«Спокойной ночи, Хомура»
По ту сторону окон, девушка старалась переодеться в пижаму. И подгадал же он! Услышав звук приходящего сообщения, Хомура с ужасом вбежала в шкаф, прикрывая дверки. Она теснилась в узкой мебели, лишь бы её не заметили. Кажется с сегодняшнего дня у неё началась паранойя. С мыслью о том, что она нашла возможного подозреваемого девушка не могла смириться. То ли из-за того, что им оказался школьный идол, то ли она просто боялась, что это окажется именно он. В конце концов, у Вайза была огромная армия фанаток, как в школе, так и за её пределами, и чего-чего, а вот сталкиваться с ними хоть каким-либо образом она не хотела, даже призналась сама себе, что трусит. Хоть где-то здравый смысл преобладал над Хомурой. — И чего это я веду себя так? — удивилась сама себе девушка. — Кто вообще сказал, что это он? Она набрала в лёгкие как можно больше воздуха, выпрямила спину и с облегчением выдохнула. Вышла со шкафа Хомура медленно, осматривая плотно занавешенные шторы, через которые не должно было ничего быть видно. Но то ли она забыла о том, что сама их закрыла, то ли таракан в голове перегрыз что-то неимоверно важное, ответственное за спокойствие, девушку всё равно периодически передёргивало посмотреть на окно.***
Новый день Хомура, как ни странно, начала с давно забытой зарядки. Настроение у неё было на ура. Девушке приснилось что-то определённо хорошее, что-то, что заставило её забыть обо всём плохом и наслаждаться жизнью, да вот только что — она не помнила, так как никогда не запоминала сны. Сегодня даже завтрак — простая яичница с соком — показался для неё волшебно-вкусным, и та словно на крыльях упорхала в школу. На первом же уроке девушку попросили собрать все тетради с класса на проверку и принести их на стол учителя. Благо делала она это всё во время занятия, иначе не нашла бы и большинство учеников, ведь после урока они сразу разбегаются кто куда, да ещё и говорить с одноклассниками придётся, чего она откровенно говоря не любила, и они отвечали взаимностью в этом плане недо-отношений. Всё было прекрасно до момента, когда она не подошла к парте Вайза. Юноша сделал вид, что чем-то занят, чтобы не смотреть на одноклассницу, но сердце так бешено стучало, а желание глянуть хоть разок на её лицо, что было так близко, нарастало настолько, что щёки машинально краснели. Он, стараясь не подавать виду и не обращать внимания на девушку, быстро сообразил как можно переиграть ситуацию и тут же стал заигрывать с красавицей класса. Конечно Лавилла отвечала на его подмигивания, ведь ей был лестен внезапный интерес парня к её персоне, особенно, когда тот явно соответствовал её идеалам. Она любила его всем сердцем и конечно об этом знали все в округе, даже сам Штейнер, но он не торопился что-либо предпринимать, а вот сейчас она буквально спасала его от провала. Но думать о том, как он будет потом выкручиваться, Вайз не хотел, но знал, что после минут оказанного им внимания, ему придётся долго страдать за свои же глазки. «И кто только сказал, что она самая красивая в классе? — подумал юноша, рассматривая несформированную, словно детскую, фигуру одноклассницы. — Какая жалость, что богатыми родителями Бог наградил, а вот физическими данными нет.» Хомура до последнего старалась абстрагироваться от одноклассников и сделать всё быстро, чтобы сесть на место и заниматься забытой ею биологией. Но кто знал, что вселенная решила помочь ей с поиском поклонника и послала мысль о том, что именно она должна собирать тетради её учителю. И кто бы знал, что было бы дальше и как развивались бы их отношения, если бы она ненароком не посмотрела в открытую тетрадь, которую её одноклассник даже не удосужился подготовить к сдаче, оставив этот момент для неё, чтобы подольше удержать девушку у своей парты и чувствовать такой приятный до боли, до желания в паху, запах её духов, который буквально сводил с ума и заставлял его постоянно сглатывать слюну и держать руку в области возбуждённой плоти. Всё дело в почерке — его почерке, которым он, сам того не подозревая, выдал себя наверняка. А Хомура не была бы Хомурой, если бы не имела фотографическую память и не замечала бы все детали, даже самые мелкие — особенно их. Щёки мгновенно покраснели, она резко схватила тетрадь и ушла сдавать собранную стопку. Не успела девушка сесть на место, как парень тут же попросился выйти, на что ему не могли отказать, ведь преподаватель была женщиной, которая как и все пала от его обаяния, вот только не в том смысле, как его девицы. Учительница доработалась в этой школе до пенсии, и конечно же хорошее поведение, стремление помочь и лесть сделали Вайза её любимчиком. Он шёл мимо парт, прикрывая одним рукавом пиджака пах, а вторую руку прятал в кармане штанов. Хомура, идущая ему на встречу по той же дорожке, не могла не обратить своё внимание на это. Юноша редко носил пиджаки как полагается и уж тем более не в классе. А тут ещё и пошёл этим путём, выходя в первую дверь от доски, когда он мог улизнуть с задней. Но девушка тут же пожалела, что вообще пошла ему навстречу, напролом, а не подождала и не обошла, как всегда поступала в подобных ситуациях. Когда они дошли до друг друга, Хомура повернулась в бок, чтобы дать парню пройти, но он самым наглым образом навалился на неё практически всем телом. — Извини, — он слащаво пропел, улыбнулся и как ни в чём не бывало пошёл своей дорогой дальше. Сгораемая от стыда, Хомура тут же села на стул. И слава Богу, что в этот момент она уже была у своей парты, а то так бы навалилась на кого-то из одноклассников. И как же ужасно она себя чувствовала. Дело даже не в том, что Вайз Штейнер коснулся её и теперь весь класс, особенно его фан-клуб, пристально наблюдали за ней, а в том как и чем! То ли по случайности, то ли от злого умысла, к чему она больше склонялась, юноша убрал руку с паха и навалился на Хомуру всем весом, упираясь возбуждённым органом в бедро бедной однокласснице. И она всё почувствовала, прекрасно понимая что это было. Не нужно быть проницательным, чтобы понять куда и зачем пошёл Вайз, особенно это чётко знала Хомура. Она до сих пор чувствовала это прикосновение, касаясь руками места, что словно горело. Её щеки будто пылали огнём, а самой так и хотелось плакать, и трясло, как от холода. Это ли знак того, что ей не стоит забывать об анониме или о Вайзе? Остальную часть урока Хомура пыталась сопоставить всё, что знала, но не могла до конца поверить. Она словно отказывалась даже думать о том, что это возможно. Ей нужно было получить что-то ещё в доказательство, что-то, чем он мог бы выдать себя, чтобы девушка была уверена на все сто, а лучше на тысячу процентов и не было даже мысли о том, что все моменты всего лишь обстоятельства. А пока она считала, что сходила с ума или пыталась заставить себя в это поверить. По крайней мере эта унизительная встреча между парт могла быть простой случайностью, а то, что она подумала про него позже — абсурдом. Кто знает какого размера у кого половой орган и какой он в возбуждённом состоянии? К тому же её паранойя буквально заставляла девушку предполагать всё и сразу, и почему-то она была нацелена именно на Вайза. А все эти сообщения? Аноним обещал серьёзные, более раскованные, как она подумала, а что в итоге? Где взрослые переписки? То ли Хомура ждала самые извращенные СМС-ки, но поклонник только разогревал её, то ли всё казалось таким опошленным. В конечном итоге эта история дико заводила её, и появлялось странное, тянущееся внизу живота, желание. И она знала что это, но так ненавидела свои познания. Вернулся Вайз только под конец урока, почти перед звонком. Юноша выкрутился тем, что не хорошо себя чувствовал и посетил мед.кабинет. Вопросов или упрёков от преподавателя не было. Хомура боялась поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Вдруг она сама сдаст себя или уже сдала? А что ей делать, если это не он её тайный поклонник? Или все сообщения были розыгрышем — злым и ужасным. Но ей на руку — никто не обращал внимания, а одноклассник обошёл другим путём. И только прозвенел звонок с урока, как его и след пропал, скрываясь за задней дверью. Но не всё было так хорошо: учительница хоть и была отличным преподавателем и любила Хомуру не меньше остальных, но всё же была стара и передвигалась с трудом. Ей было сложно передать журнал, и этим после её уроков всегда занималась староста класса — Кларис, но сегодня та не присутствовала по болезни, а доверять столь важный документ кому попало нельзя. Вот и взгляд добрых выцветших с годами, некогда синих, глаз пал на отличницу Когецу. Девушка не могла отказать и с удовольствием помогла, тем более, что это не сложно, а перемена между уроками была небольшой и всё её время Хомура находилась в классе. Вот только учитель опаздывал даже на сам урок. Кабинет всегда был открыт и мало кто приходил во время, все знали и научились приходить за пару минут до преподавателя, а загнать кого-то до начала занятия было чем-то невообразимым. Вот девушка и отдыхала перед уроком в одиночестве. Сидя в классе перед документом, Хомуру терзали странные и очень неправильные мысли. Дело в том, что в конце каждого классного журнала есть страницы с личной информацией учеников: от номера телефона до адреса проживания, даже группа крови и медицинские противопоказания. И сейчас что-то, а именно чёрт на плече, как решила девушка, подсказывал, что это шанс заглушить любопытство. А вот ангел, как полагалось в противовес, молчал. Она просто сгорала от желания узнать где проживает Вайз, чтобы наверняка понять он ли её аноним, и утолить своё буйство. Тут же Хомура вспомнила, что многие старшеклассницы пытались украсть журнал с точно такой же причиной. Это было мерзко по её мнению, но что-то отдалённо напоминающее здравый смысл, а может и наоборот, внушало, что причина была обоснована и обязательна — другого выхода нет. Но тут прозвенел звонок. А это значит, что через три, максимум пять минут одноклассники войдут в кабинет, а следом и учитель, и другого удобного случая не будет. Она сглотнула ком слюны от страха, быстро распахнула журнал и нашла страницу с нужной фамилией. — Ты попала, Хомура! — Единственное, что успела сказать девушка, кладя документ на стол и возвращаясь к парте. Ещё буквально пара секунд промедлила бы и всё — пиши пропала. Весь урок она сидела уткнувшись в учебник, изредка что-то записывая на листок, но тут же комкала его и прятала бумагу в школьную сумку. Вайз пристально наблюдал за действиями одноклассницы и даже поймал себя на мысли, что она ведёт себя странно. Ранее он не замечал за ней такого поведения, что уже вызывало интерес. Но и этот урок прошёл неожиданно быстро. В конце учебного дня, парень спустился в холл первого этажа, чтобы переобуться в сменную, уличную обувь, как поступал каждый день, и наткнулся на записку. Конечно он бы тут же отложил её обратно, либо выкинул как и многие другие перед ней, но этот клочок немного помятой бумаги не был похож на любовное письмо с признаниями, ведь все те, что он получал ранее были сделаны аккуратно, по-девичьи и с явно выраженной любовью, иной раз фанатки даже перебарщивали. А эта простая, похожая на ту, что кидают между собой в классе. Ему было любопытно, что же там написано, но сам юноша уже предполагал чьих рук это дело. Он сегодня не удержался и чуть было не спалился, хотя, возможно, «чуть» тут явно лишнее. Вайза одолело неудержимое желание рассказать Хомуре о себе, что он практически в лицо намекал ей. А теперь в его руках клочок бумаги, так похожий на тот, который комкала одноклассница на одном из уроков. Сердце бешено колотилось, появлялся азарт и некая страсть. Ему хотелось раскрыть свёрток прямо на месте, но в тоже время что-то удерживало. Это особый, интимный момент, ведь кто знает что она могла написать ему, но самое главное, что это была несомненно она. Иначе быть не может! Парень вышел на улицу, огляделся по сторонам — никто не лез к нему, не цеплялся, что уже было странно. Подумав, что парк недалеко от школы самый лучший уединённый вариант для прочтения послания, Вайз с нескрываемой улыбкой пошёл прямиком к знакомой с детства лавочке, где он с тётей, ещё будучи совсем маленьким ребёнком, всегда ел всякие сладости и получал от неё много приятных новостей. Он подумал, что это место личное, как раз для такой ситуации. А то, что записка скрывала именно хорошую новость, юноша даже не сомневался. Оставались считанные минуты: вот он уже видит лавочку — свободная, значит послание обязательно должно обрадовать его, как решил Вайз. Ещё совсем немного, пара метров. Он не спеша шёл по дорожке возле пруда, аккуратно обходя лужи, как внезапно появившийся велосипедист с криком: «Берегись! Тормоза отказали!» нёсся прямиком на него, сбив парня с ног, буквально пролетая куда-то в кусты. — Мягкая посадка, — хмыкнул Вайз и хотел было встать, как запаниковал и тут же вскочил на ноги. — Чёрт, записка! Где она? То ли судьба распорядилась скрыть от него важную новость, то ли сам парень потерпел неудачу и случайный велосипедист стал его худшим кошмаром наяву, но так или иначе, послание ещё можно было спасти — оно зацепилось за тоненькую веточку на верхушке дерева у самого берега. И теперь, охваченный гневом и энтузиазмом, Вайз закатывал рукава. Он во что бы то ни стало решил, что этот клочок бумаги жизненно необходим ему, и спасти его — главная цель.