Нас фанфикрайтер полюбил глубокой трепетной любовью, Немало мозг нам выносил, ссыпая перлы к изголовью. Месил в одно и слэш, и гет, забыл семью свою родную. Там слились сквики в полный бред, и без НЦы лишь поцелуи. Дельфин и русалка, сюжет этой песни твоя подсказала гитара. Ятен и Минако, они, если честно, не пара, не пара, не пара. Читали мы, в экран плюясь, его наивные признанья, А вот и сказочке конец, остались разочарованья. Дельфин и русалка, сюжет этой песни твоя подсказала гитара. Линкор и подлодка, они, если честно, не пара, не пара, не пара.**
***
За хорошее поведение Акамацу был отпущен с Сёкаку досрочно. Прощаться на берегу пришёл весь авиа-отряд, и каждая техна пожимала человеку руку. Мацу-тян казался одновременно счастливым как птица, отпущенная на волю и растроганно-расстроенным как пионер, прощающийся с товарищами по летнему лагерю. Даже сам авианосец ради такого случая принял гуманоидный облик (в коем был он трёх метров роста, сделаться пониже никак не получалось) и напоследок обнял лётчика, приподняв его на метр от земли. -А палубу ты мне так до конца и не домыл, - шепнул Сёкаку Крылатому, - Но я никому не скажу! Мацу-тян смущённо захихикал. Что и говорить: весь срок заточения он злостно пренебрегал своими обязанностями, маялся ерундой, бренькал на гитаре, сидя на носу корабля или в рубке, травил байки технам и, вконец очумев от скуки, перекрасил одного Зеро в оранжево-красный цвет, радостно сообщив, что, вернувшись на берег, непременно создаст пилотажную группу "Метеоры". На берегу его ждал его собственный самолёт, тоже Зеро. Дело в том, что одним из условий заключения Акамацу было условие, что его разлучат с его техной как главным сообщником в разных проделках и безобразиях. И это стало одной из причин кислого настроения Крылатого. Увидев друг друга, человек и техна с воплями кинулись навстречу друг другу, принявшись обниматься, обмениваться ударами по плечу и непереводимыми высказываниями. Техна подхватила Мацу-тяна и покружила в воздухе, на что Крылатый выразил сожаление, что не может сделать взаимно то же самое, поскольку поднимать самолёт даже в антропоморфном облике ему немного тяжеловато.***
Отмечать своё освобождение Акамацу решил на Омикроне (как можно дальше от глаз начальства), пригласив друзей. Самым стойким другом был, естественно, Марсель - он стойко выдержал все пять дней беспробудного пьянства. В честь такой крепкой дружбы решено было выпить не где-нибудь, а в одном из самых пафосных ресторанов Омикронского Токио - "Синно", принадлежавшему, по слухам, крутейшему якудза-боссу и по совместительству - крутейшему демону - Масакадо. Друзья сидели в тёмном уголке зала, дегустируя десятый сорт пива и перемигиваясь с симпатичной официанткой, которая периодически пробегала мимо их столика. -А интересно, куда это она всё время бегает? - задумчиво произнёс Акамацу, у которого уже прилично двоилось в глазах, - И всё время проносит бутылку... Похоже, не мы одни сегодня хорошо празднуем... Марсель пожал плечами. Он думал о том, что неплохо бы выведать у девушки номер телефона для более детального знакомства. В этот момент из соседнего вип-зала, отделённого занавеской из кристаллов Сваровски, послышалась музыка и пара нестройных голосов, распевающих некую попсовую песенку. -Караоке, - пояснил Акамацу, - Точно - у кого-то тоже вечеринка. Смазливая официантка пробежала мимо Крылатых ещё раз, неся на подносе бутылку абсента. -Буржуи какие-то гуляют... - заметил Марсель, - пойду гляну, что там творится. Он вышел из-за стола и, чуть пошатываясь, пошёл в сторону кристальной занавески и осторожно раздвинул её. Акамацу тем временем отлучился, чтобы отдать излишки пива природе. Вернувшись, он увидел своего друга протрезвевшим и сидящим за столом с выражением крайнего изумления на лице. Таким ошеломлённым Йохен бывал крайне редко. -Что там такое? - удивился Акамацу. Марсель нервно икнул и сделал попытку спрятаться под стол. -Там... Не поверишь!... Начальство. -Чьё? Ну чьё же? -Не поверишь... Моё и... твоё. Кажется, я на этой неделе больше не пью... -Что? В каком ещё смысле? Дурные голоса, поющие караоке, сделались ещё громче. Акамацу недоумённо пожал плечами и подошёл к входу в вип-зал, осторожно раздвинув рукой нити сверкающих кристалликов. Сперва он не узнал сидящих за столом, поскольку изумился разнообразию, царившему на столе. Такого количества дорогущего бухла Мацу-тян не видел ещё ни разу. А за столом, обнявшись, сидели два немолодых человека в парадных мундирах, увешанных сияющими орденами - европеец и азиат. Только полминуты спустя Акамацу узнал в них рейхсмаршала Геринга и адмирала Ямамото. Оба командующих распевали песню из репертуара современной земной российской попсы, в такт размахивая бокалами.Жила-была девочка, Сама виноватая. Настырных поклонников Убивала лопатою. Я знаю пароль, я вижу ориентир, Любовь к самолётам спасёт этот мир! Я знаю пароль, я вижу ориентир, Любовь к кораблям спасёт этот мир!***
От удивления Акамацу не удержался на ногах и шлёпнулся прямо в зал, оборвав одну из ниток хрустальных подвесок. -О! - радостно показал на него адмирал, - а это как раз тот самый лётчик, про которого я тебе рассказывал! Его ещё никто не мог перепить... Иди сюда, Акамацу, выпей с нами! Акамацу машинально вытянулся по стойке смирно и решительно гаркнул: -Никак нет, Ямамото-сан, я решил следовать здоровому образу жизни и пути истинного воина! Сказав это, он ринулся обратно, запутался в занавеске, снова упал и на четвереньках заполз под стол, где уже сидел Марсель. -Ну и дурак, - отмахнулся Ямамото. -А я думал, это абсентовая фея, - мечтательно произнёс Геринг, - Давай-ка на брудершафт!... Долго ещё посетители ресторана слышали радостную песню, которая на следующий день стала звучать в эфире большинства станций и неслась буквально из каждого утюга:Я знаю пароль, я вижу ориентир, Любовь к самолётам спасёт этот мир! Я знаю пароль, я вижу ориентир, Любовь к кораблям спасёт этот мир!