XVI

У вас бывало чувство, будто земля уходит из-под ног? Словно ты паришь в воздухе, не имея упора под собой. К земле тянет, но до нее не достать, как бы ты не пытался. А так хотелось почувствовать твердую почву… Вот и сейчас Франц сейчас хотелось почувствовать опору. А еще, желательно, иметь возможность свободно дышать и видеть. Но лапа нечестивого, сжав ее голову как мячик, подняла тело ввысь и приковала к дереву. Мари повисла, чувствуя спиной твердую кору дерева и то, как тянутся мышцы шеи, приводя к раздражающей боли. В конечном счете, все тело сейчас висит только за счетом того, что он держит ее голову. Кольт девушка умудрилась выронить еще тогда, когда он схватил ее, а сейчас малейшее движение может спровоцировать падшего на усиление хватки. Стоит только его лапе сжаться крепче — либо задушит, либо просто поломает ей черепушку. Оставалось висеть неподвижно и хоть как-то, очень осторожно, повернуть голову, чтобы она могла дышать меж его пальцев. Легкие уже жгло. Скорее всего, еще пару минут, и охотник задохнулась бы. Быстро… Она только и успела, что с места сорваться. Она дернулась назад, быстрый оборот: срывается колба с водой, выливается линия, выигрывается пару минут, она бежит, оббегает крону, как бац. Вещи выпадают из рук, а ее голова вновь прикована массивной лапой к дереву. И ни двинутся, и ни чего-либо вообще. В таком положении вероятность победы снизилась на большое количество процентов. Сколько силы-то у архидемона, чтобы так быстро отойти от святой воды? Хотя нет, не быстро. Вот Франц и по сию минуту видит, как демон правой лапой держится за щеку, стискивая зубы и этим обнажая клыки. Она видит это сквозь щели между его пальцев, но это мало чего дает. Брюнетка разве что и видит эмоции падшего, и то, что его взгляд с каждой секундой все яростнее и яростнее убивает ее. Казалось, этот демон не просто уже победил, а развешивал ее органы по веткам деревьев у лесопосадки с превеликой радостью и смехом. Коварством и ликованием, ибо его уголки рта то вздрагивали в пугающей полу-улыбке, то намертво губы смыкались, пугая грозным видом физиономии. Не будь бы Мари в том положении, в котором она сейчас, девушка посмеялась бы. Но нет. В голове лишь мысли о том, как выкрутится из подобного рода хватки. — Чего медлишь? — вопрос брюнетки прозвучал приглушенно, но резко и нагло. Появилась идея, но она не думала, что выполнение на данный момент будет казаться просто на просто безумством и чрезвычайной глупостью. Надо было отвлечь его взгляд. Она не пожалела о том, что открыла рот. Это даже сработало, ведь левой рукой разноглазая уже тянулась к карману, аккуратно пробираясь внутрь ткани. Взгляд красноглазого даже и не скользнул ниже. Беспечно с его стороны, но выгодно. Зрачки уменьшились, уставившись ровно ей в ответ. Все трое. Двое. Ибо правый глаз был прикрыт из-за того, что святая вода умудрилась попасть ему на морду. Его лапа отстранилась от собственного лица, а после повисла. За спиной, спустя пару секунд, игриво мотнул хвостом, на губах показалась ухмылка. — А ты чокнутая, — он усмехнулся, посмеиваясь. В этот момент Мари как раз и почувствовала, что хватка на голове стала еще сильнее. Он впился когтями в кожу головы, но точно ненадолго. Тихо пискнув, Франц резко засунула руку в карман, после чего очень быстро и, стараясь не оплошать в своих движениях, охотник достает цепочку с крестом. Небольшая помощь второй рукой, и у нее получается затянуть серебренное «декольте» на лапе падшего, чем вызван вой боли и собственное падение. Только она оказалась на земле, как тут же подорвалась с места, опять оказавшись в бегах. План «а» мог катиться к черту, план «б» был вовсе не тем, по какому сюжету она идет сейчас. Учитывая, что цепочка легко может расстегнуться, ибо демон — а она была в этом уверена, — начнет трясти конечность во все стороны, дабы ее снять, у девушки примерно секунды 3-4, не больше. Если вы коротко спросите у Фарнц, хорошо ли идут у нее дела, ждите, что вас красиво пошлют или даже ударят. Пока она оббегала кроны, в голове успели промелькнуть тысячи дорожек мыслей, от которых голова кругом идет. Ей схватить другой кольт? А чем поможет, если он архи? Молитва? Он архи. Начинать с козыря? Нет, нужно его измотать, ибо на трезвые силы его не возьмешь. Порошок? Краска? Еще один крестик в него кинуть? Может свечу зажечь? Церковную? Которую он лично потушил?! Кажется, она кричала сама на себя в голове. Прозвучал выстрел, и пуля всадилась ей прямо в правую лопатку, вынудив пошатнуться. — Ты обронила, — а демон, кажись, даже не спешил даже встать на коронные четыре лапы, быть подобным животному. Ему поиграться охота? Ага, вон как хвост виляет, играет, черт падший. Он сказал это в то же мгновение, что и прозвучал выстрел. Сразу же после этого, не отставая, охотник обернулась уже с вытащенным кольтом в руках и в ответ нажала на курок. Намерена была попасть в горло, да попала в левое плечо. Увернулся. Тихое шипение со стороны падшего стало как ускоряющая сирена. Что не делай — нужно измотать. Она стала бормотать молитву, падая на колени и доставая свечу со спичками. Это первое, что пришло в голову, и на что, как ей казалось, должно хватить секунд. Только зажигается палочка из коробка, как охотник терпит удар в бок и отлетает в дерево. Не успела. Регенерации из-за серебра в руке нет, но никто не отменял ноги. К ней успели подбежать и ударить с ноги в бок живота. Когда следующий удар был нацелен в голову, Мари наклоняется вбок, делая еще один выстрел. Франц как раз и не задело, но вот бардовая крона все равно приняла атаку и была в тот же миг «срублена». Быстро отползая, чтобы дерево не упало на нее, брюнетка оборачивается все так же сидя, после того спуская курок еще пару раз. Архи же постоянно увиливает от прямого попадания, потому две пули уже были в теле: одна сидела в левой руке, без возможности ею двигать, а вторая — в животе. Кажется, одной пули для него было мало, чтобы начинало неметь тело, потому несколько серебренных пуль давали эффект лишь того, что ему было больно, и боль не рассеивалась с длительным временем. Тем не менее, «количество» этой боли было слабым. Он все еще мог стоять, в то время как незначительные уже давно бы свалились в судороге. Когда отползала, она все стреляла и стреляла, но встревожившим стал выстрел, который демон поймал своей рукой. Раскрыв лапу, серебренная деталька выпала из лапы на землю. В этот момент, кажется, легкие сжались в маленький комок посередине груди. Лишь через несколько секунд после отпустило это чувство. — Не дурно, — его состояние нормы было сбито, ибо большая часть пуль находилась близка к грудной клетке. Рот был открыт и зубы даже не сомкнуты — дышал ртом. Но это не изнеможение. Нет… Он до того так и прыгал от точки к точке, а сейчас даже выпрямился, вытерев лапой рот, из которого тонкой струйкой вытекала черная жидкость. Демона даже не шатает, а четкость прыжков осталась неизменна и молниеносна. Может быть он совсем малость «перевозбужден». Может быть лишь запыхался, давно так не гоняясь. Да, запыхался… Дышит он все также тяжело и с перерывами. Нормально читать молитву, когда вот так перекатами бегаешь, не удалось. Стих оборвался, когда охотник увернулась от дерева, которое в итоге свалилось назад, а не вбок. Продолжать молитву смысла нет, но вот начать читать новую она начала. Поначалу демон стал на четвереньки, подняв хвост, а это означало, что тот уже намерен драться по-серьезному. Ну, скорее готов просто сорваться и убить на ровно месте с одного удара. А зачем ему тянуть? Это дало сомнения в том, что обычные молитвы хоть как-то да могут подействовать. Как-то надо начхать на эти легкие стишки и пытаться встать без помощи второй руки, ибо та уже дико ныла от выстрела прочным серебром с близкого расстояния. А если коротко, ей казалось, что молитвы не действуют и что это просто игнорирование шанса. Она так думала, пока на ее глазах демон, готовясь сорваться, друг не пошатнулся, взявшись одной лапой за голову и тихо зашипев. Он упирался весом с одной лапы на другую, но когда тронул онемевшую, левую руку, падший громко вскрикнул горловым звуком, что отдалось тройным эхом. — Закройся, дрянь, — громкое шипение, после чего архи оттолкнулся от земли, временно игнорируя боль в руке, думая, что сможет дать охотнику по лицу или опять намереваясь просто ударить с правой со всей дури и неважно даже куда, но не тут-то было. Беловолосого, временно отпустившего кольт, хватают одной рукой за лапу и другой под животом, перекидывая через себя куда-то за голову. То, что она до этого так и не встала на ноги, сейчас вышло вовсе не боком. Кольт вновь хватается в перчатки, она перекатывается на живот и становится на колени, делая очень громкие пять выстрелов по его рукам, ногам, крыльям, да вот увернулся он от каждого, запрыгивая на деревья. Серебро прямиком полетело в кору, выбивая ветки в неизвестном направлении. Слишком быстрый. Даже если изматывается, то почему-то это незаметно, с его-то скоростью. А стих она продолжала читать и уже говорила далеко не шепотом или бубнением. Как тогда, на крыше, она кричала, оглядываясь, ибо он… Спрятался? Земля опять со свистом уходит из-под ног. Ее схватили хвостом и со всей силы ударили об землю, а после о крону дерева. Из одной стороны в другую. В итоге подкинули и, взлетев, грубо в воздухе брюнетку пнули ногами в сторону другой ели. Боль острым потоком выплеснулась по всем венам и клеткам тела. Все загудело в ушах и стало плыть, как только она открывала глаза. Не успела и движения сделать, как черная лапа встала ей на горло, сильно надавливая и не жалея сил. Кадык стало давить, появилось ощущения давки, которое забирало половину воздуха. Больно. Она открывает глаза и видит, как демон вытирает уголки своего рта уже от не одного «ручья» черной жидкости. Красные радужки горят слишком ярко, зрачки слишком маленькие и безумные. Уж сильно выделялись на черном «фоне». Она еле двигала губами, пытаясь закончить молитву, что даст пущий эффект. Должно. Но даже звука издать не выходило, демон только кривил зубы и сильнее давил на горло, выдавливая из Франц тихий писк. Воздух. Ей очень нужен был воздух. В один момент архи схватился руками за уши, сильно-сильно уперся всем весом на горло, и вновь закричал тройным эхом, что было очень странно слышать. — ЗАТКНИСЬ. ЗАТКНИСЬ. ЗАТКНИСЬ, — три голоса смешались в одном волне, наводя жуть. Мотая головой, рогатый черт не просто уже давил горло, а импульсивно пытался затоптать. Словно на пружине скакал, подымая и опуская лапу быстро и непринципиально. Это было адски больно. В горло словно кололи сотни иголок. В одну точку. В середину, где кадык. В горле появился неприятный тошнотворный рефлекс и привкус крови. Рано ей еще тот свет видеть, но она вполне может узреть его сегодня. Достав кинжал из ножны, еле ощущаемыми руками девушка подставляет лезвие так, что белобрысый с силой сам себе всаживает острие в центр лапы. Хватаясь за конечность, он валится неподалеку, переворачиваясь и постоянно то взмахивая крыльями, то хвостом подымая целые волны листьев, то просто волочась по земле. И слышен душераздирающий вопль. Она стреляет вновь. Попадает ему в крыло и другую ногу. Попытки привстать кое-как увенчались успехом. Она еле могла дышать и видеть. Все валилось с рук, но Франц продолжала держать пистолет. С ужасом она осознает, что очередной спущенный курок не выталкивает из оружия пулю. Мари судорожно продолжает стрелять, вот только звучит только звук. Она могла бы начать плакать, да нет, опять шепчет молитву, которая рассчитана уже на более сильного противника. На него. Демон же, так как ручка кинжала была не из серебра, умудряется вытащить металл из своей лапы. Он потрепан, и очередные выстрели заставили политься демоническую кровь водопадом из пасти. Но это не помешало ему, услышав этот навязчивый звук и тишину, сорваться и всадить лезвие ей в грудную клетку. Жалко демоны не знают, где у людей сердце. И где именно начинаются легкие. Девушку скрутило в кашле кровью. Закрыв самой себе рот. Она получает еще один удар в грудину. После же падший, пошатываясь, отходит назад, очень громко дыша и пыхтя от потери калибровки в силе. Козырь, да? Последние силы уходят на небольшой стишок. Она видит только пятна. Задыхается которую минуту. Точно почему-то уверена в том, что умрет, да все равно читает по памяти этот гребаный стишок в нелепо-странной рифме. Она читает и замечает, как демон вертит головой и что-то говорит на, словно незнакомом, языке. Шипит, прикрикивает, выворачивается. Падает и хватается за голову, что-то выдавливая сквозь зубы. Последний крик, но глаза закрываются и он падает окончательно без сознания. Из пасти течет черная жидкость. После того, как охотник это заметила, сама же округлила взгляд и стала видеть словно четче. В горле сушило, да оборваться на полуслове она не могла. Хотя, чего более переживать, если темная молитва была прочитана, а архи в отключке. Получилось…? Убить она его молитвами и не смогла бы, лишь вырубить. И этот стишок был самым «опасным», как гласили книги. Мог вырубится как на неделю, так и на месяц. Но дело-то имеется с Архи. Насколько это, она не знала. Как же было тяжело… Пытаясь приподняться, благодаря дереву, девушке удается кое-как поднять спину. Все колит, ломит, кричит о боли, гудит, зудит и обливается кровью. Рука одна держится за рот, не выпуская всю кровь наружу, вторая же рука держится за кинжал. Нужно будет быстро перевязывать. Пытаясь дышать не глубоко, чтобы себя еще пуще не травмировать, Мари отрывает рукав своей рубахи и расстегивает ее саму. Дрожащими руками охотник берется за кинжал. Он вынимается резко, после чего столь же быстро она себя туго-натуго завязывает, терпя эти моменты боли. Будь бы кинжал в грудине дольше, не промахнись бы он, она бы умерла здесь и сейчас. Она уже присмерти, о чем речь. Состояние ни к черту. Нужна срочно помощь, но кого позвать? Кого попросить? На расстоянии только письма да поссылай… Держа лезвие в руках, Франц смотрит в сторону демона. Она может считать это победой? Нет, раз сама уже не то, что видит, она чувствует этот свет в конце туннеля. Его нога уже регенерировалась… Пули, которые выпали из тела, раны от них тоже зажили. Он даже и не ранен особо, чисто ее победы ни в чем нет, только молитвы да способны делать что-то. Она же поиграла с ним в кошки-мышки, а из драки именно Франц вышла почти мертвой. И то не вышла. Пока он не умер, игра не законченна. Вот сейчас Мари уже пытается вдохнуть воздух чуть глубже, чтобы надышаться. Боль же пронзает всю грудную клетку также быстро, от чего ей хочется плакать. Плакать из-за боли, которая просто невыносима. Тем не менее, девушка пытается подползи к спящей туше. Останавливается совсем близко, подымая лезвие. Подымая, думая быстро все оборвать, все закончить. Она все еще в лесу, но да и черт с ним. Может с его убийством в мире… В мире восторжествует новое поколение. Она имеет возможность убить его. Убить того, кто всего ее лишил и принес в мир одну боль и страх. Рогатый выродок. Слишком знакомый рогатый выродок. А ведь все было бы так просто… Но лезвие останавливает ее рука у самой кожи нечестивого. Замерев, Мари пытается хоть как-то да отдышаться. Если бы демон был в сознании, она бы попросила ее убить. Но нет. Черт. Преклонившись, рука опустила кинжал на свои колени. Другая ладонь прошлась по лицу и прикрыла губы. Стоило глазам моргнуть, как слезы сдерживать стало невозможным. Они быстро были стерты, она хотела так, да получалось не очень. Она точно была уверена в том, что погибнет. Очуметь. Опять девушка смотрит в сторону альбиноса и невольно мысли переворачиваются. Она может умереть и прямо сейчас. В этом лесу, потеря крови-то, изнеможение, отбитые им мозги, тело. Все может убить девушку прямо сейчас, стоит подольше оставаться в лесу. Хотя, тугая перевязка как-то да замыкала рану в груди. Пережила прыжки на горле и на том спасибо ее выдержке. Остальное терпимо, да вот и с секундами разноглазой становится чуть-чуть легче. Лишь самую малость. А его так просто убивать нельзя. Он так просто не умрет от ножа. Нет. Ни от пистолета или просто серебра, молитвы. О нет. Эта тварь поживет с ней в церкви. Она не знала как и сколько у нее было времени, да вот в тот момент, когда девушка уперто спрятала кинжал в ножны, она решила, что он пойдет с ней в Ниву. Демоны, они же по всему своему существу легкие, да? Жижа внутри них ничего не весит во многих смыслах… +++ А горло раздирало так, что ей хотелось блевать своими же органами. Держаться на лошади было невыносимым. Особенно когда обязан сохранять осанку и милое личико, дабы не поднять переполох. Ее ужасающе клонит в сон. Она закрывает глаза на ходу и уже дважды потерялась в поворотах, хотя казалось, за все время Франц уже выучила абсолютно любые закоулки этого городка. Ее изнутри выворачивает, а на языке все не проходит этот отвратительный привкус металла. Да от нее разит кровью и сиростью земли. Она выглядит так, словно пережила войну и вернулась с нее только что с боевым ранение, которое так старательно прикрывает жилеткой. Люди, оглядываясь в ее сторону. Да, пускай она не была вся измазана красным по бежевому, но вот ее вид все равно был ужасным, а раны и царапины со шрамами на теле. Она же вся покоцана! Да и многих напрягал вид огромного «непонятно чего» под тканью на втором сиденье лошади. Да. Да, вы поняли все правильно. Пускай не так уж и вульгарно, с привилегиями, но тонкий коричневый плед у девушки был. Он предназначался как мягкое тренировочное седло для лошади, если захочется попрактиковаться в скачке, как на быках, но кого это волнует? И да, Франц вытащила демона из леса в ее состоянии, связала его и закинула на лошадь, накрыв пледом. Из веревки эта тварь так просто не выберется, ибо прямо сейчас нитки каната жгут нечестивому руки, так как у Мари абсолютно все посвящено. (Она живет при церкви и работает охотником. Это не должно быть удивительным) В любом случаи, архи никогда никому не был известен, значит, он не любитель публики. А в городе публики полно. И пускай Мари все еще присмерти, своего она добьется. Будет терпеть до последнего, дождется того момента, когда падшего натянут на крест, она «доживет», ведь осталось совсем немножко. И вот кровь новой струйкой показалась у уголка губ. Франц быстро стерла, но этим размазала красную краску по подбородку. Она тормозит лошадь, пытаясь аккуратно слезть с нее. Стоять на земле еще хуже, чем ехать. Держась за забор, она обходит его, выходя перед зданием, а после еле-еле подымаясь по ступенькам и открывая дверь. — Помощь! Нужна! Майк, живо! — ничего не объяснив, охотник закричала на весь бар, после чуть ли не валясь с тех ступеней. Люди, что были на улице, помогли ей ровно встать на ноги. Кучерявый выбежал тот же час, притом в руках все еще с тряпкой и в забавном фартуке. Видок Мари был не из самых прекрасных. И когда это, «вот все это», он осмотрел вблизи, у него чуть сердце не остановилось, но глаза округлились так точно. — Брось пост на время, нужно кое-что поднять, а я не в силах уже, — она говорит сипло и через боль, ибо после таких прыжков горло все еще адски болело. Тогда желтоглазый начал быстро что-то тараторить, явно волнуясь, но Мари пришлось вновь сорвать связки и повысить голос, чтобы заткнуть кучерявого и повторить четко свои требования. Это было нагло и она это знает. Но положиться на священников она не могла, а других она особо не знает. Кому еще, как ни ему, показывать демонов, которых хочешь подвесить на крест в оковы?