***
Священный огонь возвышается над огнем, Призраками великих мужчин и женщин без имен, Городами, разрушенными и падшими в огне, Песней Откровений Дайоскори, Разрывающимися стенами и бессмертными скалами, Пламенным песком, который лечит и разрушает.
«О Бессмертии Песка», Велтан.
Каждый редгард знал эти слова, посвященные пустыне Алик’р, что находится в западной провинции Империи Киродиил — Хаммерфелле. Она занимает почти весь полуостров, что вдается в Абесинское море и омывается заливами Илиак и Хандинг. Где-то в самом ее сердце, словно оазис среди раскаленного моря, раскинулась моя родная деревня. Я помню грубые очертания маленьких домов из глиняных кирпичей, крышами которых служили сухие листья. В тени высоких пальм и широких раскидистых деревьев отдыхали верблюды. А люди в длинных балахонах ходили по улицам, собираясь на главной площади. Караванщики, путешествующие по всем уголкам Хаммерфелла, взамен на ночлег соглашались на выгодные сделки, благодаря чему деревня процветала. Для иноземцев моя страна всегда ассоциировалась с пустыней и засухой, безжизненными землями и беспощадным солнцем. Отчасти это так. Но местность Хаммерфелла много разнообразнее описанного. Вместе с необъятными просторами Алик’р, здесь преобладала бесплодная и гористая местность, на западе представленная горами Драконьего Хвоста, на востоке же она переходила в Коловианское нагорье. Южное побережье, изрезанное реками, пестрело сочными зелеными красками, а на полях выращивали влаголюбивые культуры. Но для меня не было ничего лучше запаха пустыни. Я любил выходить подальше от дома, наслаждаясь одиночеством и погружаясь в собственные мысли. Долго блуждал по извилистым барханам, увязая в толще песка. Воздух приятно грел легкие, сердце трепетало. В такие моменты я понимал, что такое настоящая жизнь. В тот день мне в последний раз довелось так беззаботно провести время. По пути домой я заметил несколько темных столбиков дыма, вздымающихся к ясному небу, и побежал им навстречу. Я хорошо запомнил увиденное… Наши постройки горели, выпуская черные ошметки, которые плавно оседали на землю. До меня эхом доносились крики местных жителей и звуки борьбы. Эльфы в золотых доспехах испускали из своих рук молнии и огонь. Их блестящие мечи резали плоть живых людей, не щадя никого на своем пути. Словно завороженный, я продвигался дальше по улице, молясь всем существующим богам, чтобы наконец проснуться. Но кошмар и не думал заканчиваться. Гадкий талморец загнал бедную женщину с маленьким ребенком на руках в угол. Она умоляла его, стоя на коленях. Но. Через секунду. Голова слетела с плеч, а тело рухнуло безвольным камнем. Младенец покатился, словно игрушка, по кровавой земле. Мой брат, громко плача, звал мать, которая уже не слышала свое дитя, а альтмер замахнулся для еще одного удара. Я сорвался с места. Ведомый какими-то мальчишескими инстинктами, набросился на эльфа. Не ожидая такого яростного отпора, тот выронил меч, хватая меня за руки, сдавливающие незащищенную шею. Непослушные слезы текли ручьем, застилая глаза. Я вцепился в него, как зверь в свою добычу, и дико рычал, выпуская всю свою ярость. Правда, этого было мало. Альтмер выгнулся, наконец расцепив пальцы, и скинул меня на землю. Отъехав немного по инерции назад, перевернулся так, чтобы не терять из виду своего врага. Я смотрел в его узкие мерзкие глаза с такой ненавистью, с которой только мог. Но со стороны, наверное, это выглядело так жалко, подобно щенку, впервые начавшему лаять. Солдат поднял меч и начал подходить ближе. А я собрал последние крупицы своей воли и подполз к маленькому свертку. Увидев родного человека, малыш притих, не отрывая от меня глаз. Сердце больно сжалось. Я понимал, что это конец. Прижав маленького человечка к себе так сильно, как только мог, отвернулся и замер, зажмурив глаза. Среди всеобщего хаоса, бушующим потоком заполонившего каждый сантиметр тяжелого воздуха, я отчетливо слышал взмах меча, рассекающего его частицы. Тяжелые мгновения текли вечность. Голова будто потяжелела от всех мыслей и безмолвных вопросов. Почему это все происходит с нами? За какие грехи? Я со страхом понимал, что не хочу умирать. Не сейчас. Не сегодня. Но почему-то действительно все еще был жив. Каким-то образом мне удалось почувствовать, как чья-то тень накрыла нас. Наконец обернувшись, я увидел, как дядя Суфар своим изогнутым лезвием скимитара заблокировал удар противника, став преградой между мной и талморцем. Я в неверии смотрел на сильную спину воина. Одна рука безвольно висела, покачиваясь в такт его движений, а одежда пропиталась кровью. Лезвия мечей противно затрещали, с напором оттесняя своих противников дальше. — Зариан, беги, — тяжело дыша, сказал редгард. Эльф же нахмурил тонкие высокие брови и попробовал еще раз пробить блок моего защитника. Но даже с одной рукой, тот отбил удар. В нашей деревне никто не мог сравниться с ним в навыках владения одноручного оружия. Дядя Суфар был прирожденным воином, пережившим не одно сражение. Но сейчас он был ранен и совсем один против целой орды обученных солдат. Я понимал, что поражение — это лишь вопрос времени. Мечи снова сошлись в танце. — Забирай брата и уходите от сюда! Я больше не слышал ничего, только непонятный гул. Время замедлилось, обволакивая все и всех, делая мир серым. Я посмотрел вокруг. Наши дома были разрушены, а воздух пропитался едким черным дымом. Эльфы истребляли нас, словно животных, сначала заставив испытать унижение, молить о пощаде. Крики и взрывы магии эхом разносились между узкими улочками. Опустив голову, я прикусил губу и с болью взглянул на мертвое тело рядом со мной. Мама… И вот, ноги сами несли меня по пустынным улицам. Обернувшись в последний раз, я ненадолго ослеп: молния яркими искорками поразила раненого редгарда. Стиснув зубы, тот вскрикнул, опустившись на колено, но через несколько секунд, оперевшись на свое оружие, уже пытался подняться. Даже в таком невыгодном положении, дядя Суфар не потерял своей чести и боролся до самого конца. Я бежал прочь, так быстро, как никогда в жизни. А талморцы словно больше не замечали мальчика с маленькой ношей в руках. Я помню лица тех, с кем вместе жил в нашем маленьком раю, их имена, а также то, как они все до единого погибли от рук Доминиона. Эльфам потребовалось всего несколько часов, чтобы уничтожить мой дом. Сколько мне тогда было? Семь? Восемь? Не имеет значения. Я трус. По сей день я вспоминаю этот миг, свое бессилие. Они были достойны жизни, не я. Много дней я шел по пустыне. Без еды и воды. Ноги болели от сильной усталости, голова отказывалась думать. Я и не сразу заметил, как ребенок, закутанный в плотную грязную ткань, перестал издавать звуки. Единственный оставшийся со мной родной человек лежал тихо в моих руках, закрыв глаза. Я разговаривал с ним, стараясь отвлечь себя, пока вдалеке не стали появляться очертания столицы. Не знаю как, но я добрался до города. У главного входа с двух сторон висели синие полотна с золотым львом по середине. Это был герб Сентинеля. Блуждая по улицам, я попал на центральный рынок. Простые люди, озабоченные своими проблемами, проходили мимо грязного неряшливого ребенка. Мужчины в роскошных одеждах расспрашивали о чем-то торговцев, а женщины приценялись к свежим овощам на прилавках. Никто не обращал на меня внимания. Я прижал брата к себе и, набрав в лёгкие прохладный воздух каменного города, подбежал к продавцу, у которого в тени навеса была разложена выпечка. — Простите, не могли бы вы дать мне немного еды? Я несколько дней шел по пустыне и очень хочу есть. — А деньги-то у тебя имеются? — с насмешкой произнес он, разглядывая меня с ног до головы, но, поняв, что я пережил нечто ужасное, замолчал. — Я… У меня ничего нет, — прошептал я, сжимая грубую ткань свертка. Опустив голову, я смотрел себе под ноги, стараясь не разрыдаться. Торговец, который по своей расе являлся бретонцем, задумался. Он увидел того, кого я так крепко держал, и в его глазах что-то промелькнуло, верно что-то из старых воспоминаний. Громко, но без злости цыкнув, он всучил мне что-то в свободную руку. Люди начали шушукаться у меня за спиной, я чувствовал их взгляды, полные жалости. Поблагодарив бретонца, я поспешил скрыться в тени круглой высокой башни. Засунув в рот, наконец, кусочек пряника, я почувствовал этот сладковатый привкус муки. Живот немедленно скрутил спазм, руки задрожали. Я обессиленно рухнул на землю, все еще опираясь спиной о каменную стену, чтобы не уронить младшего брата. Только сейчас, в относительно благоприятной обстановке, меня накрыли вся накопившаяся усталость и стресс от пережитого. Тогда, в пустыне, я знал, что стоит прикрыть на миг глаза, как пески поглотят меня. У меня была только цель добраться до города, и я шел, превозмогая все. А теперь я здесь, и то, что накопилось внутри, вырвалось. Я не понимал, что делать дальше. Если честно, уже не хотел и пытаться что-либо сделать. Неужели такому слабаку обязательно нужен кто-то, чтобы жить? Я не в состоянии бороться сам. Но вот ко мне кто-то подошел. Женщина, я бы даже сказал, девушка, с красивыми добрыми глазами. Она села напротив, с неприкрытым любопытством заглядывая в моё опущенное лицо. — Как тебя зовут? Вопрос был безобидным, даже каким-то по-детски наивным. Я не посчитал нужным отвечать незнакомке — если не обращать внимания, она сама уйдет. Но этого не происходило. Девушка только ласково улыбнулась и дружелюбно протянула руку. — Меня зовут Лора. Будем знакомы — З… Зариан, — просипел я, глядя на смуглую руку. Кожа ее была немного темней моей, красиво отливая на солнце. Опрятная одежда и аккуратная прическа. Она из знатной семьи? Хоть мне не хотелось ни с кем говорить, но почему-то голос таки подал. Девушка просияла пуще прежнего. Интересно, она всегда такая, или сегодня день какой-то особенный? Но, по крайней мере выглядела безобидно. — А это твой братик, да? — указала незнакомка на сверток. Она опустила голову на свои ладони, немного наклонив ее влево. — У моей мамы есть грудной ребенок. Поэтому, если тебе понадобится помощь… — Пожалуйста, отведи меня к ней, — как ужаленный, вскочил я с места, не узнавая свой голос. В глазах тут же заплясали «мушки». Болезненно промычав что-то невнятное, я прислонился обратно, тяжело дыша. Девушку испугала моя реакция, и она, чуть не завалившись пятой точкой на каменную кладку дорожки, отскочила назад, а восстановив равновесие, еще пару секунд смотрела на меня. — Пойдем, я отведу. Ее мама работала швеей. Когда мы зашли в маленький магазинчик, мне сразу бросились в глаза разноцветные куски тканей, скрученные в рулоны и расфасованные по оттенкам от светлого к темному. Такого разнообразия цветов я не мог и представить: зеленые, синие, голубые, золотые и серебряные, красные и коричневые. Я прошелся по рядам, рассматривая разрисованный материал. Моя одежда была, мягко говоря, изношенной, и я почувствовал себя не совсем уместным среди такой роскоши. Девушка вскоре вернулась со своей мамой. Я вдруг подумал, что они были очень похожи. Низенькая женщина с темными вьющимися волосами, на вид лет тридцати, посмотрела на меня, перекинув через плечо какую-то тряпку. В ее взгляде читались материнское сочувствие и тревога, так что я даже съежился. Хотел было уже что-нибудь сказать, но она просто легонько подтолкнула меня в другую комнату, которая, судя по всему, являлась складом. — Бедняги, — произнесла женщина, освобождая от ненужного хлама стул, потом достала толстый глиняный кувшин и налила мне воды. — Столько скитаться по пустыне, да еще совсем одним. Давай малыша, я покормлю его. А ты пока можешь отдохнуть. Она протянула руки, и я осторожно переложил брата к ней. Откуда ей известно, что случилось со мной, я понял сразу, как только взглянул на Лору. Девушка грустно улыбнулась и пожала плечами. Значит, она была тогда на площади и все слышала. Стоило мне выйти из комнаты с предложенной кружкой в руках, как я услышал крик, исходящий от туда. Меня прошибло холодным потом. Развернувшись, я на всех парах влетел в склад и увидел только испуганные, полные жалости глаза. — Ребенок мертв, — это все, что она сказала. Но я не верил ее словам. В руках женщины смирно, будто спит, лежал Равель. Я был уверен, что вот сейчас он откроет свои крошечные глаза, сладко потянется и заливисто засмеется. Ничего не происходило. Плохо помню, что происходило дальше, но меня уже держали вдвоем, когда я, отчаянно брыкаясь, рвался к нему, кричал. На следующий день мама и отец Лоры помогли мне похоронить брата. Я смотрел на маленькое надгробие, и не видел перед собой ничего. Это был тот предел, который толкнул меня на сделку с дьяволом… Ярость необузданным пламенем горела в моей груди, а глаза потускнели, переставая отражать свет. Я мечтал истребить тех, кто уничтожил все самое дорогое, что я имел. Я снова взмолился богам, и в этот раз мне ответили. Хирсин, дух охоты, явился ко мне во сне. Он обещал могущество, силу, способную разорвать врагов на клочья. А я, ведомый жаждой мести, согласился. У меня снова появилась цель, намного более жестокая, чем просто выжить. Когда моя новая сущность убивала талморцев, я ликовал, видя их кровь, стекающую с рук. Эйфория дурманила разум, не давая остановиться. Я убивал, убивал, убивал… Меня не преследовало чувство сострадания к ушастым — лишь неприкрытая ненависть, сводящая скулы. Я пользовался даром даэдра, не подозревая, что вскоре мне придется за него заплатить. А платой станет потеря последних остатков человечности при жизни и вечная служба на привязи — после смерти. Не успел опомниться, как я стал убивать не только ради мести своим заклятым врагам, но и ради веселья. Среди жертв были обычные люди, которые еще вчера днем улыбались новоприбывшему путнику. А теперь они мертвы. Безжалостно растерзаны. Просто так. Ни за что. Я был ничем не лучше тех, кого ненавидел. Я не хотел… Я просил не этого. Мне нужна была только сила. Трансформация порой происходила сама собой, стоило потерять контроль над эмоциями. Это пугало. Пришлось прекратить охоту на альтмеров, закрывая огрызающегося монстра в железную клетку, но с полной луной все повторялось. Замкнутый круг убийств невинных не прекращался, а до меня, наконец, дошло, кто на самом деле является чудовищем. Это был не тот, кто внутри. В моих грехах виноват только я один. Больше не собираясь оставаться на родных просторах, я покинул страну и отправился в Хай Рок. Там меня встретил влажный морской воздух и холмистая, местами горная, местность. Климат был не таким ярким, как дома, но география похожа. Владения бретонцев были намного скуднее земель Хаммерфелла, и несмотря на то, что их границы были расположены вплотную друг к другу, здесь все было по-другому. Я говорю не о духовных ценностях или культуре, нет. Ощущения такие, будто попал в другой уголок вселенной. Словно две соседние страны были двумя разными мирами. Это показалось мне интересным. Я не знал, куда идти и зачем, пока в путешествии мне не попалась книга, рассказывающая о природе вервольфов. Я прочитал ее несколько раз, и во мне загорелась слабая надежда. В тексте говорилось о некоторых терминах, о которых я слышал впервые. Но меня заинтересовала больше запись о возможном существовании лекарства от ликантропии. Если человек заразился от другого оборотня через укус или царапину, то излечиться можно с помощью зелья или обратившись к жрецу. Но что делать тем, кто уже прошел точку невозврата, не говорилось ни слова. Упоминалось только то, что некоторые отчаявшиеся предпринимали глупые попытки избавиться от проклятия, похоже, не добившись успехов. Я тоже решил попытать счастья, ведь у меня за долгое время появилась стоящая зацепка. Автор книги некогда был скальдом Соратников из Скайрима. Там могут быть все мои ответы. Сначала я посетил солнечный Вейрест, а потом через залив Илиак доплыл до столицы — Даггерфолл, являющейся главными морскими вратами, сердцем экономической и политической жизни Гленумбры. Сам город разделен извилистой рекой на две части — Северную и Южную, и имел два порта с соответствующими названиями. Решив, что буду пользоваться всеми предоставленными возможностями, я решил проверять каждую библиотеку. Возможно, где-нибудь мне таки удастся найти нечто стоящее. В Южной части города как раз имелась одна такая. Прошерстив книжные корешки и посоветовавшись с смотрителями, я с разочарованием пришел к выводу, что здесь не было ничего полезного. Оставаться не было смысла. На следующее утро, сев на первый же корабль, я отправился в небольшое поселение Орлиный ручей, а оттуда пешком дошел до Камлорна. Городок, мягко говоря, не впечатлил. Я заметил, что все районы Хай Рока похожи, и меня начало одолевать чувство нескрываемой скуки. Даже не помню, как успел влипнуть в разборки с одним высокопоставленным выскочкой. Дело пахло жареным, но я не стал убегать. Подослав ко мне своих головорезов, этот человек надеялся быстро избавиться от маленькой угрозы его репутации. Но. Я использовал свои умения, полученные от изнурительных тренировок, чтобы дать отпор. Навык владения одноручными клинками был не так хорош, как у натасканных воинов пустыни, но и этого хватило. Наемники, которые еще могли стоять на ногах, бросили своего заказчика, а тот только и мог кричать им вслед всевозможные ругательства. Но потом он решительно повернулся ко мне и встал в стойку, вычерчивая в воздухе магические символы. Морозная стрела вонзилась в стену позади меня, испуская холодный пар. Опешив от такого наглого приема, я с ужасом понял, что превращаюсь. Пелена ярости заволокла глаза и, как во сне, я снова совершил убийство. Мои действия, конечно же, не остались незамеченными. На мой вой сразу сбежалась городская стража, окружив монстра. Загнанный в угол, я оскалился и испустил дикий рык. Звуковые волны разошлись кругами, дезориентируя людей, и я прорвался сквозь замкнутое кольцо, прыгнув над их головами. Пришлось экстренно покинуть город, стараясь не попадаться никому на глаза. Я отправился дальше, к Западному Пределу. Возникло навязчивое желание покинуть провинцию. Бретонцы мне сразу не понравились, в их крови слишком много магии. И так судьба завела меня в Скайрим.