Кошачья Мята

      Пятнышко так и замер на месте. Как и все остальные на поляне.       — Что вы стоите? — воскликнула Колюшка, — Ему нужно помочь!       Пятнышко подорвался и бросился в пещеру. Все больные, кроме Завиток, уже высунули головы из камышового завеса и смотрели, что происходит на поляне.       Колюшка сразу привела Эхо в пещеру и соорудила ему подстилку. Пятнышко начисто вылизал рану, убрав всю кровь и грязь, немного промыл её снегом, одновременно охладив, после чего снова нанёс мазь из щавеля и велел воину поесть и отоспаться как следует. Потом он раздал мать-и-мачеху больным и, подозвав Колюшку, вышел из пещеры.       — Что у вас там случилось? И где Мятлик с Еловником? И где, в конце концов, лекарство?       Колюшка вкратце рассказала ему о собаках, после чего кивнула на прощание и побежала в пещеру Крылатой Звезды.       Пятнышко тяжело вздохнул. И как Эхо вообще удалось выжить в такой жестокой схватке с псиной, а потом ещё и добраться до лагеря?       «Само Звёздное племя помогало ему. А теперь я ему помогу»       Только он собирался забраться в тёплую пещеру, как вдруг из палатки Крылатой Звезды послышался панический крик.       — Пятнышко!       Целитель в один прыжок оказался у палатки и быстро вошёл. Он увидел Речную предводительницу, лежащую на подстилке, на первый взгляд не дышащую, Куницу, сидящую рядом и слушавшую пульс, и Колюшку, которая металась по палатке и кричала что-то невнятное.       — Прекратить панику! — крикнул он как можно громче. Когда всё стихло, он подошёл к Крылатой Звезде и, положив лапу ей на грудь, заглянул в глаза.       — Она в обмороке. Нам нужна вода, снег или что-то очень резко пахнущее.       Куница сразу же высунула голову наружу, набрала в рот снега и, засунув обратно, привела предводительницу в чувство.       Крылатая Звезда поднялась и полностью трезвым взглядом осмотрела свою пещеру. Она недоумевающе посмотрела на Пятнышко, потом на Куницу, а потом на только что оправившуюся от паники Колюшку.       — Что происходит? — воскликнула Речная предводительница, — Почему вы все собрались у меня в палатке?       - Ты упала в обморок, когда Колюшка вошла к тебе. Она позвала меня, я сказал, что делать, и Куница привела тебя в чувство.       Крылатая Звезда молча хлопала глазами. Она смотрела на Пятнышко, как на сумасшедшего. Целитель вздохнул.       — Что ты помнишь перед тем, как увидела всех нас в пещере?       — Я умывалась, а потом легла спать. А потом вы все пришли ко мне в палатку, пошумели, обдали меня снегом и я, конечно же, проснулась!       — То есть ты думаешь, что ты спала всё это время?       — Да. А так и было, — фыркнула она.       — Ясно, — задумчиво произнёс Пятнышко и посмотрел на Куницу, — Мне нужно увидеться с Можжевелкой.       Пятнышко шёл по Речной территории в сторону Гремящей Тропы. Он утопал в снегу по самый живот, отчего его шерсть была мокрой. Целитель замёрз, но ему нужно было поговорить со своим бывшим наставником.       Дойдя до лагеря, пятнистый кот увидел Луковицу, охранявшую вход. Завидев соплеменника, воительница встала и подняла хвост. Пятнышко подошёл ко входу.       — Пятнышко? Мятлик вернулась?       — Ещё нет, — ответил он, — Мне нужно поговорить с Можжевелкой.       Луковица отошла, освобождая дорогу. Как только целитель вошёл, племя сразу налетело на него с расспросами.       — Нет, Мятлик не вернулась, — отвечал он, — Мне нужно к Можжевелке.       Пятнышко, наконец, пробился сквозь толпу, засыпающую его вопросами, и оказался в родной палатке. Под кустом, где находилось целительское убежище, пахло хвойными иглами и розмарином. Пятнистый кот блаженно вздохнул: он хоть на какое-то время оказался дома.       Старый Можжевелка вошёл в пещеру.       — Ты хотел поговорить со мной?       Пятнышко обернулся и замер.       Можжевелка стоял на пороге палатки и тяжело дышал. Хвост его волочился по земле, шкура обвисла, шерсть стала тусклой и пыльной, казалось, старый целитель не вылизывался уже много лун. Дыхание было тяжёлым, голос хриплым, глаза потускневшие и будто бы безразличные. На боку красовался давний шрам, а левое ухо было порвано, причём рана явно была свежей. Оставшаяся часть уха повисла и безжизненно болталась на макушке грязно-бурого кота.       Пятнышко вдруг с ужасом понял, как стремительно стареет кот, которого он так любит.       — Э, да, хотел, — отозвался Пятнышко и потряс головой, — Крылатая Звезда стала падать в обмороки, и я не знаю, что делать.       — Опиши симптомы.       Пятнышко всё рассказал, и Можжевелка нахмурился, задумчиво уставившись на свои лапы.       — Скорее всего, это не получится вылечить. Это возрастные проблемы, с которыми сталкиваются некоторые коты в старости. Крылатая Звезда уже не молода, это могло произойти и с ней. За ней нужно следить, чтобы привести в чувство не дольше, чем через десять минут после потери сознания. Если она пролежит так больше времени, скорее всего, сердце остановится насовсем.       В жёлтых глазах Пятнышка застыл страх.       — И что мне делать?       — Ты должен всё ей объяснить. Котам с такой болезнью нельзя перенапрягаться, находиться на большой высоте или слишком сильно волноваться. Сколько жизней у неё осталось?       — Откуда я знаю? — удивился юный целитель, — Я же не их соплеменник.       — Ладно, но, боюсь, для безопасности её и её племени, Крылатая Звезда больше не может быть предводительницей. В этой должности очень большое моральное давление на мозг, от которого и идут основные проблемы в сфере регулярной потери сознания. К тому же, Крылатая Звезда каждое полнолуние стоит на Великом Дубе, а это слишком высоко.       — Первый раз она упала в обморок именно с ветки дуба на прошлом Совете, когда все племена ушли.       — Вот именно. Лучше всего было бы, если бы она ушла в отставку, желательно к старейшинам. Объяснить Дымобокой и Водяннику, что делать в случае потери сознания, и тогда Крылатая Звезда проживёт оставшиеся жизни, сколько бы их не было, дольше и легче.       — А ей хоть можно будет работать, охотиться? Потому что просто сидеть в палатке со стариками она ни за что не согласится.       — Я сам с ней поговорю, идём.       — Постой, — Пятнышко запнулся и окинул взглядом Можжевелку, — Почему у тебя порвано ухо? И такой «убитый» вид? Что-то случилось?       — Косохвост умер от кашля, — повисла тишина, Пятнышко замер и скорбно опустил веки, — А на ухо не обращай внимания. Так, за куст зацепился, ничего серьёзного. Пошли.       Только Сумеречные целители вышли из палатки, Пятнышко увидел входящий в лагерь патруль. Возглавлял его Град, а за ним шли Миндаль, Цитрус и Крупинка.       Завидев Пятнышко, Миндаль бросился к нему и, приблизившись, шепнул:       — Отойдём?       Братья отошли на край поляны, где никто не мог их слышать. Только Миндаль открыл рот, чтобы что-то сказать, как пятнистый целитель перебил его и сразу ответил на очевидный вопрос:       — Нет, Завиток ещё не родила.       Миндаль вздохнул и отвёл взгляд.       — Как она там?       — Ты обещал расстаться, как только она родит. Неужели ты не понимаешь, что совсем не готов к этому шагу? Ты так печёшься о Завиток с котятами, а ты обещал!       — Да сделаю я! — взорвался молодой воин, — Обещал же, значит брошу её!       — Ты особо не кипятись, — тихо сказал Пятнышко, и глаза его сверкнули, — Речным котам явно не нравится запах нашего племени на их стороне границы. Если из-за тебя начнётся война…       — Я знаю, брат, знаю! — отчаянно воскликнул Миндаль, но тут же притих, — Я не хочу неприятностей для своего племени, но… Я люблю её, и я…       — Так борись со своими чувствами! — рявкнул целитель, — Ты же воитель, всегда был им, и сейчас не изменился! Ты победил столько врагов и столько боли, неужели не победишь ещё одну боль?       — Ты не понимаешь, — угрожающе выгнулся бурый воин, — Ты же целитель, тебе неведома эта боль!       — Как раз мне очень даже ведома, — прошептал Пятнышко, — Ты имеешь право любить. А я нет. И мне эта боль знакома как никому из воинов, — целитель вздохнул и исподлобья взглянул на брата, — Я же побеждаю.       Он развернулся и быстро вышел из Сумеречного лагеря, знаком хвоста приглашая за собой Можжевелку, который до сих пор терпеливо ждал его у выхода.

***

      За этот день Мятлик с Еловником дошли до леса, в котором на пути к горам слышался вой волков. Почему-то Мятлик была уверена в том, что этот крошечный, по сравнению с их домом, лес, состоящий из голых и сломанных пополам берёз, оторванных ураганами или временем веток, которые валялись на земле, и плотным слоем снега, в который не проваливались лапы, принесёт им неприятности. Еловник постоянно был начеку: его тёмные уши были напряжены и стояли торчком, хвост покачивался из стороны в сторону, а шёл он аккуратно и тихо, постоянно прислушиваясь и реагируя на любой шорох. Он чувствовал себя ответственным за жизнь не только Мятлика, но и всех котов в лесу, для которых они и несли кошачью мяту.       Тёмно-серая целительница подняла глаза к темнеющему небу. Несмотря на жуткую усталость и холод, ей ужасно не хотелось засыпать из-за сновидений. Она не хотела снова увидеть тела Камешка и Орешника, снова почувствовать запах крови, смешанной с отчаянием и горем. Она просто хотела донести мяту до дома и покончить с этим кошмаром, длящимся уже несколько недель.       Но дома её ждал другой кошмар — болезнь. Зелёный кашель успешно прогрессировал ещё когда они уходили, а сейчас… Нетрудно представить, что сейчас творится в их родном лесу. Хотя, морально очень даже трудно.       Мятлик зажмурилась, а потом вновь открыла глаза. Запутавшись в собственных мыслях, она уже трижды споткнулась о корни деревьев или тонкие поваленные стволы. Еловник подошёл к ней и тихо спросил, не выпуская из пасти драгоценную ношу:       — Всё хорошо?       — Да, я просто… задумалась, вот и всё. Идём.       Их трогательный диалог, пропитанный дружбой и преданностью, со стороны выглядел скорее как разговор двух котят, у которых никак не получалось разжевать добычу. Но Мятлику было немного неважно, как они выглядят, она была сосредоточена на преодолении препятствий в виде поваленных берёзовых стволов.       Небо тем временем стало совсем тёмным, и теперь кошечка спотыкалась уже не от задумчивости, а от темноты. Еловник знаком хвоста подозвал её к себе и сделал импровизированное снежное укрытие под одним из брёвен.       Они спрятали мяту под тем же стволом и, припорошив её снегом, чтобы скрыть от ветра и посторонних глаз, сами улеглись клубочком, как и прошлой ночью. Мятлик сразу почувствовала приятное тепло, исходящее от густой шерсти Еловника.       — Сегодня точно я первый подежурю, — сказал он, и на этот раз не уснул.       Зато Мятлик сразу отключилась. Большую часть ночи она спала крепко, а вот ближе к тому времени, как Еловник должен был разбудить её для смены дежурства, ей стали сниться странные сны. Всё было в тумане, а иногда, сквозь эту тяжёлую пелену, кошечка слышала ужасные душераздирающие вопли. Каждый раз, когда это происходило, она вздрагивала и прижимала уши к затылку.       Вдруг впереди, сквозь всё тот же изрядно напрягающий туман, на неё посмотрели два жёлтых глаза, отчего стало совсем жутко. Мятлик вжалась в землю и прижала хвост к правому боку, а когтями вцепилась в листву, находящуюся у неё под лапами в этом сне. А глаза всё смотрели на неё и смотрели… Но вдруг откуда-то сверху послышался крик её имени, и всё сразу рассеялось.       — Мятлик! Скорее, просыпайся! — снова и снова кричал этот настойчивый голос. Возможно, он прервал важный сон, посланный ей звё…       — Мятлик!       Целительница подскочила, только что поняв, что это Еловник так настойчиво её зовёт. Она огляделась по сторонам и, сквозь тонкую пелену сна, увидела трёх волков, с которыми тщетно сражался старший воин.       — Беги, Мятлик!       — Тебе с ними не справиться! Ты погибнешь, я тебя не брошу!       — Да беги же ты уже! — рявкнул Еловник, уворачиваясь от очередного клацанья волчьих зубов.       — Только с мятой, — сама себе под нос сказала кошечка и, схватив почти всю мяту, что лежала под стволом, с под завязку набитой пастью понеслась прочь от места драки. Последнее, что она видела, прежде чем перебраться через большой поваленный ствол, это как Еловник забирается на дерево.       «Он выживет» — заверила себя Мятлик и припустила в сторону дома с ещё большей скоростью. Начинало медленно светать, и ей было видно дорогу. Пока силы есть, нужно ими пользоваться.