Я тебя ненавижу!

Дети встретили Артёма в прихожей и сразу полезли к нему. Альфа обрадовался и, виляя хвостом, поднял обоих мальчишек на руки. - Вот они, мои мальчики, - радостно сказал Артём. - Я скучал. А вы? Сыновья наперебой стали говорить, что очень скучали и рады его видеть. Альфа переместился с сыновьями в гостиную, чтобы вдоволь с ними наиграться. Несколько недель ведь не видел своих мальчиков. А ещё ... Игорь сидел в своей комнате и не выходил. Он не мог смотреть как улыбается тот, кто разбил его сердце. Не мог смотреть как улыбаются дети, глядя не на него, а на того, кто предал доверие. Игорь не хотел навязывать сыновьям своё мнение, поэтому упоминание про Артёма нужно было свести к минимуму, как и общение с ним. Игорь посмотрел на рамки на своем столе. Вот они с Артёмом вместе, такие усталые и счастливые. Это фото было сделано в самолете два месяца назад, как раз из отпуска возвращались. Тогда Игорь ещё не знал, что скоро его жизнь навсегда изменится. Акинфеев схватил рамку и кинул её в ящик. Почему сердце так щемит от боли? Почему он просто не может выкинуть Дзюбу из сердца? Просто стереть эти десять лет жизни. Оказывается он такой наивный омега, аж самому противно от своей доверчивости. Как только он не заметил, что за годы проведенные рядом с Дзюбой слишком расслабился и не почуял угрозы. Акинфеев положил голову на руки и закрыл глаза лишь на секунду. Проснулся омега от стука в дверь, но не торопился вставать и открывать дверь. Дверь тихо скрипнула и в комнату вошли. Альфа постоял на пороге пару секунд, что-то раздумывая. Игорь замер, знал, что это Артём, но любопытство сейчас пересиливало всё. Рука Дзюбы скользнула по чужой талии, начиная потихоньку вытаскивать спящего. А потом Игоря подняли на руки и опустили на постель. К счастью, Игорь был уже в домашнем, и Артём просто закрыл его одеялом. Но дверь вновь скрипнула и в комнату еще кто-то зашёл. - Отец? - тихо позвал мальчик. - А вы теперь с папой будете вместе? - Нет, - вздыхает Артём. - Мы с папой теперь расстаемся. - Нет. Вы можете быть вместе? Он ведь тебя простит? - продолжает мальчик. - Никит, ты пойми, такое бывает, что родители разводятся, - тихо уверяет Артём, погладив сына по голове. - Когда ты вырастешь, то поймешь, что папа сделал правильно. И не нужно его обвинять, он виноват лишь в том, что терпел. А теперь иди спать, уже поздно. - Ты останешься? - с надеждой спрашивает Никита. - Я не могу, - грустно улыбается альфа. - Игорь будет против, а я не хочу его огорчать. Ты ведь тоже не хочешь? - Не хочу, - сконфуженно отвечает Никита. - Пока. - Пока, - улыбается ему альфа. Мальчик уходит, тихо прикрыв за собой дверь. - Надеюсь, больше я не причиню тебе боль? - ласково, но с толикой грусти, шепчет Дзюба, мягко потрепав омегу по голове. - Поздно, - тихо отвечает Акинфеев, приподнимая голову. - Слишком поздно. Альфа отдергивает руку, выглядя огорченным. - Я пойду, - со вздохом говорит Дзюба, собираясь уходить. - Потом позвоню. - Просто объясни мне. Зачем? - успевает схватиться за край рубашки Акинфеев. - Я не могу сопротивляться течным омегой, - горько вздыхает Дзюба. - Ты ведь знаешь. Омега смущенно спрятал пылающее лицо в подушку. Он очень хорошо знает, как реагирует альфа на течную омегу. Особенно этот. - Знаю, - вздыхает Акинфеев. - Но измена остаётся изменой. И ничего сделать нельзя. - Я и не настаиваю, - усмехается Дзюба, заинтересованно проведя носом. - Может про метку всё же ответишь? - Чего ты так живо интересуешься этим? - вздыхает Акинфеев, усаживаясь рядом. - Волнуюсь, - пожимая плечами ответил Дзюба. - Так как давно? - Почти четыре месяца, - все же отвечает Акинфеев, начиная дергать хвостом. - А теперь будь так добр, освободить меня от своего общества. - Лимит исчерпан, - усмехается Дзюба, поднимаясь. - Ладно. Не буду тебя дальше злить, а то потом и с детьми не дашь увидеться.