Шелест опавших листьев

Карета ехала, громыхая по булыжникам. В окне мелькали деревья, по стеклу стучали капли дождя. Анри поежился. Дядя, всю дорогу читавший, казалось, не заметил легкого движения его плеч, но заложив страницу, подал юноше плед. - Благодарю, - кивнул тот. Квентин ничего не ответил, лишь легко улыбнулся и снова углубился в чтение. Осень накрыла Олларию туманом и дождем. Тучи, словно саван, укутали все небо, и плакали горестно. «Будто горюют о чём-то» - подумал Анри. Он и сам не радовался приезду в столицу, хотя часто жил в Олларии у дяди. На юге Эпинэ сейчас только – только листья меняют зеленый наряд на золотой. Еще вовсю светит солнце, и недавно сняли поздний виноград. А тут уже слякоть и грязь. - Ты помнишь наш вчерашний разговор? – подал голос Дорак. Говорил он мягко и тихо. - Да. Я все помню. И буду стараться держать рот закрытым, а уши и глаза - открытыми. - Но не чурайся других унаров. Стань для них товарищем. Дружбой обременять себя ни к чему. - Почему? Анри так удивился, что даже отвлекся от окна. Впрочем, в созерцании мокрой дороги не было ничего интересного. - Дядя Квентин ты же сам говорил, что дружба загона – это навсегда. - Сначала присмотрись. Не давай повода стать твоим другом тому, кто этого недостоин. - Хорошо. - И не слушай сплетен, они витают в воздухе, подобно мелким частицам пыли. От них нет ни вреда, ни пользы. Лишь порой чихание, когда попадут в нос. Анри улыбнулся – сравнение позабавило. И это, пожалуй, было единственным хорошим событием с утра, с тех пор, как они покинули постоялый двор в Кошоне.       Старое аббатство не было видно издалека – здание загораживали огромные деревья. «Тисы» - догадался Анри. Почему-то вспомнилось, что это растение ядовито. Тисовая аллея вела от ворот к дому. Кроны деревьев причудливо сплетались наверху, образуя нечто вроде арки. Под ними было темнее, зато дождь не так лил. Карету пришлось оставить у входа. Далее они с дядей пошли пешком. Квентин кутался в плащ, Анри тоже поплотнее запахнул на себе накидку. Скоро аллея закончилась. Перед тем, как войти на крыльцо, Анри бросил быстрый взгляд на парк, где печально летели на пожухлую траву опадающие листья. Дом казался таким же унылым, как все вокруг. А когда за спиной закрылась тяжелая дверь, Анри показалось, что мир перестал существовать. И что больше выхода отсюда не будет. Слуга в сером повел их за собой. Но виконт тряхнул головой, отгоняя печальные мысли и, шагая следом за дядей, оглядывался по сторонам. Увы, взгляду не за что было зацепиться. Огромный коридор, гулкий, как зал церкви. На стенах не висят портреты. И лишь факелы разгоняют полумрак, так как крохотных окошек под самым потолком явно недостаточно. Зато кабинет директора Лаик был уютным и теплым. В камине трещали дрова. Высокий человек с военной выправкой тотчас поднялся навстречу прибывшим. - Добро пожаловать в школу Лаик. Рад вас видеть, Ваше Высокопреосвященство. - И я рад вам, полковник Дюваль. Вот, в этом году племянник будет учиться у вас. - Я уже понял. Что, граф Дорак не смог приехать лично? Дядя Квентин покачал головой. Анри вздрогнул при упоминании об отце и отвел взгляд. Ему было неприятно, что придется объяснять, отчего граф Габриель Дорак не привез сына сам, как было со всеми унарами. Но, к его радости, полковник лишь кивнул и открыл книгу. Сперва в ней расписался кардинал, как опекун виконта Дарзье. Затем полковник дал перо будущему унару. - И советую ознакомиться с правилами. Анри еще до поступления знал их все наизусть. Ночью разбуди – и расскажет без запинки. Знал в первую очередь то, что за стенами Лаик остаются все титулы. Сейчас он - лишь унар Анри. - Ну что, мой юный друг, вы готовы вступить в унарское братство? - Да, - ни секунды не колеблясь, ответил тот. - Тогда проводите своего опекуна и возвращайтесь. Анри кивнул и вышел за дверь. Там уже стояли следующие посетители. Моложавый мужчина в зелено-коричневом камзоле и подросток с темными вьющимися волосами и нахальными карими глазами. Он усмехнулся, увидев Анри, будто хотел сказать какую-то пакость. Анри уже знал, что унаров селят по двое. И теперь оставалось молить Создателя, Ушедших, да хоть Чужого, чтобы этот наглец не стал его соседом. Видимо, молитвы виконта Дарзье, то есть, унара Анри были услышаны. Когда он, переодевшись после стрижки и купания в унарскую форму, пришел в свою комнату, там еще никого не было. Анри разложил книги по местам, сел на кровать справа и уставился в окно. Там был все тот же пейзаж – парк, да облетавшие листья. Слуга заглянул еще раз и сказал, что скоро принесет ужин. Но где-то за час до него в комнату вошел еще один юноша. В такой же, как у Ани, унарской черно-белой куртке. Светлые волосы падали на плечи чуть вьющимися локонами. При свете свечи было непонятно, какие у него глаза. То ли голубые, то ли серые. Анри улыбнулся ему, но ответной улыбки не дождался. Сев на вторую кровать, он брезгливо огляделся: - Да уж, можно было ожидать лучшего. Кстати, унар Иорам. И протянул свою узкую ладонь. Анри подал ее – пальцы Иорама были ледяными. Когда принесли ужин, Иорам все с тем же брезгливым выражением отказался. - Лучше поесть, сказал Анри, - до завтра ничего не будет, и придется ложиться спать на голодный желудок. - Не ваше дело, - надменно отозвался он. Слуга забрал посуду и посоветовал ложиться спать. - И не бродите по ночам, дом этого не любит, - сказал он прежде, чем закрыть за собой дверь. Иорам молча, разделся и, сняв рубашку, оглянулся на Анри. Будто хотел узнать, какое впечатление произвел на соседа по комнате. Но тот никак не отреагировал, лишь про себя заметил, что юноша болезненно худ. Они сухо пожелали друг другу хороших снов, и каждый задул свечу на своем прикроватном столике. Сквозь сон Анри слышал сдавленные всхлипывания, но был уверен, что ему это просто приснилось.