всё

мы легли на дно, мы зажгли огни, прогибаясь в попытке согнуть свою линию. пой же ещё панихиду девочке из ледяного автобуса, разрисованного различными непотребствами при помощи пыли на бочинах, которая любила заслушиваться сплином с шести сорока до семи ноль пяти по пути от первого замирания работающей на последнем издыхании жёлтой махины и плевка скрипучей подножки к гравию до царства личностной вивисекции — дома науки, трамплина в будущую рутину. обратно — самый жестокий коктейль лсп и таблеток плацебо с андрогинным солистом во главе. любимое месиво. с понедельника по субботу. из четверти в четверть. неторопливо сменялись, шагая вы(м)ученной чередой, дни и недели. ты выросла молчаливой, перестав раскрывать тайные смыслы, сокрытые между строк и мелодий, разгаданных в безнадёжном пути на каторгу. кому же теперь рассказывать про земфиру и ренату литвинову, ставших пробным камнем в каминг-ауте и очерневших впоследствии в собственных потускневших глазах, которые очень хотелось выколоть. моё сердце, асталависта, путы отчаяния задымились и сожгли жанну д'арк заживо — ариведерчи. пусть и без спида, но скоро и я откинусь, попросту не сумев достигнуть ни невского с одинокой лиличкой, ни злосчастного, невыговариваемого города антананариву.