POV Марк Миллер.
Лезвие, что я спрятал между тумбочкой и стеной, было в моих руках. Я сидел на кровати, которая скрипела от каждого движения моего тела, однако мне плевать. Я посмотрел на холодную вещь, которая блестела под лунным светом. Красиво. Мой взгляд упал на ногу. Я поднялся выше к ляжке, где у меня находятся пару синяков самых разных цветов и размеров. Я медленно спустил с себя штаны, оставшись чисто в чёрных трусах. Невольно вздохнул. Я опустошен, в моём сердцe ничегo нет, кромe никчёмной пустоты, что смешана с кровавым чувством вины. Боль с силой сжала мою грудь, как только перед глазами промелькнули картинки с Кристофер. Картинки с телом Кристофер. С телом, что висело на верёвке. Её глаза были закрыты, а вид такой, будто перед своей смертью она несколько часов билась в истерике. И никто, никто не смог её успокоить. Никто не смог ей помочь. Она умерла в ужасном одиночестве. Она убила себя. А я чувствую ужасную вину за то, что нашёл её слишком поздно. Я виноват в том, что не сразу узнал о её намерениях. Виноват в том, что её родители больше никогда не увидят свою дочь, а я свою подругу. Лучшую подругу… Боль пронзила моё тело, как только лезвие медленно провело линию по моей коже. Я невольно зашипел, запрокинув голову назад. Захотелось кричать. Кричать настолько сильно, насколько я могу. Но я лишь зажмурил глаза, нанося второй порез. Я заслужил их. Селф-харм. Я часто сталкиваюсь с ним, и это нихера не смешно. Каждый раз когда мне плохо, словно неосознанно я наношу себе физическую боль. Стараюсь заглушить моральную. Да, очень часто у меня получается избавиться от тяжёлых мыслей, но однако под конец я всегда жалею о совершенном. Многие подростки увлекаются подобной хернёй, дабы показаться модными, но какой вообще придурок сделал это модным?! Селф-харм — это не красиво. Это не тогда, когда твоя вторая половинка, в моём случае парень, целует тебе порезы, говоря о том, как сильно тебя любит. Нет. Это жгучее ощущение от холодного лезвия. Это уродливые шрамы, что останутся на всю жизнь. Это больно обжигающий душ, который вызывает отвращение. И это не прекрасно. Нихера не прекрасно. — Марк? — голос моего соседа, который только что зашёл внутрь нашей палаты, помешал мне сделать третий порез, — Ебать, Марк, не надо, — Джагхед быстрым шагом подошёл ко мне, и с силой вырвал из моих рук лезвие, — Бля-я-я… — он, случайно порезавшись, уронил его на пол. — Осторожнее. Оно очень острое, — моё предупреждение должно было прозвучать раньше, но увы, я просто не успел. Джонс зажмурил глаза и начал трясти рукой. — Это же пиздец больно, — прошипел он. Я лишь пожал плечами, собираясь сказать, что совсем не чувствую боль, когда наношу порезы, однако вслух вырвались иные слова: — Да. — Блять, Марк, — Джагхед начал дуть на ранку, кидая в мою сторону косые взгляды, — тебе надо обработать порезы. — Знаю, — я посмотрел, как капли крови медленно скатываются по коже, оставляя за собой красные следы. — Чувак, я позову врача, — Джонс подошёл к двери, и я вот-вот хотел остановить его, однако передумал. Пусть идёт. Мне плевать. Всего-то удвоят таблетки, — ты не остановишь меня? — его голова выглянула из-за двери, с удивлением смотря на меня. — А зачем? — я горько усмехнулся, заставив соседа ещё сильнее раскрыть рот. — Блять, что вообще с тобой происходит? Где же улыбчивый парень? Куда он делся? — Джагхед закрыл за собой дверь, проходя внутрь палаты. Он сел рядом со мной, и я почувствовал его взгляд у себя на ногах. Смущенно отвожу глаза, пока тот рассматривает мои порезы, словно я экспонат в музее боли. — Со мной? — я нервно вздохнул, — Со мной всё в порядке, — я соврал, ведь мой язык просто не мог сказать о том, что я потерял свою подругу. Чёрт… Я её потерял. Чёрт! Не может быть… — Я не верю, Марк, — Джаг нахмурился, — твои глаза выдают мне информацию о том, что в тебе слишком много боли, ведь так? — Ты серьёзно хочешь об этом поговорить? — шёпотом спросил я, глядя куда-то в стену. Лично мне всё равно. Я никогда не говорил с кем-то о своих проблемах, ведь не считаю это занятие нужным. — Да. Разговоры уведут тебя подальше от мыслей о порезах. — Пхах, — я закатил глаза, вставая с кровати, — уведут. Да нихуя не поможет, можешь даже не стараться, — я подошёл к зеркалу, смотря на своё отражение. Красные глаза, растрёпанная во все стороны причёска и сжатые от гнева кулаки. Выгляжу довольно «весёлым». — Марк, но тебе лучше успокоиться и рассказывать о проблеме, нежели искать выход в виде физической бо… — он не договорил, услышав звонкий звук бьющегося стекла, — Марк! Моя рука была слегка в крови, а зеркало покрылось мелкими трещинами, которые заняли довольно большое пространство. — Чёрт… — вырвалось изо рта моего соседа, когда тот оглянул происходящую перед ним картину, — Это… — он не мог подобрать выражение, что опишет данную ситуацию, только вот и без его слов всё было понятно. Я сумасшедший больной, потерявший по собственной вине подругу, и которому теперь точно добавят пару порций лекарств. — Кристофер повесилась на дальнем чердаке, — я подошёл к своей кровати, а Джагхед с неё встал, уступая мне место, — прости если как-то тебя задел… Спокойной ночи, — он посмотрел на меня с шоком в глазах, только ничего не произнёс. Я же лёг в постель, с головой накрывшись одеялом. Говорить особо не хотелось. Хотелось уснуть. Ведь сон — это единственное состояние, где я не чувствую боли. Я как будто умер, но жив. В целом, как я и хотел бы себя ощущать в такие неприятные моменты. Ведь я не хочу умирать. Я хочу избавиться от боли, страха и одиночества. — Сладких снов… — шёпотом ответил сосед, всё же решив оставить меня в покое. По щекам покатились слёзы, оставляя за собой солёные дорожки. Я тихо шмыгнул, ощущая физическую нарастающую боль в районе сердца. Но всё-таки я уснул. И мне снилась Кристофер. Возможно, это последний раз, когда я её вижу. Ведь со временем, я уверен, её образ сотрётся из моей головы навсегда. И это печально. И это разрывает мне сердце. Утро выдалось тяжёлым. Я еле открыл свои сонные глаза, попутно садясь на край кровати. Рассматривая усталым, ещё не проснувшимся взглядом комнату, я заметил разбитое зеркало. По телу пробежала дрожь. Взгляд прошёлся по палате, останавливаясь на Джагхеде, который лёжа странно смотрел в потолок. — Доброе утро? — я приподнялся с кровати, наблюдая за Джонсом. Тот слегка вздрогнул, услышав мой голос, однако после улыбнулся и помахал рукой. — Как спалось? — его шёпот раздался в комнате. Я же хотел поднять лезвие с пола, но мои руки не нашли его, — Я выбросил лезвие. Прости, — заметив мои действия, Джаг с сожалением взглянул мне в глаза. — А… — я прикусил губу, не понимая где найду новое, — Ничего страшного… — Ты в порядке? — его голос дрогнул, и Джагхед серьёзно посмотрел на меня. Я лишь кивнул, потому что язык словно не выворачивался на очередное враньё. А правду знать ему и не обязательно. Не хочу, чтобы мои проблемы были его проблемами. Не хочу доставлять дискомфорт. — Завтрак скоро, — Джаг подошёл к шкафу, доставая новую одежду для нового дня. Я же не мог отвести взгляд от зеркала. Вот же мне влетит. Сильно-сильно влетит.***
Когда я ковырял кашу, сидя в столовой рядом с Джагхедом и Вероникой (Бетти зачем-то снова пошла встретиться с Мистером Чаком), к нам неожиданно подсела Тони. Мы хоть и общались, но тем не менее, девушка всегда предпочитала сидеть одна или с кем-то из друзей (которых у неё, увы, нет). Но почему она сегодня уселась за наш столик, я понять никак не могу. — Утречка? — постаралась поздороваться с ней Вероника, прикусив губу от волнения. Ложка в её руках неприятно заскрипела по тарелке. — Ага, — Тони закатила глаза, но поймав на себе дружелюбный взгляд Джагхеда, отправила ему такую же улыбку. Они видно хорошо поладили. Что ж, её поведение становится всё неожиданнее, да интереснее. — Где Бетти? — всё-таки после пяти минут молчания, которое действовало мне на нервы, поинтересовался Джагхед. Я сначала не понял, зачем он спрашивает, ведь блондинка сама сказала нам о том, что её позвал врач, но всё же понял, что Джонса рядом не было. Соответственно эти слова услышали лишь я, да Вероника. — Ой, пошла к своему любимому, — наигранно ответила брюнетка, набрав в ложку каши, но после опустив её обратно в тарелку. Она снова не ест. — Чак? — закатил глаза Джагхед, наблюдая за тем, чтобы его слова не услышали остальные врачи. К счастью, поблизости их не было. — А кто же ещё, — Вероника грустно усмехнулась, — я конечно понимаю, что вкус на парней у неё такой себе, но блин не на врача же… — Я думал, ты была рада за неё, когда узнала о её свидании, — прошептал я, будто бы мои слова означают что-то незаконное. — Была, до тех пор пока Элизабет не оставила меня одну в столовой. Я ей вообще-то половину своей порции перекидывала. А теперь что? Ох, я не думаю, что мой желудок выдержит всю кашу. Уж точно блевану… — она со страданием простонала, слегка отодвинув тарелку с едой от себя подальше. — Ты можешь перекинуть мне, — пожал плечами Джонс, двигая свою тарелку ближе к девушке, — я люблю поесть, так что не откажусь от вкусной каши. — Правда? — Лодж словно загорелась от радости. В её взгляде читалась искренняя благодарность, и Джонс улыбнулся, будто бы только что спас её от страшного дракона. Хотя для Вероники всё так и есть. Джагхед оказался её героем на сегодняшний завтрак. — Но обязательно съешь другую часть, — проговорил парень, — твой организм должен питаться. Она весело кивнула и осторожно переложила половину своей еды, а после снова поблагодарила парня. Тот же, по-моему, был рад больше неё. Уж не знал, что у моего соседа такой аппетит. — Слушайте, — резко подала свой голос Топаз. Она выглядела встревоженной, и может быть даже напуганной. Все одновременно посмотрели на неё в ожидании вопроса. Девушка оглянулась по сторонам, проверяя на наличие лишних ушей, а после тихо спросила, — вы не знаете где Кристофер? Блять… Ну почему из всех возможных вопросов, она задала именно этот? Почему я снова вспоминаю её труп? Почему я снова ощущаю, с какой силой сжимается моё сердце. Больно. Невыносимо больно. Я сильно прикусил губу, пока не ощутил противный вкус крови во рту и то, как Джаг взял меня за руку под столом. Я посмотрел на него, пока другие пожимали плечами, не зная, где же Крис. Джагхед с переживанием и заботой погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони, а после взглянул на ребят. Я уже чувствовал как слёзы наворачиваются на глаза, но всё-таки выдавил из себя слова: — Кристофер повесилась. Я и Элизабет нашли её на дальнем чердаке… Она была мертвой, — тишина. Отвратительная тишина, которая убивает меня изнутри. Она поглощает меня, заставляя чувствовать страдание, боль и отчаяние. Как же я устал наносить себе раны. Чёртовы шрамы, что всю жизнь будут напоминать мне о тёмных днях. — Я так и знала, — фыркнула Топаз, закатив глаза. Все разом взглянули на неё, не понимая смысл её слов. Знала что? — Что ты имеешь в виду? — спросил Джагхед, отпустив мою руку под столом. Он нахмурился, и его тёмно-зелёные глаза значительно потемнели. — Я не могу сейчас вам сказать это, — Тони сделала глоток свежего сока, — но в свободное время встретимся в женской общей ванной комнате. Там я всё объясню. — Почему не сейчас? — без всяких мыслей, я задал вопрос, — Зачем ждать? И почему, чёрт возьми, именно это место? — Затем, чтобы информацию, которую скажу я вам, никто лишний не услышал. А в туалетах нет камер наблюдения, так что врачи тоже не узнают то, что знаем мы, — строгим голосом объяснила Тони. — Почему женский? — я не хотел с ней спорить, но мой язык задал вопросы без моего разрешения. Всё произошло на эмоциях, и я не могу винить себя за это. Ведь вся эта ситуация негативно действует на меня. Я просто устал, и хочу спать. Потому что только во сне я перестаю чувствовать эту боль. — Потому что я так решила, — ответила Тони, встав из-за стола. Она скушала кашу, и уже собиралась уходить, но остановилась, снова обернувшись на нас, — если вы не придете, то считайте, что вы плюнули на её могилу. После этих слов девушка растворилась в толпе, а мы продолжали завтрак в тишине.***
Когда я зашёл в женский туалет, я боялся увидеть что-то такое, что потом будет мне снится в самых тёмных кошмарах. Однако в комнате не было ничего страшного. Тони, Вероника, Джагхед и Шерил о чём-то разговаривали, но как только я вошёл, то всё внимание переключилось на меня. — Шерил? — я не ожидал увидеть новенькую в нашей, так сказать, компании. Я больше надеялся увидеть Купер, но её, увы, не было. — Я её позвала, — ответила за девушку Лодж, — я ещё и Элизабет звала, но она наотрез отказывается идти на встречу. — Небось из-за моего имени, — закатила глаза Тони, что вероятно привыкла к страху ребят перед ней. — Да брось ты, — усмехнулся Джаг, — уверен, что эта зануда предпочла разговор с Чаком-мудаком, а не с нами, — он нервно скрипнул зубами, произнося имя врача, но в целом, старался выглядеть весело. Только его маску я отличить смог. — Во-во! — закивала Вероника, — Я так же подумала. — Типичная любовь, — произнёс я, подходя к ребятам ближе. Я надеялся, что мои слова останутся последними в этой теме, но нет. — Ой, да что ты говоришь! — закатил глаза Джагхед, — Тут и любовью не пахнет. Я ощущаю только вонючий, мерзкий запах какой-то подставы. — Думаешь врачи не умеют любить? — спросила Топаз, которой, видимо, тоже понравилось говорить о всяком, кроме нужной темы. Ах, ну почему они так затягивают эту встречу. Я сейчас лопну от нетерпения узнать правду о Крис. — Думаю, Чак-мудак не умеет любить. — Давайте не будем спорить, — вмешалась святая Шерил. Спасибо ей большое! — мы вообще-то не сплетничать о Элизабет пришли, — Да-да-да! Наконец-то кто-то, кроме меня, это заметил, — Тони, что ты хотела нам рассказать? — Тебе рассказывать я ничего не хотела, — Я закатил глаза, а она противно фыркнула, показывая всем своим видом то, что не рада видеть Блоссом. Но последней было наплевать. Она даже вроде бы не сделала шаг назад, как делали это те новенькие, которые каким-то образом связывались с Тони. — Отвали уже от меня. Я вообще тебя не понимаю. То ты злая, словно собака, что вырвалась из клетки, то ты блин спокойная, что так и хочется начать нормально общаться с тобой, — проговорила Шерил, — но нет! Ты всё время всё портишь, — её нервы тоже были на пределе, и мне даже стало её жаль. Ведь, чёрт возьми, перечить Топаз опасно для жизни! — Закройся, истеричка, — промычала девушка, — или ты хочешь, чтобы я тебе кулак в рот засунула? — Ой, а ты хочешь, чтобы тебе дозу лекарств увеличили? — рыжая нервно хмыкнула, и мне показалось, что это какой-то батл. И даже если так, то я болею за Шерил. — Ребята, — я подал свой голос, потому что незаметно защитить новенькую от гнева Тони хотелось очень, — давайте ближе к делу? Я боюсь, что если мы продолжим здесь стоять, то вскоре кто-то зайдет сюда, и мне с Джонсом мало не покажется. По правилам, парням запрещено заходить в женские помещения. — Не ной, — закатила глаза Тони, — никто не сунет сюда свой нос. Я каждой девчонке сказала, что зубы оторву, если она помешает мне принимать душ. — Вот как, — кивнула Вероника, — умный ход. — Не льсти этой суке, — прошептала Шерил, но все всё равно услышали её слова. — Захлопнись, — прошипела Топаз, уже собираясь сказать что-то, но её перебил громкий бас Джага. — Тони, ближе, чёрт, к делу! — Джонсу, впрочем как и всем, надоело слушать нудные ссоры между девушками, так что он попытался хоть как-то переключить тему. И да, ему это удалось. Наконец-то! — Вчера ближе к ночи я хотела пойти на крышу, — начала свой рассказ девушка. Все замолчали, сразу же начав внимательно ловить слова Тони, — я так делаю иногда, и всё обычно заканчивается хорошо. Я научилась открывать двери с помощью скрепки, так что тут нет проблем… Проблемы начались вчера. Я не думала, что кто-то поймает меня. И в целом, никто меня и не поймал. Зато я поймала кое-кого. Мистер Чак с Мистером Реджи уносили труп с чердака. Они не заметили меня, однако я прекрасно видела лицо Кристофер. И также я прекрасно слышала их разговор. — Они знают причину того, почему она это сделала? — перебил я. Сердце бешено застучало, и я ощутил прилив слёз. — Возможно знают. Но они хотят это скрыть. Чак сказал, что в отчёте о ней напишет о том, что она сбежала, — на лице у Топаз не было ни единой эмоции, зато другие значительно побледнели. — Сбежала? — переспросила Вероника, — Зачем? — Видимо кто-то из них имел какое-то давление на Крис, — предположил я, — поэтому она и… Сделала это. Теперь они скрывают это, ведь, блять, какого хуя она вообще была запертой на чердаке. — Именно, — Тони хлопнула меня по плечу, и я чутка вздрогнул от неожиданности, — Это больше, чем странно! — А ты уверена, что всё правильно поняла? — спросила Шерил, словно не веря словам девушки, — Уверена, что они соврут в отчёте? Может ты была сонной и тебе всё это послышалось. — Это мы можем проверить прямо сейчас, — Топаз кивнула, — пойдём на чердак, найдём отчёт о Кристофер. — Это опасно, — выдала Вероника, сглотнув слюну. — Знаю. Вот только мне плевать, и я всё равно узнаю правду, — прошептала Топаз. Я сразу же согласился с ней, ведь слова девушки, будто бы что-то включили во мне. — Так уж и быть, — Ронни закатила глаза, — я тоже с вами. Остальные просто пожали плечами, и следом вышли за Топаз. У нас не так много времени, да и вообще вся эта затея плохо продумана. У нас даже ключей нет от чердака, зато есть волшебная скрепка Тони. Надеюсь девушка действительно мастер своего дела, иначе терять время и надежду не хочет никто. Мы проскочили по коридорам ближе к лестнице. Все шли молча, думая о своём. Лично я волновался, и мысленно пытался успокоить себя. Всё же идти на место, где вчера я нашёл свою подругу — страшно. Очень страшно. Я закрываю глаза, стараясь дышать ровнее. Кулак медленно, но сильно сжимается, давя ногтями на кожу. Возможно, даже оставляя следы. Моё сердце начинает стучать быстрее, и я понимаю, что не могу идти дальше. Останавливаюсь посреди лестницы. Сзади меня шла Вероника, и она, случайно ударившись об меня, воскликнула: — Марк, чёрт, иди быстрее. Но после брюнетка поняла, что я не просто так остановился. Она даже напряглась, осторожно взяв меня за руку. — Ты в порядке? — на этот раз её голос звучал нежнее. — Не думаю, — честно ответил я, привлекая внимания других ребят. Они оглянулись, а на их лицах была тревога. — Мы можем пойти сами, пока ты постоишь на шухере, — предложила Шерил, пожав плечами. Она не особо волновалась за меня, но и такой момент заботы приятно отдавался в сердце. Становилось лучше. — Я могу постоять с тобой, — сразу же сказал Джаг, подойдя ко мне ближе. Он положил свою ладонь мне на плечо, и с пониманием посмотрел на меня. Я улыбнулся, чувствуя его поддержку. Их поддержку. А это так важно для меня. Не знаю, почему, но именно такие действия исцеляют меня. Они внушают уверенность, и забирают страхи. Доставляют тепло и уют. — Принести воды? — голос Вероники дрожал, — Чёрт, твоя ладонь! — она мигом закрыла себе рот рукой, боясь, что привлекла ко мне лишнее внимание. Я аккуратно разжал кулак, видя на коже капли крови, которые не спеша скатывались вниз. — Блять, — прошипел Джонс, увидев то, что я сделал. Стало стыдно, и мои щёки запылали огнём. Мне всегда стыдно, когда люди узнают о том, что я делаю с собой. Но я никогда не могу остановиться вовремя. Мои друзья, и в том числе Кристи, всё время помогали мне справиться с этим. Кристофер часами говорила со мной о моих проблемах, и о чёрт, как же мне становилось легче от её нежного голоса и мягких рук. Я любил, когда она вела своим пальцем по моей щеке, собирая родинки в созвездия. Я закрывал глаза, ощущая себя уютно рядом с ней. Даже тогда, когда мы оба молчали, смотря куда-то в стенку, я чувствовал спокойствие, которое так и шло от неё. Она была рядом всегда, и несмотря ни на что. Она была рядом и в радость, и в печаль. Чёрт, ну почему мне так не хватает её обычной улыбки, обычного присутствия. Чёртовы врачи! Уверен, это они виноваты в её смерти! Они… Ненавижу эту больницу. — Я в порядке, — выдавил я из себя, — пойдёмте прочтём то, что написали эти врачи. И мы пошли. Зайдя туда, куда нужно, Шерил быстро откопала документ Кристи. Все разом, подойдя к ней, начали читать содержимое. И наши рты открывались всё шире, а глаза распахнулись в ужасе. Они по-настоящему указали неверные данные. — Плохо дело, — мой шёпот был еле слышен. Я закусил губу от волнения, что нарастало с новой скоростью. — А ведь врачи могли написать такое не только в отчёте о Кристофер, — тихий голос Вероники раздался следом. — Сколько ещё людей убили себя? — Джаг задал вопрос в пустоту. — И сколько ещё людей убьют себя… — Шерил, которая и была менее заинтересована, также рассматривала находку. Её голос вздрогнул, а я ощутил дикое напряжение от ситуации. — Они заперли её на чердаке… — это не было вопросом, это был факт, — Но зачем? — Тони тяжело вздохнула. Мы получили слишком много пугающей информации. И я чувствую, как в венах стынет кровь. Голова начинает гудеть, а в ушах раздаётся звон. — Мне страшно, — прошептала Ронни, сглотнув слюну, — простите, но это пиздец. Я больше не могу в этом участвовать. И все с ней согласились. Все, кроме меня.***
Я был зол, ведь просто не мог поверить своим ушам о том, что ребята считают это бессмысленной тратой времени. Мне больно осознавать, что эта проблема лишь на моих плечах, и никто из так называемых друзей даже не думает о том, чтобы помочь мне донести этот груз. Разобраться в нём. Чёрт. Обида поглощает моё тело и разум, и закрыв глаза, мне чудится образ моей мёртвой подруги. Я понимаю, что не смогу оставить всё как есть. Я обязан узнать причину её смерти. Причину её боли, страданий и слёз. Нет, я не оставлю её самоубийство, как обычное дело. Я не смог помочь ей, когда она была жива, так почему же мне не помочь ей сейчас. Пусть я и сделаю это слишком поздно. Но я хотя бы сделаю это. Я сделаю это ради неё. Ради моей Кристофер. Я сидел на своей кровати. За окном уже давно стемнело, и скоро я совершу свой план. Да, я всё ещё пытаюсь что-то изменить. Я хочу пойти на второй этаж, чтобы зайти в комнату с компьютером, где хранятся все видео с камер наблюдения. Я считаю, что надо посмотреть записи, дабы узнать, кто и зачем закрыл Крис на чердаке. И нужно сделать это, как можно быстрее! А то мало ли что, вдруг Чак или Реджи решат удалить записи. Да… Это будет трудно, одному среди ночи пройти в нужное место, ведь остальная часть компании просто отказались от всего этого, так как бояться быть на месте девушки. Но я не сдамся. Не сейчас! Джагхед смотрит на меня, словно понимает, о чём я думаю. Его взгляд сосредоточен и даже слегка встревожен. Он держит руки в замке, сидя напротив меня. Комната медленно покрывается холодным, лунным светом, что виден из маленького окна. Я вдыхаю аромат тихой ночи, которая таит в себе самые страшные тайны, самые откровенные разговоры и самые страстные поцелуи. Джонс молчит, будто бы ждёт моих действий. Но я бездействую, словно прикован к кровати. Сижу, размышляя о подруге, о плане, о дружбе. Я ведь так боюсь идти один по мрачным коридорам больницы. Искать то, чего не знаю. Но страх за то, что смерть Крис будет обычным суицидом страшит меня больше. Я обязан знать правду. Любую правду. Встаю с кровати, и замечаю как моё же движением, будто бы эхом повторяет Джаг. Он серьёзен не на шутку, и я даже пугаюсь его тёмного взгляда. — Я справлюсь один, — моментально произношу я, понимая, что Джонс делает это через себя. Он ведь ранее дал знать, что идея отстойная и глупая. Что лучше забить. Я не виню его в выборе. Я виню себя в том, что медлю с планом, отвлекаясь на лишние звуки и действия. — Я знаю, Марк. Ты справишься один, — шепчет Джагхед, без доли сомнений в своих словах, — но я всё равно пойду с тобой. — Не надо делать того, чего не хочешь. Тем более из-за жалости, — голос предательски покрывается дрожью. Джаг замечает это, но реагировать почему-то не собирается. — Жалости тут вовсе и не было, — говорит парень, не переводя свои глаза с моего тела, — просто, если ты хочешь узнать правду, то я помогу тебе. — Зачем? Почему ты передумал? — коридоры вероятно пустые, так как я не слышу ничего, кроме настойчивого голоса своего соседа. — Потому что друзей в беде не бросают. Потому что… — он закусывает губу, словно пряча в себе что-то страшное. Что-то, что вот-вот не вырвалось наружу. Джаг молчит, явно подбирая слова. Я же слушаю тишину в ожидании продолжения его речи. Не тороплю, и в итоге он, глубоко вздохнув, выпускает из себя секрет, что старался похоронить, — Я испугался, что подведу тебя и остальных. Как в тот раз, когда моя чёртова паника дала о себе знать, и я, словно идиот, выбежал из палаты девочек, — он плюётся последним предложением, тяжело дыша от… Эмоций? — Прости меня. Я подумал, что без меня лучше, что я подведу и не выдержку давления. Сорвусь. Сбегу… Расплачусь. Я испугался того, что стану проблемой в твоей миссии. Но я так хочу помочь тебе. Ведь ты заслуживаешь этого. Заслуживаешь больше, чем кто-либо другой. Ты всегда всем помогал, и я хочу помочь тебе. Я молчу, перерабатывая информацию в голове. И Джонс вдруг произносит: — Я слабак, так всегда говорил мне отец. Кажется, он прав. Прости, что подвожу даже, чёрт возьми, сейчас. — Бояться чего-то не признак слабости, — говорю я спустя доли секунды, — это признак того, что ты жив. А вот взглянуть и побороть свой страх, это уже признак настоящего мужества, Джонс. — Я ещё ничего не сделал, чтобы быть мужественным. — Ты рассказал мне о своих мыслях, и через силу заставляешь себя помочь мне. Это уже многое. Он скромно улыбается. И я, не выдержав, крепко обнимаю его. — Спасибо, — произносит Джагхед. — Спасибо, — отвечаю я, вдыхая аромат его чёрных волос. Приятно. Спустя некоторое время мы вышли в коридор больницы. Двери палат закрывают на ключ, но повозившись с замком добрые десять минут, Джаг всё-таки смог выпустить нас. Темнота пустых коридоров заставляет покрыться тело мурашками, и мы переглянувшись взялись за руки, чтобы снизить уровень страха и тревоги в нашей крови. Медленно ступая по кафелю, мы подходим к лестнице. Пару ступенек и ещё несколько шагов между нами и той самой комнатой. Лишь бы не попасться. Лишь бы только не попасться. — Стой, — когда мы оказались посреди лестницы, Джаг резко затормозил. Я вздрогнул, сразу же продумывая все оправдания к тому, почему же мы, взявшись за руки, среди тёмной ночи поднимаемся наверх, — я слышу шаги. Я прикусываю губу, задерживая дыхание, и тоже начинаю слышать медленные шаги в нашу сторону. Сердце уже бешено стучит, и я тихо скулю от безвыходности. Деваться некуда. Мы замираем, будто бы статуи, забытые кем-то на лестничной площадке. Ожидание самого худшего убивает меня изнутри. Я закрываю глаза, крепко сжимая руку Джагхеда. Тот тоже напуган, и его пальцы переплетаются с моими. Шаги всё ближе и ближе. Я начинаю зачем-то считать до неизбежного. Пять. Сердце, словно ломает мне рёбра, больно стучит от адреналина. Четыре. Наши ладони потеют, но мы даже не думаем, разорвать нашу связь. Три. Ком подступает к горлу, и я хочу закашлять, но терплю, лишь бы не издать лишние звуки. Два. Мы всё ещё стоим с закрытыми от страха глазами, но и без зрения можно сказать, что источник шагов уже близко. Один. — Вы ещё поебитесь, — негромкий шёпот слышится в стороне, и мы одновременно переводим наши взгляды на источник шума, быстро отпуская руки. — Тони? — Джонс удивлённо смотрит на девушку, чьё лицо можно разглядеть из-за света луны. — Она тут не одна вообще-то, — улыбается Вероника, выходя из-за спины Топаз. Она машет рукой, дружелюбно рассматривая наши перепуганные лица. Шерил, которая тоже почему-то здесь, закатывает глаза, но всё-таки не сдерживает улыбки. — Что? Зачем вы тут? — я несколько раз моргаю, не понимая происходящее. Хотя в глубине души мой маленький внутренний Маркуша кричит: «Я знал! Знал, что они не бросят меня!». — Такая же причина, как у тебя, — отвечает Тони. — Мы решили, что бросать тебя на произвол судьбы совсем одного, не есть верный вариант, — улыбается Лодж, — поэтому пришли сюда, в надежде найти тебя. — Мы ещё этого хотели с собой позвать, — Блоссом кивает в сторону Джага, — но его хрен отыщешь. Слава всему живому, у него мозги работают, и он тоже решил тебя не бросать. — Чёрт. Это так… — я не знаю, что и сказать. Внутри всё вновь расцветает, и я просто хочу кричать от счастья. Они пришли! Они правда пришли! Они со мной. Они рядом, потому что им не всё равно. Им не плевать на Крис, на меня и мои чувства. Я… Я всегда делал людям добро, но никогда не ждал его обратно. И вот всё же я получил его. Я получил поддержку, и моя душа ликует в красивом танце. — Мило? — говорит Вероника. — Неожиданно? — спрашивает Тони. — Радует тебя? — предполагает Шерил. — Всё сразу, — улыбаюсь я. Всё сразу… — Слушайте, — Джагхед переключает внимание на себя, — кажется мы всё же тут не одни, — он затихает, однако медленно поднимается по лестнице. Мы, уловив его серьёзность, идём следом. Я замечаю, как Шерил спотыкается, но её ловко хватает за руку впереди стоящая Топаз. — Отвали, — шепчет Блоссом, — не хочу вновь нахвататься от тебя синяков. — Дура, спасибо бы сказала, — фыркает Топаз, но очень осторожно отпускает девушку из своей хватки. — Мечтай, — закатила глаза рыжая, делая пару шагов вперёд, подальше от Топаз. — Закройте рты, — фыркает Джагхед, — лучше гляньте на это… Мы все подходим к парню ближе. Становимся рядом с ним, выглядывая так же, как и он, из-за угла. Впереди у стены стоят Реджи и Чак. Их лица видны не особо хорошо, но по белым халатам и голосам различить их можно. — Думаешь, Марк и Элизабет промолчат про труп? — задаёт вопрос Реджи. — Думаю, что если у них не будет доказательств, то никто им не поверит. Они и так психически больные, — ухмыляясь отвечает Чак, будто бы Элизабет никто для него. Будто бы все их посиделки вместе какой-то обман. — Поэтому ты удалил записи с камер наблюдения? — Именно. — Мда… — мужчина тихо вздыхает. Создается ощущение, как будто бы Реджи не нравится что-то такое, что нравится его коллеге, — А может тебе всё же стоит перестать делать то, что ты делал? — его голос намного дрожит, давая нам понять, что тема разговора неприятна никому. — А может тебе стоит перестать лезть ни в своё дело? — грубо отвечает Чак, — Элизабет у меня на крючке, а про Крис никто и не узнает. Всё будет хорошо, как было всегда. — Почему они говорят о Бетти… — прошептал Джагхед, видно, кипя от какой-то неизвестной ему ненависти. — Понятия не имею, — шепчу я ему в ответ, — но если Элизабет у него «на крючке», то дела плохи… Нужно её спасти. — Иначе… — все замолчали, переглянувшись, понимая и без всяких слов о том, что может произойти с девушкой. Чёрт… Если я не смог уберечь Кристи, то хотя бы постараюсь сделать это с Элизабет. Очень надеюсь, что ещё не поздно помочь ей. Что ещё не поздно понять, что вообще происходит в этой чёртовой больнице!