Ипсилонские рассказы

      Всякий, кто попадал в Авиану в первый раз, не мог толком понять: то ли это несколько аэропортов, объединённых в одном городе, то ли это город, построенный в огромном аэропорте. Но истина состояла в том, что Авиана представляла собой город-аэропорт, копию мегаполисов Астра Селесты. Здесь жили преимущественно авиатехны, Крылатые, техномаги разных мастей и специальностей, связанные с авиацией. Занимая площадь примерно с Петербург, Авиана представляла собой чередование взлётно-посадочных полос, ангаров, огромных зелёных полей и небольших кварталов трёх-четырёхэтажных домов для людей, окружённых небольшими лесополосами. Улицы и проспекты напоминали скорее рулёжные дорожки в аэропорту. Общественным транспортом служило метро и несколько автобусных маршрутов; частных автомобилей тут не было, потому город славился полным отсутствием пробок. Ближе к пригородам Авиана напоминала скопление сельских грунтовых аэродромов с идеально ровной как футбольное поле поверхностью.       Ваня поселился на окраине в секторе 12 А, в небольшом доме с ангаром. Точнее сказать, это был самый настоящий ангар с небольшой двухэтажной пристройкой, оборудованной под современное человеческое жильё. Перед ангаром располагался просторный газон с калиткой, выходящей на лётное поле. Здесь Кожедуб прожил уже всю весну и всё лето, изредка отправляясь на сборы Сталинских Соколов вместе с Ласточкой. Первое время он не мог привыкнуть: шутка ли – жить почти на территории аэродрома, вливаясь в его ритм и распорядок. Даже Авиагородок №5 Гардарики, где он прожил несколько лет, казался всего лишь районом обычного города. Здесь же до дома ближайшего соседа было пятьсот метров. Сосед оказался приветливым французом из «Нормандии-Неман», и в его доме водились шестеро разнообразных Яков – от Як-1 до Як-9. А другими соседями Кожедуба оказались трое технов Ан-2, с которыми он тоже быстро сдружился, несмотря на то, что один из Анов никогда не принимал антропоморфный облик и общался лишь мыслеобразами. В целом сектор 12 А имел лётное поле, рассчитанное на пятьдесят самолётов, и каждый из жильцов имел своё расписание полётов.       К началу сентября птенцы-мессерята выросли до размера один к одному. Они усвоили правила полётов и перестали безобразничать (ну разве что кроме Пятёрки, которого Кожедуб мог утихомирить лишь угрозой подарить Хартману). Потихоньку Ваня принялся обучать питомцев высшему пилотажу, выполняя полёты в кабине каждого по очереди. Тут-то и оказалось, что птенцы отличаются по характеру: хулиган Пятёрка запросто выполняет все фигуры; Единица чуть медлительнее других и более осторожен, зато запоминает наставления с первого раза. Двойка боится делать мёртвую петлю и начинает упрямиться, делая вид, будто у него барахлит двигатель. Тройка неуклюж, но старается, а Четвёрка наотрез отказался открывать кабину и впускать человека, и все трюки выполнял сам, повторяя за братьями. Однако, Кожедуб не переставал ломать голову, как научить птенцов групповому пилотажу – всё-таки он не был уверен, поймут ли они его как люди.       В один прекрасный день, возвращаясь после полётов, охрипший и взмокший, Кожедуб увидел сидящего на газоне, недалеко от ангара, немецкого лётчика. Тот что-то записывал в блокнот. Ваня немцев не любил и всячески избегал. Сейчас он нахмурился, намереваясь спросить у незнакомца, какого чёрта тот ошивается рядом с его домом, как немец поднял голову и расплылся в дружеской улыбке. -Добрый день, герр Кожедуб! – лётчик поднялся с земли и протянул руку Ване. Ваня недоверчиво покосился на этого коренастого типа с грубоватыми чертами лица и цепким взглядом, и вспомнил, что уже видел его один раз. -Я Гейнц Бэр, - напомнил люфтваффовец. Ваня пожал руку «Медведю», хоть и без энтузиазма, но вспоминая, что тот является коллегой Покрышкина по Серебряному Совету. -Наблюдал за вашими ребятами, отлично летают! – Бэр смотрел на Кожедуба с искренним восхищением, - По правде сказать, впервые наблюдаю такое дружелюбие и понимание от жителей планеты Глюк... -Я им почти наседка, - буркнул Ваня, - Они у меня дома вылупились... -У меня живут двое, - поделился Бэр, - одного подарили товарищи, второго поймал на Глюке: Мессер и Фокке-Вульф, непоседы страшные... Один уже большой, другой как моделька. Ваня вздохнул и подумал, что было бы невежливо не предложить гостю хотя бы чая, и пригласил его к себе. Втайне он рассчитывал на то, что немецкий лётчик наверняка знает о характере и повадках Мессеров гораздо больше, чем он сам. Незаметно прошло три часа, посвящённые разговорам об авиаптенцах и их отличии от технов. -Пилотажная группа – это прекрасно! – с жаром подытожил Бэр, - Вот если бы авиаптенцы согласились принять человеческий облик, можно было бы работать с ними как с курсантами. Попробуйте! Вы отличный педагог для этих существ, это стало бы прорывом в нашей науке о взаимодействии людей и глюканцев – то, о чём я пишу сейчас научную работу. Ваня проводил Бэра до метро и задумался: во-первых, он сделал вывод, что немцы действительно не все так ужасны, как ему казалось до этого. Во-вторых, он понял, что вся эта возня с птенцами имеет значение не только лично для него, но, может быть, имеет какой-то космический смысл. И первая во вселенной пилотажная группа, состоящая из глюканцев, возглавляемая им – это ещё один плюс в копилку престижа СССР (о собственном престиже Ваня думать не умел). Стало быть, требовалось продолжать упорно тренироваться, чтобы подать заявку на какое-нибудь авиашоу и прославить родину. -Итак, товарищи, - произнёс Кожедуб, открывая массивную дверь ангара, - Нам предстоит много работы на благо... В первую секунду он подумал: а не сходит ли с ума от одиночества, разговаривая с самолётами? В ангаре царил полумрак, пахло машинным маслом и бензиновыми парами. Одинаковые тёмные силуэты самолётов, аккуратно расставленных в два ряда – почти как в музее. И тишина... Ваня замер на пороге, растерянно моргая: уж не превратились ли его птенцы в статичные земные машины? И тут ярко вспыхнул свет, от коротого Кожедуб на секунду зажмурился. У выключателя притаился мальчишка лет шестнадцати на вид: рыжеволосый, одетый в серо-зелёный камуфляж. На кармане курточки красовалось число 05. -Хулиган! – воскликнул Ваня, не веря своим глазам. «Это шутка», - телепатически произнёс Пятёрка и мгновенно засеменил на своё место, быстро-быстро перебирая ногами – очевидно, ему трудно было привыкнуть двигаться на двух опорах. Остановившись на своём привычном месте стоянки, Пятёрка едва не упал, неловко взмахнул руками и превратился в самолёт. Остальные замигали фарами и слегка зашевелили винтами – Кожедуб знал, что так глюканцы выражают одобрение. -Ишь, разбойники! – прикрикнул Кожедуб, на самом деле в душе радуясь тому, что его питомцы абсолютно разумны, - Я вам устрою тут цирк!... Знаете, что я сделаю? Я вас покрашу! Всех! В красный цвет! И так и назову нашу пилотажную группу: «Красные Мессершмиты»! Глюканцы одобрительно застрекотали.