Кошачья Мята

Прошло две луны

      Мятлик сонно похлопала глазами и потянулась в своём уютном, родном гнёздышке. Капель ещё спала, поэтому здесь было так тепло.       Снаружи повеяло холодным ветром. Сезон Голых Деревьев уже вступил в свои права и, судя по звукам, в лесу был снегопад.       Мятлик слышала хрипение Остролапки, спящей на подстилке для больных. Зелёный Кашель развивался на глазах, он буквально пожирал здоровье котов.       Орехолап уже давно вылечился и вновь принялся за тренировки. Ему предстояло догнать брата с сестрой, далеко ушедших вперёд. А после смерти Вьюгогривки новой наставницей Зернолапки стала Сребролапа.       Слезинка ушла в своё племя одну луну назад, котята Землеройки подросли и уже возились в детской, откуда вечно были слышны их вопли.       К сожалению, играли только Пушок и Моросиночка. Головастик постоянно лежал и жутко кашлял под постоянным присмотром. Капель думала забрать его к ним в пещеру, но это пока только обдумывалось.       Племя Теней успокоилось. Видимо, раны, оставленные Речными патрульными на шкурах их воинов они долго будут помнить!       Мятлик потянулась и встала. Выйдя из пещеры, она поняла, что солнце только начинает восходить. Вход сегодня ночью сторожила Кедровница.       Ученица побежала было к куче с дичью, но услышала возню в детской.       «Неужели Пушок с Моросиночкой подняли бедную Землеройку так рано?» — подумала она и сменила траекторию.       Протиснувшись в узкий камышовый лаз, присыпанный снегом, она заметила сонных котят и Землеройку, воркующую над Головастиком.       — Всё в порядке? — тихонько спросила кошечка.       — Всё очень плохо, Мятлик! Головастика знобит, он постоянно кашляет, а у него уже просто сил на это нет! Он не кушает, почти не разговаривает, кашляет сухо, жалуется на боль в горлышке!       — Знобит?       — Его аж трясёт!       — Отойди-ка!       Мятлик коснулась носом плеча чёрно-белого малыша и сама невольно вздрогнула. Это был очень плохой знак.       — Сейчас же отнеси его в Капелину пещеру! Я разбужу её.       Тёмно-серая ученица вихрем вылетела из палатки и помчалась к наставнице. Прибежав, она случайно разбудила Остролапку, но когда добежала до гнезда Капели, вдруг резко замерла.       Капель хрипло дышала.       «Только не Капель» — пронеслось у ученицы в голове, после чего она пихнула её в серебристый бок.       — Вставай скорее! Головастику срочно нужна помощь!       Капель вскинула голову и резко поднялась, отчего немного пошатнулась. Землеройка подоспела вовремя: она притащила обмякшего в её зубах котика и положила перед серебристой целительницей.       — Что случилось?       После осмотра, Капель нахмурилась. Она достала из запасов бурачник, мокричник и маковые семена и, пережевав всё это в кучу, стала ворковать над котёнком.       После окончания процедуры было принято решение оставить малыша в целительской пещере. Головастик начал кашлять мокротой. Он был настолько слаб, что тело его содрогалось и «спрыгивало» с подстилки при каждом приступе. Так как Пушок и Моросиночка сейчас играли на поляне, Землеройка могла побыть с больным сыном.       Головастик был самым маленьким из троих котят, сейчас Мятлику было искренне жаль его. «Мы не сможем его спасти».       Вскоре, Землеройка с Головастиком задремали. Это было прекрасно. Остролапка положила голову на лапы и тоже прикрыла глаза. Капель подошла к ученице и, прочистив горло, сказала:       — Нам нужно бы в лес. Думаю, из-под снега ещё можно вырыть несколько живых листиков мокричника… Если, не дай Звёздное племя, кто-то ещё заболеет, он нам понадобится.       Выйдя из пещеры, Мятлик вздохнула с облегчением. Смертельный запах болезни таял с каждым шагом.       — Может быть, я схожу с кем-то из оруженосцев? — предложила тёмно-серая кошечка, — Вдруг ты здесь понадобишься?       — Судя по осмотрам, ничего серьёзного произойти не должно, а мы с тобой ненадолго уходим, — Капель вздохнула и, прочистив горло, добавила:       — Ох, волнуюсь я за Головастика…       Кошки прошли вдоль реки и свернули в лес. Огибая стволы деревьев, Мятлик принюхивалась, выискивая нужную им траву. Но на снегу не было и следа от запаха лекарства.       Спустя несколько часов поисков, они прочесали всю Речную территорию, но не нашли даже намёка на кошачью мяту или мокричник, лишь росточки, которые вырастут только к сезону Юных Листьев. Надежда таяла с каждым вдохом.       К вечеру сильно похолодало. Нос Мятлика заледенел, лапы онемели и промокли, всё, что ей сейчас хотелось — это спать. Но солнце было ещё довольно далеко от горизонта, поэтому Капель решительно настроилась идти в Грозовое племя, попросить мяты у Листопадника. А Мятлику нужно было убраться в яслях вместе с кем-то из оруженосцев.       По приходу в лагерь, удручённая ученица отправилась к палатке оруженосцев. Под камышовым навесом сидела одна лишь Зернолапка.       — Зернолапка! — позвала Мятлик, — Ты не занята?       — Нет, — глухо отозвалась кремовая полосатая кошечка.       — Поможешь мне? Капель сказала убраться в детской.       — Конечно! Знаешь, Мятлик, — ученица встала на лапы, вылезла из-под навеса и прошептала:       — Мне нужно поговорить.       — Я слушаю тебя. Только пошли сразу в лес, за подстилками, чтобы времени не терять, — небрежно ответила юная целительница. Она понимала, что Зернолапка хотела поговорить о чём-то серьёзном, но сама Мятлик вот уж никак не была настроена на серьёзные беседы.       Выйдя в лес, Мятлик приоткрыла рот и вдохнула запахи родного леса. Сезон Голых Деревьев, конечно, приглушал эти ароматы, но ни одна территория не сравнится с Речной!       Мятлик вновь попробовала воздух. У реки всегда было много камышей, сухих и свежих, из которых могли бы получиться прекрасные подстилки, как и из высокой густой травы у старой Гремящей Тропы, примятой снегом.       — Говори, я тебя слушаю, — стараясь сохранять лёгкую небрежность в голосе, Мятлик двинулась в сторону старой Тропы.       — Ты говорила хорошие слова про меня в ночь прощания с Вьюгогривкой? — выпалила Зернолапка и тут же зажмурилась, словно жалея о сказанных словах. Мятлик замерла на месте с поднятой лапой.       — Я думала, что последние слова умирающему — это личное дело каждого, — Мятлик напряглась. Лес как будто затих, жадно ловя каждое слово голыми заснеженными ветками.       — Да, но я сидела недалеко и случайно услышала, — пробурчала Зернолапка, — Мятлик, прости!       — За что? — едва переставляя окаменевшие лапы, маленькая целительница двинулась дальше.       — За то, что грубила тебе. Просто… — Зернолапка замялась, а потом с силой вцепилась Мятлику в хвост и оттянула её к себе, останавливая, — Я ревную Орехолапа к тебе! Я вижу, как ты его любишь, и понимаю, что ты борешься со своими чувствами ради племени, но не могу пересилить себя! Я очень люблю его, но…       — И он тебя тоже любит, — прошептала Мятлик, грустно улыбнувшись, — Он говорил мне. Только это секрет, так что сделай вид, что не знаешь об этом. Вы будете счастливы вдвоём, даже не сомневайся. Ну, а я не буду вам мешать.       Зернолапка уставилась на неё пустыми глазами. Лапы её задрожали, а взгляд вдруг вспыхнул таким пламенем, какого Мятлик давно не видела.       — Хочешь, я сама уберусь в детской? — спросила Зернолапка.       — Спасибо. У меня дел по горло.       Мятлик удручённо перебирала пижму, оставленную ими на Голые Деревья ещё в сезон Листопада. Мысли об Орехолапе не давали ей покоя, выгрызая душу, словно короеды грызут древесину.       Чувства к Орехолапу несколько лун назад появились так внезапно, что Мятлик и опомниться не успела, как оказалась влюблённой дурой, к тому же ученицей целительницы, которой, наверное, из-за этих открытых чувств не доверяет всё племя! Но неужели залог успешного целителя — это замкнуться в себе с яслей?!       Кошечка громко выдохнула, и услышала такой же выдох со стороны подстилки Головастика.       — Я понимаю, что тебе тяжело, — прошептала Капель, подойдя к своей ученице, — Но мы пересилим эту болезнь. Я верю в…       Она не договорила. На миг голубые глаза Капели налились страхом и отчаянием, а потом она зашлась в тяжёлом приступе сухого, раздирающего горло кашля, который сотряс всё её тело до последней шерстинки. Мятлик машинально подставила наставнице бок, но та всё-таки рухнула на каменный пол пещеры и зашлась в новом приступе. Силы мигом покинули её тело.       Когда кашель утих, Мятлик панически спросила:       — Капель, что это было?! Что происходит?       — Я… Тоже болею, — хрипло прошептала целительница, — Уже три луны. Я скрывала свою болезнь и усиленно лечилась, чтобы племя не падало духом. А запах болезни я скрывала, натеревшись другими лекарствами. Мне жаль. Но…       Мятлик громко задышала. Эмоции её переполнили, она не знала, как реагировать и что говорить. Сейчас Капель выглядела такой измученной, лапы её дрожали, голос хрипел, как и дыхание, от целительницы веяло жаром. Серебристая кошка вновь закашляла, да так, что у неё сел голос.       — Капель? — глухо позвала ученица.       — Мне жаль, Мятлик. Но Звёздные предки предупреждали меня. Я умираю, Мятлик.