XVI

*** Голова не соображает, в глаза кидается слепящий на доли секунд свет, а в ушах стоит колкий вой ветра, да настолько громкий, что режет слух. Ноги несутся в неизвестном направлении, руки импульсивно маячат перед глазами, отталкивая от деревьев из стороны в сторону. Окружившая зелень леса гоняла по кругу, не имея ни конца, ни края. Ловушка, будто созданная для нее, сработала в который раз. И она бежит. Наивно бежит вперед, направо, налево, по кругу, девушка не видит, не знает куда ее ведут эти собственно созданные развилки, она просто бежит, пытаясь оторваться от жгущего ее спину чувства тревоги. Сдавливая грудную клетку, оно даже и не пыталось поддаться, сколько бы ты не успокаивал самого себя. Останавливаясь от недостатка дыхания и сил, начинает сводить легкой судорогой по новому кругу, становится страшно. "Кто-то совсем близко. Прямо за твоей спиной. Беги!" - отчетливо кричит паника прямо на ухо, стоя поблизости. Кричит громко, истерически. В секунды пихает сердцу прямые рейсы к пяткам да и первым классом безоговорочно. Босые стопы непрерывно наступают на ветви и сухую грязь, слышится треск и шуршание травы, но она, конечно же, этого не слышит. Ведь это совершенно не важно. За ней гонится что-то, что, по мнению ее шестого чувства, сожрет брюнетку заживо, не было дела до каких-то шорохов или мелкой боли. В черепушке все перевернулось вверх дном, страх перехватывал дыхание, голова пульсирует от изнеможения всего тела, а вокруг ничего, что могло бы помочь. Безвыходность, паника и страх, растерянность и замешательство — то, чего хватало сейчас с достатком. Когда девушка отталкивается рукой от очередная кроны, тело готово свалиться. Все превратилось в вату, обмякло и в итоге все же кинуло на произвол судьбы. Колени без предупреждения согнулись, громкое дыхание лишь прибавляло звук сердцебиения в ушах... Сидя на сухой земле у самых корней широкой сосны, жмуря глаза, смыкая губы, она думала, что это конец. А конец, увы, так и не пришел. Когда же брюнетка вновь могла видеть, глаза распахнулись еще шире, а сама девушка застыла. Оказавшись на полянке, вокруг, на глазах, стали расцветать пышные маки и колокольчики. Цветочные травы росли по секундам, приукрашивая лес и делая прекрасную картину. Когда по спине табуном проходит это чувство? проползает вновь, она оборачивается, подмечая, что становится слишком тепло. Дерево за спиной становится буроватым и чернеет. От него веет жаром, после же растение превращается в угольки и крошиться на траву. Цепная реакция затронула все кругом, поглощая в черноту, а после и огонь. Вспыхнули вспышки алых цветов поверх всего украшения, превращая прекрасный вид в пучину гибели и умирающую рощу. В огне видны лики. Опять лики, коих много, настолько, что горло начинает сдавливать от панической атаки. Все смотрят в ее сторону, прося помощи. Много крика, который давит на слух. *** Резко приходя в сознание, Франц не особо спешит открывать глаза. Тяжелое дыхание постепенно становится тише и спокойнее, страх слезает со спины, а горло отпускает цепкая хватка. Когда брюнетка сделала последний выдох, казалось бы, все ощущения после сна и вовсе сошли, а девушка, тем временем, смогла нормально скинуть ноги с кровати, и, открыв глаза, глянуть за окно, видя солнечное и мирное небо, окруженное белыми пушистыми облаками. Новый день начался как и прошлые, но чего уже жаловаться, будто Мари не привыкла ко всему этому? Зевнув и сладко потянувшись, охотник поправляет свободную белую рубаху со странным прямым вырезом на груди, после принимаясь заправлять кровать, набитую сеном и перьями. Здешняя гостиница была очень мила на первый вид. Уютная комнатка, как не погляди: вся из обработанных бревен деревьев, кажется, дуб, милая кровать с права от окна, маленький комод, доска для ботинок. Пускай и не просила, Франц не особо была против приглашения переселится в гостиницу при Ниве. Все же, если работаешь на церковь, церковь так просто тебя не оставит. И хлеб, и соль, как говорится, даст. В случае разноглазой же, приют, работу, ну и награда, разумеется. Уже неделя как она в этом городе. Глядя за окно и прекрасно созерцая вдалеке Ниву, в голову прокрадывалось множество мыслей, чем занять этот день. Все же, демонов не видать уже на протяжении шести суток, ее работа конкретно так погасла в этих местах, но тем не менее, уехать она не может по многим причинам. Не так уж и много времени заняло по-новой собрать все свои вещи и в последний раз, перед выходом, словно идя на поле боя, глотнуть воды и держа ее привкус во рту, трижды постучать по дереву. Дурная привычка с последних времен стала казаться через чур дурной. Но, хей, не без радостных мыслей в этих краях. Когда ухмылка уже сияла на лице, охотник, перекинув через плечо кожаную сумку, уже направилась к выходу, как взгляд замер на комоде. На письмах. Письме, которое она так и не тронула со второго дня приезда. Нелепое, как ей казалось, замешательство заставило притворно поджать губы и отвести взгляд куда-то в сторону, погружаясь в мысли. Тем не менее, долго девушка не размышляла — резкое движение и письмо быстро схвачено и неаккуратно всунуто в карман жакета. +++ Может поверите, а может быть и нет, но жизнь в Вилле просто процветает. Людей с каждым днем на площади все больше и больше. Жизнь начала кипеть и многие вовсе перестали прятаться в своих укромных деревянных уголках. Нива видит посетителей ежеминутно, многие приходят, многие уходят, но это не прерываемый круг, так что никто не сумеет пожаловаться. Во всю в просторах веет запах выпечки и слышен смех детей, что играют кругом. Казалось, дневной город стал сверкать своим существованием, всеми усилиями старался доказать, насколько он велик и могуч. Люди устраивали ярмарки вот уже второй день подряд, на площадь пересадили целую аллею цветов, и теперь огромная дорога для кибиток и повозок «ограждена» прекрасными цветами и фруктовыми деревьями. Удивительно, а ведь только людям дали затишье на пару суток, как все огласили это победой без должного выговора. А ночью… Поверить действительно тяжело, но вечерами теперь слышна музыка и в каждом углу сверкают огни свечей и ламп. Слышны разговоры на все улицы, может быть, пьяные дурные речи, наговаривающие про смысл бытия, но суть иная, суть в том, что даже ночная Вилла стала живее. Некоторые магазины предпочли не закрываться ночью, некоторые люди осмеливаются выходить за приделы их оград, а некоторые и вовсе просто напросто выходят погулять по ночным улочкам. Ездят на лошадях, везде таская за собою свет, ходят пешим, наслаждаясь спокойствием… Несколько ночей подряд ничего так и не происходило. Демоны словно без вести пропали, но кто бы чего не подумал, так же расслабиться, как все селяне за прошедшие сутки, охотник не могла. Первая ее ночь выдалась несладкой. Да и вовсе первый день оказался накалом страстей. Очень, как ей показалось еще днем, прилично демонов напало вблизи лесопосадки, а за всем этим еще и наблюдал падший из толпы. Она всех расстреляла, и стала ждать ночи. Ночь же дала понять, что здесь демоны не шутки шутят, а намерено готовы лишь убивать и грызть. Она поигралась с ними в догонялки, и может быть для нее, как для профессионала в своем деле, это было еще в приличной норме сложности, но то, что демонов было так много… Их было действительно много. И когда на следующие сутки Вилле грозило полнолуние, страшно было не только селянам. Вот только… На вторую ночь ничего не произошло. Потратив тогда время на сущее ничего, Франц была озадачена и раздражена. Утром того же для ей угрожали дохлой тушей кролика, а ночью же, при полнолунии, ничего не происходит, заставляя всю кровь в жилах застыть. Множество вопросов тогда застряли в голове у девушки, но все же Франц предпочла не начинать странные размышления и подождать до следующего дня. На третьи сутки пребывания в Вилле дел уже ни с того ни с сего появилось по горло. Охотник была вынуждена не только стрелять по ночам, но и бегать по городу послом церкви. Ну, а также проверять почту на наличие писем, кормить и помогать церкви со скотом, да и вообще выполнять любые поручения, которые ей только могут предоставить. Пускай она была и радушным гостем, содержать брюнетку за пустые карманы Нива не собиралась, на то свои причины и Франц не имела права что-то выговорить против, даже была лично за, но то, что ее так гоняли, конечно же, девушке было не по нраву. Хотя тем не менее все же кое-что на пользу своему собственному «делу» днем Мари-таки и сумела совершить. Охотник, выпросив пару часов, взяла себе коня и съездила к окраине Виллы. Туда, к лесопосадке, узнать, как там ее белая метка. И знаете, когда вот так уже вторые и третьи сутки ничего не происходит, невольно задаешься вопросом: а есть ли смысл вообще думать или переживать по этому поводу? Которую ночь, пока все еще была полная луна, ничего не происходит. Ночная Вилла тиха как рыба в воде, и тише-ниже травы, если думать о городе, как о источнике с проблемой. Ведь, действительно, если бы демонов была все еще целая роща, было бы все так тихо и мирно? Уже тогда, на третьи сутки, Мари не слабо задалась этим вопросом, по крайней мере, пока ехала к лесопосадке, так точно. А кролик… Ну что кролик, это ведь была даже не порча, не подклад с проклятием, не сильное заклинание, ничего. Просто кролик, причины в панике из-за скота и вовсе нет. Больше напрягала потушенная свеча, но подобное можно было спихнуть и на то, что это был ветер, а сервиз уже перевернул демон. Да, ветер мог задуть свечу, восковая фигура стояла не застекленной. Хотя посвященную церковную свечу так просто ветер не потушит… Впрочем, тогда она пыталась не думать о таких мелочах, а всякое, пускай и с достаточным подозрением, представлять, мол, случайность или обоснованные причины, не связанные с демонами. Как-то ей еще удавалось объяснить какие-то фрагменты обычной логикой или «совпадением». До тех самых пор, пока она не оказалась у лесопосадке. И вот тут-то у нее в голове перевернулись все теории строения предположений. Ее метка, той самой белой краской, которую не терпит ни один простой демон, которая помогает изгонять обычных падших из людей, которая вообще настолько заговорена, что вот, нанеся ее на крону, все дерево становиться неприкосновенным для всех простых падших… Сейчас эта краска просто выдрана из коры. Ее не перечеркнули как красивой гравюрой когтями, еле задев, не просто сделали в метке углубление, тут вся краска содрана до основания. Будто демон, положив лапу на крону, медленно провел по ней очень толстыми и острыми когтями, вырезая пять глубоких царапин и этим сдирая с дерева ее печать. Повторюсь, обычные демоны так не могут. Это не в их силах, они слишком слабы, чтобы терпеть или вот так содрать это белило. Это, знаете, словно нечестивого закинуть в церковь, так там его скрутит пополам, а некоторых и вовсе тут же убьет церковная аура, так здесь краска имеет подобные свойства. Тронуть ее может только Архи. Только он. И вот так прикоснуться к дереву и провести по нему может тоже только Архидемон. То есть главарь. Вождь. Царь демонов. Король падших, не знаю сколько еще можно выкинуть синонимов. Ни в одном городе она такого не видела. Когда-то Франц убила демона, пользуясь кроной с меткой. Его морду к нему прислонила, так лицо нечестивого начало плавится! А здесь… Обратно девушка ехала к Ниве в легкой хандре, недоумевая, почему же все вышло именно так, как есть. Этот кролик и свеча, полнолуние, тишина, а в этом лесу где-то сидит Архи. Он именно здесь. Он именно в лесу Виллы, эта тварь прячется в глубине. И он живой, и демонов далеко не конец, их еще должно быть очень и очень много. Если вожак сидит в этой чаще, то все, если бы она не была собой, Франц бы давно помахало этому городу платочком, оплакивая! А в этой ситуации не «если», он реально где-то там! И Франц слабо верится, что после первой ночи, когда Мари перебила всего несколько десятков демонов, Архи так просто все закинул в дальний ящик. Если ранее были сомнения, подозрения, на счет свечи и кроля, то все, подозрения отошли далеко на задний план, она почти на процентов восемьдесят была уверена, что это было предупреждение от вожака. Только Архи дано тушить церковные свечи. Только Архи могут терпеть церковь и краску. Только они. И когда она думала об этом, то недоумения становилось все больше и больше. Третья ночь была столь же тихой, что и предыдущая. Когда она ходила по городу, в голове не укладывалась мысль про то, что где-то в рощи сидит не просто какая-то тварь, а целый «армагеддон» этой черты. И все в одном рогатом рыле. Но нет. Третей ночью ничего не произошло, как и второй. Что до колоколов, что после, было тихо. Под четвертый час утра она уже ушла к гостинице. Четвертый день прошел в обязанностях. Половину дня она занималась работой в разных уголках города, начиная от сортировки свитков, заканчивая поливанием цветов, вторую же половину дня она потратила на изучение архивов библиотеки церкви. Как-то, если все гипотезы действительно верны, то при встрече с «дьяволом» у нее не будет и шанса. Капут. Она выйдет первой и на этом вся ее жизнь оборвется, так и не достигнув цели. Его же не берет краска. И церковью ты его не запугаешь. Поболит-поболит, помучается, но не умрет же. Больно будет, но таким образом не убьешь ты его. А обычными молитвами, та, пфф, ему вовсе будет по боку. Нужно что-то намного сильнее, а священники таких молитв не знают… Потому она заучивала темные трехстишия. Идти на демонов темными молитвами скорее более действительно, чем провально. По крайней мере на Архи святыми словечками не попляшешь, позлить — позлишь, а выгоды для себя вовсе не найдешь. Разве что только если жизнь так надоела, скорее ее лишиться охотно. Эта ночь была тоже тиха. Уже на протяжении четвертых суток в городке стали заметны изменения. Да, Франц никому ничего не докладывала, мало кто знает о метке, о том, что это лишь затишье перед бурей, что над городом все еще висит опасность, но это как раз-таки и дает людям волю начать думать о хорошем и подымать настроение во всей Вилле. На площади которые дни выступает живая музыка, перебравшаяся из бара, да и просто, кому захочется, у кого есть талант, те выходят и присоединяются к игре. На множествах лиц видны улыбки, а сама охотник стала чуть ли не идолам. Кто подходит просто пожать руку, кто на самом деле просто на просто пристает и не отходит, спрашивая обо всем на свете, о ее биографии так вообще, отдельная история, всем слишком интересно, кто она, что она, пусть еще спросят, с чем ее сожрать, так Франц с радостью ответит, что с вилкой, чтобы та застряла у кого-то в горле и он с ее помощью намертво заглох. Впрочем, жизнь заиграла новыми красками, так сказать. Того дня, к слову, Франц еще и отправилась искать церковь Гое. Та, что раньше была культом, но была выкуплена. Да-да, та самая страшная церковь с дремучей историей. Она была где-то в северо-западной части города, ближе к его окраинам, ну вот… По таким данным Мари и отправилась в дорогу. Что странно, саму церковь тогда найти так и не удалось. Франц объехала всю окраину, даже выехала нечаянно на лесопосадку. Нет. Гое нигде не было видно. А люди, с какого-то, просто пожимали плечами на вопрос, где же эта гремучая церковь. ........ — Пятый день — ничего, шестой день — ничего, седьмой день, ну вот пока не знаю, еще не вечер, — высказывая возмущение в какой-то иронично-шуточной манере, после всего, Франц фыркает, отпивая чутка из стекляшки. Стакан оказывается вновь на столе, а девушка кладет руки на барную стойку, а после на них и голову кладет. — И главное, это же действительно затишье… — Ну, новый правитель точно не стал слушать «твое предупреждение», заказов-то больше стало, — после новых слой Майка, охотник подымает немного голову, тихо мычит сквозь губи и вновь падает лбом на свои же руки. — Письма просто водопадом, та девочка из почты, скорее всего, проклинает мое имя, — легкая усмешка, после чего Франц все же выпрямляется, тихо хрустя спиной. Рыжий же не особо понимает хода мысли. — Чего бы? Ты ей только работы прибавляешь, а это заработок, — новые умные мысли сопровождались тем, что желтые глаза глянули в потолок. — Да она тебя благословить должна, — тихий смешок, после чего парень вновь принялся наливать кому-то едкий алкоголь. Бар стал таким посещающим местом. Последний день здесь порою и столов свободных нет. Как-то Майк рассказал, что двое мужиков устроили драку из-за того, что им нужно было место в заведении. Да уж, вот на счет работы и прибыли, тут-то бармен прав, ее везде благословят и славят. — А ты представь сколько писем-то, а? Где она столько коробок найдет? — усмешка сама лезет на лицо, после чего Мари делает новый глоток. — У нее же там все вверх дном, — сожалеющий взгляд, почему-то, показывается именно Майку, а не той девушке, что работает на почте. Кучерявый рыжик только кратко усмехается, качая головой. — Так кстати, что, помогают тебе эти твои священники? — новый вопрос от парнишки перекинул внимание, заставив задуматься. Как-то Мари начала подумывать о том, что одной ездить по всему городу, когда писем о помощи за тридцать не очень-то и выгодно. Решила подключить церковь, ибо нужна помощь. Она говорит им, что делать, и они помогают. Должны якобы. — Та, — махнув ладонью, Мари отводит взгляд, делая еще глоток. Брови подымаются чутка вверх, пока глаза предпочитают прикрыться. — Вроде бы и делают, а вроде бы и нет. Писем только все больше и больше, — голос стал чуть тише, а смотреть разноглазая стала словно в никуда. — Осквернение, болезнь, дохлый скот, подклады и одержимость. Одержимых просто пруд-пруди. Такое чувство, будто демоны специально на открытую не охотятся, в людей вселяются и буйствуют, но черт, — резко выпрямившись, охотник глянула Майку прямо в глаза. — Это же демоны! В смысле, разве они стали бы придумывать планы против меня? Демоны! — показывая одновременно недоумение, шок и замешательство, Франц громко ставит стакан на стол, несколько привлекая к себе внимание. Когда девушка замечает последствия собственных высказываний, у всех присутствующих просит прощения, поворачиваясь обратно к стойке и примолкая. — Ну, может быть кто-то что-то и надумывает там против тебя, если сделали предупреждение, а потом скрылись, значит, демоны намерены навредить тебе, — Майк пожал плечами, забирая из-под носа брюнетки пустой стакан, который та предпочла уже пододвинуть в его сторону. — Налей просто сидра, и я уже пойду, — сказав удрученно, брюнетка облокотила щеку о кулак, локоть которого стоял на столе. Кучерявый кивнул, куда-то вновь отойдя. — Нет, ну на самом деле, да, может быть архи не такой уж и глупый, но ведь выгоды демонам в том, что они делают, нет. Последние года они действуют как агрессивные безмозглые курицы, строить против меня какой-то план, сделав предупреждение, а потом затаиться на длительное время… То, что они вселяются в людей, да, пхах, это только им в минус! Их же так намного легче убить… — говоря, когда парень вновь вернулся, Франц бубнила, хотя разобрать все можно было отчетливо. После всего она ненадолго притихла, что-то обдумывая, потому взгляд ее был устремлен в пустоту. Как бы Майк не привыкал к этой особе, видеть ее все равно непривычно. Слышать о том, что она делает, да и вдумываться. Он же обычный парень с глупыми мечтами, за приделы своего местечка выходит только вечером да утром, не видит площади да и не катается на лошадях. О демонах вообще не слыхал, вся его семья чисто верующая, их тронуть никогда не могли, так что слышать о таких россказнях… Поначалу подумать можно было бы, что байки да чушь собачья, да как-то нет. Так-то в Вилле, оказывается, действительно проблемы. Она много чего ему рассказывает. И каждая ситуация странее, да и страшнее другой. Чего стоит тот раз, когда она рассказала об девочке. Кажется, малышку звали Крис. Изгоняла демона. Ужас, хотелось за стойкой самому хряпнуть. Да и Франц верилось как-то, слишком измучено она выглядит по жизни. В такие моменты этот ее вид всегда настораживает. — Не секрет если, куда сегодня-то страдать отправляешься? — новый, казалось бы, задорный, хотя чутка неуверенный, как для такого тона, вопрос вывел Мари из мыслей, после чего та быстро вытащила письмо из жакета и дала Майку в руки. Желтые глаза быстро прошлись по тексту открытой бумаги, округляясь и переводя взгляд после на брюнетку. — В лес собралась? — шок застыл на физиономии кучерявого, после чего тот медленно вернул конверт с письмом обратно. Допивая сидр, Франц пожимает плечами, вытирая ладонью сок, оставшийся на губах. — По крайней мере, хочу узнать, что за письмо. Оно одно такое, связанное с лесом, да и, — вновь поджав губы, охотник оглядывается, слабо понимая для чего, — давно ничего не было, а раз они хотят, чтобы я шагнула в рощу, то пускай, — вздохнув, она вновь смотрит на желтоглазого. — У меня все при себе: кольты, святая вода, молитвы, крестик, — фыркнув, на лицо лезет ухмылка. — Да и козырь против Архи. Главное, чтобы успеть прочесть, все равно моя задача убивать их, а не ждать, пока возможность выпадет. — спрыгнув со стула, Мари подталкивает стакан к бармену. — Ну, удачи, — настороженно проговаривает Майк, прежде чем взять стакан в руки. — Чтобы сегодня вечером я еще увидел тебя, — прикрикнув, когда она уже повернулась спиной, рыжий услышал смешок. Когда она уже открыла дверь, кратко махнула, вроде как сказав этим «до скорого». А на улице играют краски жизни и музыка. Запах цветов и свежей выпечки. Пыль от гоняющих колес кибиток и просто наездников. Сдвигаясь с места, Мари переходит на бег, когда замечает, что на площади как раз образовали паузу для бегающих туда-сюда лошадей, пропуская людей через большую дорогу. Сейчас она дойдет до конюшни и вновь заберет лошадь. Потом подойдет к своей все там же стоящей кибитке и повесит на животное пару сумок с очень нужным для подобного задания. Прочтет вновь письме, отправляясь к адресату и… И дальше она посмотрит, что будет делать. Но в планах у Франц определенно было побывать в лесу именно сегодня. Надоело томить, да и она ждет какие сутки. Если хотят, то пускай. Теперь у нее есть возможность победить, а более и не нужно.