POV Джагхед Джонс.
Больница для психически больных — это не то, что я хотел получить в свои восемнадцать лет. Это даже приблизительно не то, к чему всё это долгое время я стремился. Но чёрт возьми, я здесь. Сижу в этой столовой, где кстати вкусно кормят, среди кучи больных подростков. Мне здесь не нравится. Я тут только второй день, но уже чувствую, что мне тут не место. За этот срок я познакомился лишь с двумя девушками. Одну из них зовут Бетти. Она не очень дружелюбна со мной, да ещё ей не нравится когда её называют «Бетти». Вторая же более менее общительнее. Она, как и я, не говорит о своей причине пребывания здесь, ведь мы оба знаем, что это ни хрена не важно. Кстати имя второй особы — Тони Топаз. Я даже фамилию запомнил, что со мной бывает крайне редко. Плюс этой больницы, не считая еды, — это просмотр фильмов. Мы с Тони записались, так сказать, на сеанс. Ни она, ни я не собираемся торчать в своё свободное время в палатах, поэтому посидеть в кинозале является лучшим вариантом. Минус этой больницы — это врачи. Проблема в том, что все доктора относятся к нам, к пациентам, так, будто мы тупые. Будто сами себя довели до такого состояния. Но ведь это не так. Мы не виноваты в том, какие мы есть. Но пока что, кроме Тони, я не вижу других лиц, что думают схоже. А хотелось бы. Мистер Чак — отвратительный доктор. Он улыбается с такой фальшивой гримасой, что мне хочется рыгать. Если ему противно, то зачем строить из себя невинность? За эти два дня я не раз убедился в его ужасном поведении. Он может идти к тебе навстречу и мило поздороваться. А потом рассказать другим врачам о том, какой ты сумасшедший, психованный и много других схожих по смыслу слов. Тони говорит, что он является супер красавчиком с идеальными кубиками, и почти все девушки влюблены в него. Но Топаз не такая. Ей, можно сказать, повезло. Она не поддаётся чарам Мистера Чака, так как ей вообще не нравятся парни. О да, она лесбиянка. Но вот моя вторая знакомая — Бетти, флиртовала с ним вчера вечером. Не скажу, что это был прям явный флирт, но по её лицу не скажешь, что она чувствовала отвращение к ласкам её нежных плеч. Возможно, он ей нравится. И мне чёрт побери должно быть плевать, ведь нас с ней пока что ничего не связывает. Она даже сбежала из столовой, лишь бы не говорить со мной! Что за девчонка такая! — Джагхед, — голос Тони, прервал мои мысли о Бетти. Боже как они вообще к ней перешли? — готов? — Тони, ты же знаешь, что нельзя девушкам заходить на мужскую территорию. — Знаю. Мне всё равно. Так готов? — Топаз заставила меня улыбнуться. Она довольна мила. — Ага, — я вышел из палаты, и вместе с девушкой пошёл в кинозал. У входа нас проверили по списку, а после пропустили внутрь. В зале сидело пару человек. Из них я только знаю Бетти. Она сидела с какой-то брюнеткой. Они о чём-то болтали. Мы же с Тони сели сзади них. — Знаешь кого-то? — шепотом спросил я у Топаз. Она здесь дольше, чем я. — Девушка с блондинистыми волосами это — Элизабет Купер. Она стерва. Любит устраивать мелкие пакости ради своей выгоды. С ней сидит брюнетка — Вероника Лодж. Милая особа, но если её разозлить, то тебе несдобровать. А видишь ту рыженькую? Она тоже новенькая. Имя её Шерил Блоссом. О ней толком ничего не знаю, лишь то, что любит эта девушка побыть «главной». Парень, что только что зашёл — Марк Миллер. Милый паренёк. Готов всегда помочь. А этот, что трогает свои волосы — Николас Кроут. Он обыкновенный. Любит проводить время за чтением книжек. — Ого, — удивился я, — ты со всеми тут дружишь? — Нет. Ни с кем. — холодно произнесла Тони, но в её голосе промелькнула дрожь. Я хотел у неё спросить почему, но голос Мистера Реджи прервал меня. Ладно. Задам данный вопрос в другой раз. — Какой фильм будете смотреть? — спросил он. На лице не было улыбки, лишь усталость. — Комедию! — крикнул Марк, сидящий рядом с Бетти. — А я за ужастик, — сказала блондиночка. Я же ощутил её ухмылку. — Я тоже за ужасы, — поддержала её Вероника. Она приобняла Бетти, но та ей ничем не ответила. Они дружат или как? — Давайте и вправду ужасы, — добавил я, хотя моим любимым жанром является «исторические эпохи», но не думаю, что у кого-нибудь из присутствующих похожие вкусы. — Значит ужасы, — однотонно произнёс Мистер Реджи, — все за? — Да, — улыбнулся Марк. Ему видно не было обидно, что выбрали не то, что он хотел. С какой-то стороны, мне это показалось очень даже милым. — Значит ужасы. Что за фильм именно вы хотите? — Астрал? — вопросительно произнесла Вероника, осматривая каждого присутствующего. — Давай, — я ей улыбнулся. Она сделала то же самое, оголив свои белые зубы. В конечном итоге, мы наслаждались фильмом, что был довольно-таки тревожным. Девушки иногда вскрикивали от резкой смены кадра, я же хихикал в рукав. Бетти так смешно пищит. Когда начались обыкновенные, не страшные моменты, я почувствовал холодок. В кинозале оказалось не так тепло, как я думал. Хорошо, что я пришёл сюда в футболке с кофтой сверху. Но вот другим ребятам не так повезло… — Мне холодно, — произнесла Бетти. Она была в одном платье, что по моей коже прошлись мурашки, будто бы это я был в такой лёгкой одежде.***
На следующий день у меня было плохое настроение. Мистер Реджи разбудил меня посреди ночи, чтобы я принял лекарства, от которых у меня была бессонница. Мыслей ночью было слишком много. Я смотрел в потолок, понимая, что он давит на меня. Отвернувшись, я чувствовал то же самое. Дискомфорт. Я чувствовал тревогу и удушье. Ощущал недостаток кислорода в моих лёгких. От этого я начал дышать ртом, но воздух, будто не поступал в организм, лишая его частиц жизни. Мне было плохо. Я сел на кровать и попытался успокоиться, но паника охватывала меня с ног до головы. Я не мог пошевелиться. Я закрыл глаза. Пытался представить что-то лёгкое и просторное, но не получалось. Мое тело и разум понимали, что я заперт в четырёх стенах. Будто в коробке. Этой ночью я бы не уснул и остался в паническом состоянии, если бы не мой сосед. Не знаю, что именно разбудило Марка. Возможно я дышал слишком громко или издавал странные звуки в попытке поймать кислород. Но Миллер ничего не стал спрашивать, хотя нет, он спросил: «Ты что, наркотики вкалываешь?», но потом понял, что мне было не до шуток. Парень сразу сел рядом. Он погладил меня по щекам, сказал, что он здесь и всё в порядке. Только я не мог ему ответить. Голос будто пропал, а язык не собирался двигаться. Марк обнял меня и начал шептать, будто в бреду, про море. О том, что оно синие и большое. О том, что оно глубокое и красивое. Начал говорить про ветер. О том, что он прохладный. Не знаю каким образом и почему, но Марк помог мне. Я уснул в его объятиях, а проснулся уже отдельно, у себя в кровати. Миллера не было в комнате. А я проспал завтрак и уже просыпаю фитнес час. Никогда бы не подумал, что Марк, несмотря на мой вчерашний побег, решил бы помочь мне! Чёрт, я благодарен ему как никогда. — Привет, — тихий знакомый шёпот раздался в палате. В дверном проёме стояла блондинка. Это была Бетти. Но будто другая Бетти. Её глаза были обеспокоены, а губы поджаты. Не было той ухмылки и холодного взгляда, — я рада, что ты встал. — Привет, — я тоже шёпотом ей ответил, пытаясь сохранить тишину. — Как ты? — девушка нервно трогала свои руки, — Мне рассказал Марк, что с тобой произошло. — Что он сказал? — О панической атаке. Ты ведь поэтому тут? — она переступала с ноги на ногу. — Да, — я признался, ведь не хотел скрывать очевидного. — Понятно, — она снова поправила свой хвостик, — я еды принесла. Ты проспал завтрак, а врачам здесь будто бы плевать на питание пациентов, — Элизабет достала из карманов своей кофты пакет с печеньем, — извини, что мало, — она виновато улыбнулась, — Мистер Реджи забрал у меня остальное. Еду нельзя выносить за территорию столовой. — Спасибо, — я взял у неё пакет и принялся кушать. Желудок благодарно пробурчал, — почему меня никто не разбудил? — Марк попросил врачей не будить тебя, — она закусила губу, — он сказал им, что не знает сколько времени ты провёл в таком состоянии ночью, так что подумал, что тебе необходимо выспаться. Как бы меня не бесил Миллер за то, что он рассказал об этом Бетти и возможно другим пациентам, я всё же был ему благодарен. — Ах да, спасибо, что прикрыла меня вчера, — я попытался перевести тему от панической атаки в другое русло. Мне было неловко говорить о ней. Я чувствую себя слабым и ничтожным, зная, что эти атаки меня совсем не красят. — В следующий раз не буду прикрывать, — она ухмыльнулась. Та Бетти возвращается, — ты кушай давай, а мне уже пора. Я сказала докторам, что в туалет по маленькому иду, а по времени выходит, что уже давно по большому. Блондинка метнула в меня свой взгляд «львицы» и вышла из комнаты. Мурашки пробежались по телу. Всё же о моей причине пребывания в этой больнице уже знают, как бы мне этого не хотелось. Печально, однако Марк за всё время нашего общения любил потрепать языком. Не удивлюсь, если первое, что спросят люди, так это о моей ночи. Не удивлюсь, если не смогу ответить на этот вопрос. Всегда с трудом на него отвечаю. Кажется, будто панические атаки делают из меня другого человека. Слабого. Но я не такой. Ведь не такой же? Отец всегда говорил, что слабость не показатель плохой ли ты человек, но в нашем обществе всё наоборот. Я заметил, что половине населения планеты совершенно насрать на чужие чувства. Им плевать. Они привыкли, что парни должны быть смелыми, сильными и привлекательными. А что если не все такие? Что если моя смелость исчезает, когда я остаюсь взаперти четырёх стен, а сила падает к нулю до такой степени, что ноги не справляются с моим собственным весом. А куда там до привлекательности в такие моменты. Я выгляжу как сумасшедший. Скорее всего поэтому я и здесь. Поэтому я и лечусь. Но нужно ли мне это лечение? Принесёт ли оно выгоду для меня? Я не знаю. Ох, чёрт, что за бред творится у меня в голове?!