Кошачья Мята

      В следующий миг Мятлик уже услышала топот тяжёлых лап и громкий лай. Судя по мордам остальных, они тоже заметили приближение врагов. Вскоре собаки показались на горизонте: одна большая и бурая, а вторая — мелкая и пятнистая.       Еловник издал дикий вопль, после чего отряд ринулся в сторону редколесья. Речные коты лазали по деревьям плохо, однако Еловник, переглянувшись в Колюшкой, уверенно побежал к одному из ближних деревьев. Оттолкнувшись задними лапами, воитель запрыгнул на нижнюю ветку, но здесь собака с лёгкостью достала бы его. Тогда он с трудом вскарабкался на следующую ветку и крикнул Колюшке.       Старшая воительница, не тратя времени на ответы, запрыгнула на нижнюю ветку. Еловник выпустил когти и стал неуклюже карабкаться вверх по небольшим сучкáм, то и дело спотыкаясь и соскальзывая.       Когда старшие воины забрались на такую высоту, чтобы собаки их не достали, враги были уже гораздо ближе и заливались лаем. Оказалось, что для Эхо и Мятлика места на этом дереве не хватит, собаки дотянутся до них.       — О нет! — завопил Еловник и приготовился спрыгнуть, но Эхо уверенно преградил ему путь.       — Мы заберёмся на соседнее дерево, я сам помогу Мятлику!       Целительнице было обидно обращение с ней как с малым котёнком, но сейчас было не до препирательств. Они с Эхо запрыгнули на нижние ветки и стали карабкаться.       Мятлик выпустила когти и оценила расстояние до ветки выше. Напружинившись, она прыгнула и уцепилась лапами за эту ветку, оказавшись ещё дальше от собак, находившихся уже на несколько прыжков ближе к деревьям. Закинув задние лапы на ветку, она стала смотреть на другие, в поисках подходящей. У самой макушки была очень удобная ветка, до которой собаки точно не достанут.       Деревья здесь были довольно низкие и изогнутые, поэтому по ним было легче забираться, чем по прямым стволам. Эхо уже взобрался на соседнюю с Мятликом ветку, а сама кошечка прыгнула дальше.       Не рассчитав расстояние, она нелепо ударилась подбородком и сползла вниз по стволу на один кошачий хвост. Тем временем собаки прыгали на дерево, где их дразнил Еловник. Враги не замечали Эхо и Мятлика.       «Спасибо тебе, Еловник!» — подумала Мятлик и продолжила восхождение. Она напряглась и подтянулась на изогнутом стволе, а Эхо подтолкнул её снизу, помогая забраться на злополучную ветку. Затем она запрыгнула на финальный сучок и, удержав равновесие, помогла Эхо залезть на верхнюю ветку.       Клыки второй собаки клацнули в каком-нибудь мышином хвостике от кончика серого хвоста Эхо. Воин плотно прижался к боку Мятлика, глубоко вонзив когти в кору и пытаясь унять дрожь в лапах.       Тем временем ветка под Колюшкой издала громкий звук. Кошка испуганно подскочила — ветка трескалась. Воительница вцепилась в тонкий изогнутый ствол за миг до того, как ветвь с грохотом отвалилась от дерева и рухнула на голову одной из собак. Та взвизгнула и мгновенно потеряла интерес к котам, убежав вдаль пустошей.       Зато вторая собака и не думала отступать. Пока Еловник с трудом втаскивал Колюшку на свою ветку, Мятлик с Эхо бок о бок сидели на соседнем дереве. Тёмно-серая целительница крепко впилась когтями в кору. Всё её тело сотрясалось дикой дрожью, которая невольно передавалась Эхо, как и паника.       Собака заливалась торжествующим лаем, глаза жестоко блестели в тусклом зимнем свете, от вида загнанных в ловушку жертв. Их страх явно только раззадоривал врагов. Но как заставить себя не бояться?       Вдруг Эхо напружинился и сказал:       — Надо драться, иначе они не отступят.       — Но мы никогда не дрались с собаками, это умеют только воители Ветра! — с искренним ужасом возразила Мятлик, — Ты погибнешь!       — Что ж, никогда не поздно попробовать что-то новое, или умереть ради племени, — пожал плечами Эхо и, коряво улыбнувшись, с воплем прыгнул на псину.       Та отпрянула, а Эхо не терял ни секунды и, воспользовавшись замешательством врага, поднырнул под собаку и глубоко прошёлся ей по брюху когтями. Она взвыла и едва не схватила воина за загривок, но он ловко увернулся и вонзил клыки в заднюю лапу соперника.       Тем временем Еловник надрывался, крича Эхо, чтобы тот остановился. Но полосатый кот уверенно вёл бой: собаки хоть и большие и у них острые зубы, но они такие неповоротливые по сравнению с котами-воителями!       Колюшка еле-еле удерживалась на ветке, на которой они с Еловником сидели вдвоём. Мятлик, не моргая, смотрела за битвой, разгоревшейся под деревом. Пёс явно проигрывал. Но тут он оглушительно зарычал и, схватив ликующего Эхо за шкирку, сильно потрепал. Воитель взорвался душераздирающим криком, когда радостная собака встрясла его ещё больше. Если её не остановить, она порвёт ему шкуру!       Еловник взвыл и прыгнул на псину сверху. Она сразу отшвырнула от себя Эхо и переключилась на нового соперника. Эхо громко выл и всхлипывал, он навзрыд кричал о помощи и в бреду звал кого-то Мятлику непонятного и неизвестного. И вдруг он хрипло выкрикнул её имя, а затем стал громко всхлипывать, но уже без слов.       Целительница, только услышав своё имя, будто позабыла о собаке, сражавшейся с Еловником: она подбежала к Эхо и быстро обнюхала его холку.       — Тише, тише, Эхо, я рядом, всё в порядке, успокойся! Всё будет хорошо, ты выживешь, только терпи и держись, Эхо!       «У него болевой шок» — мгновенно поняла она, заглянув в его пустые закатанные глаза.       Из раны хлестала кровь.       — Колюшка! Найди паутину! Как можно больше и как можно быстрее! — крикнула она, после чего кошка сразу спрыгнула и помчалась через редколесье. А кровь всё шла…       Мятлик задержала дыхание и прижалась к ране боком.       «Моя шерсть должна впитать немного… Может, тогда кровь остановится?»       Через несколько секунд вся шерсть, прилегающая к ранению, насквозь пропиталась алой жидкостью. Мятлик поменяла бок.       «Звёздное племя, прошу, не забирайте его!» — беззвучно взмолилась юная целительница.       Колюшка вернулась с огромным комком паутины в пасти. Мятлик сразу же принялась останавливать кровь.       Через несколько минут Еловник расцарапал псине нос, она заскулила и, кинув озлобленный взгляд на бурого воина, убежала прочь.       А кровотечение утихало. Мятлик выбросила кусок паутины, пропитанный кровью, а остатками чистой паутины сделала контур раны. Это была тяжёлая рваная рана, и несмотря на то, что целительнице удалось остановить кровотечение, Эхо всё ещё мог умереть.       Еловник подошёл к Мятлику и встал рядом. Редкая тёмно-серая шерсть кошечки была вся в крови Эхо, которая начала высыхать и склеивать шерстинки. Целительница немигающим взглядом смотрела на Эхо, который лежал на земле, закатив глаза и громко дыша.       — Он выживет? — не сводя глаз с раны своего бывшего ученика, спросил Еловник.       — Должен, — глухо ответила Мятлик.       Отряд обосновался в раскидистых кустах под одним из деревьев. Они бережно уложили Эхо на наспех сооружённую подстилку, а сами легли на землю, как есть. Мятлик положила голову на лапы и лишь смущённо повела ушком, когда заботливая Колюшка стала вылизывать её бока.       Вскоре Мятлик заметила, что дыхание Эхо стало глубоким и ровным, а это значит, что он уснул. Это прекрасный знак. Значит, боль утихает.

***

      Пятнышко разбудили шаги у входа в пещеру. Он поднял голову и увидел, как двое котов смущённо переглядываются, видимо, не желая входить к Сумрачному целителю. Пятнышко сразу узнал Иволгу и Прямолапого — он часто видел их на Советах.       — Входите, — сказал Пятнышко, делая вид, что не заметил их плохо скрытой ненависти.       Коты вошли. От них веяло болезнью — маленький целитель напрягся.       — Пятнышко, — первым нарушил тяжёлое молчание Прямолапый, — Мы, кажется, заболели.       — Опишите симптомы, — приказал Пятнышко.       — С ночи кашляли, не давали никому спать, — хрипло ответила Иволга, — У меня чудовищная слабость, едва стою на лапах, а ещё мне кажется, что у Прямолапого жар.       Пятнышко окинул взглядом двух воителей. Это были родители Мятлика, Пятнышко знал об этом, и они явно были очень дружны.       Остальные больные в пещере уже проснулись: Головастик смотрел на новоприбывших, хлопая глазёнками, Завиток тяжело дышала, смотря в пустоту, а Кашалот чихал, случайно вдохнув листочек старой порции пижмы. Ветрогрив выглядел спокойнее всех — он лежал с закрытыми глазами, положив подбородок на лапы, и немного помахивал хвостом.       Ветрогрив был самым покладистым больным. Он всегда послушно принимал лекарства, много спал и успокаивал Лягушатницу, вечно за него беспокоющуюся. Пятнышко знал, что Ветрогрив точно поправится, поэтому мог дать подобное обещание серой воительнице.       Целитель взял мох из дальнего уголка пещеры и соорудил пару подстилок для новых больных. С каждым днём Пятнышко вспоминал болезнь в собственном племени, до сих пор распространявшуюся по его родному лагерю, оставшемуся под защитой лишь одного целителя. Если бы не уважение к Мятлику как к благородной целительнице и мужественной кошке, Пятнышко ни за что не согласился бы помочь соседям, оставив своё племя в такие тяжкие времена.       Он достал из кладовой мать-и-мачеху и дал Иволге с Прямолапым.       — Примите это лекарство и поспите. Постарайтесь как можно меньше выходить из пещеры, — сказал Пятнышко, после чего вышел и поискал глазами Зернолапку.       Единственная оставшаяся в Речном племени ученица, судя по всему, была на тренировке, потому что Сребролапы тоже нигде не было видно.       «И слава Звёздному племени!»       Крылатая Звезда выбралась из своей палатки и, окатив Сумрачного целителя ядовитым взглядом изумрудных глаз, отошла к воинской палатке.       Пятнышко напрягала эта враждебность. Но больше всего он боялся враждебности между племенами: битва могла вспыхнуть в любой момент, и кого ему тогда лечить? Вдруг племя Теней обвинит его в предательстве, если он сдержит обещание Мятлику? Но нарушить его он не мог.       Камыши зашуршали, и в лагерь вошёл вернувшийся рассветный патруль: Древесник, Рыбохвост, Сребролапа с Зернолапкой и Куница, возглавлявшая его.       Юный целитель поманил кремовую кошку хвостом. Зернолапка покосилась на Сребролапу, но наставница смотрела куда-то в сторону, поэтому ученица нехотя приблизилась и сухо спросила:       — Что?       — Можешь набрать для больных мха? Подстилки я сам поменяю, мне только мох нужен.       Зернолапка помолчала немного.       — Хорошо, — наконец сказала она и рысцой выбежала из лагеря.       Пятнышко хмыкнул и вошёл в палатку старейшин. Водянник оглушительно храпел во сне, а Дымобокая вылизывала грудку. При виде Сумрачного целителя она прекратила умываться и ощерилась, показав ряд жёлтых зубов.       — Что тебе нужно? — не скрывая ненависти, спросила она.       Пятнышко глубоко вздохнул и выпалил:       — Ты ведь подруга Кашалота, верно?       После этих слов старуха встрепенулась: губы её сомкнулись, из глаз бесследно исчезла былая злость, она смотрела на него, как малый котёнок, которому рассказывали интересную сказку.       — Да! А что такое? Ему хуже?       — Хуже, — мрачно ответил пятнистый целитель, — Он отказывается принимать лекарства.       Дымобокая так и ахнула:       — Что ж ты молчал, мышеголовый?! Бежим скорей! Я попробую его переубедить! Он примет лекарства!       Всё это она кричала на бегу, торопясь в пещеру целителя. Серая кошка сильно волновалась, её хвост так и рассыпáлся мелкой дрожью.       По приходу, они увидели спящего Кашалота, сильно хрипящего во сне, и несколько кучек пожухлой пижмы возле него.       — Пятнышко! — завопил Головастик, только увидев его, — А мне уже лучше! Можно я поиграю с Пушком и Моросиночкой? Пожалуйста!       Юный целитель обнюхал котёнка и улыбнулся.       — Ты явно идёшь на поправку! Продолжай в том же духе. Но с братом и сестрой поиграть пока нельзя. Всё-таки, мороз какой! Можешь ещё больше заболеть. Но…       — Но? — возбуждённо переспросил Головастик.       — Можно переехать в детскую. Ты почти здоров, малыш, только ещё нужно будет поесть лекарства.       Головастик так и запрыгал на месте от восторга, радость перехлёстывала через край, в его глазках плясали искорки предвкушения. Пятнышко невольно улыбнулся. «Одного вылечили!»