Драбблы с той стороны войны

      Для Барти этот год внезапной активности грозил стать напряжённым. Он тринадцать лет, не по своей конечно воле, был не у дел. И теперь всё это надо нагонять с лихвой, да ещё и в сжатые сроки. Нет, не подумайте лишнего, он не жаловался, наоборот был крайне рад вновь встать в строй, однако теперь — было ли дело в возрасте, было ли в загруженности, было не понять — отдых требовался ему куда-как чаще. А так как для волшебного мира по официальным данным он давно считался мёртвым, светиться и тем самым «палить контору» было бы попросту глупо и чересчур недальновидно.       Поэтому в целях развеяться его выбор и падал на маггловские бары и пабы. Быть может, кто-то и счёл бы это недостойным звания волшебника. Однако сам Бартемиус считал, что лучше так, чем вовсе никак.       На дворе была ранняя осень. Лето ещё не собиралось сдавать свои позиции, уступая господство следующему сезону года, которому ещё предстояло отвоевать свой период и обрести полноправную власть над этой землёй, как новому витку колес смены природных настроений.       Несмотря на пасмурное небо, окружающая среда была необычайно жаркой и будто в насмешку над этим, вместе с тем сырой. Парило. Недавний дождь принёс лишь кратковременную прохладу. Нынче же было не только трудно дышать переполненной озоном чашей атмосферного воздуха, но и пот тёк по спине и рукам младшего Крауча чуть ли не ручьём, отчего рубашка во многим местах намокала и неприятно липла к голой распаренной коже. Мантию он, по этому поводу, давно уже снял. В ней не было даже возможности вдохнуть полной грудью жаркую мокроту столь необходимого лёгким кислорода. Но вот хотя бы закатать рукава рубашки не то, что полностью избавиться от неё, он не мог по причине весьма прозаического характера. Привитое ещё в ранней юности Долоховым понятие конспирации, до того въелось под кожу Барти, что аж стало входить в само основание его мышц. Именно поэтому даже сама мысль о такой промашке, в деле сокрытия своих крайне радикальных политических взглядов, казалась ему недостойной.       Чары прохлады уже не помогали в спасении от жары. Он их накладывал на себя за сегодня невероятное количество раз, так что у организма, видимо, развилась к ним резистентность*. И более надлежащего эффекта они не оказывали.       Краучу страшно хотелось пить… и выпить. Потому он побрёл в сторону деревенского паба известного по всей ближайшей от Литл Гангельтона округе.       Заказав себе — уже в нём — не только шотландский виски, но и стакан ледяной воды с лимоном, он залпом выпил сначала её. Это помогло хоть немного остудить жар разгорячённого погодой тела. Барти с наслаждением прикрыл глаза, чувствуя как холодный поток воды с приятной кислинкой постепенно продвигается по организму.       Сначала осознав насколько ему стало лучше, Крауч только опосля поймал на себе заинтересованный, но скорее изучающий, чем соблазняющий взгляд девушки за соседним столиком. Она не только следила за его действиями, но и детально присматривалась как к его фигуре, так и к одежде. Когда намётанные глазки девицы на несколько секунд сфокусировались на спущенных и застёгнутых на крайние пуговицы манжеты, она приподняла тонкие выщипанные и подведённые бровки и понимающе ему улыбнулась.       Барти понятия не имел, как подобное следует интерпретировать и не нашёл ничего лучше, чем начать изучать девушку в ответ. Волшебницей, на проверку, она не выглядела, но что-то странное в её облике было, и именно оно выделяло её, в сравнении со всеми другими встреченными до этого момента Бартемиусом магглами. Этим "что-то" были глаза. В расширенных зрачках девицы отчётливо прослеживался лихорадочный блеск. Причину его появления Крауч так и не понял, да и ему не особо то и дали попытаться проанализировать ситуацию. Ответную заинтересованность Барти девушка восприняла, как приглашение не только пересесть за его столик, но и начать разговор.       — Не думала, что в этой глуши встречу такого же, как и я, — так будто её речь что-то притормаживало, заговорила девица. — И как?.. Справляешься?       У Барти округлились глаза. О чём это она? Как ведьму он её идентифицировать не смог, но ведь в этом он вполне мог и ошибиться. Но вот «такой же» и вопрос о том, как он справляется, сам собой направлял мысли в весьма однозначную сторону. Но… девчонка была слишком молодой, чтобы иметь хоть отдалённое отношение к Пожирателям. И если Повелитель, вполне, мог, по известным лишь ему самому причинам, не упомянуть, что на их стороне уже есть кто-то третий, то возраст этой третей всё равно как-то не вязался с вовлечённостью в их организацию.       — Тебе известно кто я? — решил всё же уточнить Бартемиус.       — Ой, да наших везде узнаешь!.. — при этих словах она повела подбородком в сторону его рук, при этом почему-то скосив взгляд на заказанные напитки.       — Ты тоже Пожиратель? — понизив голос поинтересовался Барти.       Его одолевали сомнения, что перед ним даже ведьма, но чтоб Пожирательница Смерти. Да, это — немыслимо! Но своего инкогнито в маггловском пабе он точно не раскроет, в случае, если понял он её превратно.       — Фи!.. Так ты, в основном, на «колёсах»?! Ну, и эвфемизм вы выдумали, придурки! Что на герыч или кокс бабла не хватает? А я ещё думала с тобой затусить!.. Может, ты, вообще, на барбитуратах сидишь? Тоже мне!.. — после этого она вновь кивнула на его руки. — Ну, радуйся, что хоть единожды вкусил настоящего наслаждения, вряд ли тебе оно ещё хоть раз будет светить!       И излишне резко, чуть не опрокидывая стул, на котором сидела, девица подорвалась, развернулась на небольшом каблуке, так что скрипнул ламинат пола, и махнув высоким конским хвостом рванула к выходу.       Барти окончательно перестал понимать происходящее. Что это было?       И лишь чуть позже, выяснив наконец значение всех слов произнесённых девицей, как нечто само собой разумеющееся, он лишь в очередной раз утвердился в мысли, что волшебники на порядок превосходят магглов. Он и выяснял-то значения непонятных, либо мало относящихся к делу и окружающему слов только потому, что ситуация его крайне озадачила, а весь бред выданный девицей, ну ни в какую, не хотел выходить из головы.       Теперь же он, вообще, стал свято уверен, что при таком влечении к смерти и саморазрушению, магглам-то и враги не особо требуются. Они и сами себя уничтожить смогут. Но вот своим прямым долгом Пожирателя Смерти он уже начал видеть: оказание непосредственной помощи в этом стремлении к самоуничтожению. Главное то, что как оказалось, у них есть непосвящённые союзники в их деле даже среди их первых и основных врагов. А это весьма и весьма неплохо!..