XVI

+++ Ранее все мысли, касаемо этого, сводились к нулю по собственному желанию. Архи не мог быть тем самым мальчиком, с которым она познакомилась в Горне… Мари от природы, казалось бы, тот еще скептик. К такому роду обстоятельств девушка с первой же минуты подошла с подозрением и недоверием. Ведь, как так вообще могло случится? Чтоб будучи мелким, ничего толком не осознающим, блеклым ребенком, как казалось ей, малышка познакомилась с будущим правителем всех демонов? Будь на ее месте, вы бы сами поверили в такое с первой же минуты? Не уверена… Конечно, совпадения и намеки со стороны демона были неоднократны. Белые волосы — действительная редкость среди не то, что падших, но еще и людей. Тем не менее, среди нечестивых особенно, ибо демон-альбинос, скорее всего, как целый переворот в архивах и Библии. Но ладно волосы, даже манера речи постоянно была знакома, да и в словах падшего порою проскакивало ее сокращенное имя, а так называл брюнетку исключительно один человек из прошлого девушки. И когда они впервые встретились, когда та застала его на дереве, архи был в человеческом облике, и у него были серые глаза. Белые волосы, серые глаза, сокращенное имя, манера речи. По подобному она могла бы уже давным-давно догадаться, Мари далеко не из глупых, но в такие совпадения… Да и та наотрез не помнила, что он демон! Это, в каком-то своем роде, преграждало ход раздумий, подливая надежду в мысли, что это не он. В какой-то степени, охотнику хотелось, дабы это не был он. Разноглазая много думала об этом, и, возможно, для кого-то откроется тайна, но та успела отдать архи миллиард теорий его происхождения и понапридумывать сотни связок с ее историей. Конечно же подобные «совпадения» не оставались без какого-либо внимания, ей было просто интересно, да и когда думаешь перед сном, быстрее засыпаешь. Архи — тот самый мальчик из Горна? Она не верила. В край не верила. Надеялась. Эти две натуры в голове являлись совершенно разными людьми, и то, один из них — не человек. Сероглазый мальчик из Горна — друг и соратник. Тот, кто был не против ее компании, с кем ей было весело, кто защищал ее. Показывал много нового, узнавал что-то у нее. Слушал и сочувствовал. Помогал и часто нагло улыбался. Архи же представал как враг в чистом виде. Тот, кто желает ее смерти и ищет все способы, дабы этого добиться. Тот, кто устроил свой патриархат, убив множество людей. Тот, из-за кого сгорел ее первый дом, сгорел Парн, ее второй дом, тот, кто отказывается говорить, является паршивой личностью, которой лишь бы понасмехаться над тобой, уколоть фразой. Из-за него девушка дважды слегла в койку, получив эти тяжолые травмы. Из-за него столько бед, но… Неужто все это один и тот же «персонаж»? Друг ее детства лишил ее дома и убил семью? Тот, кто защищал ее и пытался часто морально помочь — тот самый, кто чуть не убил ее дважды? Ранее Франц лично отвергала эти мысли, не желая даже в уме слышать подобного. Это не был один человечек. Тот парнишка и эта тварь не могли оказаться одним и тем же лицом. Он сгорел, а цвет волос просто совпадение. Нереальное совпадение. Хотя, чему верить охотник никогда не знала. Все воспоминания о лесе и происходящем в нем размыты так, будто чернильный, не засохший рисунок окунули в реку. Одни силуэты, блеклые слова, она, если задуматься, ничего не помнит точного. Все размыто, какие-то силуэты бледны, видит в воспоминаниях только пятна и помнит какие-то мутные ситуации. Помнит кролика, помнит, что его ловил он, но не помнит как это произошло. Не помнит того момента, о котором говорила Римма. Конеро помнила, но она нет. Когда голубоглазая заговорила за демона, наверное, внутри что-то ёкнуло, но кто же станет показывать это на лице или же просто снаружи. Когда же та уточнила, что про демона из леса Горна… Поначалу, пару вопросов противоречий закрутились в голове горьким ураганом, что трогал язык. Ей хотелось сказать, что та врет. Не было никаких демонов в Горне. Ну, были, но не там в лесу. Падшие обходили Франц стороной. Ни один нечестивый не подошел бы к девочке, не стал бы с ней играть, она же из церкви, с верху до низу пропитана этой аурой свечей. (Если все действительно так, как есть, то тогда понятно, почему тот парень имел возможность подойти к ней. Архи же, чужды такая мелочь.) И вот мысли одна за другой стали витать в подсознании. Белобрысый демон из леса Горна… Был всего момент. Франц боролась внутри себя за эту фразу, всего пару слов, предположение по поводу количества глаз у демона, та даже не знала, про какой отрывок воспоминания идет речь, она ничего толком не помнила, но Конеро дала своеобразное подтверждение. Там был беловолосый демон с тремя глазами. Этот же демон сейчас висит на кресте прямо перед ней. Три глаза, белые волосы, а когда в форме человека, серый цвет радужки. Знает ее, а скорее всего, просто помнит. Как бы не хотелось, как бы Франц ранее не отвергала эти теории, сейчас факты кинулись ей прямо в глаза. Тот, кого поставила выше себя еще в детстве, будучи настолько благодарной за счастливые дни, за эту защиту и поддержку, оказался тем, кого при новой «первой» встрече та поставила ниже, ибо он был демоном. Ей было чужды то, что он архи, он правитель, не было разницы, какого он там значения. Альбинос был демоном. Все демоны ниже людей. Они все падшие. Сначала поставила его выше, а потом ниже? Она выстрелила в него, так? Повесила на крест? Зажгла там свечи? Она воткнула ему в грудную клетку зажженную свечу, верно? Тому, у кого осталась в долгу за тот случай, который «припомнила» Римма? Франц даже не помнит этого случая, но помнит то, что была благодарна до смерти… В голове не то, что марля, там своеобразные весы из строя вышли. Гайка соскочила, не зная, в какую сторону перекидывать одну из чаш, и теперь мелкое коромысло, что подвешивало цепочки и блюдца, стало шатким, наклоняясь то вправо, то влево, без остановки. Только можете представить, какого это для нее…? Задавая этот вопрос, охотник молила о том, чтобы в последствии все оказалось не так, как кажется. =+++= Демон же, возможно, чисто гипотетически, был малеха смущен подобным разворотом ее поведения. Якобы, вот что может крутится в твоей голове, когда, будучи скованным, оставаясь наедине с головой, ты висишь сутками на кресте? Что вообще может крутится в голове заключенного, когда его оставляют одного? Наверное, демон думал только о еде и воде, и не то, что ему это вообще было надобным, но по крайней мере смочить горло было бы не плохо, ибо температура тут подскочила от нормы к повышенным градусам. Душно, жарко, сушит горло, затекают все конечности, не ощущается рука, дышишь часто, не можешь нормально спать, а в придачу у тебя днями болит голова и порой ты разрываешься от колоколов и пения, выше которое над головой. И в этих стенах ты сутками, не видя ни дня ни ночи. Болтаешься, слабея, вот в такие моменты архи думал только о том, как поскорее бы Франц прикончить и выбраться обратно в всегда прохладный и сырой лес. Где можно будет опять почувствовать все свои лапы, поднять уши, разодрать какую-то лесную тварь, сразится с кем-то. В придачу ко всему, день через день приходит охотник, подливая твоему состоянию своих изюминок. Как же бесит, каждый раз черноглазому охота вывернуть ее наизнанку, да сил совершенно мало, если вырубится от недостатка, может и не проснуться. И тут, в один момент из таких ее приходов, та просто молчит и быстро садится напротив. Села, промолчала, заинтриговала чутка этим, и держи. Самый, что ни на есть дурной и ненормальным вопрос, который человек только мог задать ему. Аж глаза у демона округлились, а хвост ненароком просто на пол упал.

«Почему ты не убил меня?»

От Франц он мог ожидать многого, но такого… Она вообще страх потеряла? Архи притихнул, шумно сглотнув что-то в горле, ибо состояние тухлятины никуда не пропадало, тихо кашлянув и чуть случайно нервно не посмеявшись. Ему интересно, за что она сказала конкретно: за прошлое или за сейчас? Но сколько бы он тут не весел, демону уже начинало казаться, что с прошлым у Франц что-то не так, так что, скорее всего, дело в происходящем сейчас. Когда глаза архи перестали показывать шок, а уши соизволили прекратить держаться опущенными, поднявшись, то демон прикрыл глаза, сведя брови и ненадолго поджав губы, словно не то, что удивляясь, а больше возмущаясь такому вопросу. — Прости? — подобного рода вопрос, скорее, не просил за что-то прощения, а этим ярко отображал возмущение и негодование. — Почему я не убил тебя? — Ты заманил меня в лес и не придуривайся, мол, это не так. Я оказалась на твоей территории, как ты хотел. Преимущество стояло на твоей стороне. Почему я осталась жива? — голос, как и взгляд, был грубым и стойким. С каждым словом она удивляла его все больше и больше. Брюнетка выглядела сегодня как-то нервно и точно была вся напряжена. У нее что, тряслись руки? Он не спешил с ответом. Наклонил голову, вновь осмотрел ее. Одежда не порвана, фляга, пистолеты на месте. Дело не в том, что было, а в том, что происходит сейчас, неужто? Сложенные перед собой на коленях руки в замок еле-еле тряслись, будто в этих словах для нее намного больше смысла, чем ему может показаться. И чем дольше он молчал, тем эта тряска у девушки росла, хотя демон и понятия не имел, в чем дело. Взгляд разных глаз метался далеко даже не в его стороны, она смотрела то вправо, то влево, то вообще в пустоту меж досок. Архи даже стало интересно, она сама продолжит говорить, сорвется, если он промолчит? — Отвечай, отродье лесное, — неожиданно, та прикрикнула, все же сорвавшись. — За языком следи, шавка церковная, — огрызнувшись в ответ, хвост невольно громко ударил по полу. Удивительно как быстро поменялись эмоции на ее лице. Франц уперла локти о свои колени, чутка наклонившись вперед и взявшись ладонями за лицо. Перчатки прошли сквозь волосы. У нее они слишком длинные, как завеса. Ничего не понимая, черноглазый вновь молчит, презирающие просто наблюдая и ожидая, пока хвост неторопливо показывает свое возмущение за спиной. — Письмо же было твоей уловкой, так? — она говорила не особо громко. вновь начала первой. Что-то все время срывало ее на диалог. Сегодня что, особенный день? Что-то вовсе не так, сколько уже минут прошло, белобрысый так и не удосужился осознать, что происходит. Спонтанная через чур ее вот такая повадка. А вопрос, скорее, был риторическим. Он не собирался отвечать. Она сама все знает. — У тебя же нечеловеческие возможности… Огромные когти на лапах, крылья, ты можешь наносить увечья людям даже не расстоянии, — начиная говорить, та подняла голову, смотря альбиносу прямо в глаза. — Люди байки сочиняют, что архи хватит, чтобы сжечь за раз целый поселок, и ведь эти байки не врут, я права? — неосознанно демон усмехается, отводя взгляд. Франц вздыхает, теряясь во взгляде. — Ответь, — резко грубо и слишком сухо. — Почему я все еще жива? — Не буду. — резко хмыкнул, словно шутливой иронией. — Не обязан. — Живо ответь, да чтоб тебя! — НЕТ. — У тебя язык немеет отвечать на мои вопросы?! — А что с твоим языком, сказать не х/

«Ты тот мальчик из Горна…»

— Чего… — Архи мгновением же прислонился головой к кресту, позабыв о боли, пускай та вновь раздирала шею. Вся ярость, что прошлась в уме испарилась за секунды, белобрысый прикрыл глаза, нахмурившись, оставаясь в неком шоке. Будто взгляд был растерянным. — Ты… Тот самый альбинос из леса Горна? Это правда? — брюнетка как опустила голову, так ее и не подымала. Голова замоталась в неком недоумении из стороны в сторону. Рот приоткрылся, демон даже не знал с чего начать. — Если ты думаешь, что я намеренно оставил тебя в живых, ты ошибаешься, — уперто и грубо, тот грозно прожигал взглядом охотника, пытаясь доказать что-то свое. — То, чт/ — Просто ответь, это правда? Знаете, если весы Мари сломались еще там, наверху, то сейчас они красочно ломаются у архи здесь. Это недоумение вызывает растерянность и замешательство. Она не помнит? Не знает? Он мог догадываться, но и представить себе не может, с чего вдруг все это только сейчас. С первой встречи с Франц тот сразу почувствовал, что что-то идет не так. Он как-то не так вовсе смотрит, и дело далеко не в ненависти. Ни разу из уст охотника не прозвучал укол на прошлое или хоть что-то с ним связанное, а все его слова та будто пропускала сквозь уши, не реагируя никак. Так просто и сухо заявившись, после девушка начинает прикрикивать, говоря о подобном… Наверное, с его стороны это воспринималось достаточно муторною и неопределенно. Она просто забыла его. И его имя. Скорее всего, все, что помнит, — неяркие воспоминания, что просто засели, крича «я существую!». По сути, для него это не означает ничего более, кроме как разочарования и некого негодования. Он-то все помнит в совершенстве четко до всех мелочей. Ему без разницы, но он помнит. Просто помнит. И одно не понимает, с чего вдруг та так сильно трясется. Вдохнув воздуха, тот хмыкнул, отведя взгляд. — Даже если и так, то что с того? — хвост протер пол, но после обессиленно остался на одной точке пола. Поначалу демон смотрел в сторону… Но охотник продолжила молчать, потому архи глянул в ее сторону. Взгляд казался таким потерянным, что ненароком хотелось даже спросить «что не так?», а подобное очень напоминает несвойственное демонам волнение. В этот момент падшему хотелось вновь что-то сделать, может, поджечь все опять, может, уколоть ее рану, сделать хоть что-то, дабы она не выглядела так жалко. Он не должен испытывать это. Колокола. В один момент в подвале четко начинают греметь колокола и звучит его крик. Франц резко что есть силы вжалась в стенку, глаза широко раскрылись, наблюдая за тем, как демона словно перекосило. В один миг, под назойливый звон беловолосый выгнулся дугой вперед, насколько это возможно. Горловой крик демона слился с эхом, отдаваясь болью даже в ушах Мари, ибо его рев не был похож на простой крик, тот начал разрывать глотку, будто по звериному крича. Не прошло и минуты, как архи будто надавили на связки и тот онемел. Послышалось кряхтение, вторые, белые веки прикрыли глаза, рот открылся, продолжая издавать эти колкие звуки, конечности дергались, будто он желал вырваться, крылья и хвост будто с ума сходили. Он вертел головой, пытался кричать, расшатывал крест, пытался закрыть рот, но особо не выходило и весь ряд его клыков был прекрасно виден. Звон особо не давил охотнику на уши, звучало отстраненно, но обычно мелкого ряда демоны и могут не пережить такое, сразу умрут. Архи же просто ощущает, будто током по всем костям тела. Подорвавшись с места, Франц быстро делает то, о чем, возможно, потом будет сожалеть. Второе белое веко открывается, позволяя черным глазам опять видеть, что происходит. В этот момент охотник быстро отпрыгивает назад от демона, отстраняясь от его ушей. Ему немного больно, но одно напрягало больше всего — он ничего не слышал. Недоумевающе архи оскалился, пытался плечом прижать ухо, но ничего. У него просто… Пропал слух? — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! — удивительно, но даже собственного крика он не услышал. Не слышал колоколов и боль стала в три раза меньше. Переведя округленный взгляд на брюнетку, недоумение все еще играло на его лице. Он видел, как двигались ее руки в попытках что-то ему пояснить, но после девушка просто сорвалась с места, убежав за дверь. Проследив, в недоумении архи пробыл еще какое-то количество времени, пока в ушах не отдался писк, а после слух вернулся, пускай с некими помехами. Колокола уже не били. Франц заглушила его…?