***
— Гордись собой, Фрэнк. Тебе таки удалось буквально насильно притащить меня сюда. — Замолкни, жертва, — Фрэнк направился в сторону регистратуры. — Джи, тут никого нет. Придется ждать. Джерард послушно сел на один из диванчиков. — Только давай без фокусов. — Не понимаю, о чем ты, — невинно хлопая глазками, сказал Джерард. — Не веди себя так, чтобы мне захотелось биться в истерике об стену головой. — Ой, да можно подумать, такое когда-то было. Фрэнк посмотрел на друга, приподняв брови. — Кросс на инвалидных колясках, замена больничных карточек в палатах пациентов, гонки по коридорам на стуле главврача. И это я тогда еще просто в туалет отошел. Джерард лишь фыркнул, соскребая остатки лака с ногтей. — Между прочим, боязнь иголок у меня появилась благодаря тебе. — Сейчас, погоди, за попкорном сбегаю и выслушаю твою историю. — Летний лагерь. Когда нам было по семь. Но ты прекрасно помнишь, я уверен, — Джерард продемонстрировал шрам, оставшийся на память после тех событий. Фрэнк непроизвольно потрогал точь-в-точь такой же шрам на своей ладони. — Это был перочинный ножик, а не иголка. — Это был острый перочинный ножик. — Ты, помнится, еще раньше не давал себя штопать при особо тяжелых ранениях в детском саду. — Все равно. — Зато ты уж точно меня не забудешь. — И никогда не отделаюсь, это да. Фрэнк посмотрел в конец коридора. К регистратуре шла девушка. По ее виду нельзя было сказать, что она работает в больнице. Черные, как у Джерарда, волосы, броский макияж и густо накрашенные красной помадой губы. И даже белому халату не удавалось спасти положение. Фрэнк готов был поклясться, что слышал щелчок в голове Джерарда. Парень тут же вскочил со своего места и грациозной походкой направился в сторону девушки, перебирающей бумажки. Надо же, как сейчас легко очаровать девушку. Здесь улыбнулся, там откинул назад челку, тут сказал что-то как бы между прочим, и готово! Джерард в открытую флиртовал с ней, а она велась. Фрэнк не первый раз был свидетелем заигрываний Джерарда. И, надо сказать, он умел быть милым. Пять-семь минут, и Джерард идет к Фрэнку, размахивая бумажечкой, словно флагом. — О, наконец, что там? — Фрэнк потянулся к листку с результатом анализа крови. — Эй, куда. Эта не так-то и быстро согласилась дать мне свой номер, — Джерард помахал листочком перед носом друга. Разозленный Фрэнк пошел в сторону кабинета сбора анализов. — Хочешь – бери Лин себе. — Не нужна мне твоя Лин. И вообще, отстань от меня. Давай как-нибудь отгородись от меня со своими девушками. Все, хватит. Достал. — Да что случилось-то? — Ничего, отвали. Джерард пожал плечами. Нет, девушка Фрэнку, определенно, нужна. А то вон уже на людей беспричинно бросается. Но ничто человеческое Джерарду не чуждо. Он даже мог подумать, что противный голосок в сознании под названием «совесть» так не вовремя дал о себе знать. Так что пришлось догнать Фрэнка. — Да чего я сделал-то опять? — Джерард, я устал. Мы уже в половину кафе и кинотеатров не ходим, потому что там мы можем встретить твоих бывших, которых ты даже в лицо не помнишь. Надоело каждый раз с периодичностью в два-три дня забывать о том, что у меня вообще-то есть друг. А где он? Правильно. У него очередной перепих с какой-то девкой. Но приходится вспоминать, когда с тобой нужно за компанию сходить на сифилис провериться. Но это если повезет. А то вдруг ты в полиции или пьяный в подворотне валяешься. Или наркотики принимаешь. Джерард лишь безразлично выслушивал речь своего друга, после чего спокойно спросил: — Вы, девственники, все такие вредные? У Фрэнка в глазах защипало. Это невыносимо. Говорить буквально в никуда. — Передай Лин, что она теперь твоя официальная нянька, Джерард. И убедительная просьба: если вдруг опять вляпаешься по самое не хочу, просто забудь о том, что я вообще-то существую. Фрэнк сморгнул слезы и пошел к выходу из больницы, не забывая проклинать все и вся на своем пути. Джерард равнодушно смотрел ему вслед. — Ему просто необходимо найти девушку.***
Придя домой и кинув телефон в отдаленный и неизведанный угол комнаты, Фрэнк лег в кровать, уткнувшись в подушку. — Фрэнки, милый, что случилось? — Ничего, мам. Просто очередная подростковая проблема. — С девочкой? — Мам, ты прекрасно знаешь, что у меня нет девушки. И не было. — Джерард? — Ты бы знала, как он мне надоел, мам. — Ну, Фрэнки, не надо так. Он хороший мальчик. Несмотря на все черты его характера, которые, чего греха таить, не являются примерными, все-таки очень хороший. Вы же с ним с самого детского садика дружите. Оба еще под стол пешком ходили. — В том-то и дело, мам. Я больше так не могу. — Не зарекайся, милый. Стерпится – слюбится, — женщина вышла из комнаты. Фрэнк смотрел в закрытую дверь и мечтал понять, что же мама имела в виду под этими словами. И он сейчас даже не надеялся, что ему позвонят. Уж он-то знал, что в Джерарде ничто не в силах разбудить хоть капельку сожаления по поводу его поступков. Такой он. И Фрэнк, разглядывая шрам на своей ладошке, думал о том, чтобы они с Джерардом не встретились. Ведь он прекрасно помнил тот день. И до сих пор не знает, что заставило его, необщительного и пугливого мальчика, первым заговорить с Джерардом. Если бы не забытые варежки, он бы не вернулся в раздевалку. Парень зажмурился и с силой надавил на шрам, мечтая, чтобы выпуклость сравнялась с кожей. Как бы он хотел, чтобы этого всего не было. А с этим шрамом чувствуешь некую символику несуществующей дружбы, чувствуешь себя привязанным к кому-то. Чувствуешь себя… сплетенным.***
По законам жанра, Джерард должен был сидеть на полу в своей комнате и в нерешительности смотреть на номер Фрэнка, осознавая, как же плохо он поступил. И всем нам, наверное, хотелось бы этого. Только вот, Джерард, как ни в чем не бывало, лежал на кровати и слушал музыку, переписываясь с Лин. Естественно, можно обвинить его во всем произошедшем, но мальчик не виноват. Он просто-напросто не умеет любить. Да, именно. Возможно, не довелось ему еще повстречать человека, который в силах оживить то, что находится внутри Джерарда. И, казалось бы, дружить-то он должен уметь. Они ведь с Фрэнком дружат буквально с пеленок. Но и этого он не умел. Не знал цену дружбе. Не знал цену Фрэнку. В его понимании, дружба выглядела вовсе не как симбиоз. Это отчасти напоминало паразитизм. И тут уж ничего не поделаешь. Как же заставить человека увидеть то, что буквально у него под носом? В нашем случае, метр шестьдесят восемь и с колечком в нижней губе.