***
На следующий день они как обычно обедали вместе. Спок освободился из лаборатории немного раньше и взял порцию не только на себя, но и на Джима, чем вызвал у него целый букет противоречивых эмоций при виде лишнего подноса на их маленьком столике: Спок сегодня обедает с кем-то другим?.. Этот придурок еще и диету соблюдает? Ха!.. А, так это что, для меня?.. Глубоко тронутый, Джим плавно сполз на стул. — Как дела? — спросил он, возможно, излишне сладко. — Удовлетворительно, благодарю, капитан, — ответил Спок, откладывая на край стола свой ПАДД. — Будьте, пожалуйста, осторожны, ваш чай горячий. Джим с опаской обернул пальцы вокруг прохладной кружки, стоящей рядом, и поднес ее к губам, сопровождаемый внимательным темным взглядом. Чай действительно был практически горячим. Джим улыбнулся так, что почти лопались щеки. — Ненагревающаяся кружка, значит? — Ненагревающаяся, — подтвердил Спок отчетливо, почти по слогам, с улыбкой в глазах. На несколько минут они замолчали и принялись за еду, но вскоре Джим не выдержал и, вызывающе глядя на Спока, откинулся на спинку стула. — И что я теперь должен тебе? — поинтересовался он, складывая руки на груди. Спок замер с приборами в руках и удивленно уставился на него. — Вы мне должны? — Джим так и не понял, спрашивает Спок серьезно или просто дурачит его. — Ну, вознаграждение. Я обещал вознаграждение тому, кто сделает это. Чего ты хочешь? Спок отложил приборы, аристократично вытер салфеткой уголки губ и задумчиво передернул бровями. То ли время тянул, то ли правда размышлял. — Если вы не установили никакого общего приза, я, пожалуй, отдаю вам право выбора, — сказал он наконец. — Знаешь, было бы проще всего скинуть тебе на счет тысячу кредитов в качестве премиальных, — задумчиво протянул Джим, — но, так и быть, я придумаю что-нибудь поинтересней. Дай мне пару недель. Спок кивнул и вернулся к еде.***
Выговорившись на совещании, Джим сбросил психологический груз с плеч и почти заразился равнодушным спокойствием своих офицеров. Они тогда как раз сдали Звездной базе дипломатов, которых всячески развлекали в последние недели, и благополучно врубили Варп. Смены стали на порядок скучней, зато у Джима появилась тьма свободного времени по вечерам. Какие-то вечера он все еще проводил в компании Спока за шахматами или за общей работой. Иногда встречался с Боунзом, стараясь окончательно не предавать добрую традицию закидываться стаканчиком чего-нибудь крепкого, сидя под барной стойкой в пустой кают-компании, привалившись плечом к плечу друга. Но чаще всего после того, как посменные отчеты были дописаны и сданы, Джим, оставшись в одиночестве, шел на тренировку, а потом читал какую-нибудь свежую научную статью и благополучно засыпал к полуночи с ПАДДом в руках. На то, чтобы как-то разнообразить свою рутину, сил хватало далеко не всегда. В один из таких вечеров Джим набрался смелости позвонить в Адмиралтейство, отвечая на отправленное ими письмо. Остроты моменту добавлял тот факт, что перед монитором он сидел без штанов и к концу разговора облился холодным потом, каждую секунду ожидая, что адмиралу вдруг взбрендит проверить его на ношение спецодежды. Звонил Джим, кстати, чтобы узнать, так ли необходимо участие Энтерпрайз в том гуманитарном мероприятии и можно ли как-нибудь сократить время пребывания гостей на ее борту. Адмирал в ответ на это только покачал головой и сказал, что федеральный план надо выполнять в обязательном порядке и не его вина, что именно Энтерпрайз попала под удар в этом году. Он в принципе был удивлен, что капитан Кирк настроен против столь увлекательного события в жизни его корабля. Джим, конечно, попытался сказать, что они в первую очередь ученые, а потом уже дипломаты и общественные деятели, но тут адмирал применил свой ключевой аргумент. — Через двадцать лет, дорогой друг, — сказал он, — вы встретитесь с коммандером Споком, пересмотрите эти записи и будете умиляться, вспоминая давно убежавшие годы. Идея посмотреть кино вместе со Споком несомненно была притягательной, да и адмирал посчитал тему исчерпанной и поспешил отключиться. А Джим сказал себе: «Я сделал все что мог», — почесал голую ногу и отправился спать. Земное время и космическое все-таки никак не хотели сходиться в часовых поясах… И вот десять дней спустя Джим нашел себя лежащим посреди постели за чтением той самой астрофизической статьи, над которой недавно так зависал Скотти. Согласно принципу действия, писал автор статьи, Варп-двигатель создает пузырь, многократно сжимающий пространство впереди космического корабля. При этом перед ним накапливаются сверхэнергетические частицы и Гамма-излучение, способные производить разрушения невероятной силы. Именно из-за этого в результате первого Варп-перемещения в истории человечества был сброшен со своей орбиты несчастный Плутон — именно так вулканцы узнали о достижении землянами межзвездных перемещений. Лучшее из найденных учёными решений этой проблемы оставалось актуальным до сих пор: на корпусе корабля устанавливали специальные приборы, выбивающие Гамма-частицы наружу из пузыря. А автор статьи описывал кардинально новый способ преобразования энергии: он предлагал использовать её в качестве топлива. Отказаться от сжигания дилития, создав таким образом совершенно безвыхлопный двигатель! Статья была прорывной, и ещё через несколько месяцев, уже доработанная и подготовленная к печати, она должна была совершить едва ли не революцию в современной инженерии. Пока она была всего лишь черновиком, выставленным на обозрение узкому научному сообществу, к которому Джим принадлежал только потому, что, будучи студентом, написал неплохую выпускную работу по астрофизике. А ещё этой закрытой базе Джим был обязан своим первым знакомством со Споком-учёным. Хотя они тогда находились в жёстких контрах, Джим не смог не оценить его работу по достоинству: Спок писал о тембрах звёздной пыли со всем присущим ему суховатым романтизмом… Джим трижды читал эту статью и, похоже, уже знал её наизусть. Вдруг где-то в складках покрывала истошно запищал коммуникатор. — Принять звонок, — на автомате сказал Джим, все еще лежа в обнимку с подушкой. — Капитан? — Привет, Спок, — отозвался Джим, напрягаясь. Все же время для звонка было уже практически неприличным, а приличиями Спок пренебрегал только в крайних случаях. — Вы помните, что мы с вами встречаемся через десять минут? — поинтересовался Спок так, будто было даже теоретически невозможно, чтобы Джим помнил. — Мы с тобой встречаемся?.. — нахмурился Джим, с трудом пробираясь сквозь тучу собственных ненужных ассоциаций. — А где и зачем? — Нас ждут в шаттловом отсеке. Время было указано в письме, сэр. — В письме… Ладно, — сказал Джим, скача в одной штанине от кровати к рабочей панели на столе, и отключился. На почте у него было письмо от Спока, в котором он в полуофициальной форме просил капитана поторопиться с тем квартальным отчетом, чтобы не получилось как в прошлый раз (или как в позапрошлый, когда Спок писал отчет сам). Вторым в этом разделе было письмо от Командования в прошлую среду. Вот черт… Десять минут спустя, взмыленный, но одетый, Джим выскочил из своей каюты и наткнулся на Спока, терпеливо ждавшего его. — Давайте поторопимся, капитан, — сказал Спок, выпрямляясь, и зашагал в сторону турболифта. — Итак, они приезжают, — констатировал Джим, стараясь подстроиться под ритм ходьбы Спока. — Да, капитан. — Что будем делать? — Вы, я полагаю, взволнованы прибытием гостей? — заметил Спок с аскетичным видом. — Неприлично отвечать вопросом на вопрос, — буркнул Джим, уходя от ответа. — Хорошо, — спокойно согласился Спок. — Сейчас мы спустимся в шаттловый отсек и поприветствуем гостей. Время позднее, значит, нам останется только предложить им помощь с багажом и предоставить комнаты для размещения. Насколько я знаю, пассажиров будет порядка десяти-пятнадцати человек, на Энтерпрайз достаточно гостевых кают, чтобы поселить их всех. Теперь вы можете ответить на мой вопрос? — Тебя так интересует это? — вздохнул Джим, заходя в лифт и складывая руки за спину. — Неприлично отвечать вопросом на вопрос, сэр, — нараспев сказал Спок, становясь рядом. — Ну… окей, да, я волнуюсь. А кто не волновался бы на моем месте? Я с этой чертовщиной впервые в жизни сталкиваюсь. Эти творческие группы, они ведь те же журналисты — вывернут все наизнанку, чтобы доказать то, что думают сами, и преподнесут всем как единственно верное мнение. И я, конечно, не знаю, что на самом деле чувствуешь ты, но мне бы сейчас хоть толику твоей выдержки! Спок задумчиво посмотрел на него, но открылись двери турболифта, и он поспешил выйти. Джим вышел следом. В конце посадочной полосы стоял большой пассажирский шаттл с модернизованным отделением для багажа — писк моды, недавняя разработка туристических компаний, взятая в оборот всеми мало-мальски следящими за техническим прогрессом организациями. Безопасники окружили шаттл и, просканировав его, дали отмашку открывать люки. Первым на трап выступил худощавый длинноволосый мужчина с заросшим черной неаккуратной бородой лицом. На нем были прямые белые брюки и плотная бордовая кофта без воротника, в одной руке он нес портфель бурой кожи, который безопасники тут же забрали у него на проверку, в другой такого же, как портфель, цвета пальто. В целом, он выглядел как капризный и гордый, но все-таки типичный представитель богемы. Джим поспешил подойти к нему и протянуть руку: — Добрый вечер, я капитан Кирк, это коммандер Спок, мы рады приветствовать вас на борту USS Энтерпрайз-А. — Меня зовут Питер Брукс, капитан, я режиссер, — ответил мужчина, пожимая Джиму руку и слабо кивая. Рука у него была тонкая и холодная. Следом за Бруксом из шаттла вышли два брата-близнеца с увесистыми сумками в руках. За ними — в вязаном платье-мини и удлиненном пиджаке выпорхнула на высоких каблуках смутно знакомая Джиму женщина. — Это наши операторы, — указал Брукс на близнецов, — Гарри и Чарли. А вот, — он привлек рукой подошедшую женщину, — моя сестра Оливия. — Рада видеть вас снова, — улыбнулась Оливия, и только тогда Джим узнал ее. Журналистка с Йорктауна. — Теперь я буду мучить вас вопросами на абсолютно законных основаниях. Джим, борясь с отчаянием, пожал ее протянутую руку. — Раз так, придется отвечать, — отшутился он и обернулся к Бруксу: — Мы можем пообщаться завтра утром, а пока предлагаю вам разместиться на одной из наших жилых палуб. Вас это устроит? — Брукс кивнул. — Тогда энсин проводит вас. Доброй ночи. Джим поискал глазами Спока: тот распоряжался о привезенном багаже. Вскоре он освободился и подошел к Джиму. — Осталось ли что-то, что вы хотели бы сделать сейчас? — поинтересовался он. — Боюсь, все мои нынешние желания не для протокола, — качая головой, сказал Джим, — но, кажется, у Боунза найдется что-то подходящее случаю. Спок недовольно нахмурился. — Ты видел эту женщину? — всплеснул руками Джим. — Она будет мучить меня вопросами "на законных основаниях". Спок, она ведь так и сказала буквально только что! — Она хороший журналист, — встал на ее защиту Спок. — А ты в курсе, что это она все-таки накатала статью про Энтерпрайз? — Да, — с чувством собственного достоинства сказал Спок, — я читал эту статью и нашел ее занимательной. Доброй ночи. Он вежливо кивнул и удалился. Спок нашел статью занимательной… Ту самую статью, про несохнущий вулканский баобаб и удивительно крепкий броманс во главе лучшего флагмана Федерации. Джим только покачал головой. Что ж, они все поставили его в положение, выход из которого был только один: — Боунз, я знаю, что ты не спишь. Так вот прямо сейчас мне очень нужен твой прекрасный баджорский эль.