XVI

+++ Сквозь чутка запятнанные, после дождей, окна светило лучами солнце. Как не посмотри, а в этой гостиной, как всегда, было тепло и уютно. Эта атмосфера являлась уже такой обыденной и приятной, расслабляющей и ограждающей от забот... Правда, наличие пустых стаканов с тарелками на прикроватной тумбе все напоминали и напоминали о том, что она здесь вообще делает. Здесь пусто и тихо, ибо хозяева дома не могут постоянно крутиться во круг нее да около. Майк, если будет так часто бросать паб, то может и потерять работу, а тогда жизнь не наладиться, и беда, карьерная его лесенка пропадет, не поехать парню в столицу. Ну а работа, по сути, у него круглосуточная, не смотря на ночные неприятности, что бушуют в городке. Бабушка же его тоже не может сидеть лишь в приделах стен дома, да постоянно ухаживать за больной натурой. По мимо дома у них все еще есть небольшой огород на заднем дворе, да и скот есть так же. Кроли и куры. Работы море, а вот Франц только и лежать на кровати. Как оказалось, она проспала двое суток. Более ей не дали, ибо, как говорила старушка, в таком состоянии лучшим будет разбудить и быть уверенным, по крайней мере, что она хотя бы жива и может проснуться. Как сказал Майк, Франц он будил около получаса, а это, попрошу, не малое количество времени. Говорить нельзя, ходить нельзя... Ничего нельзя. Пить холодного, пить ужасно горячее, напрягать спину, позвоночник, много питаться нельзя. Как и ранее, "ничего нельзя". Только рыпается - на нее тут же наговаривают, а могут и прикрикнуть. В один момент Мари даже стало как-то неловко, ибо она спит и выздоравливает, только подумать, на диване в прихожей чужого дома. Не в лазарете, не в церкви, а именно, чтоб его, в доме, в чужой гостиной. И ее не выпускают! Главное, охотник прекрасно понимает, что так лишь сидит у хозяев на плечах, но если бы, ей даже и шансу уйти не дают! Был момент, а это произошло сугубо... Сегодня утром, несколько часов назад, если быть подробным, так вот. Майк ей закрывал выходы из дома. Сам он собирался на работу, а стоило охотнику встать и накинуть сверху ее жакет, который для нее отстирали, (даже рубахи простирали, а от этого тоже было неловко, да что там, все вещи, которые были на ней, они все прошли сквозь стирку) впрочем, рыжий перекрыл ей дорогу рукой, грозно посмотрел, сказал "Нет", послал на кровать и... Нет, на этом все не закончилось. Мари все еще не разговаривала, но двигаться - она двигалась. Зная Франц, это не должно быть удивительным, она и побежать спустя четверо суток сможет, и ей будет по фигам на рану, так что подобному удивлен был только желтоглазый. Впрочем, эта немая бойня закончилась тем, что охотник скрутила парня, заломив его руки за спиной и заставив бедолагу просить отпустить его. А чего можно было ожидать в схватке с охотником? --- - Ладно, драться - ты дерешься, это хорошо, - потирая чутка напряженную и побаливающую руку, рыжий косился на брюнетку, поджимая губы. - Но и сегодня тебе лучше побыть дома, - уверенное заявление заставляет Франц откинуть голову назад и закатить глаза. Может заговорить она не могла, но заныть уж точно может. Пройдясь рукой и по лицу, девушка резво сцепила ладони в замок перед собой, строя умоляющую мордашку. Чтобы все понималось верно, просто так слинять из их дома особо не является выходом из ситуации. Они ее не отправили далеко и надолго, когда та явилась полу-живой у них на пороге. Дали дом. "Хлеб". Лекарства. Перемотку. Одежду. Целый список профилактик. Ее лечат так, как точно бы не смогли в лазаретах. Хотя, а может и на ровне. О ней заботятся, что даже заседает вопрос, а с чего бы вдруг? Но вот после подобного... После всего просто взять, и сбежать? Уйти без разрешения? Она им жизнью должна, это, в меньшем обозначении, просто грубо. А еще это нагло и эгоистично. Так что без "разрешения" словно "нет" будет восприниматься как "нет" по чистой совести. И вот когда рыжий помотал головой в отказе и указал обратно на кровать, брюнетка громко и обреченно вздохнула, сняв жакет, и уныло топая обратно к кровати. - И перевяжи себя еще раз! После таких выкрутасов у тебя опять могла кровь пойти, - напоследок опять слышится со стороны желтоглазого, после чего тот скрывается за дверьми. --- В этот момент девушка сидела на кровати, свесив ноги с нее. На теле толком ничего не было, разве что слои бинта, которыми она все обматывала и обматывала грудину. Туго и крепко, от чего аж сама порою жмурилась, сжимая зубы. В конечном итоге бинт рвется зубами и охотник завязывает узлы, Крови толком нет, да и рана взялась достаточной коркой. Не особо крепкой, но разорвать ее можно только если постараться. Может, надавив на нее, или попытавшись оторвать, но из-за ходьбы рана точно не раскроется. Отложив все медикаменты в сторону, Франц накидывает на себя ту самую бежевого оттенка рубаху, что так и оставалась чутка великоватой. И вот теперь охотник обратно падает на кровать, шумно вздыхая. Здесь делать толком нечего. Только в потолок и смотреть. Он деревянный, и в щели дерева можно было засечь солому или еще чего. Если прислушаться, то можно было услышать звуки животных, что за стенами. Она здесь уже настолько долго, что аж повыучивала, в какое время у них петухи орут. У каждого эти птицы с какого предпочитают кричать в разное время. Аномалии, чтоб их. И тем не менее, прошло аж четыре дня с того момента, как она была там, внизу. Того дня в подвале осталось двое зажженных подсвечников. За все это время, раз архи был в сознании, он перенес множество раз, как было слышно хоровое пение и колокола. Как вообще архи там под таким давлением церкви? Жив ли? Есть ли силы? По крайней мере она туда рвалась, чтобы узнать, как архи терпит церковь. А еще у нее незаконченное дело... Страшно предполагать, но скорее всего того мальчика уже нет в живых. Будет трагично это пояснять той семье. Скорее, более позволяющим будет написать письмо с сожалением, хотя, к чему оно им, если эта пропажа перебила всю их семью. Ну, Франц все равно не осмелится приехать и сказать людям в глаза, что дело лишь в том, что она не собиралась кидаться в рощу раньше. Может, мальца убили в первый же день, кто его знает. Тем не менее, она все равно достанет архи с этим вопросом, и чтоб он провалился, елси не ответит. Будет угрожать. Поставит условия. Пусть толкьо попробует заткнуться, она его пришибет. Но ладно с ним. То, что рассказывает Майк о Вилле... Конечно же все начало вновь меняться. Перемены в городе, как все было благополучно и тихо, длились только во время этой перебойни, когда архи затаился, после предупреждения. Сейчас же, когда архи "исчез", как для обычных демонов, они, скорее всего, перестали слушаться закона, и вновь начали творить безпридел, только уже в больших масштабах. Сгорело четверо домов. Пропало без вести более десяти людей. Скот не просто умирает, он становится бешеными, бегает с черными глазами, неистово орет, а потом на глазах искажается и умирает. Творится кто зна что. И все это за те мизерные сутки, которые она и проспала, и просто пролежала. Вчера вечером она даже умудрилась поругаться с семьей по этому поводу. Как бы почему-то не было, охотника здесь отнюдь не воспринимают как "охотника". Она человек - и это первое, что стоит у людей на уме. За нее волнуются, и временно не отпускают на бойни. "Сначала хоть немного поправься, а потом хоть прыгай колесами на этих рогатых." Давно ее не воспринимали не как просто "оружие". Давно позабыто охотником вот это отношение, как к простому человеку, который ничего не должен и может также прятаться. Но все это неправильно. +++ - Я должна сегодня уйти, - сказало было ею быстро, но крайне четко. Как бы страшно Мари не было выговаривать слова, у брюнетки получилось их быстро выговорить. И, что могло бы оказаться, боли толком и не было, хотя остальные в край были удивлены. На нее уставилась пара глаз, что не особо была то ли рада, то ли воодушевлена. Пятые сутки она здесь не останется, и да, может быть было ее оплошностью вырываться на ночь глядя, но не ее вина, что все вернулись только под вечер. Что здесь рыжий делает разноглазая вообще понять не могла, ибо ей казалось, что его смена заканчивается намного позже. - На ночь глядя? - саркастично заявляет пожилая женщина, указывая на окна ложкой через спину, ибо за окнами вот-вот будет закат. А Франц... Ну что Франц. Она уже подорвалась и направлялась к вешалке, чтобы быстро забрать свою одежду. По крайней мере, было наглым сбежать ,пока никого нету дома. Уйти, когда все есть, предупредив, поблагодарив, вот это уже чуть-чуть правильнее. Главное сейчас не нагрубить или еще чего. - В городе творится целый переворот, это моя работа, не днем же разгар событий, - быстро обуваясь, тут Франц почувствовала, как ее огрели ложкой. когда обернулась, оказалось, что ее ударил уже Майк. - Еще раз заявишься трупом на пороге, - ложка оказалась под горлом охотника, а та так и замерла держась за шнурки ботинка. На нее смотрели более чем озлобленно, но в желтых глазах она могла рассмотреть небольшую долю волнения. Завязав шнурок, разноглазая убирает ложку от своего горла, после чего встает и немного наклоняется вперед. - Спасибо, - говорится ровно и уверенно, а вот рыжий от подобного только в диком удивлении. Конечно же парень поспешил поднять девушку обратно, но вот эта резкость его движений и негромкая паника только посмешили. И не только Франц, но и бабку тоже. +++ Что же, приданое, вопреки возгласам, она ручалась отдать уже тогда, когда вновь подзаработает. Как только девушка оказалась на воздухе, ноги сорвали ее с места и охотник погнала к ниве со всех ног, не взирая на рану, которая так любила маячить. Ходить словно разучившись, ибо лежать столько суток, было неудобно бегать, да и горло сушило, она же постоянно молчала, пила очень много, а тут и заговорила и резко побежала. Впрочем, как прибежала в Ниву, первым, что сделала - глотнула святой воды. Священники не находят себе места, видя ее вновь. Те накидываются с расспросами, те просто спрашивают, что с ней такое, другие говорят о несчастье. Ян так и вовсе хотел остановить бегающую в разные стороны, дабы понять откуда она, что случилось вновь, да и к чему спешка. Но ведь было не до этого. Далеко не до этого. Когда Франц вновь выбежала из здания, то уже было темно, а брюнетка все еще без ничего и сразу. Быстро подбегая к своей никуда не пропавшей кибитке, так же люто хватаются остальные припасы, которых не хватает. На встречу первую с архи она тоже готовилась. С собой и кольты были, и заряжены были они до отвалу. Флягу, правда, не так использовала, что же знал, что он на раны так благоприятно подействует, но хрен с ним, что было то уже произошло. Тем не менее, даже после того, как охотника искалечили, оружие было при ней, и пускай во время перевязок и прочего ее экипировка была снята и спрятана, в последние моменты девушке все вернули обратно, ибо подобное оружие хрен достанешь. Когда впервые притормозила, сделался первый громкий вдох и выдох, что помог реагировать на все не так быстро, как ранее. Теперь на шею был одет крестик, на рану тоже прыснуто святой воды, и хрен с ним, да, она сейчас не к архи идет, она сейчас будет прыгать между домами и стрелять в демонов, но меры предосторожности... Почему нет? Сейчас, подняв глаза куда-то вверх, тихо она бормотала, вспоминая молитвы, что так помогали в этом драном деле. Его так ненавидят нечестивые, но так это восхваляется обычными людьми и священниками. Ее работа и опасна и трудна, как говориться. Хорошо, что за это добротно платят и можно возместить ущерб. Например, можно по заслуге отплатить за помощь. Пускай ее и отговаривали, но Франц уверена, что как только появятся деньги, она подсунет их в почтовый ящик ее "спасителей". Легко усмехнувшись, после, Мари вновь вздыхает, прокручивая в своих руках кольт. Холодный, чутка в местах уже ржавый метал чем-то грел душу. Было словно непривычно его держать, не смотря на то, что подобного рода штучка не появлялась в ее руках всего сутки. Но вставать как-то с кибитки не хотелось. Надо было, но не хотелось... Опять бегать и стрелять, и не то, чтобы Франц не получала от этого кайф, просто девушку сейчас интересовало отнюдь не то, что на левой половине Виллы, нет, ей больше было интересно то, что вон, в подвале за той дверью, которую вот сейчас, лишь обернувшись, сквозь выход из кибитки видит разноглазая. Тем не менее, она спрыгивает с доски, ровно становясь на ноги. Вроде бы все еще на ней цело, а меткостью девушка не пострадала. Просто нужно держаться от падших как можно дальше и стрелять с дальнего расстояния. Тихий шаг приближал ее к центру площади, а после уже и к полосе левой стороны. +++ Выстрел звучит через спину, пробивая с должным звуком грудину нечестивого, от чего черная жидкость, прыснув, полилась в обе стороны. Кровь их из глаз потекла, изо рта, из пробивной раны, но в итоге рогатое существо превратилось в смолянистое горячее решито. +++ Больно щипет лицо, когда ты резко заворачиваешь и тебе дует ветер. Приходилось бежать не глядя, спиной, поднять оба пистолета и стрелять в разные стороны. Одному только что прошибло голову и грудину. Тот попытался взлететь. Выстрел. Повреждено крыло. Выстрел. Он падает на землю и превращается в субстанцию, от которой опять веет жаром. Чертова эта их кровь. +++ Очередная схватка пришлась на рукопашную. Пистолет был по глупости откинут, а она вцепилась в демона также, как и он в нее. Под махинациями, получается нечестивому заломить лапы и наступить на хвост, от чего тот быстро скулит и притихает. Поднимается пистолет. Выстрел. Опять черная жижа дает брызги и ей попадает на руку. Схватившись за конечность, особо успокоится не дает малое количество ее времени. Опять срывается, терпя боль образовавшегося ожога на правой руке. +++ Как и ранее, теперь она засела на одной из крыш. Демонов было намного больше, чем ранее. Дыхание давно и сбито и она сильно потрепана. Им нет конца даже после боя колоколов и она только и делает, что бегает. Ей удалось спрятаться, скрыться, а после залезть на крышу. С дальнего расстояния, как и оказалось, стрелять легче, да и опасности толком нет. Некоторые пытаются пробраться за спину, но охотник умеет оборачиваться. Рана немного раскрылась из-за одного сильного движения, но это сейчас было вовсе неважно. Спускается курок в который раз, и звучит соответствующий звук. Такой привычный. +++ Когда все затихает, она садится на пол крыши, тяжело дыша. Сколько до утра девушке неизвестно, но ей как-то все равно. От сюда она не следет до тех пор, пока не начнет светать.

...

+++ "Опять в ночи были слышны выстрелы."

"Охотник вернулась."

"А куда пропадала?"

"Та поговаривают, ранили ее сильно. Несколько раз подряд. Так она один раз слягла хорошо, а потом по дури еще раз."

"Ну хоть сейчас все в порядке..." Голоса можно было услышать со всех сторон Виллы. Громкие, тихие, оживленные, более спокойные. кто обсуждает ее, а кто обсуждает буйность этих ночей. Некоторые подходят и благодарят ее, некоторые же осмеливаются подойти с вопросом. Какие-то люди готовы были подойти лишь бы увидеть, пожать руку, спросить, куда та пропала, ибо некоторые не верят слухам. Ей больно это дорого. Город так оживился с наступлением дня. Где-то отбивали вторые часы дневных суток. Отгремели колокола, уже отпел хор. Люди ходят под яркими лучами солнца, выводят коров и овец. Кричат петухи. Множество повозок, ржание лошадей. На первый взгляд, Вилла так и не меняется, чтобы не произошло, она одна и та же. приветная, яркая, живая и такая добродушная. Новые лица в городе - не редкость, да и когда ты эти лица видишь, сразу почему-то ясно, что они не местные. Но, вот как не покрути, ее узнают большая часть из новичков. Как-то за день уже Франц удалось пройти мимо бара. Вокруг здания полно народу. А в самом, она лишь кратко приоткрыла дверь, как поняла, что туда и не зайти. У Майка очень много работы. Ну, отвлекать его - как трогать Мари по середине битвы. Словно громкий праздник в честь ее возвращения, все оживают, только дай повод, а у тех, кто живет в Вилле, поводом - ее возвращение. Как глупо и, одновременно, забавно, что люди умудряются подымать состояние города всего из-за шума выстрелов по ночам. Неведомо как, но у них выходит в действительности ожить, ибо стоило даже при закате выйти ей на улицу, как город выглядел никаким, и дело тут не в цвете неба. Впрочем, странный этот городок, но, кажись, людям нравится. +++ - Вот, - опустив на стол с не громким гупок коробку, девушка из почтового отделения заставила Мари округлить глаза и засомневаться в том, ей ли все эти письма. - И все это на мое имя? - разглядывая коробку, Франц с опаской открыла верхнюю картонку, заглянув внутрь. Письма были сложены один на одни. Коробка, на самом то желе, была как большим листков и длину и ширину. В нем было всего две стопки писем, связанных вот так стопками. - Определенно, - уныло как-то кивнула девушка. - Люди часто заходят, может, вы будете приходить неделя через неделю? Я вам сразу коробками, как посылкой? - предположила здесь работающая. Взяв коробку в руки, Мари вздохнула, кинув краткое "Посмотрим," а после и благодарность. Ей предстояло вернуться с этим в Ниву, все рассмотреть и вновь поручить некоторую работу священникам. Все же делать только она не может. Да и зная содержимое этих писем, и все за один день... Да уж, называется вернулась из лечения. страшно могло бы представиться, если бы Франц слягла не на четыре дня, а на две недели, три может. Здесь бы не коробка, может быть коробок десять. +++ За один день она потянула всего убийство пары гусей, что взбесились у одного милого, немного уже пожилого мужчины. Проверив писем так десяток, что только и поместился в одну из стопок, половину она раздала работающим при церкви, точно до мелочей сказав, что делать и как распоряжаться. На самом деле из ее головы не выходило то, что тогда сказал ей архи. Люди все равно погибают, а эти сослуживци все равно с чем-то не справляются. На этот повод у нее всегда волнение, ибо она должна помочь всем людям, но если помогать всем и каждому поочередно будет только она, на последних может и не успеть, как с ребенком Лары. Так с одной стороны у нее и выбора особого нет, давать поручения священникам или нет. А письма полны все тех же проблем, что и самые первые. В кого-то вселились, кто-то пропал, у кого-то взбесился скот. С животными вообще страх и ужас. Они словно на глазах людей выворачивается наизнанку. Жуткое зрелище, от которого люди и сознание теряют и психику ломают. Сегодня Мари удалось лицезреть это. Когда белая краска тронула лапу гуся, сразу пошло что-то не так. Птица стала неистово кричать, как не закрой ей рот. На спине образовалась из пустоты рана, которая сама стала раскрываться и в итоге все внутренности белой птицы оказались снаружи. Глаза были черными и стоило подобному случится, как из них полилась алая кровь. Жутко. вторую птицу она просто зарезала, дабы подобного не видать. Мужчина же смирился с потерей двух гусей, да и сама Франц немного поддала на покупку новых. Нужно было видеть лицо этого старичка и его радость. Хорошо, когда приносишь людям добро. Тем не менее, на часах гремел пятый час. На сегодня с делами плана охотника было покончено. Сейчас разноглазая, высоко подвязав хвост и даже сняв перчатки копалась с лошадьми, кормя их, проверяя крепления, немного балуясь и катаясь на них. Обычно, в ее работу при церкви входит только кормить их, но раз она уже свободна, немного прокатиться, да и в приделах забора, было позволено. +++ Темнеть должно было через долгие часы, ибо летом темнота находит к девятому часу. Глядя на небо, только-только дочитав молитву, девушка чуть-чуть надпила из чаши со святой водой, которую намеревалась спустить туда же, куда хочет вновь спуститься сама. Ничему жизнь ее не учит, да, чего не скажи, крестик защищает горло, а рана понову перебинтовала и облита посвященным спиртом. Особо других ран нет, да и даже тот ожог был перебинтован и облит водой. Защита, казалось, была, да и кольты при себе. Если не захочет говорить, она может начать пальбу... Хотя, если из церкви кто-то узнает, что в подвале архи, ничего хорошего не жди. Что же, сделав вдох, прикрыв глаза, охотник быстро справилась с замком, после открыв и закрыв за собою дверь. Прежде чем опять открыть дверь в подвал, пришлось пройтись по крутым изворотистым ступенькам. Перчатка толкает деревянную дверцу, что немного скрипит, и девушка тут же видит на себе убивающий недоброжелательный взгляд. Хмыкнув, чаша ставится на пол, а она прикрывает за собой дверь. Очередной скрип надавил архи на уши, от чего тот недовольно зарычал.