***
Примерно в то же самое время ещё один самолёт изо всех сил пытался добиться разрешения присутствовать на международном морском параде. Это была Спитфайр Утена. Одетая в униформу матроса, она доставала каждого офицера высокого ранга, то прося, то требуя, чтобы её приняли в команду одного из кораблей, которые должны были участвовать в параде. -Но чем же я хуже людей?! – возмущалась она, сердито сжимая кулачки. -Сказано же: самолётам нельзя! – сердились адмиралы, - Какое отношение ты имеешь к военно-морскому флоту? Правильно: никакого! Ты даже не палубный самолёт, так что ступай в гостиницу и смотри парад по телевизору. -Но на мне же не написано, что я самолёт!! – обижалась Утена, - Смотрите, я похожа на человека: руки, ноги, лицо… Один нос, один рот, два глаза, два уха… Какого чёрта ещё надо?! -Ты похожа на женщину, - возражали ей, - а в команде у нас только мужчины. Не положено, значит, не положено! И цвет волос у тебя неуставной. В конце концов, командир линкора Нельсон(4) согласился принять Утену в качестве матроса, поскольку оных как раз сильно не хватало: жителями Ипсилона были в большинстве прославленные деятели, а из моряков в большинстве – офицеры. На параде планировалось выстроить команду на палубе, но трудно сделать это при отсутствии матросов. Тогда предприимчивый капитан задумал нарядить в униформу добровольцев, в том числе технов, переодетых журналистов и омикронских реконструкторов. Утро парада было солнечным и непривычно тёплым для этого времени года. Британские корабли пришли к месту стоянки раньше всех. На правах хозяев, королевские ВМФ представили не два, а три линейных корабля, среди которых были Нельсон, Королева Елизавета и Худ, прибывший на Ипсилон недавно и абсолютно неожиданно. И если Нельсон с Елизаветой стояли на якоре, то в обязанности Худа входило принимать парад вместе с королём, проще говоря – носить Его Величество на себе. Гости начали прибывать с начала утренних сумерек. Первыми, как ни странно – итальянцы: линкоры Литторио и Юлий Цезарь в сопровождении двух крейсеров. Затем подошли американцы Южная Дакота и Вашингтон… По небу беспрестанно кружили вертолёты, снимавшие происходящее на видео; предполагалось, что телетрансляция парада будет вестись в течение всего дня. Неся вахту на палубе Нельсона (и стараясь не думать о том, какой же он всё-таки страшный на вид), Утена взволнованно всматривалась вдаль, в томительном ожидании германской делегации… Впрочем, она знала, что гости прибывают в строгом порядке, согласно жребию. Душу грело лишь то обстоятельство, что стоянка немцев была рядом со стоянкой самих хозяев. Корабли телепатически приветствовали друг друга и переговаривались между собой на частоте энергосигнала, недоступного людям. В частности, посмеялись над прибывшим Морено, так ли долго он будет бросать якорь, как в прошлый раз, на Земле(5). Утена, как техна-самолёт (всё-таки далеко не последняя каста техно-духов), слышала обрывки их разговоров и то торжественно-приподнятое настроение, царившее среди Прекрасных (как она с замиранием сердца называла линкоры). Кто-то встретил друзей, кто-то – противника. Особое оживление вызвало прибытие японских гостей; радиоэфир заполнился помехами, вызванными бурными эмоциями технов – от восторга до негодования. «Неужели прибудет Самый?... Не может быть!» «Кажется, я вижу его! Да, этот силуэт…» «А кто второй? Нагато?» «А кто в сопровождении?» «Самый не прибудет, разве вы не знаете, что он один из лидеров Серебряного Совета? Его вообще сейчас нет на Ипсилоне!» «А кто же тогда это?» «Разумеется, его брат-близнец! Они похожи как две капли воды!» «Как жаль, я хотел познакомиться с Самым лично…». Вместо так ожидаемого многими прославленного линкора Ямато на парад прибыл Мусаши. Но Утену не интересовал «Самый Большой В Мире Линкор», она вытянулась в струнку, поскольку на горизонте замаячил до ужаса знакомый силуэт того, кого она называла Прекраснейшим из Прекрасных - Бисмарка. Разведчица в момент превратилась в само внимание, не спуская глаз с приближающегося корабля. А когда ОН бросил якорь, и от Нельсона их отделяла только полоска воды и немецкий крейсер Принц Ойген, Утена изо всех сил сдерживалась, чтобы не подпрыгнуть на месте и не завопить как Ассоль «Я здесь!!!» Принимал парад король Георг Шестой, стоя на палубе красавца-флагмана. Оркестры играли гимны стран-участниц. Но главной интригой дня было то, на каком же из кораблей прибудет на парад Председатель и Верховный Демиург планеты Ипсилон. Результат потряс всех. Когда Худ, обойдя всех гостей, бросил якорь на своём месте, внимание зрителей обратилось на горизонт, где показалась флотилия крошечных, по сравнению с Прекрасными, судёнышек. Первым шёл не то катер, не то буксир красно-белого цвета, на носу которого стояла Председатель, одетая в белый мундир и белую фуражку. За катером двигалось с десяток катерков и небольших яхт – свита. Военные моряки потрясённо переглядывались друг с другом и пожимали плечами. Иные с трудом скрывали улыбки. Разумеется, никто не знал о том, что устав от раздумий, Ятен абсолютно случайно встретила в коридоре Адмиралтейства старого Асиного знакомца с Земли – Рубина. Первым делом, она кинулась радостно обнимать его, не веря своим глазам. Катерок, сгоревший по оплошности экипажа в 1994 году, попал на Ипсилон. И едва только успел отметиться в Адмиралтействе о прибытии на планету, как тут же разрешил всю интригу. «А ну его к шуту, этот пафос, - рассудила Ятен, - Самый лучший выход – приплыть в тусовку линкоров на буксире. И никто не будет ревновать и шептаться за спиной.» Подобная выходка Демиурга вызвала шок на всей планете, и когнитивный диссонанс у половины военно-морского населения. Впрочем, самые разумные из людей и Водоходов, согласились, что это действительно самый неожиданный и дипломатичный выход из ситуации.***
В течение пяти последующих дней человеческие делегации ходили в гости с одного корабля на другой. Кроме самих моряков линкоры посещали журналисты, особы королевских кровей, члены правительств разных стран и военные инженеры. Как и прочим матросам, Утене приходилось драить палубу и заниматься всякой прочей уборкой, но она стойко переносила невзгоды быта ради возможности каждое утро видеть ЕГО из маленького иллюминатора своей каюты. Под конец парада организовано было несколько культурно-массовых мероприятий для всех участников, в том числе и для самих Водоходов. Их пригласили в местный Дворец Водоходов на вечер под негласным лозунгом «Только для технов». Члены экипажей кораблей приглашались на закрытие парада, проходящее на местном стадионе, или же могли просто остаться в гостиницах. «Я бы отдала что угодно, лишь бы только попасть туда…» - думала Утена, с тоской взирая на здание Дворца Водоходов. Увы, на вечер были приглашены лишь Прекрасные со своими крейсерами сопровождения, не допускались даже палубные самолёты-разведчики. В расстроенных чувствах Утена брела по улице по направлению к своему отелю, намереваясь абсолютно по-человечески пролежать остаток дня, уткнувшись лицом в подушку, как её кто-то окликнул. Спитфайр оглянулась; перед ней стоял линкор Нельсон с самым загадочным видом. В человечьем облике он был так же нехорош собой как и в корабельном – коротконогий, с палевыми волосами и веснушками на невыразительном лице. Однако, Нельсон хитро улыбался, что было само по себе странно для техны уровня Высших. -Я могу помочь вашему горю, мисс самолёт, - сказал он и подмигнул. -Чему помочь? – изумилась Утена. Нельсон поманил её за собой и телепатически произнёс: -Вы ведь хотите попасть на бал Водоходов? Утена изумлённо уставилась на него. Нельсон беззлобно рассмеялся. -Ах, милая леди, мне известно, что вам нравится германский линкор! Можете не делать вид, что не понимаете, о чём речь… -Чтоооо?! – Утена подпрыгнула на месте, - Как не стыдно читать чужие мысли!!! Нельсон прикрыл рот ладонью, с трудом пытаясь быть вежливым. -Вы не пытались скрыть своих эмоций… Я приношу тысячу извинений, но вы светились как лампочка маяка. Нет-нет, я никому не расскажу, слово джентльмена! Да и, поверьте, на флоте ваши личные переживания мало кому интересны. Но я искренне желаю исполнить ваше желание. Вы согласны принять мою помощь? -Конечно!!! Утене сделалось невероятно стыдно и неловко: мало того, что Нельсон прекрасно знает о её чувствах к Бисмарку, но он наверняка знает ещё и о том, что его самого она считала нелепым уродцем. -Итак, я не крёстная фея, конечно, но могу поспособствовать, - сказал Нельсон, подводя Утену ко Дворцу со стороны двора, - Дело в том, что нам банально нужна прислуга вроде официантов. Командование строго-настрого запретило нанимать для этих целей людей, поскольку боятся проникновения журналистов и омикронских разведчиков. Я решил, что если вы согласились служить в качестве матроса, то вас не слишком затруднит держать поднос с напитками? Разумеется, Утена была согласна на всё. По правде говоря, она не верила в человеческие сказки о Золушке-самолёте, которая попадёт на бал и будет танцевать, не узнанная, с Прекрасным (Прекраснейшим!!!) Принцем. Впрочем, Водоходы вряд ли вообще станут танцевать. Утену нарядили в тёмно-синее платье викторианского стиля, украшенное якорями и белый передник. В этом виде она и должна была держать поднос, на котором стояли бокалы с нефтью. Другими официантками были техны-яхты, которые изумлённо косились на розовый самолёт. Если бы Утена была человеком, у неё тряслись бы от волнения руки и колотилось сердце; но сердца у неё не было, хотя даже это обстоятельство не позволяло разведчице успокоиться. Прекрасные в сопровождении своих крейсеров-адъютантов медленно дефилировали по залу, знакомясь, беседуя и неторопливо попивая нефть из хрустальных бокалов. Со стороны это напоминало светский вечер в клубе офицеров, исключая танцы. Вокруг Мусаши толпились крейсера стран Оси и пара любопытствующих Союзников. В гуманоидном виде он немного напоминал своего знаменитого близнеца: более мягкие черты лица, волосы посветлее и покороче. Он приветливо улыбался всем, кивал и пожимал руки. Американцы непринуждённо болтали с англичанами и бразильцами, шутили и подмигивали суровой Октябрине. Французы Ришелье и Дюнкерк, сердитые и смущённые из-за своего двусмысленного участия во Второй мировой, не разговаривали ни с кем кроме своих адъютантов. Марат насуплено торчал в углу, скрестив руки на груди, когда к нему неожиданно подошёл Нагато и заговорил так, будто был его старым знакомым, а не участником противоборствующей стороны. Удивительнее всех повёл себя крейсер Киров. Он долго выискивал взглядом в толпе кого-то, затем, расталкивая всех, подскочил к Цезарю – красивому темноволосому итальянцу с классическим римским профилем - и, ухватив его за обе руки, восторженно завопил на весь зал: -Новороссийск!!! Здравствуй! Как дела? Севастополь скучает по тебе безумно, говорит, что ты его позабыл. Он дико жалеет, что не смог принять участие в параде, сейчас на Омикроне – там учения в Гондурасе… Итальянец замер на месте; по его лицу пробежала тень душевного страдания. Он выдернул руки и раздражённо заметил: -Меня зовут Юлий Цезарь! Извольте называть меня только так! Окружающие замерли, ожидая скандала. Большинству была известна печальная история линкора Юлий Цезарь, которого после войны передали СССР, а также – его загадочная гибель в Чёрном море, которую многие считали запоздалым самоубийством техны, которой насильно сменили флаг. Киров примирительно закивал. -Хорошо-хорошо, будь по-твоему! Но правда, Цезарь! Мы же действительно переживали из-за тебя… Приходи в гости что ли… Мы всё сделаем – и погоду, и что угодно! Сева говорит, что лично обшарит всё дно в территориальных водах. Цезарь усмехнулся и покачал головой. Что было дальше, Утена не слышала и не видела, потому что, стоило ей повернуть голову, как она замерла от ужаса и восторга: прямо к ней приближался ОН. Бисмарк собственной персоной – подтянутый и строгий, в чёрном мундире. Тёмно-каштановые волосы аккуратно зачёсаны назад, взгляд уверенный, хоть и чуть-чуть усталый. Рядом с ним шёл светловолосый адъютант – Принц Ойген. -Нет, я ещё не разговаривал с ним, - Бисмарк продолжал диалог с крейсером, - Но я знаю, что он хочет меня видеть. Он подошёл к Утене и взял с подноса бокал. Разведчица изо всех сил старалась не выдать своё волнение. Водоход замер на мгновение и неожиданно улыбнулся ей: -Я узнал вас, сударыня. Вы, несомненно, отличаетесь от большинства самолётов… Утена не поняла, что он хотел сказать: намекнул ли на цвет волос или то, что она не чурается человеческой работы, а может ещё что-то… Но его взгляд показался ей доброжелательным и тёплым. Онемев от нежданного счастья, она сделала книксен, не сводя глаз с объекта своего обожания. Водоход кивнул и отправился дальше. Тут-то и произошла ещё одна примечательная сцена на этом вечере. Главный хозяин вечера, одетый в белый мундир, флагман и гордость британского флота Худ(6), который обходил поочерёдно всех гостей, как это обычно делают люди на своих светских встречах, приблизился к Бисмарку. На лице британца искрилась чуть насмешливая улыбка. Бисмарк остановился и вопросительно приподнял бровь. -Вот мы и встретились снова, - произнёс Худ. Он сказал это еле слышно, но все техны уловили его слова. -Да, - равнодушно ответил Бисмарк. -И что же вы скажете обо мне теперь? – с некоторым вызовом в голосе спросил Худ. Бисмарк промолчал. Вместо ответа он обмакнул палец в бокал и нефтью старательно нарисовал на груди Худа мишень. Немцы взвыли от восторга; итальянцы зааплодировали. Даже хмурые французы оживились и подошли поближе, шепчась между собой. Худ яростно сверкнул глазами и прищурился. Улыбка его дрогнула, но в следующее мгновение сделалась болезненно-едкой. -Я тоже рад вас видеть, - шёпотом ответил он. Бисмарк кивнул и отправился дальше. Вечер закончился, и гости разошлись без особых церемоний, пожав руки напоследок своим собеседникам. Утена видела краем глаза, как Цезарь о чём-то разговаривал с Кировым, отойдя подальше от своих спутников. Итальянец больше не выглядел высокомерным, скорее расстроенным. Киров ободряюще похлопал его по руке. Собирая оставшиеся на столах бокалы, Утена к огромному своему удивлению увидела Худа одиноко сидящим за столом у стены. Он пил нефть из бокала, прижимая свободную руку к нарисованной мишени как к ране, и смотрел в одну точку. На красивом лице читалось выражение тоски. -А, это ты, самолёт, - пробормотал он, даже не глядя на Утену, - Подойди, пожалуйста… Утена приблизилась к нему, чувствуя, что Водоход с трудом скрывает какую-то душевную боль. -Я всегда считал себя совершенством, - сказал Худ вполголоса, - На меня молились сотни поклонников. Но появился Он и сбросил с меня эту корону… Теперь я больше не сомневаюсь: совершенство – это Он. Худ поднял взгляд на Утену, которая рассматривала его с нескрываемым удивлением и любопытством. -Я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Именно поэтому я именно тебя попрошу отнести ему это письмо… Он протянул ей запечатанный белый конверт без единой надписи. Без лишних комментариев Утена поняла всё: и адресат, и то, что ей сейчас доверяют важную тайну. -Да, сэр, - коротко ответила она. Худ слабо улыбнулся как тяжело больной человек. -Ты успеешь долететь. Он идёт к порту пешком… Утена выбежала из дворца, на ходу срывая дурацкое платье и оставаясь в привычном ей наряде. Письмо лежало в планшетной сумке. Недолго думая, разведчица взмыла в воздух и понеслась над полутёмными улицами в сторону порта. Ещё пару минут, и она заметила группу технов, идущую по набережной. Времени на размышления не оставалось: ещё немного и они телепортируются в море, чтобы принять свой истинный облик. -Постойте! – крикнула она, не сколько голосом, сколько телепатически. Техны остановились, задрав головы. Утена спикировала вниз и приземлилась прямо перед Бисмарком. Ойген нахмурился и сделал шаг вперёд. -У меня вам письмо, - быстро произнесла Утена, вынимая конверт из сумки, - Простите, что побеспокоила вас… Бисмарк снова улыбнулся, и Утена догадалась, что он всё понимает, и ему не нужно абсолютно ничего объяснять. -Благодарю, сударыня. Водоход взял конверт и неожиданно потрепал её по щеке, как люди это делают с детьми. Утена открыла было рот, чтобы произнести что-то, но не решилась. Впрочем, наверняка он и так догадался… Бисмарк разорвал конверт, вынул небольшую записку, прочёл её и произнёс: -Что ж, дорогой почтовый голубь, можете передать автору письма, что я согласен. -Но… - Утена смутилась, - Мне ничего не известно о содержании письма! Водоход понимающе кивнул: -Просто скажите ему эту фразу. До свидания, сударыня. Он слегка поклонился, как истинный немецкий аристократ, кивнул своим спутникам, и все вчетвером они продолжили свой путь. Утена смотрела им вслед, прижав руку к щеке. «Он сказал «До свидания», - подумала она, - Значил ли это, что мы когда-нибудь увидимся вновь?...»