Жаль, не в и д н о л и ц а
Некто исчезает, небо становится хмурым, темным, словно сейчас ночь. Дождя нет, а становится жарко. Словно от огня. А нет, не словно. Вокруг поля огонь. Очень высокий, очень опасный. Он приближался, да вот незадача, она была им окружена. А в огне начали появляться силуэты. Черные, как сажа. Силуэты с рогами, хвостами, крыльями и огромными когтистыми лапами. И что-то резко схватило ее за руки и спиной затащило в огонь. *** Резко открыв глаза, тело окутывает мгновенный испуг. Страх, который всего мгновением как появился, так и пропал, возвращая спокойствие и хладнокровие. Негромкий вдох, чуть более громкий выдох. Взгляд мутных, разноцветных глаз, устремляется куда-то вперед. Все еще ночь, правда уже спустя часы начнет светать. Как удачно. И все же она умудрилась заснуть, держа лошадей за поводья и направляя куда-то. Когда охотник очнулась, кони все еще шли по дорожке вперед. Медленно, тихо ступая копытами по земле, заставляя подняться пыль всего лишь комками, а не волнами. Не дозволяя остановить ход животных, Франц спиной ложится внутрь повозки, доставая карту и глядя, есть ли там поле на координатах. Поле… Да она же в поле. Карта опускается, и полной грудью вдыхается воздух. Чистый, свежий. Запах цветов и недавно скошенной травы ударял в нос. Свежесть, которую уже не учуешь в городе. Здесь нет запаха выпечки, каких-то дорогих духов, бетона и только-только выплавленного асфальта. Нет запаха алкоголя и табака. Лишь свежесть и тот аромат скошенной травы, который не сравнишь ни с каким запахом. Отвлекаясь от округа, брюнетка возвращается вновь к карте, подмечая, что до тех самых двух холмов, про которые многие говорят, оставалось пару километров. Если поторопить лошадей, то через часок Франц окажется не так уж и далеко от Парна. Вот только сперва было бы неплохо дать коням немного отдохнуть. Может быть, можно устроить отдых в десять минут прямо здесь, почему нет? Вокруг никого, а перед глазами одна трава да протоптанная дорога. Людей вряд ли часто встретишь средь равнин, а значит никакие повозки мимо не пролетят, не собьют с ног. Ну, а демонов и подавно здесь оказаться не должно. Поле же. Останавливая лошадей, Мари все же направляет их так, чтобы скот стал на траву, нежели остановился посередине дороги. Ну, мало ли. А вдруг, все возможно. Спрыгивая с козел на землю, девушка поглаживает коней по бокам, успокаивая животных, чтобы те не начали ржание. Обходя повозку, из нутра «кузова» достается накрытое ведро с водой, после чего оно несется к лошадям. Железная крышка открывается, дабы дать животным попить. После, в роли корма, скоту даются семена и хлеб. Сама же охотник решает пройтись по полю. Куда-то вдаль, но не настолько далеко, чтобы у коней не началась паника. Животные, порою, такие эмоциональные. Шаг за шагом. Под высокими черными ботинками пригибается трава, до которой не достала коса. Она не слишком высокая, но и не слишком мелкая. А цветов сколько… Маки, васильки. Подымая голову, понимаешь, что звезды снова будут видны уже через пару десятков часов, ведь уже начинало понемногу светать, а яркие точки все мутнели и мутнели на фоне светлеющего неба. И вот стоя здесь, мог бы ты представить, что всего в трех километрах от сюда горят села и погибают люди? Что где-то там сейчас стаи демонов заживо грызут людей? Забавная вещь, им это даже ненужно. Демоны исключительно питаются лишь эмоциями. Убивают только ради того, чтобы поиграться. Для них все это лишь игра. Бессовестные и бесчувственные твари. С обычным скотом их вряд ли сравнишь... Они намного хуже. Мерзко. Оборачиваясь, Франц быстро возвращается к своей кибитке, занося ведро с водой внутрь и сама залезая на свое предыдущее место. Чуть постояли и хватит. Более длительный перевал можно сделать и у городков. Там, кажется, Парн от Виллы всего в километре друг от друга. Правда, километре леса, если объезжать холм. Ох уж эти леса. И хорошо, и плохо одновременно. Кони срываются с места уже с более быстрым темпом. Чуть не сносит фуражку, да вот снять ее не очень-то и хочется. Удобная слишком. Дорога еще длинная, и пока не начались кочки очень безобразной тропинки короткого пути, можно подготовить арсенал в виде револьверов и фляги со святой водой. Может быть, где-то из недр ящиков и рукописную книжечку молитв достать получится. +++ — Стоять, — резко дергая поводья на себя, Франц разом останавливает лошадей, замечая странный объект на пути. До гор всего ничего, да чего уж там, вот они! Охотник сейчас прекрасно видела их своими глазами! Да вот только девушку слишком сильно напряг факт того, что на пути к горам встретилась еще одна повозка. Повозка прям как у нее: с белым покрытием сверху; то точно было полотно, чуть порванное, но полотно. Колеса целы, внутри повозки даже что-то было, осталось. Но рядом с нею кто-то лежал. Словно его или ее столкнули с козел, после чего человек упал наземь, не двигаясь. Кажется, была заметна кровь. Кони девушки медленно сдвинулись с места, подходя. Лошади же повозки, что спереди… Одна пряжа пуста, вторая все еще держит коня, который лежал на земле. — Тихо, тихо! — как только собственные животные поняли, что происходит, началось ржание и те разом стали подымать копыта, двигая кибитку назад. Останавливая лошадей, Мари быстро спрыгивает на землю, вновь оставляя скот позади. Из кабуры достается пистолет. Тот самый револьвер, что полон освященных серебренных пуль. Стоит таким выстрелить в демона, нечестивый тут же почувствует дикую боль, и этим охотник всегда выигрывает пару секунд. Серебро лишает способности восстановиться, да и заставляет онеметь конечность, а то, что пуля еще и освящена подливает масла в огонь. Демону просто остановится еще больнее. Медленный шаг, пускай и робкий, приближал к то ли раненому, то ли уже давно мертвому, с такой же бедной повозкой. Бедолага… Но звучит выстрел. Кони вновь подымают шум, а вот Франц обреченно вздыхает, опуская пистолет и выпрямляясь. Мертв. Мужчина мертв, а конь вряд ли принесет много хлопот. Без особой опаски девушка подходит к покалеченному. Ее пуля красиво задела персоне ключицу, куда она и целилась. Смотреть, правда, на эти картины всегда отвратительно. Видно, твари постарались. Половины лица нет — содрали, крови много, пробрались человеку в живот и вытащили пару органов. Кажется, кто-то из демонов додумался откинуть половину кишечника под телегу. Туда вел след из крови. В одном единственном глазу застыла эмоция страха. Рот содран, хотя глаза и единственной брови хватает. Обходя далее, замечается мертвый скот, чей живот так же разодрали и явно просто там порылись. Когда же она подошла чуть поближе, тут же шагнула назад, поджимая губы и отводя взгляд. Неприятно. Кажется, животное было беременно. Уроды, а жеребенка не тронули, хотя от внутренностей животного мало что осталось. Словно своими лапами разодрали живот и прокрутили органы несчастного по кругу. Все внутренности — сугубая каша. И плод внутри. О вони же мало чего позитивного скажешь в отместку всего этого. Самое страшное, крови полно и она свежая. Вечером или ночью убили. Ироды. Такое и средь поля, ну нахалы. Кажется, Шу не врал, когда толковал о нападениях на города. Никогда же поля не трогали. Да и из леса не показывались, а тут аж за горами. Вглядываться было более отвратительно, а рассматривать дополнительные раны когтей на шее животного и оторванные ноги с хвостом просто не захотелось. По дороге обратно к своей повозке, было бы глупо не заглянуть в телегу убитого. Да, это некрасиво, но кого сейчас волнует «красота» поступков? Хотя внутри ничего особого не нашлось. Всего корзины с фруктами, хлеб, сундуки с письмами. Письма… Нет, все же ящик она из повозки достала. Он должен был ехать в тот же город, что и она. Вилла. Письма на адреса этого города. Поместив ящик в свой багаж, она попыталась более не смотреть в сторону «нападения». Мало чего удалось узнать, понять, кроме того, что слухи оправдали «ожидания». Здесь действительно демоны настолько разгулялись, что дошли аж до приделов гор. Это же окраина бушеваний, куда дальше-то полезли? Идиоты. Большую часть нужно перебить. Расстрелять всех. Колко взгляд кидается черед плечо на коронный ящик с пулями из чистого серебра. Целая коробка немалых размеров, там все освящено и все это на револьверы. Она убьет многих. Холод отразился в разноцветных глазах. Ни карие, ни фиолетовые цвета, что смешались, более не отражали той милой доброты, как в детстве. Один могильный холод, от которого мурашки по коже. Что там… Она от такого вида и не пискнула. Линии горных возвышенностей оставались далеко за спиной, ведь ее скот, казалось, начал бежать еще быстрее. Вряд ли лошадям нравилось то, что попадало на глаза, да что им остается? Только срывать копыта, лишь бы скорее оказаться подальше от подобных картин. А после склоны начали превращаться в огороды средь разноцветных деревьев. Большие и перекопанные от «а» до «я». Много посаженого: кукуруза, картошка, морковь, еще какие-то семена. Ростков было много; там, скорее всего, много добра. Было бы. Правда все погнило. В этой местности уже ощущалась аура произошедшего. Спустя метры будет виден город Парн. Его начало, и, по-видимому, его конец. Кривая протоптанная дорога с камнями наклоняет кибитку в разные стороны, от чего вообще страшно за конструкцию и за собственный багаж. С других же сторон дорога монотонна и неизменна. Цокот копыт затихает из-за того, что Франц тянет за поводья. Шаг становится медленнее только тогда, когда кони наконец-то выезжают из-за лесопосадки и не спеша съезжают с холма ближе к прямой дороге. Ощущения подхватывают в ожидании увиденного. Нет, не страшно, но муторно. Не знаешь, что можешь видеть на месте села. А ведь она помнит его. Этот Парн. Село, в котором тоже была когда-то. Первые свои пять лет девочка бывала во многих городках, что за горами. Вся местность, что за ними: села, поселки, мелкие городки, которые тоже являли собою села, но дома у некоторых редких экземпляров были из камней. Сейчас, после спада урожая, каменные дома уже не строят. Денег нет, а камень — дорогой материал. Одни доски лесов и обыденных деревьев. Обычно только церкви из мрамора. Да-да, самого настоящего. Какие-то его части, правда. Всю церковь в мраморе не возведешь. Может крыша, может колонны до нее, да вот полностью мраморной церкви нигде нет. А жаль. Поговаривают, мраморная церковь — то, что освятит сразу и весь город. А так, это местечко освящает только само себя. Тем не менее, повозка уже переезжает нужный поворот. Интересно, чего она ожидала там увидеть? Может быть, все еще живущее и расцветающее село? Красивые дома в сене? Коней? Кур? Может быть пасущихся коров? Вильям прекрасно сказал, что слухи после его переезда пошли страшные. Пожар. Сугубая пустошь. Все село, а оно было немалым, все в черной саже. Одни пни, что превращены в угли, одни опаленные доски, что воняли гарью, одни остатки от когда-то милого поселка, где жили люди. Люди… Остатки. Кости, конечности. Гадость. Все в дыму, что не спал по сей день, все в саже, смотреть больно. Правильно сделали те, кто переехал отсюда. И никого же кругом… Демоны поигрались и перешли с их вожаком далее. А ведь Вилла городок. Не город, но намного больше этого села. Еще и опять-таки лес рядом. Удобно демонам живется. Оставаться у этого поселка смысла нет. У его окраин тоже. Конечно же, из-за дыма находиться здесь нереально. Поводья дергают скот. Она опять быстро уезжает, понимая, что здесь она опоздала. И вот кибитка проезжает мимо вывески. Деревянной, на цепях, наполовину сожженной. Она вся в саже, но все еще висит и шатается от ветра.«Добро пожаловать в Парн»
Горечь подходит к носу. Нет, она сейчас не заплачет. Ей мерзко. Это презрение и воспылавшая ненависть. Прихоть всегда находит чем подкрепится, да вот ненависть — тоже эмоция, которую надо прятать, и вспоминая это, маска хладнокровия позволяет успокоит пыл, выдыхая, неприятный даже на вкус, воздух. Как хорошо, что поселок так быстро остается за спиной. Ехать до Виллы не долго. А там и остановиться, и поесть, можно и церковь посетить. Не свою, да все равно. Сказали, там и приютить могут. Главное, чтобы не кормили ее лошадей первые сутки. Мало ли. За спиной остается дым и сажа. Как воспоминания, которые она вновь оставляет позади. Все, что может сделать девушка в память этому городу — опустить фуражку на глаза и вылить святой воды вдоль дороги, прощаясь с Парном раз и навсегда. Действия повторяются. Ей не впервой ощущать такое, не впервой прощаться с городом, да вот вязкое чувство все равно отдается в груди, сжимая сердце. Чуть бы раньше, она могла бы хоть кого-то спасти.«Добро пожаловать в Виллу»
Знакомая вывеска, знакомые слова. Стойкий деревянный столб, который глубоко вкопан в землю, заставлял аж поднять голову, дабы увидеть свою вершину и ту самую дощечку. Дощечка в разных поселках и городах всегда имела разный вид. Где-то это может быть вырезанный круг, где-то овал, где-то округленный овал. Когда-то, в столице, Мари удалось повидать дощечку в виде сердца, но то была вывеска в кафе, но не суть. Вилла же отличалась необычной дощечкой в изгибе. Округленный квадрат со спадом на одну сторону, углы которого обрамляли вырезанные ножиком рисунки роз и крестов. Символично, ведь этот городок славился своими церквями. Одной основной — церковью Нива, и церковью на окраине, про которую знают не многие, ведь по слухам, образовалась она из секты. Поговаривают, в ней когда-то участвовали оккультисты, переманивая верующих, но один священник выкупил церковь, переделав на лад и подстроив под Ниву. Тем не менее, вторая церковь тоже дала себе название — Гое. В чью-то честь, да знают в чью только сами отцы. Франц же обязана направиться к Ниве, оповестив о своем приезде и попросив помощи. Церковь ей никогда не откажет, особенно та, которая уже имела дело с удалым охотником. Повозка передвигалась не так уж и быстро, кратко подымая пыль местных улиц, на которых, к удивлению, горела жизнь. Обыденная тропинка, которая просто отделяла дом от дома. Между ними нет много места, да вот чтобы добраться до площади, нужно проехать здесь. Оживленные улички, явно, что множество людей ходили между улиц, приветливо улыбались разноглазой, а кто-то даже снимал перед ней шляпу, скорее всего, узнавая личность по описанию, что создали слухи. И такое бывает, чего уж. Стыдиться нечего. Тем не менее, городок уже казался милым. Дома ухоженные, люди добродушны на вид, очень вкусно пахнет выпечка. Вот он, тот самый запах, который учуешь и в городе, но в таких краях он всегда звучит вкуснее. И вновь-таки не поверить, что километрами ранее находится сугубое кладбище в саже, где вовсе недавно померло множество людей. Глупые, никто же вовсе и не знает, что их ждет, что скоро и на их дома обрушатся демоны, чтоб их жизни негодны. Даже и думать не хотелось. И почему эти тварюки не могут принять мир? Почему нет? Отгоняя мысли, Франц, спустя всего поворот дороги, выезжает на главную местность — площадь. Открытое пространство, которое делит городок на «левый поселок» и «правый поселок». Левый бил ближе к лесу… К тому, через который не проходит сажа и дым. Тот, в котором скорее всего уже начала происходить клевета и ужас. Скорее всего. Это не совсем и точно. А вот правый поселок, видно, еще чист. Там же и стоит Нива. Что же, скорее бы ее найти. Столько лет-то, еще поискать нужно. И вот кони ускоряют чуть свой шаг, когда оказываются на главной улице. Тут проезжают и другие повозки, да и их и не мало, учитывая то, что здесь все все возят от мельницы и до дома. От колодца до своего огорода. Далеко же никто не заезжает, потому в каждой повозке, хах, повозка, да скорее телега с конем. А вот Франц помахали, проезжая мимо на коне. Все еще такая рань, а люди все на ногах. Слишком все мило, учитывая то, что здесь, по идее, водятся демоны. А вот и церковь. Голова поворачивается к зданию, подмечая, насколько оно огромно и величественно. Ничего не скажи, да вот церковь — по истине странное и мистическое место. Кстати, как удачно, вот-вот должны зазвенеть колокола. Да, здесь есть колокольня. Три башни, одна из которых самая высокая и она посередине. Мраморные столбы, ступни же из качественного дерева. Кажется, клен. Красиво покрашено дорогими красками, кажется, маслами. Запах свечей, воска, огня. Люди проходят мимо, после заходя в само здание. «Парковка» удалась успешно, не так уж и далеко от самого здания в бело-золотых тонах. Слезая с коней, Франц отряхнулась от всего, что ее, так сказать, могло окружать. Пряча оружие под бордово-фиолетовым жакетом, девушка поспешила в последний раз вдохнуть свежего воздуха до того как зайти в царство свечей и икон. Массивная дверь легко поддается упору рук, открывая помещение зору. Ярко-красный ковер простирается до конца большого зала. Рядом много деревянных лавок, некоторые из которых уже заняты. Кажется, скоро выйдет отец, начиная читать речь. Точно, колокола. Либо уже терпеть их звон и речь, либо искать святого отца уже сейчас. Хотя будет грубым до речи вызваться на помощь. Пускай. Пройдя до «понравившегося» ряда, охотник садится недалеко от выхода из лавочки. Красные ковры расстелены горизонтально. Далее стоит аналой, на коем уже подготовлена книга. На стенах семисвечники, свешено много балахонов, позади, на окнах, мозаика в виде изображения святых. Так же множество гобеленов. Позади алтаря, где-то у самих стен стоит орган, что накрыт белоснежными пленками определенных размеров и форм. На специальных подставках размещены как потир, так и дискос. Потолки же увешаны елейниками и паникадилами. Обыденная церковь. Обыденный первый зал. Скорее всего, проход в левый корпус. Ставить свечи и молиться тем богам, в которых веруешь. Для чего второй зал, это уже загадка для простого люда. Франц же прекрасно понимала, что тот корпус для священников. Их кабинет со спусками в подвалы. Подвалов в церквях много. Как раз-таки из правых дверей выходят три отца облаченные в черные мантии. Просто тряпки, хотя, для кого-то это целое священное одеяние. Начинается хоровое пение. Три разных баритона заполняют зал, заставляя людей склонить головы и прикрыть глаза. Пение длится достаточно долго, но прекращается в один миг резко, и в тот же миг звучат колокола. Очень громко и протяжно звенит в ушах, да вот люд даже и не дернулся, настолько все привыкли к этой «процедуре». Когда вой прекращается, выходит давно знакомое Франц лицо, которое девушка давненько не видала. Священник, именуемый Ян Рокко. Солнце — это было даже когда-то его прозвищем. Беловолосый, ибо уже года, облаченный в белое и обшитый золотыми крестами. Не подходящий образу грубый голос начинает звучать, читая громко и выразительно латынь. Непривычно слышать, как люди повторяют словно в слово. Она тоже повторяет, так как знает наизусть. А ведь кто-то даже подглядывает в приготовленные шпаргалки. Забавно.