***
Пятнышко осматривал Завиток. Он пощупал её живот лапой, после чего кремовая полосатая кошка отвела взгляд и прижала уши. Целитель понимал её поведение, но не подавал виду. Он приложил ухо к её животу и немного послушал. — У тебя явно больше, чем половина срока, Завиток, — беспечно сказал Пятнышко, — И когда ты успела? — Пятнышко… — пролепетала Завиток, прижав уши к затылку. — Ладно, всё, — целитель мотнул головой, — У тебя довольно большой живот, и я уже могу расслышать сердцебиение. У тебя двойня. Голубые глаза Завиток выражали что-то непонятное. В них светился страх, но Завиток, казалось, старалась радоваться. Да уж, пока у неё плохо получалось. — Ты не рада этим котятам? — искренне спросил Пятнышко, без следа прежнего осуждения. — Я не рада своим соплеменникам, — сквозь слёзы прошептала Завиток и, закашлявшись, выбежала из лагеря в лес. Ближе к полудню, Лягушатница пришла на обработку своего больного уха. Пятнышко достал из кладовки щавель и паутину. — Твоё ухо стало получше, — сказал целитель, — Вчера оно было немного припухшее, а сегодня опухоль спáла. Я снова заткну его паутиной, указания те же. Серая воительница кивнула и поставила ухо торчком. Пока Пятнышко его обрабатывал, Лягушатница с улыбкой косилась на Ветрогрива, который пытался уснуть, пока с его хвостом играл Головастик. «Он играет! — пронеслось в голове Пятнышка, — Значит, он выздоравливает!» Целитель обработал ухо Лягушатницы, после чего воительница ушла и он мог заняться больными зелёным кашлем. Пятнышко положил новую порцию пижмы перед Кашалотом, но старик вновь отодвинул её и отвернулся, сдавленно закашлявшись. Не обратив внимания на дерзость старейшины, он раздал травы остальным котам в пещере и вышел наружу, блаженно вдохнув свежий холодный воздух. Удушающий запах болезни настолько досаждал Пятнышку, что он не мог находиться там весь день. Все эти запахи напоминали целителю о недавнем кашле в собственном племени, от которого умер сын Рыжезвёзда и Слезинки. Небо было затянуто густыми облаками, отчего снег казался серым и безликим и не переливался, как обычно. Послышался шум со стороны входа, и в следующий миг в лагерь влетела Куница и, кинув в кучу добычи мышь, понеслась в палатку Крылатой Звезды. За ней в лагерь вошли раздражённые патрульные — Древесник, Сребролапа и Зернолапка — и, побросав в кучу пойманную дичь, уселись возле палатки предводительницы. Вдруг Сребролапа уставилась на Пятнышко. Глаза её метали молнии. — Это всё он! — закричала она, и без того всполошённые воители перевели взгляды на крапчатую воительницу, — Это он выдал им все наши слабости! Это всё Пятнышко! Племя в один миг переглянулось. Казалось, от только что увиденного там, в лесу, кошка полностью потеряла самообладание. Волны страха и отчаяния волнами исходили от её бело-серой шкуры. Интересно, что же её так взволновало? Пятнышко оставался невозмутим до тех пор, пока Крылатая Звезда не выскочила на поляну в сопровождении своей глашатой. Изумрудные глаза предводительницы сверкали злобой. Она вплотную подошла к Пятнышку и едко выплюнула: — Это ты сделал, да?! Пятнистый целитель отстранился от кошки, стойко выдержав её взгляд. — Объясните мне, что происходит, и я скажу вам, я это сделал или нет. — Не притворяйся дураком! — завизжала Крылатая Звезда, — Ты прекрасно знаешь, о чём я! — Нет, ты ошибаешься, — спокойно ответил кот. Сколько усилий стоило ему это спокойствие, одному Звёздному племени известно! — Куница только что рассказала мне, как патруль прогнал с нашей территории Миндаля! Это твой брат, не так ли? Если ты пришёл сюда шпионить, лучше сразу убирайся восвояси! — И вы обойдётесь без целителя, так? — не выдержал Пятнышко. После его слов разбушевавшаяся толпа притихла. Молодой целитель усилием воли пригладил пятнистую шерсть на загривке и сказал: — Крылатая Звезда, тебе не кажется, что если бы у меня была цель шпионить, я бы сам напрашивался заменить Мятлика? Речная предводительница злобно зашипела, явно отказываясь признавать свою неправоту. Она хлестнула себя хвостом по боку и в бешенстве спросила: — Что он мог делать на нашей территории? — Я не могу сказать вам об этом. — Что?! — ахнула Крылатая Звезда, и глаза её злобно сверкнули, — Ты ещё смеешь препираться? — Я дал Миндалю слово, что сохраню его тайну, — отозвался Пятнышко, — И не собираюсь это слово нарушать. В этот момент в лагерь вошла Завиток. Вездесущая Лягушатница тут же шёпотом пересказала ей всё собрание, после чего глаза Завиток вновь налились диким страхом и разочарованием. — Завиток, почему ты была в лесу? — рявкнула Крылатая Звезда. — Я отпустил её размять лапы, — пришёл на помощь Пятнышко. — Вообще-то, она болеет! — с важным видом выступила Зернолапка. — Вообще-то, не ты здесь целительница, — съязвил Пятнышко. — Пятнышко, ты слишком много себе позволяешь! — зашипела Куница. — Она права, — подал голос Бурохвост, бешено размахивая хвостом, — Если ты будешь так себя вести, сумрачный комок шерсти, Крылатая Звезда выгонит тебя взашей! А я помогу ей, хорошенько надрав тебе хвост напоследок! Это стало последней каплей. Пятнышко резко повернулся к Бурохвосту, отчего тот выпустил когти, и медленно обвёл глазами всё собрание. — Поймите же вы наконец, меня здесь держит только преданность Мятлику как очень хорошей кошке и целительнице. Мне уйти — раз плюнуть! Но вы-то останетесь без целителя, — он вплотную приблизился к Крылатой Звезде и, дерзко ударившись носом о её нос, ядовито прошипел: — И я не знаю, насколько.***
— Беги! — во всё горло закричал Еловник, и Мятлик, не помня себя от страха, помчалась через очередную Гремящую Тропу. В следующий миг она ясно услышала рёв приближающего чудища. — Быстрее! — прикрикнул сзади Эхо, нетерпеливо копая снег. Чудовище пронеслось в каком-нибудь мышином хвостике от задних лап Мятлика, и та едва успела поджать хвост. Перебежав Тропу, она упала на снег рядом с Еловником и Колюшкой. — Что ты медлила?! — набросился на неё Еловник, но тут же осёкся, видимо, вспомнив, что разговаривает с целительницей. Мятлик отдышалась и поднялась со снега. — Ничего страшного, — сказала она, — Ты прав, я просто испугалась. Когда очередное чудище пронеслось мимо, Еловник подал Эхо сигнал бежать. Когда молодой воин благополучно пересёк Гремящую Тропу, отряд отправился дальше. Мятлика уже мутило от едкого смрада Гремящих Троп, снова и снова появлявшихся на их пути. Во всей этой шумной, вонючей, пугающей суматохе казалось, что они совсем не приближаются к горам. На самом же деле горные пики были уже близко. Перед отрядом котов лежала небольшая постошь, сплошь усыпанная снегом, а за ней узкий перелесок, деревья которого были весьма странными — изогнутые, низкие, с плоским слоем листвы у самой вершины. Интересно, это особые, горные деревья? В каком-нибудь хвосте от Мятлика из снежной норки выбежала мышка. Она побежала по снегу, как только услышала шаги котов. Мятлик напрягла лапы. Капель не учила её охоте, но… Тёмно-серая кошечка прыгнула и накрыла мышь лапой. Быстро укусив добычу в шею, целительница взяла тушку в зубы и повернулась к своим спутникам. Коты восторженно глядели на неё, а Эхо даже подпрыгнул на месте. Мятлик смотрела на них, как оруженосец, впервые поймавший добычу, глядит на наставника. Её мятные глаза, впервые за долгие луны, радостно сверкали. — Вот это приём! — радостно подпрыгнул Эхо, — Ты охотилась лучше всех в лесу! — Отличная мышь, — похвалил Еловник, а Колюшка замурчала. Мятлик положила перед своими спутниками добычу. — Попробуйте! Каждый откусил по кусочку. После еды Мятлик блаженно облизнулась. Это было потрясающее чувство — давно она не испытывала гордости! На какое-нибудь мгновение она даже забыла о своих проблемах, но быстро вернулась в реальность и, приняв то же выражение лица, что и раньше, встала с земли. — Пора идти дальше. Я хочу до темноты дойти до перелеска. Целительница повела отряд дальше. Она шла впереди, за ней шагал Эхо и поглядывал по сторонам, то и дело принюхиваясь, следом шла наблюдательная Колюшка, а Еловник замыкал шествие. А Мятлик смотрела вперёд — она уже как будто чувствовала нежный аромат кошачьей мяты, такой неповторимый и дурманящий… Коты шагали по пустоши. Редкая шёрстка Мятлика совершенно не спасала её от жгучего холода, её лапы онемели, но она продолжала идти вперёд. Было бы безрассудно ночевать на пустыре, под открытым небом, практически в неведении. Это незнакомая земля, мало ли, что тут может быть? Постепенно Мятлик начала чувствовать примешанные к запахам снега, холода и дичи ещё какие-то запахи. Они были настолько слабы, что она никак не могла их понять… Или вспомнить? Солнце плавно приближалось к горизоту, делая небо оранжевым. Его лучи ярким пламенем переливались на фоне белого снега, играя с тенями котов. До перелеска оставалось каких-нибудь десять лисьих прыжков, когда Мятлик, наконец, узнала приближающийся запах. Собаки!