Ипсилонские рассказы

Акакичу икалось. От этого он не мог уснуть вот уже двадцать минут. Она думает о нём в этот момент - сомнений не оставалось! Эта маленькая гадина, посмевшая написать такой омерзительный памфлет не на кого-нибудь, а на него самого!! Акакич в отчаянии зарылся лицом в подушку, но чуть было не подавился собственной бородой. -Нет, так больше не может продолжаться!!! - с криком он восстал из постели и подбежал к окну. На горизонте брезжил жидкий омикронский рассвет. Акакич натянул треники, носки и майку и выскочил из дома. Он мчался по утренним улицам, напоминая не то вышедший из-под контроля самосвал, не то взбесившегося мамонта. Редкие прохожие, вышедшие в столь ранний час выгулять чихуахуа, в ужасе разбегались в разные стороны. А вот и цель - особняк на улице Кровавой Гэбни, огороженный высоким бетонным забором - истинное гнездилище зла и разврата. Не останавливаясь, подобно штурмовику, идущему на таран, Акакич грузно врезался в самый центр металлических ворот. -Открой, сволочь! - возопил он, и стая галок с пронзительными криками поднялась к небесам. -Бармалеева, я знаю, что ты там! - крикнул Акакич и, отступив на пару шагов назад, снова предпринял попытку атаковать ворота, - Выходи, и я тебе всё скажу, что я думаю! Я тебя презираю, слышишь?! Из-за забора не слышалось ни звука, ни шороха. Зато в гостинице, на противоположной стороне улицы, в нескольких окнах зажёгся свет. -Я прочитал все твои гнусные сказки! - крикнул Акакич и плюнул в ворота, - И я хочу открыто заявить, что ты недостойная личность! Он постоял несколько секунд, прислушиваясь. Затем поправил майку, почесал шею и снова пошёл на таран. После глухого удара в гостинице зажглось ещё пара окон. Из одного высунулась пара голов: растрёпанной девицы с соломенного цвета волосами и мужчины в фуражке советского лётчика. -Ой, Артемисик! - ахнула Минако, - Что он тут делает, в это время? -Это твой бывший парень? - Речкалов иронически приподнял бровь. Минако поглядела на него с таким видом, будто её сейчас стошнит. -Я что, по-твоему, совсем извращенка что ли? Это мой коллега по троллингу, только и всего. За этим забором живёт Маня Бармалеева, наш общий враг. -А... - протянул Речкалов и зевнул, - Пойдём, фиг с ним.... Акакич с воплями и проклятиями в очередной раз бухнулся в забор. -Ой, он же совсем убьётся! - захныкала Минако, - Надо вызвать спасателей... -Или милицию, - проворчал Речкалов. Но они опоздали: по улице уже ехала белая "Газель" с красным крестом на борту. Из неё выскочили двое дюжих молодцев и схватили Акакича под руки. -Вы не посмеете! - кричал тот, вырываясь, - Я знаю: вы агенты Мирового Зла! Это она вас прислала! Я знаю кто она такая, эта Бармалеева! Каким-то чудом ему удалось выскользнуть, и Акакич предпринял попытку таранить бетонный забор. -Знаете, почему Бармалеева всегда носит тёмные очки и не показывает лица? - пафосно вопросил он, подняв палец к небу, - На самом деле - она тоже очередная аватара Аси! Этой маленькой закомплексованной девочки, которая сочинила целую вселенную, чтобы безнаказанно писать гадости про всех нас!!! Но санитары уже не слушали его, а окружили со всех сторон, словно собаки медведя. Наиболее ловкий из них накинул на Акакича смирительную рубашку, и ещё двое связали сзади рукава. -Кровопийцы! - вопил Акакич, которого грузили в "Газель", - Негодяи! Подлые путиноиды!... Дверца захлопнулась, и "Газель" рванулась с места, оглашая улицу истошным воем сирены. Очнулся Акакич в просторной и светлой комнате. Лежал он прямо на полу, но пол был мягким, как и стены, и потолок, обитые светло-серым материалом, который почему-то напомнил ему ненавистный забор. На одной из стен была нарисована большая мишень с надписью "Головой биться сюда". Акакич взревел, словно раненый буйвол. -Выпустите меня немедленно! - завопил он, и попытался встать, но не удержался, и кулем рухнул обратно. В комнату вошла пожилая женщина и ласково улыбнулась. -Ути, бедненький, - произнесла она и погладила Акакича по лохматой голове, - ты не переживай, милок! Сейчас я тебе сделаю успокаивающую клизмочку... Меня баба Шура зовут... -Где я? - глухо промычал Акакич. -В больнице, сынок. Омикронская психиатрическая больница имени Айболита де Гильотена. Но ты не переживай, доктор уже прописал тебе процедуры... Акакич зарычал. Ну ничего, как только он выйдет отсюда, он непременно отомстит! Он сделает месть Асе главной целью своей жизни. Он напишет у себя на уютненьком дневничке про неё такое... Такое, о чём будут знать все его друзья и знакомые, и дети знакомых, и внуки соседей по дому, и троюродная племянница его потенциальной тёщи... Ибо не успокоится один из них до тех пор, пока жив другой....