Ипсилонские рассказы

      Новый Год пилотажная группа «Сталинские соколы» неполным составом праздновала в ЛИИ, потому что именно в новогоднюю ночь там пришлось дежурить Амет-Хану. Он показал товарищам сверхсекретный инкубатор, в котором выращивались птенцы эйдосов, вольер с молодняком, а затем все отправились в подсобку – слушать бой курантов и радиотрансляцию с Омикрона. Часам к шести утра большинство Соколов уже утомились отмечать, и спали там и в той позе, в которой их настиг сон. Оставшимся из числа самых стойких хотелось поболтать на извечные темы: обсуждали, естественно, самолёты – свои, союзников и противника. -Да ладно вам, - икнув, махнул рукой Речкалов, - Вот были бы в начале войны у фрицев такие же машины как у нас – силы были бы равны, а то и наоборот... -Почему наоборот? – уточнил Иван Иванов. -Потому что эти неженки буржуйские не умеют летать на такой мудрёной технике как наша! – погрозил Речкалов. Он, в общем-то, хотел сказать «чтобы летать на таком металлоломе», но постеснялся показаться непатриотичным. -Эх, проверить бы! – мечтательно вздохнул Георгий Голубев. -А что, посадить немцев на какие-нить ЛаГГи, посмотрим, как они будут вертеться... – Иванов почесал в затылке. -ЛаГГи жалко, - обиделся вдруг красавец Севастьянов. Все замолчали, налили себе ещё по стакану, выпили... И вдруг Речкалов радостно подпрыгнул на месте: -Я придумал! А давайте подарим этим хвастунам яйцо эйдоса? Эйдосы – они всё-таки дикие, не то что наши техны. Пусть у фрицев вылупится какая-нить загадочная тварь вроде МиГ-1 или, того круче: И-16 – то-то они взвоют! -Надо бы спросить, - Севастьянов огляделся в поисках Амет-Хана, но тот уже давно крепко спал. -Да ладно вам, яиц много, если одно исчезнет – никто не заметит! Заодно поздравим гадов с Новым Годом... Ещё Речкалов подумал, что в Рейхе много хорошего пива для опохмела, но об этом тоже промолчал. Соколы посовещались ещё пять минут, а уже через полчаса те, кто чувствовал себя бодрячком, сидели в транспортном Ли-2. На коленях Речкалова красовалась подарочная коробка с большим серебристым яйцом внутри, а под сидением – ящик водки.       О том, как Соколы прилетели поздравлять Люфтваффовцев с Новым Годом, помнили немногие. Соколы – потому что водку начали употреблять уже в транспортнике, Люфтваффовцы – потому что их в ту ночь очень много кто приезжал поздравить. Гордон Голлоб никак не мог объяснить того факта, что в семнадцать часов утра первого января проснулся под ёлкой, в одних трусах и галстуке, а рядом с ним на полу лежал Речкалов в обнимку с бутылкой "Столичной". К счастью, вокруг больше никого не было, поскольку техны растащили своих людей отсыпаться по домам. Голлоб осторожно перешагнул через советского аса и, крадучись, вышел из зала, чтобы ненароком не попасться никому на глаза в таком виде (он не знал, что его фотографии, сделанные Бармалеевой, уже попали на первые страницы жёлтой прессы). В своём кабинете Голлоб нашёл халат, одел его и подошёл к окну; голова после выпитого накануне тоскливо ныла – хоть дело и было на Ипсилоне (впрочем, на Земле от такого количества спиртного он бы уже умер). Во дворе стоял печальный Ли-2 с красными звёздами на крыльях. Голлоб решил, что ему померещилось, и рассудил, что если бы Ли-2 стоял у него в кабинете – это бы было признаком уже белой горячки... Однако, на столе стояла розовая коробочка, усеянная золотыми серпами и молотами. В коробочке лежало крупное серебристое яйцо, обёрнутое в вату. -Странно... – пробормотал инспектор Люфтваффе, - Подарок советов? На бомбу вроде не похоже... Следовало бы отнести подозрительный предмет на экспертизу, но Гордону было лень. Ему хотелось сейчас всего трёх вещей: опохмелиться, вернуться домой и посмотреть «Голубой Огонёк» с Эдит Пиаф, Марлен Дитрих и балалаечным ансамблем «Дубинушка». Поэтому Голлоб позвонил дежурной техне и приказал отдать коробку с яйцом тому, кто первым явится в штаб с докладом. Сам он сел на служебный автомобиль и отправился домой. Первым в штаб явился Франц фон Верра – вечером первого января. На самом деле он просто потерял часы, и решил, что это могло произойти именно на новогодней вечеринке. Дежурный, огромного роста детина – бомбардировщик Хейнкель-111 – радостно вручил ему коробку с яйцом. «Что это такое? – тревожно подумал фон Верра, рассматривая продолговатый тяжёлый предмет, - Уж больно подозрительная упаковка...» Зайдя в небольшой ресторанчик, расположенный рядом с аэродромом, фон Верра встретил там Гриславски и Крупински, которые пили пиво и сплетничали про Хартманна. Заметив фон Верру, товарищи пригласили его за свой столик. -Как вы думаете, что это такое? – наконец спросил Франц. -Я думаю, это яйцо, - засмеялся Альфред и пожал плечами. -Киндерсюрприз, - подхватил Граф Пунски, - Там внутри наверняка что-то есть... -Как-то не хочется мне открывать, - с подозрением ответил Франц, - его вроде советы подарили нашему штабу на новый год... Вдруг из таких яиц вылупляются крокодилы? -Лев* у тебя есть, почему бы не завестись крокодилу? – засмеялся Гриславски. -Или подари кому-нибудь... – Крупински на секунду задумался, - Например, Гансу Филиппу – он животных любит, у него лиса, собаки... Теперь и крокодил будет! Не одному же Жирному зверинец дома иметь? -А это идея! – решил фон Верра, - Заодно и повод заглянуть в гости...       Ганс Филипп уже отпраздновал Новый год со своими друзьями из 54 эскадры, и теперь уехал на каникулы к себе в загородный дом, находившийся в пригороде Мейсена. С ним были и все его любимцы: таксы, лисица и техны – Мессершмит и Фокке-Вульф. Фон Верра нашёл особняк Филиппа быстро: на воротах коттеджа было нарисовано большое зелёное сердце, эмблема 54-ой эскадры. Прямо во дворе росла ёлка, на которой мерцала зелёная гирлянда. Филипп обрадовался гостю, тем более, что в этом пригороде зимой жило слишком мало людей. Приятели уселись у камина, выпили, разговорились... Наконец, фон Верра вспомнил про яйцо: -А это киндерсюрприз, - объявил он, торжественно извлекая предмет из коробки, - Не знаю, какой крокодил оттуда вылупится, но ты любишь животных... Филипп поблагодарил за подарок, и вспомнил о нём только тогда, когда гость ушёл. -Странное яйцо, не находите? – спросил он у своих питомцев. Таксы с интересом вскарабкались на диван, где стояла коробка, заглянули туда, но ничего подозрительного в яйце не нашли, как будто это был просто металлический предмет. Ганс осторожно вынул яйцо из коробки и осмотрел; яйцо не было гладким – оно словно состояло из двух половинок, соединённых заклёпками. Почему-то Крылатому показалось, что оно чуть тёплое, или же это действительно была его фантазия? Ганс машинально поднёс яйцо к уху и прислушался – тишина. Можно было ещё спросить у технов, но те сейчас улетели на соседний аэродром и обещали вернуться лишь на следующий вечер. Ганс устал за прошедший день, да и после спиртного клонило в сон. Не долго думая, он улёгся на диван и, укрывшись пледом, уснул. Коробку с подарком он предварительно положил на пол, рядом с собой. Наутро Ганс проснулся от громкого лая своих собак. За окнами уже рассвело; Крылатый потянулся и с удивлением уставился на Лёве и Минки-Пинки, которые заливались лаем, уставившись куда-то наверх. Сперва Филиппу показалось, что на шкафу сидит какая-то птица, и решил, что он забыл закрыть одно из окон. Затем его взгляд упал на коробку... Яйца там не было, осталось лишь несколько заклёпок. -Чудеса! – Ганс поднялся с дивана, и тут загадочная птица под аккомпанемент собачьего лая спикировала со шкафа и принялась кружить вокруг него. И только тут Филипп понял, что это вовсе не птица, а маленький самолётик, размером с модельку. Ганс так удивился, что замер на месте и машинально вытянул перед собой руку. Через некоторое время самолётик уселся на ладонь; вместо шасси у него были лапы с коготками. Зелёный и длинноносый, он напоминал огурчик с хвостом и крыльями. -Не может быть! – Ганс растерянно сел на пол прямо посреди комнаты. Самолёт взвился в воздух и принялся кружить вокруг люстры, негромко жужжа. -Таких не бывает в природе... Или я накануне малость перебрал, - сказал Ганс самому себе. Из комнаты на шум вылезла Фукс – лисица. Изумилась и принялась рассматривать странного квартиранта. Филипп тем временем убедился, что самолёт ему всё-таки не мерещится; где-то он уже видел подобных... Недолго думая, Ганс открыл справочник по самолётам противника и понял, что догадки его не обманули: это был самый натуральный советский МиГ-3, только без красных звёзд. -Ну Верра! Такую свинью мне подложил, приколист... – Филипп почесал в затылке, вспоминая, когда у Франца день рождения, - Я тебе ужа подарю, и буду каждый месяц ходить проведывать, как он поживает... Самолётик, видимо, утомился и приземлился на стол. Ганс осторожно приблизился, чтобы не спугнуть его. -Вот тебе и киндерсюрприз, - Филипп снова протянул руку, и маленький МиГ смешно проковылял на серебристых лапках, словно обнюхивая его ладонь, - Придётся тебя оставить... В конце концов, это лучше чем крокодил. Вечером вернулись техны – Фриц и Волк. Увидев птенца, они уставились на него с подозрением. -Как будто враг, но маленький, - сообщил Фриц своему командиру, - Что делать прикажешь? -Это эйдос с планеты Глюк, - задумчиво произнёс Волк, внимательно наблюдая за манёврами МиГа, - Я слышал про них... Это невоплощённая идея, что-то вроде души, которая никогда не рождалась на Земле или подобной ей планете. Кто-то в Космосе придумал его, и появилось яйцо... -Вот как... – Филипп погрозил пальцам и собакам, и Фрицу, - Значит, он ещё не воевал, так что не может знать, кто чей противник. И раз он вылупился у нас дома, значит, будет жить теперь с нами. Фриц презрительно скривился: ему новый житель не нравился, поскольку сам он привык охотиться на подобных существ (в реальном масштабе, разумеется). Волк, похоже, не считал эйдоса своим достойным конкурентом. Оба техны, однако, возражать не стали, а кратко кивнули и отправились отдыхать в свой ангар. Филипп подобрал с пола коробку и соорудил из неё что-то вроде скворечника, который привесил на стену. МиГ пока что настороженно относился ко всем обитателям дома и тревожно нарезал круги под потолком. -Ну иди сюда, загадочная тварюшка, - Ганс протянул руку, - Надо тебе ещё имя придумать, что ли... Птенец сел ему на руку, перебирая лапками и чуть вздрагивая, словно готовясь улететь, если ему будет что-то угрожать. -Не бойся, я тебя не обижу, - Филипп осторожно погладил его по фюзеляжу, - Раз ты совсем без опознавательных знаков, нарисую тебе зелёное сердце. Будешь Грюн – Зелёный. А там решим, какой номер тебе давать...       Ровно через неделю Ганс Филипп отправился на первое в этом году собрание, устраиваемое инспектором Галландом. Говорили о пилотажных группах, которые Галланд планировал создать: одну на реактивных Me-262, командиром которой назначался сам Галланд, и второй – смешанной, состоящей из Bf-109 и FW-190 (чтобы никому не было обидно). Филипп опоздал, и тихо, чтобы не нарушать ход собрания, прокрался в зал штаба, усаживаясь на единственное свободное место рядом с Вальтером Новотны. Новотны кивнул ему, поворачиваясь снова в сторону докладчика, затем внезапно подскочил как ужаленный и уставился на Филиппа. Все прочие Крылатые тоже повернули головы, а докладчик – Баркхорн – замолчал и принялся всматриваться в зал. -Это... это что? – испуганным шёпотом произнёс Новотны, показывая пальцем на Филиппа, точнее, на существо, сидевшее у того на плече, словно попугай у пирата. -Это не «что», а «кто», - невозмутимо ответил Ганс, - это Грюн. Вы продолжайте, не отвлекайтесь, мы вас слушаем. Однако, успокоиться Крылатым уже не удалось: они столпились вокруг Филипа, чтобы разглядеть экзотическую «птичку». Эйдосы жили уже у многих, кто не смог отыскать в Космосе свои собственные самолёты, но советского не было ни у кого... Филипп гордо снял птенца с плеча и усадил на колено, поглаживая по длинному зелёному носу. Гриславски и Крупински в своём углу переглянулись между собой. -Вот так Киндерсюрприз, - Граф Пунски почесал в затылке, - Надо было упросить Франца подарить яйцо мне... -А если бы там всё-таки оказался крокодил?

29 января 2013