Труба. Пустыня

Ремили не знал где искать. Перейти на территорию научников — это полдела, у них даже охраны, как таковой, не было. С одной стороны их защищали непроходимые горы, с другой — пески и предубеждения. Сама территория представляла собой лабиринт из каньонов, мостов и туннелей, ведущих к жилищам и техническим постройкам. Ремили разглядел даже сеть канатных дорог с большими корзинками для людей и маленькими, для вещей. Выбравшись из песка, Сиид стал похож на паука с гибкими ногами. Такие водились в оазисах — яйцеобразные тела окружали тонкие коленчатые ноги, быстро несущие хозяина по любой поверхности. Реми шел за ним по тропинке, вертя головой во все стороны. * И как нам его искать? — песчаный не решился говорить вслух, будто это делало их менее заметными. * Я чувствую сосредоточение симбионтов. Общее место. * Ты можешь говорить с ними? * Только чувствовать. Этого достаточно. Он уверенно перебирал конечностями, семеня к ближайшему мосту. * Где все жители? Я никого не вижу, — удивился Реми. * Я чувствую приближение трех двуногих сзади и четырех спереди. Нам надо пересечь мост, сядь на меня и держись. Ремили запрыгнул на спину Сииду, и они понеслись в намеченном направлении, оставив одних преследователей позади, и проскочив перед самым носом у других. Миновав еще три перехода, они выскочили на площадку, застроенную небольшими деревянными домиками, из которых начали выскакивать жители. Мужчины и женщины в одинаковых коричневых одеждах потрясали метлами и металлическими прутами, загнутыми на конце. Один научник наставил на них оружие, Сиид нырнул меж домов, пуля просвистела мимо, раздался разочарованный крик. Реми глазом не успел моргнуть, как оказался во внутреннем мешке симбионта. Куда они неслись дальше, он мог только догадываться, но это точно было и вверх, и вниз, а временами даже по потолку. Гортанный окрик он услышал даже изнутри. Сиид остановился и отпустил Реми, позволяя тому вывалиться на каменный пол. Они стояли в полутемном коридоре, освещенном лучами, проникающими через небольшие отдушины в одной из стен. За спиной коридор делал поворот, впереди намечалась развилка, на которой стоял смутно знакомый научник. — Я отец Теофраста, — ткнул он себя в грудь. — Идите за мной. — Почему я должен вам верить? — нахмурился Реми. — Потому что у вас нет выбора. Или вы идете со мной, или мы все умрем. Меня тоже не похвалят за самоуправство. За спиной послышался топот и лязг оружия. Сиид подтолкнул Реми в спину. *Он совсем близко, надо поторопиться. Реми кивнул и побежал в указанном направлении, с размаха влетая в идеально белое помещение, посередине которого стояла странная конструкция. Песчаный встал, как вкопанный, в ужасе раскрывая глаза. Симбионты научников действительно были угольно черными. Тео привязали спиной вверх к металлической конструкции, не позволяющей ему двигаться, и соединили с целлофановыми мешочками при помощи трубок и игл. Ниже пояса его окружал прозрачный короб, в котором находился присосавшийся симбионт, размером не больше песчаного волка. Его щупы не делились по размеру, а все были одинаково тонкими, с вытянутыми подвижными концами, которые набились в растянутый, кровящий анус. Туда же была вставлена трубка, откачивающая из кишечника симбионтскую кончу в бак, стоящий за пределами пластикового короба. Реми хотел рвануть трубку, научник поймал его за руку. — Вы хотите выдернуть ему все кишки?! Раскручивайте крепежи, — ткнул в винты, удерживающие части короба вместе, а сам принялся вынимать иголки из вен. — Вели симбионту держать дверь, но не высовываться, могут стрелять. Сииду не пришлось ничего говорить специально. Он распластался на полу и частично на стене, сбоку от двери, прижал её щупом по нижнему краю, другим щупом рванул пластиковую крышку, открученную только с одной стороны, выломал крепления, отбросил в сторону. По комнате поплыл острый запах крови и чего-то химического. Научник и песчаный напряглись, ожидая, что черный симбионт бросит добычу и кинется на свежие тела, но он только сильнее обвил Тео свободными щупами за талию и обмяк, будто из него выпустили воздух. Ремили быстро освобождал Тео от ремней, стараясь не прикасаться к черным щупам. — Почему он не двигается? — спросил Реми у старшего научника. — Он под наркозом, иначе умрет от болевого шока. Пищеварительные ферменты симбионта разъедают внутренности, это невозможно долго терпеть. Я не знаю, как разделить их без операции, но мы не успеем сейчас что-то сделать. Если только отсечь внешнюю часть, а щупы вынуть позже. — Не надо их резать, — отказался Ремили. — Вы можете выйти через лаборантскую и технические ходы прямо к мокрому туннелю, там подземная река, она вынесет вас к пескам. Он погладил сына по плечу. В дверь стукнули, он отдернул руку, затравленно оглянулся, подошел к тяжелому лабораторному столу, уперся, сдвинул в сторону двери. Ремили подскочил, помог перекрыть вход. Сиид подполз к Тео, ощупал тела, поднялся на щупах и поглотил обоих разом, превращаясь в шар на ножках. Научник отчаянно вскрикнул, упал на пол и заголосил, отползая все дальше. За дверью затихли. Сиид аккуратно протиснулся в другую дверь, Ремили в последний раз окинул взглядом комнату, заметил ярко-красную рацию, из тех, что он дарил когда-то Тео, взял её и побежал следом за удаляющимся Сиидом. Подземная речка оказалась жутко холодной, если бы Сиид не придерживал его одним из щупов, Реми точно не доплыл бы до маленького тихого оазиса, где они решили остановиться. Едва выбравшись из воды, Сиид избавился от ноши. Тео и черный симбионт разделились за дорогу, пугающая трубка тоже вывалилась и Сиид забросил её далеко в речку. Тео еще не пришел в себя, а вот черный, почувствовав, что свободен, обследовал землю вокруг и разом воткнулся всеми щупами, пульсируя, и разве что не попискивая от удовольствия. — Наголодался, маленький, — погладил его по вздрагивающему куполу Ремили. — Сиид, ты можешь с ним говорить? Его тоже кормили таблетками? Он какой-то сморщенный. *Когда симбионт не знает своего хозяина, он не может правильно расти. Старается подстроиться под каждого, кто оказывается рядом, тратит много энергии, а кормят их неправильно и держат в прозрачных ящиках, потому что боятся. Он не маленький по возрасту, просто больной. — Он поправится? * Если научник станет его единственным хозяином, то поправятся оба. — Разве ты не вылечишь Тео? * Я помогу ему восстановиться, но эти двое должны быть вместе. — Боюсь, Тео это не понравится, — вздохнул Ремили. * У него нет выбора. Отдыхай. Ремили обнял бессознательное тело друга и уснул. День оказался слишком длинным даже для него. Сиид был категоричен, когда наутро Тео очнулся и попросил пить, он выдернул один из щупов черного из земли, сплел со своим и сунул научнику в рот. Тео попытался открыть глаза, но, к счастью для себя, не смог, а просто покорно глотал льющуюся в рот влагу. Реми обошел оазис и нашел несколько круглогодично плодоносящих пальм. Гроздья маленьких сладких ягод свисали длинными гирляндами. Реми пожалел, что оставил сумку с инструментами в бункере, сплел несколько корзинок из травы и полез обрывать спелые ягоды, висевшие вперемешку с зелеными, а кое-где и с цветами. Ягоды предназначались не только ему, а еще и остальным членам маленькой команды, поэтому пришлось порядком попотеть, прежде чем удалось набрать достаточное количество. Сиид оценил размер добычи, развернулся и устремился к деревьям. Мощный удар содрогнул землю и вспугнул всех летающих тварей, которые прятались в кроне. Дождь из спелых ягод просыпался на землю, покрывая её рыжим ковром. — А раньше не мог так сделать? — проворчал Реми и принялся выбирать самые лучшие плоды. Сиид греб в себя все без разбора, не гнушаясь листьями, ветками и насекомой живностью. Перекусив, он немного поплавал, обсох на солнышке и, видимо заскучав, занялся черным: выдернул его из земли и потащил кормиться фруктами. Реми тоже наелся и с интересом наблюдал, как Сиид что-то втолковывает черному, тыкая в него щупами и перетаскивая с места на место. В итоге черный так наелся, что едва шевелил щупальцами и икал. Бывает ли у симбионтов несварение, Реми не знал, но очень надеялся, что не бывает. Натешившись с собратом, Сиид бросил его в тенечке и занялся Тео: разбудил, напоил и накормил. Научник осоловело хлопал глазами и молчал, только когда щуп случайно коснулся его зада, быстро пришел в чувство и принялся уползать и отбиваться. Тут уж понадобился Ремили. — Тео, Тео, не бойся, это я, Реми, — обхватывая научника со спины, заговорил песчаный. — Мы тебя забрали. Все хорошо. — Реми? Реми… — Тео обернулся к нему, прижался к груди, навалился всем телом, обмякая. — Я же говорил, что связь с симбионтом — это чудовищно! Мне так больно, очень больно, — он уткнулся в смуглую грудь и заплакал без слез, вздрагивая и поджимая ноги к раздувшемуся животу. — Тшшш, теперь все будет хорошо. Если ты потерпишь, Сиид вылечит тебя. Позволь ему. Ты же знаешь, что он будет очень осторожен. — Мне очень больно! — Если ничего не сделать, то будет еще больнее. А я тебя буду обнимать. Реми подтянул Тео немного выше, чтоб тот лежал на нем, и можно было дотянуться до его губ, просунул колени между ног, осторожно развел в стороны, фиксируя своими согнутыми ногами, крепко уперся ступнями в песок. Сиида не пришлось приглашать, увидев, что пациент готов, он тут же приступил к лечению. Тонкий щуп обильно сочился вязкой слизью, смазывая и одновременно обезболивая. Ремили чувствовал, как слизь течет по яйцам и промежности, скользит между ягодиц. Тео вздрагивал и судорожно целовался, периодически зажмуриваясь и скуля. Свободные щупы Сиида расслабленно возились между ног, терлись о сжатые ягодицы, ныряли между телами, массируя и пачкая прижатые друг к другу животы и вялые члены. — Мне было очень жаль, что я не смог с тобой попрощаться, — прошептал Тео и закусил губу, пережидая всплеск боли. — Если бы ты сказал, на что тебя обрекли, я бы выкрал тебя. Я знаю места, где можно хорошо жить и никто не найдет. Сиид прокормит нас двоих, он сильный. — И настойчивый, — Тео опять поморщился, подтянул ноги, чтобы колени стояли на земле по бокам от Реми, а живот не прижимался к нему, а лишь слегка касался. — Кажется, он решил достать до желудка. Ой. — Он ставит твою жженую требуху на место и замазывает дыры. — Ты так говоришь, будто у меня внутри сломанный водопровод. — Скорее, ка-на-ли-за-ция, — по слогам произнес Реми древнее слово и вновь потянулся к губам Тео. — Глубокие пески, Сиид, что ты вытворяешь? Один из щупов обвил пенис Ремили, стянул шкурку с головки и возил ею по скользкому животу Тео. Это было не столько возбуждающе, сколько странно. Тео просунул руки между ними и положил ладонь сверху на щуп и чужой член, щуп тут же убрался, позволяя научнику действовать самостоятельно. — Отец любил повторять, что пенис — порождение злых сил и от него следует избавлять в детстве. Я всегда боялся, что он начнет с меня, — поделился Тео, осторожно водя большим пальцем по чувствительной головке. Боль в его животе стала не такой тревожащей, возня затихла, хотя щуп все еще находился внутри и чуть сдвигался, если качнуться вперед-назад, вызывая болезненное наслаждение. — Лучше бы начал с себя, или того, кто придумал держать симбионтов в клетках, — мысли Реми метались от гнева к наслаждению, тем более что Сиид уже массировал его изнутри, сдабривая возбуждающей слизью. — Он придумал насадку на член, чтобы собирать сперму от ночных поллюций, а еще график мастурбаций. Чтобы симбионты делились знаниями, их надо подкармливать. — Я бы не смог… по графику, — фыркнул Реми. — А еще в присутствии ассистентки, держащей банку и мнущей яйца, для улучшения кровообращения. — Избавь меня от подробностей, — простонал Реми, закатывая глаза. — Хотя, что-то в этом есть, — он дотянулся до яичек Тео, мягко покатал в руках и потянул, прижимая к своим. — Что ты делаешь? — охнул Тео, ощущая прилившую к определенным местам кровь. — Неправильно? — насмешливо вскинул бровь Реми и поцеловал Тео в кончик облупившегося носа. — А ничего, что ты меня только вынул из соковыжималки? — возмутился научник, смещаясь немного вниз, чтобы обоим было удобнее ласкать друг друга. Разница в росте создавала некоторые неудобства, но не останавливала. — Вы это так называете? Ужасная конструкция, — Реми погладил его по оттопыренному заду, кончиками пальцев касаясь обжавших щуп анальных мышц. Они уже не выглядели такими растянутыми и воспаленными, как сразу после побега, Сиид знал своё дело. — Особенно жалко симбионта. — Ты серьёзно? — Тео поднялся на руках, возмущенно сверкая глазами. Реми воспользовался моментом и сделал то, о чем давно мечтал — ущипнул его за поджавшийся розовый сосок. — Если с тобой так обращаться, тоже начнешь на всех кидаться. Выживали, как могли. — Ты его защищаешь? — поджал губы Тео и потер пострадавший сосок. — Я вас обоих защищаю, — благодушно заявил Реми и ущипнул другую горошину. Сиид решил, что его подопечные слишком много говорят, и принялся за них всерьёз. Полый щуп с хлюпаньем всосал член Ремили и задал сразу такой темп, что тому стало не до рассуждений. Тео промежностью чувствовал, как перекатываются мышечные волны, стимулирующие песчаного, слышал рваное дыхание, смотрел на приоткрытые губы, осознавал, что все это выворачивающее удовольствие доставляет симбионт, существо по определению злое, гадкое и отвратительное до кончиков черных щупов. Он лег Реми на грудь, чтобы полнее ощущать биение его сердца и нарастающее внутри напряжение, погрузился в чужие ощущения, звуки, запахи, вкус. Кожа песчаного была почти пресной, в отличие от собственной, вечно соленой от пота, и пахла разогретым песком и фруктами. Тео с наслаждением всосал её, оставляя первый засос. Ремили застонал, вцепился в его бедра, сильнее развел ноги, подставляясь щупам. Внутри Тео тоже наметилось движение, и лечивший щуп принялся медленно выползать, оставляя ощущение пустоты. Покинутый анус сжался, Тео захныкал и потерся о толстый щуп, ублажавший Реми, выпрашивая продолжение. Щуп вернулся, сперва немного резко, потом задвигался плавно и ритмично, как понравилось бы научнику, занимайся он сексом с симбионтом, а не только собственной рукой. Не хватало только… Понятно, что он никому никогда об этом не говорил и делал так только тайком, но самый сильный оргазм получался, если чем-нибудь пощекотать внутри члена, в уретре, которая у него от природы была достаточно широкой. Сперва он развлекался со стеклянными палочками, потом сам выточил и отполировал металлическую, почти в палец толщиной, которая уходила глубоко внутрь, вызывая спазмы удовольствия, заставляя кусать подушку, чтобы не кричать от жара пробивающей себе дорогу спермы. Тео потянул руки вниз, чтобы добавить хотя бы палец, но был перехвачен на полпути. Ремили поймал его за запястья и завел руки за спину, лишая возможности двигаться. — Отпусти, отпусти, — запричитал Тео, вертясь и выгибаясь. — Тшшш, сейчас все будет, — хриплым голосом пообещал Реми. — Глубокие пески, Сиид превзошел себя, я сейчас лопну фонтаном спермы, и ненасытный симбионтище захлебнется от удовольствия. Сиид, быстрее, еще быстрее! Щуп в Тео тоже прибавил темп, и в этот же момент между животами скользнул еще один и прямиком устремился в уретру, протискиваясь до самых яиц. Тео буквально оглушило оргазмом, внезапно стало больно, а в следующее мгновение настолько хорошо, что так не бывает в реальности. Последним ощущением было восхитительное чувство мягкого наполнения. — Будто котика проглотил, — попытался он объяснить ощущения Ремили, когда оба пришли в чувство и отмылись в речке. — Понравилось? — Ну, да, — смущенно кивнул Тео, шаря глазами по округе в поисках каких-нибудь подходящих растений, чтобы соорудить себе юбку или подобие трусов, но ничего не находилось. — Хочешь покажу, кто набил тебя котиками? — Сиид. Сиид же? — тревога мгновенно засквозила в голосе и взгляде научника. Ремили молча взял его за руку и повел к фруктовым пальмам. — Надо будет узнать у Сиида кто такие «котики», и почему от них мягко внутри, — серьёзно сказал Реми и остановился. — Ты этого не можешь помнить, потому что был под лекарствами, но вместе с тобой мы забрали еще одного… пострадавшего. Он ни в чем не виноват и тоже очень мучился, поверь мне на слово. — Ты меня пугаешь. — Только не визжи. Ладно? Черный «котик», который все никак не может наесться, во всей красе, — Реми раздвинул два огромных листа, пропуская Тео вперед, и тут же заткнул уши. Это не сильно, но все же помогло. — Что ж так орать, — страдальчески поморщился он и потряс пальцем в ухе, пытаясь унять звон. — Не съест он тебя, он фрукты предпочитает. — Я туда не пойду! — Тео был как никогда близок к позорной истерике. — И он пусть не подходит! — Эх, молодежь, — вздохнул Реми, внезапно почувствовав себя таким бывалым и мудрым, что аж противно. — Он твоё спасение, а не враг. — Не хочу такого спасения! — Глупости говоришь. Ладно, подрастешь — поймешь. Пошли на берег, штуку одну покажу. Тео ломанулся через кусты, не разбирая дороги, лишь бы подальше от черного. Ремили приготовился к долгим, изматывающим уговорам. Рация намокла от купания в реке, но древний механизм так просто не сдался, Тео открыл корпус, просушил начинку, и рация захрипела, подавая признаки жизни. — А почему никто не отвечает? — удивился Реми. — Далеко очень, — вздохнул Тео. — Давай вернемся в бункер? Наши туда не сунутся, а рация оттуда уже берет. — Там симбионтам плохо, особенно твоему. Его минимум месяц просто откармливать надо. — Он не мой! — Как скажешь, но от этого ничего не поменяется. Или вернуть тебя в эту вашу соковыжималку? Ты только скажи, мигом оттащим, — Ремили злило упрямство научника. Как он не понимает собственной выгоды?! Вырождающееся племя. — Зависеть от симбионта — значит вернуться на более примитивную ступень развития! Я один пойду, — заявил Тео. — Вперед, — широко повел рукой Ремили. — Идти туда, — указал направление. Тео набычился, переплыл речку, решительно дошел до дальнего края оазиса, увидел что-то, взвизгнул и быстро оказался рядом. — Все, сходил? — не удержался от подколки Ремили. — Там змеи, — усаживаясь спиной к Реми, буркнул Тео и затих. Ремили посмотрел в указанном направлении и увидел множество песчаных фонтанчиков от веселящегося Сиида, с успехом изобразившего змей. Песчаный расчистил местечко на берегу и лег сканировать местность. Вода принесла много чепухи, но несколько предметов показались интересными. — Тео, возьми палку и копни вон у того пучка травы, а еще левее у самой воды, выше по течению. — Сам копай. — Если я встану, то потеряю эти штуки, а так смогу говорить близко или далеко. — Какие штуки? — Тео старательно сохранял незаинтересованность, но тело его выдавало. Голова уже развернулась в указанном направлении, ноги напряглись в нетерпении. — Древние, разумеется. — У куста? — У лохматой травы, справа у корней. Такая продолговатая штука с перегородками внутри. Тео сорвался с места, готовый перерыть всю округу ради хорошей находки. Штука с перегородками оказалась детской игрушкой с лабиринтом внутри. Ремили постучал ею по камню, потом камнем по игрушке, но та с честью выдержала испытание. Для детей во все времена игрушки делали на совесть. Тео отнял бесценный экспонат, сел в тени, привалился спиной к дереву и принялся гонять красный шарик по прозрачным ячейкам. Реми пошел искать другие, заинтересовавшие его предметы, обернулся и замер, не зная, что предпринять. Из-за ствола дерева, над головой научника осторожно высунулись два тонких щупа, сейчас уже не черных, а бурых, под цвет коры, согнулись и «уставились» на игрушку в его руках, периодически «посматривая» в лицо. Реми знал, что щупы симбионтов обладали невероятной чувствительностью, заменяя им глаза, нос, руки и язык разом. Песчаный завидовал локационным и биосенсорным возможностям Сиида. Симбионты научников, ко всему прочему, еще и меняли цвет, если верить собственным глазам. Тео был настолько увлечен игрой, что не замечал ничего вокруг. Симбионт, не удовлетворенный только сторонним наблюдением, осторожно втянулся обратно за ствол, распластался по земле и запустил два щупа снизу, рассматривая находку с другого ракурса. Он явно не собирался нападать, а интересовался необычной вещичкой. Ремили никогда не замечал, чтобы Сиид проявлял нерешительность. Если ему что-то взбредало в голову, он делал это быстро и без раздумий, вернее, без лишних эмоций. Черный симбионт, который оказался вовсе не черным, несколько раз протягивал щуп и отдергивал в последний момент, не решаясь дотронуться. Метания не остались незамеченными. С визгом бросив в симбионта игрушкой, Тео моментально оказался возле Ремили… За Ремили… Хорошо, что не на нем. Испуганный симбионт сиганул на дерево, только листья полетели. Реми заржал. Тео надулся. — Вы бы себя видели, — отсмеявшись, выдохнул Реми. — Один крутит эту ерундовину, ничего не замечает, другой изнывает от любопытства. — Он ко мне подкрадывался! — А как вы эффектно друг от друга шарахнулись, прелесть, — Реми присел и разгреб песок, пытаясь почувствовать древний предмет. — Он хотел напасть! — Он хотел посмотреть, что у тебя в руках. — А потом напасть, — упрямо настаивал Тео. Реми закатил глаза и принялся разгребать песок двумя руками. Тео присел рядом, тоже начал помогать. — А что мы ищем? Реми прижал руку ко дну образовавшейся ямки, прислушался к себе. — Банка с крышкой, вот такая, — он обвел ладонь. — Вау, — восхитился Тео. — А что внутри ты тоже можешь сказать? — Нет. Только то, что она герметичная, а значит содержимое не испорчено водой. — Отец удавится от зависти, узнав, как ты умеешь искать. — Только попробуй проболтаться, больше не увидимся. — А другие песчаные тоже так могут? — осторожно поинтересовался Тео. — Нет, — отрезал Реми, копнул песок чуть в стороне и увидел угол коробки. — Нашел. Тео оттолкнул его и принялся лихорадочно копать. Скоро коробка из вечного радужного пластика была отмыта и исследована со всех сторон. — Не понимаю, как она открывается, — сдался Тео. Ремили традиционно попробовал камнем. Не помогло. — Отцу надо показать, он поймет, в чем дело. — Ты так говоришь, будто ушел из дома погулять и тебя ждут к обеду. Ты уверен, что сородичи не вспомнят про жребий и что ты сбежал? Как я понимаю, в соковыжималке теперь кто-то другой за тебя сидит, — напомнил Реми. Тео поскучнел, сел на траву, обхватил коленки руками и уставился в никуда. Коробка осталась валяться в шаге перед ним, на пятачке песка. Реми уже направился в сторону фруктовых деревьев, но заметил движение в траве. Мелкий симбионт, посветлев еще больше, крался меж травяных кочек к новой игрушке. Яйцо-лабиринт он тоже нес с собой, зажав основаниями щупов. Поравнявшись с Тео, он обогнул его по широкой дуге, подобрался к коробке, обменял её на яйцо и шмыгнул за ближайший куст. Тео, тоже наблюдавший за маневрами, обернулся к Реми, тот прижал палец к губам и поманил к себе. С его места было отлично видно, что симбионт собрался компактным комком, выделил три щупа на руки и принялся крутить ими упрямую коробку. Некоторое время ему не удавалось её победить, Реми уже хотел бросить наблюдать и идти за ягодами, но в этот момент раздался отчетливый щелчок, и коробка открылась, превращаясь в ровную поверхность, расчерченную на разноцветные квадраты. На некоторых квадратиках стояли пирамидки двух цветов. Симбионт потряс поле, но фигурки остались на своих местах, он попробовал их двигать, они не поддались. — Это тоже какая-то игра, скорее всего логическая, лишь бы не на батарейках, — зашептал Тео, нетерпеливо вытягивая шею. — Разве ваши симбионты знают не все-все о древних предметах? Мне кажется, что Сиид знает каждую железку, которую я ему притаскиваю, только боится грузить меня таким количеством информации. Когда древний язык заливал, я чуть ноги не протянул. — Ты знаешь древний язык? — удивился Тео. — А ты, будто, не знаешь, — отмахнулся Ремили. Тео смутился, отвел глаза. — Я учил… немного. — Я думал, вы знания, прям, из симбионтов черпаете, не отрываясь от микроскопов. — Так они и разбежались делиться. Мы знания добываем потом и кровью. — А без издевательств никак? — Наука не бывает без жертв! — пафосно заявил Тео. — Хорошо, что Сиид этого не знает, — фыркнул Реми. — Смотри, они на пару разобрались-таки. Действительно, рядом со щупами маленького симбионта маячили несколько щупов Сиида, наполовину закопавшегося в почву. Реми заметил, что они частично сцепились. Такое бывало, когда симбионты обменивались информацией, создавая общую память. Сиид никогда не упускал возможность узнать последние «сплетни» от встречающихся собратьев или центральных жил, которых в пустыне было крайне мало, приходилось уходить к холмам, а это едва не сотня километров сплошных песков и источников воды на большой глубине. Игрушка оказалась логической, цветные конусы можно было двигать только по очереди и в определенных направлениях, что с успехом и проделывали два разных щупа — темный и светлый. Выиграл, видимо, Сиид, потому что мелкий получил щупом по куполу и сбежал. Реми усмехнулся и потер затылок, куда не раз прилетало тем же самым щупом. Сиид что-то нажал, игра сложилась обратно в коробочку, тогда он торжественно преподнес её двуногим, и удалился к фруктовым деревьям, вытянув толстые щупы, как ходули, чтобы трава не доставала до тела, и поджав тонкие. — Он щекотки боится, — рассеянно пояснил Реми, крутя коробочку так и этак. Тео вообще впал в задумчивость после увиденного и не вышел из неё даже к ночи. Реми устроил им шалаш из связанных молодых деревьев и больших пальмовых листьев, нарвал травы для постели. Он мог бы спать и так, уйдя в пески, где можно обняться с Сиидом, или нырнуть с ним на небольшую глубину, чтобы не опасаться хищников, но Тео оба способа не подходили, да и его симбионту тоже. Они улеглись в палатке, деликатно соблюдая дистанцию, но скоро оказались в объятьях друг друга, потому что ночью похолодало, и Тео замерз. Привыкший к комфорту закрытых помещений и одежде, сейчас его передергивало от малейшего ветерка. Реми постарался его согреть, но получалось как-то не очень. Тео ворочался, заползал то под Реми, то сверху, вздыхал и бормотал что-то во сне, а потом вдруг затих, уткнувшись носом Ремили в грудь. Реми тоже задремал, убаюканный мерным дыханием. Утро началось с визга. Тео рвался из палатки через стену, маленький симбионт удирал к ближайшему дереву. — Стоять! — рявкнул Ремили. Тео и симбионт замерли, как вкопанные. — Как ты достал визжать! — вытаскивая Тео из веток и листьев, ругнулся песчаный. — Он тебя грел всю ночь, а ты орешь на всю округу, будто отожрали все самое ценное. — Член? — Мозг! — А, ну, да, — смущенно буркнул Тео, зализывая свежие царапины на руке. — Вот что ты сейчас делаешь? — Так кровь же. — Симбионт у тебя для чего? — Ненавидеть. — Лечить. Быстро сел на землю! — Вот еще, — уперся Тео и попытался достать языком до локтя. — Как хочешь. Черный, иди сюда! Кстати, почему он уже не черный и даже не коричневый, а какой-то рыжий? — Не знаю. В лаборатории они цвет не меняли. — Ладно, у Сиида спрошу. Так, мелкий, твоему хозяину требуется лечение — помогай. Симбионт бочком подобрался к Тео со спины и медленно потянул щупы вверх, осматривая царапины. Невесомо коснулся одной, подобрался, вырабатывая нужный состав, опять поднялся на все щупы разом, став Тео выше пояса, и принялся быстрыми движениями стремительно накладывать слизь, готовый удрать при первой опасности. Тео находился примерно в том же состоянии, которое передавалось и Реми. Когда лечение было закончено и Тео с симбионтом оказались подальше друг от друга, все выдохнули с облегчением. Ремили, так уж точно. — Все, на солнышке немного постой, чтоб подсохло, и пошли, посмотрим, эти троглодиты все сожрали или немножко нам оставили. — А если все? — Тогда будут сами нас кормить. Все равно ферменты добавлять надо хотя бы через день. — Это ты так часто с ним… — Тео подвигал рукой на воображаемом члене. — Это ты привык дрочить, а я чаще, — он подвигал тазом. — Приятней и полезней. — Он меня не возбуждает. — Медсестры с пробиркой не хватает? — хмыкнул Реми. Тео уныло опустил нос, замолчал. Реми подошел сзади, прижался всем телом, обнял, потерся о мягкую задницу, поцеловал в макушку. — Чувствую нам пора думать над постоянным местом жительства. — Над городом древних, чтоб много находок. Тогда меня точно примут обратно. Они увидят, кого засунули в соковыжималку, — Тео зло скрипнул зубами. — Если хочешь путешествовать со мной — подружись с симбионтом. — Ты же сказал, что Сиид потянет двоих. — Города древних — опасное место. Если с нами что-нибудь случится, ты сможешь добраться до ближайшего оазиса, а не умирать в песках. — С вами ничего не случится. — Мы будем стараться. А сейчас отобьём еду у жадных симбионтищ! Реми выскочил из кустов прямо на Сиида, вялой кучей валяющегося под деревом. Симбионт мгновенно сгруппировался, в воздухе мелькнули щупы, спеленывая Ремили с головы до ног. Песчаный забился, крича и дурачась, напрягся, отжимая щупы, даже сдвинул один, но тут же получил щуп в рот и притих, высасывая ароматную кашицу. Сиид ослабил хватку, перегруппировался, организовывая для Ремили подобие гнезда. Тот сел, удобно раскидывая ноги, продолжая завтракать на пустынный манер. Тео смотрел на спевшуюся парочку, жестоко завидуя. Робкое касание заставило вздрогнуть, как от удара. Черный, ставший почти персиковым, отпрянул, но далеко не уходил, стелился по земле, стараясь стать как можно меньше. Тео подумал, что ему, вероятно, тоже не легко. Инстинкт, или что там за него, велит помогать своему двуногому, а этот самый двуногий шарахается от него, как от больного. — Ладно, иди сюда, так уж и быть, корми. Симбионт резко вскочил на все щупы — ходули, подбежал, растекся у ног и осторожно обвил одну лодыжку, замирая. — Эй, ты чего? — присел на корточки Тео. — Надо тебе имя придумать. Симбионт повозил щупом по земле, расчищая ровную площадку, взял палочку и ровно написал «Куи Куи». — Тебя так зовут? Я даже не знал, что у вас могут быть свои имена. Привет, Куи. Научник сел на землю, поморщился, вытащил из-под себя колючий древесный мусор, отряхнул руки и осторожно погладил ближайший щуп, тот змейкой обвил запястье, и Куи опять замер в нерешительности, ожидая реакции хозяина. Тео тоже замер, борясь с желанием закричать и стряхнуть щуп. Симбионт считал двуногих агрессивными и непредсказуемыми. Тео был такого же мнения о симбионтах. Обоим было страшно. Тео все же столкнул витки щупа с руки, взялся за кончик двумя пальцами и осторожно поднес ко рту. — И что я должен делать дальше? Подсказывай, раз уж взялся кормить. Куи забрал этот щуп, замер на несколько секунд, по телу пошла волна мышечных сокращений и один из щупов, Тео не смог различить этот же или другой, стал толще остальных, ткнулся в губы. Первый глоток Тео сделал через силу, а потом вцепился и не мог оторваться, пока не насосался досыта. — Вкусно! Желудок наполнился приятной тяжестью, все что болело и тянуло внутри, тут же успокоилось. Тео откинулся на локти, осоловело уставился на Ремили и Сиида. Те уже достигли пика наслаждения. Ремили закинул ноги за голову, обхватывая ими полый щуп, присосавшийся к члену, а в выставленную на всеобщее обозрение задницу по очереди ныряли сразу три щупа, вытягивая ниточки смазки, узором ложащиеся на ягодицы. Захотелось подойти и размазать эти следы, заставляя кожу ровно блестеть на солнце. Некоторое время он лениво обдумывал эту мысль, но тут начало накатывать собственное возбуждение. За еду надо платить, и он обязательно так и сделает, только потрогает узор из смазки… немножко… одним пальцем… Как так получилось, что он вылизывает растянутую дырку Реми и сосет аккуратные яички, по очереди втягивая их в рот, Тео не понял. Обе руки лежали на ягодицах песчаного и разводили их в стороны, для лучшего доступа, иногда отрываясь, чтобы поймать щуп в кольцо из пальцев или скользнуть ими внутрь вместе с одним из щупов, заставляя Реми вскрикивать и протяжно стонать. Его тело тоже не простаивало. Куи устроился сбоку и атаковал его со всех сторон. Один, первым делом, забрался в уретру, лишая Тео возможности не только сопротивляться, но даже связно думать. Второй обвил пенис сверху плотными спиралями, в него оказалось так удобно вбиваться. Остальные, неизвестно сколько, взяли пример с пустынного собрата и по очереди скользили в зажившем анусе, постепенно продвигаясь все глубже. Гибкие и скользкие, они повторяли изгибы кишечника, смазывая и очищая его изнутри. Это было необычно, но не настолько противно, как описывал отец, даже в чем-то приятно. Кончик одного из щупов лег на простату, делая ощущения еще радужнее. — Сиид, сейчас! — выкрикнул Ремили, и это стало командой для всех. Потные и довольные они попадали общей кучей друг на друга, задыхаясь и хохоча. — «Сейчас!» и все разом принялись кончать, — веселился Тео. — Реми, ты прирожденный лидер. — Лучше скажи, кто тебе разрешал пихать пальцы мне в задницу? — свел брови на переносице Реми. — Я уже не говорю об обслюнявленных яйцах. — Тебе не понравилось? — испугался Тео. — Извини, я больше так не буду. — Конечно так не надо, надо еще активнее, а то крадется, будто воровать пришел. Он притянул Тео к себе и принялся целовать. День начинался замечательно.