которую хочется обнять и пожалеть. Спустя пару минут парень вернулся обратно, всё ещё не зная как ему поступить, но его тревоги сошли на нет в тот момент, когда он зашёл в уже пустой кабинет. Её не было, а значит можно взяться за уборку. Эти две недели прошли быстро, из них Вайз видел девушку три раза за неделю. Она упорно занималась всё в том же кабинете биологии. Парень ещё ни разу не пропустил уборку, даже в те дни, которые её не было, даже зная, что никто за ним не следит. Ему было нужно время, которые он проводил сам с собой, наедине, в классе. Юноша часто вспоминал Хомуру, сидел за её партой и пытался понять её мотивы. В конце концов, он понял, что был заинтересован в ней. Перед последним днём уборки, Штейнер пытался узнать о Хомуре как можно больше, но мало кто вообще что-то знал о ней. Ближе к вечеру, когда он в последний раз должен был убрать класс, парень решил, что нарушит её зону комфорта, заговорит с ней. И вот, гордый за своё решение, он шёл с высоко поднятой шваброй в кабинет. Как только юноша увидел спящую одноклассницу на парне, среди кучи тетрадей и книг, он не смог потревожить её сон. Вайз впервые подошёл к ней так близко: он с минуту разглядывал её лицо, провёл рукой по волосам — словно шёлк. Его щёки густо заардели, а мысли в голове беспорядочно заметались. Она была так близко, так притягательна. Парень чувствовал лёгкий запах лаванды, исходивший от неё, то ли духи, то ли шампунь. Как же ему хотелось коснуться её лица, но он опасался, боялся разбудить и испугать. Немного опустив голову, Вайз заметил мобильный телефон, выглядывающий из кармана её пиджака. Он аккуратно вытащил его, не стараясь влезть в её личное пространство среди фотографий и прочего, парень быстро набрал свой номер телефона и послал гудок, а после удалил контакт из журнала вызовов. Так он получил её номер телефона. В этот день он впервые сбежал с уборки, чтобы не пугать её, но перед уходом разбудил, громко хлопнув дверью. Девушка тут же проснулась и засуетилась. Кто и что это было она не стала выяснять, лишь посмотрев на время, поторопилась домой.***
Хомура судорожно сжимала телефон в руках. На экране горела вкладка «сообщения». Она то и дело, откладывала мобильный, стараясь отвлечься на книгу или учителя, проверяла заметили ли её, и вновь возвращалась к телефону. Вайз был доволен собой. Он игриво ухмылялся, то и дело разглядывая девушку. Вся эта ситуация дико заводила его и сейчас он был не в силах подавлять инстинкты, стараясь укрыть от посторонних глаз нижнюю часть своего тела. Благо на сей раз его фанатки не обращали внимание на кумира, увлечённо обсуждая какой-то очередной писк моды, концерт популярной группы, которая со дня на день приедет в их город, или просто спали, да, были и такие. Но никто из окружающих его мало волновал. Парень лишь облизывал губы, стараясь выдержать ещё немного времени, перед тем, как даст ей то, чего она хочет. Он посмотрел на часы, на учителя, вновь на часы, затем на Хомуру — пора. Мгновенную тишину от паузы, которую сделал преподаватель, чтобы осмотреть учеников, нарушил громкий звон телефона. Весь класс обернулся, чтобы посмотреть от кого был звук. Хомура, казалось, побледнела, как мертвец. Она зажала пальцем клавишу громкости и скинула телефон в рукав своего свитера. Стараясь не подавать ни единого лишнего, подозрительного движения, она уткнулась в учебник, делая вид, что занята увлекательным миром плесени. Но многие из класса проигнорировали её, некоторые, ближе сидящие, поняли, но не стали докладывать, а сам учитель выругался и быстро вернулся к теме урока. Вайз с вожделением наблюдал за каждым движением одноклассницы, ухмылялся и тихо радовался своей маленькой проказе. Лишь на перемене, на которой она хотела осмотреть школу, Хомура напрочь забыла обо всём и принялась искать укромное место для прочтения сообщений. Её распирало от любопытства и в то же время от радости. Взгляд пал на девичий туалет. Девушка заперлась в кабинке и принялась читать самое сокровенное.«Здравствуй, Хомура. Скучала?»
«Я очень скучал по тебе»
Сердце бешено колотилось в груди, готовое вырваться в любой момент. Её щеки в миг покрылись румянцем, а в уголках глаз появились капельки слёз. Радости не было предела. Она готова была закричать, но во время зажала рот рукой. Сама не понимая почему, она была счастлива, счастлива больше, чем кто-либо другой. И было плевать, что этот тайный поклонник шлёт ей извращённые сообщения уже так долго, что она не знает кто он — было плевать на всё. Она радовалась, что не рассказала никому, что эти сообщения вновь возвращаются. Девушка постаралась отдышаться и придти в норму. Она вдруг подумала, что совсем ничего не знает об анониме — кто он? Вдруг он старый толстый извращенец, молодой хулиган или куда хуже — станет её шантажировать после? В один миг всё её счастье улетучилось. На смену девичьим глупостям, которые так поздно и странно появились в голове старшеклассницы, пришёл трезвый и рассудительный порядок. Казалось, она вновь возвращается на круги своя, отчаянно пытаясь понять кто он — этот поклонник, выявить его среди толпы повседневных лиц. Тут же Хомура вспомнила про записку, которую ей подложил кто-то из класса, и вздохнула с облегчением. Вдруг это её одноклассник? Она должна быть связанна с этими сообщениями, ведь именно в той записке впервые упомянули имя, а после и в сообщениях. Так или иначе, учителя она отмела сразу, ведь тот ни разу не подходил к ней и не брал её тетради, что уже радовало. Девушка решила успокоится и провести своё расследование: узнать кто же её аноним? На следующем уроке она обязательно тайком просмотрит всех в классе, может кто поглядывает на неё. После обязательно найдёт записку и сравнит почерки, сама ещё не знает как добудет образцы всех её одноклассников. И в конечном итоге, непременно узнает, что ему от неё нужно. Такой план Хомура составила молниеносно, здраво оценив свои способности. На сей раз она радовалась своему хладнокровному мышлению, вернувшемуся в протрезвевший разум. Неужели какой-то нахальный извращенец смог промыть ей мозги своими сообщениями? Ей до сих пор не верилось в это, в частности в то, что сама практически текла от них и как преданная собачонка ждала. Вдруг стало так противно от своего же поведения. Наверное, впервые за все года, ей стало себя жалко, но не так как обычно, стало жалко за то, что её могут так просто обмануть и заставить желать чего-то, что она вовсе не хочет. Или это не так? Голова совсем раскалывалась и девушка практически не соображала, что сейчас происходит в её мыслях. Вроде она была довольна, что смогла вновь трезво мыслить, а вроде была опустошена. Она не понимала хочет ли ещё получить сообщения, хочет ли узнать кто это пишет и зачем? Вдруг появилось желание стереть себе память, ведь именно сейчас она не понимала как поступить: родители не знают и не должны узнать об этом, а значит и не скажут, что делать, ей придётся самой решать эту проблему, а самостоятельно Хомура мало что делала, это ведь впервые, когда нужно было принять решение именно ей. И это пугало ещё сильнее. Она почувствовала себя беспомощным, зависящим от кого-то человеком. И это напрягало ещё больше. Появлялись сомнения стоит ли вообще слушать других? Или себя? Сможет ли она?