Герой он бесстрашный, он непобедим, Так слушайте, норды, о славе его. Лишь кинешь ты клич — и придёт Довакин, Коль вера сильна, а честь прежде всего.
Девушка тихо, будто боясь, что ее услышат, произносила слова знаменитой на весь мир песни. Она старалась, повторяя мелодичный оригинал, но, если честно, получалось плохо. Голос срывался, дрожал от холода, но та, не останавливаясь, поднимаясь все дальше. Не знаю, что на меня нашло — я слушал как завороженный, и вдруг заулыбался. Девушка провалилась по колено в сугроб, а когда выбралась, просто продолжила:Изгонит он зло и врагов победит, То сквозь адское пекло пройдёт невредим. И доблесть его небеса озарит. Наш герой, наш защитник, о, Довакин!
Но вот голос затих. Она ушла. А я все стоял на этом месте, не смея двинуться. Зверь внутри меня зашевелился, царапая свою клетку-тюрьму. Я испуганно взглянул на руки, но ничего не происходило. Животное не источало привычной ауры опасности, а было совершенно спокойно. Такое поведение было в новинку. Чего ожидать от этого затишья перед бурей, не известно. На ночь я решил разбить лагерь недалеко от деревушки у подножия горы. Ночь была тихой, а небо ясным. Засмотревшись на звездную гладь, не заметил, как уснул. Снов у меня не было с тех самых пор, как стал вервольфом. Но в этот раз произошло что-то странное. Я видел, как стоял в лесу с толстыми и до бесконечности высокими деревьями. Густой туман скрывал их могучие корни. Я с тревогой заметил, что нахожусь в лесу не один. Вокруг меня были люди, которые взволнованно озирались по сторонам. Такое чувство, что они так же, как и я, не понимали почему оказались тут. На высоком камне, напоминающем пьедестал, показалась чья-то тень, но я не успел разглядеть ее, потому как окружение резко сменилось. Занавес упал, и в этот раз мы оказались посреди какого-то городка. Очертания показались мне знакомыми. Неожиданно воздух сотрясся, приводя присутствующих в лёгкое недоумение. Голос, разносившийся по округе, произнес: — Внимание всем гончим, Заяц избран. Ваша цель — Айварстед. Удачной охоты. Игра началась! Иллюзия померкла, а когда открыл глаза, я уже не был собой. Вместо меня, завладев разумом и сменив форму, появился он, тот, кого я боялся и ненавидел. Зверь вырвался из заточения, повинуясь неведомому зову. Происходящее дальше помню плохо. Но когда я очнулся, то был в лесу аккурат возле деревни. Две луны, до этого скрытые за плотными серыми облаками, снова осветили округу. Мне предстала поистине страшная картина: я стоял, весь испачканный кровью, а рядом в высокой траве лежал мертвый мужчина. Его тело было обезображено до неузнаваемости. Лицо, больше похожее на какое-то месиво, застыло в гримасе ужаса, из разодранного живота торчали внутренности, вывернутые наизнанку. Меня чуть не стошнило. Прислонив руку ко рту, я на негнущихся ногах вышел на тропу. Ночная прохлада помогла немного справиться со слабостью, но не с чувством вины. Когда разум прояснился окончательно, я смог здраво оценить ситуацию. Удивительно, что у Волка не было четкой цели добраться до деревни из сна. Но позже я понял, что Игра — это не просто убийства, это сладостное чувство преследования охотником своей добычи. Идти за следом можно долго, от того-то радость в конце от загнанной в угол жертвы становится в разы больше. Меня волшебным образом манило к Айварстеду. Боясь рецидива, я собрал вещи и пошел прочь. Туда, где не будет людей; туда, где я останусь наедине с ним. Когда солнце в очередной раз скрылось за горизонтом, а я, готовясь к ночлегу, решил, что спать сегодня не буду. Зверь ощетинился, рыча и кусая прутья, громко выл. Я сдерживал его как мог, но опять проиграл в неравной схватке. Он снова бежал в старом направлении так быстро, что смог бы, наверняка, сровняться с выпущенной стрелой. Чьи-то голоса донеслись до покрытых шерстью ушей. Мурашки побежали по массивной спине, когда он вспомнил, кому принадлежал один из них. Грубоватый мужик тащил за собой девушку. Ее волосы растрепались, пока она пыталась вырваться, а в до ужаса знакомых глазах блестели слезы. Я встречал эту девушку раньше, когда та поднималась в гору. Зверь притих, возвращая контроль в мои руки. Впервые в жизни видел, как он так реагирует на обычного человека. Я не понимал, в чем может быть причина. Растерялся. Чтобы меня не заметили, я прыгнул в кусты, откуда продолжил наблюдать. Мужчина, услышав хруст веток, стал испуганно озираться. Но меня не заботило это жалкое подобие человека. Сквозь желтоватую листву я смотрел только на нее. Девушка, видя замешательство «воина», осторожно попросила отпустить ее, предлагая разойтись мирно. А тот будто не слушал. Безумные глаза смотрели в мою сторону, я зарычал. Когда трус бросился со всех ног, спасая свою шкуру, девушка осталась совсем одна, застыв в страхе. Я рассматривал перепуганное лицо, к которому от бисеринок пота прилипла пара золотых прядей. В свете луны ее образ казался мне еще краше. Я позабыл как дышать. Она была похожа на прекрасный редкий цветок, растущий среди мерзлых земель тундр. Ни дождь, ни холод не смогли поломать этот тонкий хрупкий стебель, тянущийся к солнцу. Ее руки подрагивали, когда она подносила их к груди, стараясь этим успокоить вырывающееся юное сердце. Как же пронзительно завывал Волк, отчетливо слыша этот сладостный стук, щекочущий уши. Люди деревни всполошились очень не вовремя, и девушка, набравшись храбрости, побежала к мосту. В этот момент во мне снова что-то щелкнуло. Стукнувшись с идущим навстречу мужчиной, она упала, а он отшатнулся, уронив факел, я же сменил бег на тихое подкрадывание. Тьма ночи хорошо скрывала меня в своих объятьях. Прищурив светящиеся глаза, я выжидающе замер. — Бегите! — тяжело дыша от бега, предупредила она ошарашенного человека. — Быстрее! Оно гонится за мной. «Оно… Все верно. Бегите. Прячьтесь, пока не стало поздно», — я, кажется перестал дышать, когда шерсть встала дыбом. Волку абсолютно точно не нравилось, когда с девчонкой крутится кто-то еще, а этот дурак взял и шагнул «нам» на встречу! Этим он подписал себе смертный приговор. Я укусил его за шею, затащив в тень, придавливая руками брыкающегося и орущего человека к земле. Его крики долбили по ушным перепонкам, а волна электрического разряда прошлась в мозгу. Самое ужасное, что это было чувство наслаждения. Я действительно монстр. Закончив рвать бедолагу, краем глаза заметил, что девушка все еще была здесь. Она дрожала от увиденного, но не могла встать и убежать, словно приросла к земле. Когда я почти забыл про ее существование, у нее был шанс. Но теперь… Теперь не отпущу. Я подступал, разглядывая свое отражение в ее глазах. Два бездонных озера… Кто она такая? Почему я снова спокоен рядом с ней, и Волк ее не трогал? Неожиданно мне в голову пришла безумная мысль, что, возможно, это и есть мое лекарство. Она и есть то, что я так долго искал. Надежда появилась так же внезапно, как и у нее. Неправильно истолковав мои движения, девушка схватилась за лежащий неподалеку факел. Она действительно думала, что это поможет? Что же, я был не против немного поиграть. Обороняясь от меня огнем, она встала на ноги. Взгляд, полный решимости был направлен прямо на меня. Даже если девушка сбежит, я решил, что догоню ее, несмотря ни на что. Сейчас это был осознанный выбор, который сделал Я. Но с рассветом у меня было бы меньше шансов, поэтому, разрушив хрупкую девичью надежду, я вышел на свет. Боги, какие у нее глаза, даже смотрящие на меня со страхом, они были прекрасны… Немного резко схватив девушку за ногу, потащил подальше от деревни. Она практически сразу затихла, и я даже испугался, что убил ее, но та была жива. Просто потеряла сознание. Неудивительно. Мой облик не внушал доверия. Но по-другому было нельзя. Она нужна мне. Я приволок девушку в пещеру, которую приметил еще пару дней назад. Сейчас это было лучшее укрытие, чтобы переждать какое-то время. Люди наверняка будут ее искать, но оставаться надолго я и не собирался. Осторожно положив девушку на землю, я прислонил влажный звериный нос к ее шее, чтобы проверить пульс. И, почувствовав заветное биение, позволил себе немного расслабиться. Мне всегда удавалось по желанию перевоплотиться в оборотня, но вернуться в человеческий облик было сложнее. И вот сейчас, как обычно, я просто ждал, пока это закончится. Но в этот раз почему-то время тянулось слишком долго. Из своих мыслей меня вывел странный звук. Обернувшись ко все еще спящей девушке, я понял, откуда он доносится. Она дрожала, ее руки тряслись, оттарабанивая частую дробь о твердый известковый пол. Я несколько секунд решался сделать что-то, но не придумал ничего лучше, чем просто лечь рядом, согревая замерзающего человека своим теплом. Кровь вервольфа помогала мне сохранять постоянную температуру, благодаря чему я с легкостью мог переносить любой мороз. Впрочем, со мной ей стало легче. А я, в свою очередь, чувствовал, как зверь буквально поскуливал от счастья, словно домашняя собака при виде хозяина. Спустя еще несколько часов, я ощутил знакомое покалывание. Зная, что трансформация несколько болезненна, я поспешил выйти наружу. Странное чувство становилось все сильней. Успев немного отойти от входа пещеры, я вдруг согнулся пополам от боли. Было такое чувство, будто кожу обдало огнем. Черная дымка исходила из моего тела, меняя его. Схватившись за голову, я кричал, не в силах больше сдерживаться. А когда все прекратилось, и я открыл глаза, то уже был человеком. Взглянул на свои руки, вертя ими, словно увидел в первый раз. Голова еще немного кружилась, но, в целом, все было хорошо. Единственное, что меня сейчас заботило, это одежда. Мне нужно было разыскать хоть какое-то тряпье, иначе девушка меня за километр к себе не подпустила бы, когда очнулась. Пришлось вернуться в свой лагерь. К моему счастью, его никто другой не находил, а потому все вещи были в целости и сохранности. И когда спустя еще несколько часов я уже вернулся в пещеру, заметил, что девушка пришла в себя. Облегчение проскользнуло в сердце и я попытался напустить на себя самый безобидный вид, который только мог. Но приближаясь ближе, я понял, что девушка меня не слышит и не видит. Вглядываясь в ее стеклянные глаза, я с ужасом понял, что ей осталось недолго. Смерть дышит прямо спину, протягивая свои безобразные пальцы. И в этом буду виноват только я, действующий во благо своему эгоизму. С самого детства всем нордам рассказывают сказки о внеземном рае под названием Совнгард. (Альтернатива нашим Дальним берегам). Только те, кто прожил достойную жизнь, был храбр и силен, заслужат шанс попасть в Зал Доблести, где смогут они позабыть о земных тягостях и вечно пировать вместе со знаменитыми героями былин. Я тоже верил в подобные сказки, но уже давно принял свою суровую участь бесконечной погони. Меня волновала только ее судьба. Сможет ли она пройти? — Конечно, нет. Ей, такой хрупкой и слабой, ни за что не прорваться туда через Тсуна, стража Совнгарда. Ее душа навсегда останется в Этериусе, меж пространством, энергией и временем. А страдания никогда не прекратятся. Я этого не хотел, только всеми фибрами души желал, чтобы она жила. Длинные волосы коснулись белой кожи девушки. Когда я поднял ее на руки, она безвольно повиновалась, прикрыв опухшие от слез глаза. Хоть сначала казалось, что девушка холодна, как лед, внутри она горела в пламени лихорадки. В груди что-то защемило. Волк жалобно затрепыхался, просовывая лапы и морду через прутья. Я обнял ее крепче. Самый оптимистичный расклад — восемь часов, примерно столько времени оставалось, если ничего не сделать. Ликантропия может передаться через укус или царапину, поэтому стоило позаботиться и об этом тоже. Я бежал так быстро, как никогда раньше. Все повторяется вновь и вновь. Снова я несу ответственность за чью-то жизнь и снова пытаюсь сделать невозможное. Какая ирония. Где-то на скалистом уступе мелькнули очертания деревянной хижины. Я даже не сразу смог ее заметить, так как та была удачно спрятана самой природой. Времени на банальную вежливость не оставалось, поэтому, с ноги открыв старую дверь, без проблем вошел внутрь. Мне навстречу выбежал какой-то старик, начавший что-то бубнить, но я с раздражением оттолкнул его локтем, глазами ища место, куда можно было бы положить девушку. В комнате был еще один человек — мальчишка, лет двенадцати. Он тут же подскочил к своему деду, помогая подняться. Больше не обращая на них внимания, я бережно опустил мою ношу на пол, устланный звериными шкурками. Не смея отвернуться от смиренного лица, спросил: — У вас есть какие-нибудь лекарства? — но в ответ получил лишь тишину и строгий взгляд из-под густых бровей. Меня это взбесило. Нет времени на эти сопливые разборки. Не хотят мне помогать — пожалуйста, помогу себе сам. Начав спешно обыскивать полки комода, а также сундук в углу, я нагреб все, что могло показаться нужным, будь то потертые бутыльки с неизвестной жидкостью, или сырые ингредиенты, годные для приготовления зелий. Я не был мастером-алхимиком, но жизнь заставила выучить парочку полезных рецептов. В таких экстренных ситуациях мозг, как правило, всегда отказывался думать, но сейчас я ясно понимал, что нужно делать. На руках у меня было только одно готовое зелье исцеления болезней, несколько тюбиков восстановления сил и даже зелье невидимости. Полезным в данном случае было только первое. Откупорив розоватую микстурку, я поднес ее к девушке, но остановился. Она же не сможет самостоятельно принять зелье в таком состоянии. Сейчас каждая капля была на счету. Сжав флакон в руках, я выдохнул, и затем залпом влил в себя содержимое. Языка коснулся солоноватый привкус тягучего вещества. Нагнувшись над ней, я чуть приподнял голову и прильнул к горячим губам, вливая лечебное зелье. Она не сопротивлялась, поддавшись мне навстречу. Большим пальцем я аккуратно стер стекающую каплю с бледной щеки, а потом осторожно сел рядом, боясь потревожить, навредить. Спустя минуту дыхание стало спокойней и тише, а и без того измученное лицо перестало морщиться от боли. Ей стало легче, я тоже немного расслабился. Похоже, болезнь перестала прогрессировать. Я прикрыл глаза своими ладонями, чувствуя, как с души свалился огромный камень. Жители хижины все это время молча наблюдали за моими движениями. Я чувствовал это, ведь зверь не спал, верно охраняя свою добычу. А когда он вдруг ощетинился и оскалил зубы, предупредив таким образом об опасности, я понял, что нахожусь под прицелом. Руки медленно поползли вверх. — Положи оружие, — четко, с толикой угрозы произнес я, поворачивая голову к человеку. Старик с седыми, зачесанными назад волосами, уверенно держал лук, направленный в мою сторону. Он прищурился, натягивая тетиву, отчего дерево негромко заскрипело. Я имел дело с опытным охотником. Несмотря на свой возраст, стойка и положение рук были идеальными, что говорит о солидном стаже, длиною в жизнь. Дело плохо. — Убирайся из моего дома, — уверенно сказал норд, все еще не опуская оружие. — Девушку можешь оставить, но тебе следует исчезнуть. Я инстинктивно замер, обдумывая его слова. Не имея права вламываться в чужую собственность, сам же и отыскал себе проблем. Но ведь ситуация была экстренная! Я не мог уйти прямо сейчас, зная, в каком она состоянии. Вся ответственность лежит на мне. — Я очень извиняюсь за вторжение и невоспитанное поведение, — сделал паузу, восстанавливая свое спокойствие. — Но моя спутница в данный момент не в лучшем состоянии, и я не могу ее бросить. — Мне известно, кто ты такой, — вдруг начал старик. По спине пробежал холодок, и я напрягся. — Отличить тебе подобных от обычных людей непросто, но меня не проведешь. Твои глаза горят раскаленным золотом, когда пропадает привычное хладнокровие. Я встречал одного такого же раньше. Стоило мне припугнуть его, наказывая за украденное кольцо, как он материализовался в нечто ужасное. В тот день мне еле удалось спастись. Больше я не совершу старой ошибки, подпуская вервольфа слишком близко. Я позабочусь о здоровье девушки, а ты уходишь, забывая дорогу к этому дому. Я молчал, опустив глаза. Ястребиное перо качнулось, касаясь моего плеча. — Нет. — Что ж, видит Кинарет, я давал тебе шанс, — и он выпустил стрелу. Я среагировал моментально, схватив плетеную корзину. Острие со свистом вонзилось в толстое дно, пробив его насквозь, остановившись в опасной близости от моего лица. Зеленые яблоки со стуком попадали на пол. Норд тут же достал из колчана следующий снаряд, и я, не став дожидаться, пока меня прострелят, кинул свой импровизированный щит в противника. Старик покачнулся, припав к стенке, а шкаф в том углу накренился, завалившись на охотника. Загремела деревянная посуда. Мальчик, что до этого момента прятался за спиной деда, отбежал в сторону, спотыкаясь о дубильный станок. Он присел на корточки, закрыв руками голову, и я резко остановился, обращая на него внимание. Нахлынули неприятные воспоминания: я увидел самого себя, запуганного и жалкого. Тем временем, норд уже отодвинул деревянную мебель, подперев ее плечом, затем незамедлительно поднял упавшую стрелу. Я не видел его движений, полностью погруженный в прошлое. Как только лук поднялся, татуировку зажгло пламенем пустынь Обливиона, черный рисунок волчьей морды, украшенный ободом оленьих рогов, будто ожил. Моя вторая сущность пришла в ярость, понимая, что я сам не могу постоять не только за себя, но и за девчонку. Черная дымка вихрем закружила вокруг, скрыв меня от вражеских глаз. Стрела сверкнула, влетев прямо в этот туман, и вонзилась в деревяшку настенного факела. Огонь затух, а следом погасли остальные источники света. Мирный горный воздух смешался с отчаянными криками, бьющимися в агонии пыток разъяренного зверя.