В своем несчастье одному я рад, Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад...
Кафе-бар The Lounge. Цзыюй Тот директор Ким, которого я знаю, и близко не похож на этого молодого человека по имени Ким Мингю, что я начинаю подозревать его в двойной жизни или раздвоении личности. Вне работы я едва узнаю директора Кима. Человек, сидящий напротив меня - олицетворение общительности, оживленности, жизнерадостности и даже чувства юмора. Они с Миной, оказывается, знакомы еще со школьных дней, так как он с детства является лучшим другом её брата, и сейчас сразу находят общие темы для разговора. Единственной лишней тут оказываюсь я, но Ким Мингю неожиданно начинает говорить и со мной, помимо Чимина и Мины, хотя между нами явно чувствуется нотка неловкости. - Цзыюй, что вы любите больше: бинсу* или чжонгва*? - говорит он, когда мы собираемся сделать заказ, - здесь подают отличный бинсу Hello Kitty. - Я не пробовала, полажусь на ваш вкус, - отвечаю, не заморачиваясь с выбором. Нет, голос всё-таки отличается. У байкера - мягкий, нежный, у директора - низкий, густой и чуть хрипловатый. Боже, что я делаю? Я что только что сравнивала их голоса? Успокойся, Цзыюй. Приди в себя. Мы делаем заказ на четыре так называемого десерта Hello Kitty и продолжаем болтать. - Как прошло свидание? - внезапно спрашивает Мина у Чимина. Парни странно переглядываются между собой и Ким отвечает, что ее брат не ходит на свидания, как и он сам. - Как? - удивленно отвечает Мина, - вчера днем ходил, - улыбаясь. - А не во время ли ланча? - спрашивает Мингю, от чего Чимин краснеет до ушей и пытается вмешаться, но Ким его опережает и сдает с потрохами, - так он со мной встречался. Мы с ним потом весь день вместе были и даже ночевали у него. Я смотрю на Мингю и думаю, какой дурак будет сдавать лучшего друга, неважно сестре или кому-то ещё. Даже я бы догадалась, что в данном случае нужно подыграть. В очередной раз убеждаюсь в том, что он идиот. И как он стал директором торгового центра? Ума не приложу. - Ах, так вот что это за свидание, - смеется Мина, а Чимин пытается раскрутиться, хотя всё уже бесполезно, когда лучший друг выдает всё как есть. Мы с Мингю снова встречаемся взглядами и он нервно отводит глаза. Неловкость между нами с каждой минутой только усиливается, и я как можно скорее хочу свалить отсюда. Нам подают бинсу и это оказывается самый лучший десерт во всем мире, хотя не так уж много десертов я испробовала. - Что об этом думаете? - спрашивает Чимин, когда в телевизоре напротив нашего столика сообщают о преступнике, который, по предположениям полиции, устроил пожар и сам выбросился из окна многоэтажки. Дело оказывается очень запутанным и в итоге его закрывают, тем более что виновник произошедшего уже мертв, а других подозриваемых нет. - Сомневаюсь, что преступник мертв, - отвечает Ким, лакомясь десертом, - наверняка, он живее живых и находится на свободе, - так уверенно заявляет, чем немало удивляет меня. Он что-то знает об этом? Читал? - А с чего ты взял? Всё указывает на него, - противоречит Чимин, - перед пожаром несколько человек видели его у лифта очень подозрительно чем-то занимающимся. Затем, камера запечатлила его выходящим из пожарной лестницы, а через несколько минут разгорается пожар. Что интереснее всего, очагом оказывается именно это место, - заключает Чимин. Мы с Миной переглядываемся, восхищенные его умными словами, но тут Мингю выдвигает свои теории и утверждения, видимо, тоже решив похвастаться знаниями. Мозговитость теперь сексуальна. - Начитался и наслушался слухов и предположений, а факты даже не проверил, - серьёзно заявляет он, - во-первых, причина пожара - короткое замыкание, так что его времяпровождение на лестнице, может, и вызывает подозрения, но никак не связаны с замыканием, очагом которого являются этажи снизу. Во-вторых, если он и правда что-то замышлял, то, прости меня, - хмычет он, - какой идиот устроит пожар и сам потом будет бегать по этажам в попытке найти выход и в итоге от безысходности спрыгнет, заметь, с многоэтажки, - победоносно заключает Мингю, от чего мы с Миной восторженно переглядываемся. - А может он устроил пожар на 10 этаже и потом поднялся наверх? - задает вопрос Чимин, не собираясь сдаваться. - Это физически и логически невозможно. В 11:36 камера засекла его заходящим в пожарную лестницу 12 этажа, в лифт он не заходил... - Но его видели выходящим из лифта на 10 этаже... - Кто? 5-летний мальчик? - отрезает он, - знаешь, для 90% детей все дяденьки в черной одежде одинаковы. Я уверен, это был не он. Схема такова: в 11:36 он заходит на лестницу 12 этажа, занимается там весьма чем-то важным. Нет, он точно никуда не спускается: камеры везде - он не выходит ни на 11, ни на 10, ни на каком этаже, а то, что какой-то ребёнок видел у лифта человека в кепке, извини меня, это может быть кто угодно, но не он, потому что буквально через минуту он выходит из лестницы - он никак не мог спуститься на два этажа, обойти камеры, устроить самостоятельно короткое замыкание, подняться обратно на 12 этаж, так же обойдя камеры как невидимка за одну минуту! - Мингю с твердостью заканчивает свой монолог, а мы с Миной невольно охнем. Чимин укоризненно смотрит на него, хмычет и в итоге сдаётся за неимением веских доказательств. - И что же ты думаешь, виновник не он? - интересуется Мина, на что Ким Мингю отвечает, что, по его мнению, пожар устроил кто-то другой, а обвинили в этом невиновного человека. Мина на минуту отходит в уборную, а Чимин тут же сообщает, что у него важный звонок и тоже куда-то скрывается. Я пытаюсь найти предлог тоже отойти по какому-то делу, лишь бы не остаться с директором наедине, и машинально разбираю в голове всевозможные варианты, как он заговаривает со мной, и как назло на самую болезненную тему, которую я пыталась избежать. - Цзыюй, насчёт вчерашнего, мы можем поговорить? - выдает он внезапно и я слышу волнение в его голосе, хотя, кто знает, может мне это только кажется? Он сидит напротив меня выжидающе, скрестив пальцы, и я мельком замечаю его красивые, ухоженные руки с длинными пальцами, что любая девушка обзавидовалась бы, и это, должна признать, бесит меня ещё больше. - Зачем? Вы уже всё сказали, я всё усекла, - отвечаю резко, даже не посмотрев в его сторону, отвернувшись к окну, давая понять, что не намерена продолжать данную тему, - тем более, к чему это сейчас? Я уже на вас не работаю... - Я сказал, что подумаю о вашем увольнении, а не то, что уже уволил, - начинает он оправдываться, разводит руки и хочет ещё что-то добавить, но я его опережаю. - Какая разница, это одно и то же, - заявляю, смотря ему прямо в глаза, - надеюсь, впредь вы будете более склонны к своим подчинённым, чем были ко мне. Только то, что я ниже вас по карьерному росту и социальному положению, не даёт вам право так несправедливо обходиться со мной. Если бы я была виновна, уж поверьте, я бы признала свою вину, мне нечего стыдиться, - заканчиваю я свой монолог со вздохом. Мингю внимательно выслушивает меня; затем долго всматривается в мои глаза, будто увидел там что-то. Он уже собирается что-то ответить, как неожиданно возвращается Мина, в самое подходящее время. Я ещё никогда не была так рада её появлению. Мысленно благодарю ее и пытаюсь уловить взгляд, однако, на удивление, она выглядит подавленной и растроенной чем-то. Через секунду появляется Чимин и говорит Мингю, что им уже пора. Его друг неохотно встает, явно обиженный, что ему не дали договорить. Он опережает Чимина и оплачивает, Мина что-то говорит в благодарность, а я принципиально не смотрю в его сторону и молчу. Он стоит с минуту в надежде, что я хотя бы скажу, после чего выходит вслед за Чимином, когда его надежды не оправдываются. Размечтался, буду я его ещё благодарить! Кто его просил покупать мне десерт или оплачивать его?! Однако через несколько секунд через большое на всю стену окно я вижу мимо проходящих Чимина с Мингю. Второй смотрит на меня с улицы и я одариваю его самым презрительным, недовольным, хмурым и брюзгливым взглядом, на который вообще способна, и закатываю глаза. Считая, что они уже прошли мимо, я мельком поглядываю в сторону улицы и никого из них не вижу. Теперь точно ушли. Но в тот же момент чувствую себя самой настоящей стервой. Я не должна была так грубо обращаться с человеком, который так вежлив ко мне. Сегодня он показал себя с хорошей стороны, и даже если я не просила его ни о чём, он всё равно проявил джентльменские качества, которые должны быть присущи мужчинам с большой буквы. А я показала самые отвратительные. Я поворачиваюсь к Мине, которая в ту же секунду закрывает лицо руками. Как будто она тоже нарочно ждала исчезновения парней с поле зрения. - Мина? Что случилось? - обеспокоенно спрашиваю, теребя её за рукав. Она отрицательно качает головой, успокаивается, вытирает намокшие глаза и самым умоляющим способом просит меня не спрашивать пока ни о чем. Обещает, что когда-нибудь расскажет мне, но не сейчас. Я чувствую обиду из-за того, что она не доверяет мне полностью, но потом осознаю, что это не недоверие, а скорее нерешительность или неуверенность. Иногда даже лучшей подруге нужно дать время. Это не значит, что она вам не доверяет - просто она не готова. Не знаю, что произошло за то время, когда Мина ходила в уборную, но это определённо должно быть что-то стоящее, раз оно довело ее до слёз. В то же время. Чимин - Мне показалось или между вами что-то произошло? - спрашиваю у Мингю, когда мы проходим мимо кафешки. Они с Цзыюй странно косятся друг на друга, что я уже начинаю подозревать что-то неладное. Мингю задумчиво идёт рядом и, полагаю, ему есть что сказать. Он всегда вел себя странно рядом с незнакомыми девушками, но сегодня побил свой же рекорд. Его неловкие реплики, странные взгляды, которые он кидал в сторону девушку не дают мне покоя. С женщинами у него всегда какая-то муть происходит, неизвестная никому, но факт, что он терпеть не может высокомерных и избалованных дурочек и его просто тошнит даже нахождение рядом с ними. Но в случае с подругой Мины тут определенно что-то другое. Она полная противоположность. - Откуда ты знаешь Цзыюй? - спрашивает он вместо ответа на мой вопрос. Я говорю, что нас познакомила Мина, когда Цзыюй подвозила домой. Он больше прежнего углубляется в раздумья и медленно, перебирая с одной ноги на другую, шагает рядом. Я не тревожу его, привыкший к такому его состоянию и тоже молча тащусь рядом в сторону парковки. Сегодня отличная погода: солнце, лето, цветы, повсюду люди с загаром и девушки с милыми шляпками; на улице жара, но терпимая; сейчас бы окунуться в бассейн или море, желательно ледяное. Одним словом - прекрасный день, чтобы с отличным настроением пойти развлечься. Я думал, что раз встретил её здесь, это судьба, однако всё снова закончилось тем, что... - Я очень некрасиво поступил с ней, - внезапно признается Мингю, прерывая меня от мыслей о ней. - С кем? Ты о чём? - пытаюсь догнать. - С Цзыюй, с кем ещё, - он делает паузу и продолжает, - мы никогда не обсуждаем девушек, но на этот раз я рассказываю, потому что мне правда необходим дружеский совет, - я его внимательно слушаю, - она работает в одном из моих бутиков и вчера у нее произошел скандал с очень высокопоставленной персоной. Я наткнулся как раз тогда, когда Чонён сообщила мне о том, что родители разводятся и был вне себя. В общем, Цзыюй попала под горячую руку, я накричал на неё при всех, оскорбил, не выслушал, пригрозил увольнением и всё ещё не извинился, - Мингю разблокирует двери авто и мы садимся, где он продолжает свою тираду, - теперь не знаю, что делать, совесть мучает меня. Цзыюй даже слушать меня не желает, а вернуться на работу и подавно отказывается. - Плохо дело, - отвечаю, переварив сказанное им, - ну ещё бы она пришла на работу после такого! Ким Мингю, я и не знал, что ты такой дерзослов! - смеюсь, он бубнит, чтобы я немедленно прекратил; ему, видите ли, и так стыдно. - Так ты собираешься дать мне дружеский совет? Никогда не приходилось давать кому-то советы, так что я сначала немного туплю. В голове внезапно возникает последний диалог с Миной. Это было последней точкой, я уверен. Больше такого не будет, я дал ей слово, я обещал. Ты мужчина, Пак Чимин, держи своё слово, не заставляй её страдать, не заставляй избегать тебя; не дай этой последней крупице счастья исчезнуть насовсем, иначе ты останешься ни с чем. Пожалуйста, оставь её в покое.***
- Мина, - окликаю её, когда она выходит из дамской комнаты. Мне пришлось притвориться, что мне кто-то звонит и отойти, дабы застать её одну, - мне нужно кое-что тебе сказать. Она машинально осматривается вокруг для подстраховки, хотя должно ли кого-то смутить, если брат с сестрой разговаривают? Нет, если бы они не знали о чём идет речь. - Да? - кажется, она уже знает, чтó я хочу сказать, поэтому нервно отводит глаза в сторону. - Обещаю, это последний раз, и если ты честно ответишь мне, я никогда больше не затрону эту тему, можешь быть уверена, - я подхожу к ней ближе и продолжаю чуть тише, - если есть хоть какая-то крупица, какой-то процент надежды на... пожалуйста... ответь мне только честно, есть ли у меня шанс? Обещаю, одно твоё слово и я закрою эту тему навсегда, а наш разговор унесу с собой в могилу, - я выжидающе смотрю на нее, которая, в свою очередь, вполне спокойно реагирует на мои слова. Она прекрасно знала это, видимо, поэтому и была заранее подготовлена к такого рода разговору. Знала бы она, с каким трудом я решился на это! Иначе ответила бы мне менее грубым и холодным тоном, от которого у меня сердце затвердело, а уверенный голос так некстати пропал. - Я не буду спешить тебя с ответом... - Что ты хочешь от меня услышать? - резким тоном прерывает она. Я оступаюсь и протяжно смотрю в её красивые светло-карие глаза, пытаясь найти в них хоть какую-то толику оправдания, способную смягчить её едкость и дерзость. Однако Мина снова отводит глаза и я не успеваю что-то в них прочесть. - Пожалуйста, не давай мне повод желать снова уехать или испортить наши и так поверхностные отношения, - произносит она слова, которые как громом раздаются у меня в голове. Я зрительно представляю, как у меня из ушей хлынет кровь от столь болезненных и мучительных для меня слов. Не зря говорят, словом можно убить человека. Пак Чимин, ты обещал, что больше не затронешь эту тему, что оставишь её в покое, пожалуйста, сдержи свое слово и будь мужиком. Два года пройдет или хоть сто лет, ты всё равно не сможешь обладать ей. Она всё равно не будет твоей.***
Той ночью. Мина Мама предлагает ужинать, но я напрочь отказываюсь несмотря на её уговоры и поднимаюсь наверх под предлогом сна. Обычно я не ухожу так рано, но сегодня, очевидно, один из "тех дней", когда у меня случается срыв и я впадаю в маленькую депрессию. Сегодняшний разговор с Чимином оказал на меня ностальгическое, но в то же время нежелательное влияние. Я всеми способами пыталась избежать этой ситуации, но в итоге он не устоял и затронул таки нашу с ним злорадную тему! Мы оба страдаем и оба не в силах что-либо сделать с этим... Я очень переживаю за него и уж точно не усну сегодня до утра, ибо в такие дни переживания у меня никогда не получается нормально поспать и выспаться. Я беру телефон и проверяю его соц.сети. Время его онлайна заставляет меня ещё больше заволноваться, ибо последний визит - только сегодня утром, т.е. до нашей встречи. Я нажимаю на единичку - опцию быстрого звонка - под которой у меня находится его номер, но так и не нахожу в себе храбрости позвонить ему или написать. Меня терзают ужасные мысли: где он? что с ним? Боже, лишь бы с ним всё было в порядке. Пожалуйста... Ибо я его слишком хорошо знаю и знаю, что он может натворить глупостей, как тогда. Каждый раз... после каждой ссоры... И каждый раз это одна и та же тема, одно и то же... Я помню его выходки, я ничего из этого не забыла. Наши бедные сердца, которые вот уже шесть лет страдают, страдают и исцеляются на какое-то время, после чего заново, как по циклу, возникает ещё одно обстоятельство и мы снова погружаемся в уныние и играем в молчанку несколько месяцев подряд. Я не знаю, как такое случилось, но этого, определённо, не должно было произойти, ибо мы таким образом нарушаем все рамки дозволенного и нравственности. В этом нет никакого смысла. Помню, как каждый раз, когда со мной заговаривал представитель сильного пола или мне оказывали знаки внимания, он выходил из себя, пускал даже кулаки, напивался, ссорился со мной и потом мы месяцами не разговаривали. В конце концов я поняла, почему он это делал, хотя он не говорил. Но он не говорил из боязни, что сделает всё только хуже, и это, к сожалению, оказалось так. Естественно, что после его признания я была шокирована, хотя прекрасно знала обо всем. Я просто делала вид, что не знаю. Я надеялась, что это временное помутнение или юношеская влюбленность, но всё оказалось гораздо серьезнее. Все его выходки, все наши ссоры, молчанки, обидки... Его неестественная "защита" младшей сестрёнки, колкие взгляды на мой круг общения, его последний срыв... Всё, что он делал - ревновал. Чимин ревновал меня даже к фонарному столбу. Ни один парень не смел подойти ко мне ближе чем на метр. Однажды в университете во время пары он даже вошёл в мою аудиторию только для того, чтобы проверить, с кем я сижу: с парнем или девушкой. Мои одногруппники и просто знакомые парни боялись даже заговорить со мной, когда он находился рядом. Чимин настолько "оберегал" меня, но оберегал по-своему, что это в конце концов мне надоело и я буквально умоляла его прекратить срывать каждую мою встречу с другом или прерывать любой разговор. Кульминационный момент произошел в холодный зимний день, когда я пошла на свидание вслепую. Я не собиралась туда идти, но моя подруга с факультета уговорила меня заменить одну девушку, которая не смогла прийти, и сказала, что это сонбэ из старших курсов и ей неудобно отказывать ему. В итоге я сделала только хуже и себе, и ей. Один из университетских товарищей Чимина увидел меня и, не подумав, сдал. Он, естественно, прямо в кафе ударил парня со мной, что и следовало ожидать от всемогущего и ревнивого Пак Чимина. Я была в необъяснимой ярости и так зла на него, что в гневе сказала, что самая большая радость в жизни для меня - это больше никогда его не видеть. Сказанного не воротишь, но я могла бы извиниться и объяснить, что сказала это в гневе, сказала не подумав, однако Чимин услышал бы в моих словах свет надежды и затронул бы эту тему снова. Поэтому я сбежала от этого психа в Америку. Мне повезло, что тогда как раз набирались ученики для учебы по обмену и меня, к счастью, родители пустили. Я уехала, не попрощавшись и даже не предупредив его. Целых два года мы с ним не виделись и напросто потеряли связь. Иногда мама сообщала мне кое-какие сведения о нём, так, между разговором по телефону. За два года я придумала столько отговорок, чтобы не приезжать домой, ибо самым страшным для меня было (да и сейчас есть) - наши чувства. Мы брат и сестра. Пускай сводные, но мы брат и сестра. Нам нельзя влюбляться. Мы не должны. Что скажут родители? Не дай Бог хоть одна душа узнает об этом, нам не избежать позора и что для меня страшнее всего - разрушения семьи, семейного счастья. Больше всего на свете я желаю счастья своей матери, она заслужила его как никто другой. Потеряв мужа, она с трудом растила меня, пока, наконец, один бизнесмен, порядочный и хороший человек, не сделал ей предложение. Я была очень рада за неё; пусть она и не вышла по любви, но сейчас, я уверена, души не чает в отце Чимина. И я больше всего не хочу разрушать её счастье. Когда мы приехали в Корею с Штатов (где я родилась и жила до 18 лет), мы с мамой довольно удивились, узнав, что у него есть сын моего возраста. Тот оказался высокомерным, гордым, замкнутым в себе парнем, который невзлюбил меня и маму с первой минуты. В школе он поначалу оскорблял меня перед всеми учениками, дома ни в какую не признавал нас с матерью. Всё изменилось на выпускном вечере, примерно через полгода после нашего появления в семье Пак. Меня пригласил потанцевать наш одноклассник, но Чимин внезапно поменялся с ним партнершей, пригрозив ему. Я долго пыталась понять эту выходку, но дошло до меня только в университете. Там, как вам известно, он рвал и метал за меня. И там же сделал несколько попыток признаться мне. *Бинсу - самый популярный корейский десерт: измельченный лед с различными добавками из молока, сливок, сиропа, фруктов, кусочков рисового пирога, мороженого и т.д. *Чжонгва - десерт, состоящий из свежих фруктов и плодов растений, законсервированных в меду.