Жнец

      Утром Яги проводил Шоту на вокзал и посадил на поезд. Весна нарядила деревья сакуры в свадебные одежды. Порывы ветра, срывая нежно-розовые листочки, рассыпали их подобно снегу вокруг. Яги стоял на перроне и молча смотрел вдаль. Всего неделя. Но какой долгой она будет для них обоих.       Прошедшая ночь едва-ли утолила их тоску друг по другу. Шота осторожничал. Белая полоса бинтов, поперёк тела Яги, была как жёлтая полицейская лента. Обычно несдержанный в своих порывах, безжалостный и нежный Шота, ограничил себя поцелуями. Не пропустив, правда, ни одного сантиметра на теле Яги. Когда его возлюбленный выгнулся в экстазе, тихо шепча его имя, сбивчиво дыша, Шота, даже не прикасаясь к себе, достиг пика, и обняв мужчину, лежал расслабленно рядом.       А затем, по рваному дыханию, Яги поня, что тот плачет. Шота, поднявшись на руках, навис над ним глядя в глаза. Его слезы падали на лицо любимого, скатываясь по щекам. Он услышал сдавленное:       — Я не хочу никуда ехать…Яги! Не хочу! Не хочу делать из парня оружие для спасения мира. Нельзя просто так получить универсального солдата. Я больше всего на свете не желаю знать КАК это сделать! Мы для духов просто со-су-ды! —  Отчеканил он слово по слогам.       — Ты можешь меня ненавидеть, но я рад что ты сейчас, не герой, а Яги-преподаватель. Не долбанный символ мира! Всемогущий! Ненавижу это слово. Когда ты попал в чёртову переделку, не знаю как не сошёл с ума. Но ты - единственный, кто позволяет мне оставаться человеком Яги. Я люблю тебя. И это чувство не даёт мне превратиться в сухой, черствый, безэмоциональный кусок дерьма! 20 процентов! Всего 20 процентов носителей могут оставаться людьми, если полюбят. Сила, которую получает сосуд, делает его чуждым всему человеческому. Только малая часть не хочет быть такими, а остальным, видимо, нравится ни от кого не зависеть и уподобиться духу. Они холодные, не жестоки, нет. Они оружие, инструменты для общества. На сторону зла им не даст перейти дух, но быть с ними рядом-пытка. Я могу гасить волны силы, исходящие от меня, только благодаря тебе. Иначе давно бы стал невыносимым, одиноким снобом, единственная цель у которого пройти цикл жизни.       Яги молча слушает. Он впервые видит Шоту таким: ранимым, открытым и злым. Он слушает сбивчивые речи, а потом прижимает Шоту к себе. Его ладони стирают соленые капли, губы мягко целуют волосы. Потом он тихо отвечает:       — В той схватке Шота, я умер. В больнице наступила клиническая смерть. Я видел, как врачи боролись за мою жизнь. Ударами тока, пытаясь запустить сердце, но оно не билось. Врачи опустили руки и констатировали смерть. Я очнулся через десять минут, после того, как врачи записали меня в покойники. Это не чудо Шота, это был мой выбор.       Шота шокировано смотрит на Яги не в силах сказать ни слова, а тот продолжает:       — Это огромное искушение. Там хорошо, я не испытывал боли и мне было так спокойно, словами не передать, но я не смог перейти черту, потому что вспомнил тебя. И поверь, я знал какая пытка меня ждёт когда я вернусь в своё покалеченное тело. Я знал и вернулся.       Яги молчит, а потом заканчивает:       — Я вернулся только ради тебя Шота. Только ради тебя… Среди огромной толпы обожателей, ты - единственный, кто видел во мне человека. Не героя, а бывшего одноклассника с кучей недостатков. Как можно тебя ненавидеть? Я тоже люблю тебя, Шота. Очень сильно люблю.       Шоту опять трясёт от рыданий и Яги, со вздохом, говорит, что в таком небольшом теле не должно быть столько сырости. Когда, наконец, он успокоиться и уснет, Яги услышит тихий свист ветра и шипящий голос:       — До гробовой доски с-с-с-мертный, не смей оставлять мой сосуд. Не с-с-с-смей… Аргест не простит тебя.       Яги впервые слышит духа Шоты. Он ни разу не обращался к Яги. Никогда. До сегодняшней ночи. Он поёжился. Страха не было, но на секунду Яги ощутил чудовищную силу дракона. И понял на своей шкуре, что имел в виду Шота, говоря что тот его сдерживает. Он кивает головой, не говоря ни слова, вглядываясь в сумрак комнаты. А его руки крепко прижимают спящего Шоту. Он не даст ему нести бремя в одиночку. Ни за что.       На вокзале Яги не отрываясь смотрит на Шоту. В белой рубашке, светлых брюках и легкой бежевой куртке, он выглядит таким красивым. Но на его лице нет и тени улыбки. Яги вздыхает и подойдя, обнимает. Он так и стоит, держа Шоту в кольце своих рук, пока с тихим шипением поезд подъезжает к перрону. Он нехотя размыкает руки, целует и обещая забрать его из храма, смотрит на удаляющуюся фигуру. Подождав отправления поезда, он разворачивается и уходит. Неделя, всего лишь семь дней. Всего лишь… Яги исчерпал свой лимит героя. А Шота будет нести свою ношу до самой смерти.       Шота, зайдя в вагон, садится в мягкое кресло. Вещей с собой у него нет, только билет, документы и деньги. Он будет на месте вечером, а там, долгая дорога пешком. Храм находился далеко в горах.       Айзава второй раз будет проходить аудиенцию. Процесс долгий и выматывающий. Зная что предстоит, он устраивается поудобней и засыпает. Ему еще предстоит долгая прогулка в горах.