Кошачья Мята

Прошло пять лун

      Маленькая тёмно-серая с зеленоватым отливом кошечка вышла из детской, со всех сторон укреплённой камышами.       Она прошла через поляну, подошла к пещере Капели и мяукнула о своём присутствии.       — Капель, можно, пожалуйста? — робко спросила она.       — Заходи, — кивнула целительница, не отрываясь от работы с травами, — Я уже, кажется, не раз говорила, что тебе не стоит беспокоиться по поводу того, что ты мне мешаешь, это совсем не так.       Малышка вошла в пещеру и, сев рядом, стала наблюдать за работой Капели.       — Ты раскладываешь… — она подумала пару секунд, — Хвощ?       — Верно. А ты неплохо разбираешься в травах!       Зелёные глаза кошечки загорелись гордостью от похвалы целительницы.       — Мятлик! Где тебя носит? — послышалось со стороны яслей.       Тёмно-серая с зеленоватым отливом кошечка вскинула голову, отозвавшись на своё имя.       — Капель, мне нужно идти! — быстро попрощалась она и поспешила к матери.       — Хорошего дня, Мятлик!       Мятлик подбежала к матери, полосатой кошке Иволге. Кошечке часто бывало интереснее в целительской пещере, чем в детской. Первые три луны здесь жили трое котят, Лягушечка, Орешек и Хвостик, но сейчас они уже стали оруженосцами и получили имена Перепонка, Орехолап и Хвостолап, а недавно молодая воительница, получившая воинское имя всего пять лун назад, Кедровница, родила двоих котят, Зернушку и Остринку, дав Мятлику хоть шанс на развлечение. Её дни проходили в основном в пещере целителя, ей там очень нравилось.       — Иволга, — позвала Мятлик, — А мне обязательно становиться оруженосцем?       Такой вопрос явно озадачил королеву.       — А ты, что же, не хочешь? — уклончиво спросила Иволга.       — Просто… — Мятлик замялась, — Я не знаю. Я вижу, как Перепонка и Хвостолап тренируются и рассказывают мне об их обучении, дразнясь, что я никогда не смогу также, как они, потому что я «недоноска».       — О Звёздное племя, — вздохнула Иволга, — Поверь, то, что ты родилась раньше срока — последнее, о чём ты должна думать на пути к своей мечте.       — Но я не мечтаю о воинской жизни, — Мятлик потупила глаза.       — Хочешь стать целительницей?       Кошечка задумалась. А ведь и правда, она частенько проводила время в пещере Капели и уже даже запомнила некоторые травы, но никогда не рассматривала вариант стать целительницей. Ей ужасно не хотелось служить племени зубами и когтями, как это делали все — одна подобная мысль приводила её в лёгкую дрожь. А сейчас, представив себя в пещере с Капелью, раскладывая свежесобранные травы и вдыхая приятные сладковатые ароматы, Мятлик блаженно прикрыла глаза.       — Наверное, — ответила она наконец.       — Ну, у тебя есть ещё целая луна в запасе, чтобы подумать, — мяукнула Иволга, — А пока — сходи-ка поешь. Охотники вернулись с добычей. И принеси Кедровнице с котятами лакомый кусочек!       Мятлик сорвалась с места и побежала к куче. Взяв оттуда гигантскую рыбину, которая была больше Кедровницыного котёнка размером, она с усилием потащила добычу к детской.       «Уух, и кто решил поставить кучу с дичью так далеко от яслей?» — подумала Мятлик, едва-справляясь со своей ношей.       — Эй, Мятлик, не слишком ли большую ты себе рыбку выбрала? — знакомый насмешливый голос.       — Это для Кедровницы с котятами, болван, — буркнула Мятлик Хвостолапу.       — Как-как ты меня назвала? — распушившись, оруженосец стал вдвое больше ростом.       — Болваном я тебя назвала, — уже чётче проговорила Мятлик с насмешкой в голосе, — Ты, что, глухой, что ли?       — Ах ты мелкая мерзопакость! — Хвостолап встал в стойку.       — Давай, обреки себя на страдания в палатке у старейшин, — поддразнила нахального оруженосца кошечка, — То, что я маленькая, не значит, что я не смогу дать тебе отпор.       Хвостолап зарычал, однако дёрнул хвостом и отошёл, кинув полный ненависти взгляд на Мятлика. Что ж, на этот раз обошлось.       После еды Мятлик принялась вылизываться. Она лизнула лапку и завела за ухо. Вдруг к ней подбежали Зернушка с Остринкой. Котята стали прыгать по Мятлику, время от времени нападая на её уши, хвост или друг на друга. Кошечка никогда не отказывала котятам в играх, чем была «просто идеальным котёнком», как говорила Кедровница.       Мятлик перевернулась на спину и принялась легонько отталкивать Остринку, самого озорного котёнка, от своего уха. Зернушка теребила её серый хвост, которым Мятлик немного покачивала из стороны в сторону.       Оттолкнутая Остринка азартно улыбнулась, показав маленькие зубки, и встала в боевую стойку, размахивая крошечным хвостиком, который с самого рождения почему-то был коротким, будто обрубок. Остринка прыгнула на Мятлика, перевернув её на другой бок, и старшая кошечка почувствовала на себе её коготки. Вновь затрепав серое ухо Мятлика, Остринка не удержалась у неё на голове и шлёпнулась на лапу, с которой сражалась Зернушка, тем самым котята превратились в мяукающий комок, начав сражаться уже друг с другом.       — Не кричите! — шикнула на них Мятлик, — Во-первых, вы мешаете воинам, а во-вторых, ваша мама уснула. Проявите уважение!       Кремовая полосатая Зернушка шлёпнула чёрную сестру по уху, заставляя замолчать.       — Нам скучно! — пожаловалась Остринка, — Как нам развлекаться, если нельзя шуметь?       — Мы можем поохотиться, — предложила Мятлик, — Мне Орехолап рассказывал, как это делается. Я могу вас научить.       — Ура-а-а! — хором закричали котята, явно воодушевлённые такой идеей.       Мятлик побежала к ручью и откусила от камыша верхушку. Затем положила на поляне и начала рассказывать Зернушке с Остринкой правила охоты:       — Орехолап говорил, что вы должны быть очень тихими! Встаньте вот так, — Мятлик показала им стойку, пусть и не очень правильно, — и крадитесь, наступая только на подушечки лапок. Один случайный звук — и дичь убежит!       Котята принялись подкрадываться к камышу. Их мордочки моментально переменились: они стали настолько серьёзными, что было даже смешно. Вдруг с другого конца поляны, со стороны палатки оруженосцев послышался голос:       — Опустите хвосты! На настоящей охоте дичь уже разбежалась бы от вас! Топаете, как барсучата!       Мятлик резко повернула голову и увидела Орехолапа. Оруженосец сидел, обвив буро-кремовые лапы хвостом, в глазах его плясали озорные искорки.       Мятлик смутилась своим «навыкам».       — Не переживай так, — он подошёл к кошечке и дружески потрепал её лапой по уху, — Если не считать хвоста, ты хорошо выполнила охотничью стойку.       Кошечка едва-заметно улыбнулась, не поднимая глаза на друга. Орехолап был очень добрым — он дружил с Мятликом с самого детства, заступаясь за неё перед Перепонкой и Хвостолапом.       — Ещё одна луна — и ты будешь заниматься вместе со мной! — радостно завопил буро-кремовый котик, — Я могу тебе помогать!       Мятлик растрогалась. Орехолап так воодушевлён её скорым становлением оруженосцем, как же она сможет сказать ему о том, что хочет стать целительницей? И хочет ли она? Да и согласится ли Капель взять её к себе в ученицы?..       Мятлик оставила Остринку с Зернушкой спать и отправилась в пещеру целителя. Капели не оказалось внутри.       «Должно быть, собирает травы» — подумала тёмно-серая кошечка.       Она подумала, что было бы плохо вот так без разрешения находиться в Капелиной пещере, но ничего не смогла с собой поделать. Она подошла к запасам с травами. Аккуратные кучки лежали в ямках и щелях, большинство из них были упакованы в листочки. В пещере стоял смешанный запах лекарств — Мятлик блаженно его вдохнула. Он нравился кошечке с самого детства, когда она впервые посетила пещеру Капели.       Здесь было тепло и безветренно. Хоть солнце раннего Листопада и грело, но ветерок уже отдавал холодом.       Снаружи принесло запах Капели. Серебристая целительница пошла в пещеру с полной пастью каких-то трав, незнакомых Мятлику.       — Мятлик? — обеспокоенно спросила Капель, положив свою ношу возле остальных запасов, — Что-то случилось?       — Я порезала лапу обо что-то.       Действительно: из подушечки на лапе котёнка текла маленькая капелька крови. Целительница осмотрела порез.       — Расскажи мне, что ты будешь делать, — смущённо и едва-слышно попросила кошечка, после чего легла на пол пещеры и протянула пораненную лапку.       Капель немного удивилась, но не подала виду.       — Думаю, ты порезала лапку довольно сильно, потому что из неё течёт кровь. Для начала нужно остановить кровотечение, хоть оно и небольшое, — серебристая кошка взяла крошечный клубочек паутины и приложила его к царапине, — Посиди так немного. Потом я возьму немного календулы, она также называется «ноготки». Мне нужно сделать из лепестков кашицу, — целительница взяла небольшое количество лепесточков и принялась разжёвывать. Закончив, она лизнула свою лапу, обмакнула её в кашице и, удалив паутину, нанесла на ранку, — Затем вот такими втирающими, но нежными движениями нужно помазать рану. Теперь тебе нужно немного здесь отсидеться, пока мазь не впитается, хорошо?       Мятлик кивнула. На удивление, ей было так интересно слушать про всё это! Наверное, Хвостолап уже утопился бы, если б Капель начала рассказывать ему это всё.       Спустя какое-то время, Капель закончила раскладывать травы и принесла в пещеру упитанного карпа. Вода в реке была ещё не такой холодной, ведь сезон Листопада только начался, ну, а рыба во все сезоны была упитанной, мясистой и вкусной, только вот в злосчастные Голые Деревья было слишком уж холодно лезть в воду за рыбками!       — Будешь есть? Время к ужину подходит, — заметила целительница.       — Я бы не отказалась, — тихонько мяукнула тёмно-серая кошечка.       — Угощайся, — проурчала Капель и откусила кусок от рыбы.       Во время еды Мятлик заметила, что серебристая кошка как-то странно всматривается в её глаза. Глазки у кошечки были мятного цвета — за это Иволга с Прямолапым дали ей имя.       Атмосфера была очень уютная: запах целебных трав, едва-слышный звук урчания котов с поляны, шуршание камыша и рогоза, которым окружён лагерь, оранжевые, чуть-тёплые лучики заходящего осеннего солнца, немного проникающие в полутёмную пещеру — всё это в совокупности создавало какую-то неповторимую ауру, вдохновляющую на откровенные разговоры, иногда даже со звёздными предками.       — Ты скоро станешь оруженосцем, верно? — загадочно произнесла Капель.       — Да, наверное… — пролепетала Мятлик.       — В чём-то неуверенна? Можешь рассказать мне. Я тебя не осужу и, если ты хочешь, сохраню это в тайне.       Почему-то слова Речной целительницы заставили Мятлика довериться ей.       — Я не хочу быть воительницей… — на выдохе произнесла кошечка и, чтобы не встретиться взглядом с Капелью, откусила новый кусочек рыбы.       — Хочешь быть моей ученицей? — вдруг спросила светло-серая кошка, в голосе её звучали нотки сомнения и некой тайны, которую Мятлик никак не могла понять.       — Д-да, наверное… Я имею ввиду, если ты хочешь, тебе не сложно… И тебе, ну-у, нужна такая ученица, то… — бормотала себе под нос котёнок.       — Какая? — с резким раздражением спросила Капель, — Если ты хочешь сказать, что я могла бы отказаться от такой смышлёной ученицы из-за того, что ты родилась чуть-раньше срока, и то, лишь по моим словам, то ты мышеголовая дурочка, вот что я тебе скажу!       Мятлик немного вжалась в пол. У неё были смешанные чувства, которые даже сложно описать: кошечка испытывала подобие страха от раздражения в голосе Капели, ей вдруг стало стыдно, что она постоянно волнуется о своём раннем рождении, и в то же время она чувствовала невероятную благодарность — Капель всегда любила и поддерживала её.       — Можно мне стать твоей ученицей, Капель? — Мятлик сама удивилась своей интонации: из её голоса вдруг пропала привычная робость. Котёнок говорила чётко, без тени сомнения.       Капель улыбнулась.       — Я обязательно поговорю с Крылатой Звездой завтра, — пообещала она, — А сейчас иди-ка в детскую. Тебе скоро спать, Иволга тебя сейчас хватится.       Мятлик почувствовала прилив радости — она даже не смогла её удержать и громко заурчала, прижавшись щекой к серебристому боку целительницы. Её лапы пружинили от наполнявшего их восторга, а хвостик слегка подрагивал. Капелина шерсть была густой, толстой и плотной — да уж, в холода ей не замёрзнуть, в отличие от редкой шкурки Мятлика. В глубине души, она надеялась, что станет ученицей Капели хотя бы потому, что сможет греться о её мех в холодные ночи Голых Деревьев.