Хёны, у вас кровь из носа

- Всё просто. - Чан достал из кармана серой толстовки уже подготовленную колоду карт. - Играем в дурака. Но по идее одного грызуна, проигравший надевает костюм горничной и весь день ходит так, выполняя приказы других. Ну как? Ты согласен? - Все восемь человек посмотрели на Чона глазами кота из «Шрека» - Ну ок, только давайте сразу договоримся, невыполнимого проигравшему не предлагать. Ну хён, чего ты смеёшься? - Макнэ обижено посмотрел на ржущего Сынмина, у которого видимо просто нервы не выдерживали, поэтому в нём медленно просыпалась умирающая чайка. - Ты уже готовишься проиграть? - Ким с вызовом посмотрел на младшего и победно ухмыльнулся, когда тот поджал губы от возмущения. - Да нет, просто я помню, как мы играли в КНБ* и когда я проиграл, ты сказал мне локоть лизнуть! Я тебе что, сверхчеловек что ли, чтоб такие штуки вытворять?! - Ян возмущённо ударил кулачком по столу - И вообще я не проиграю! - Чонин-а, когда ты злишься, ты становишься ещё милее~ - Почти пропел Чанбин, чем жутко смутил Ина. - Ладно, девочки, хватит ругаться - Чан поднялся из-за стола и направился в гостиную - если хотите играть, то пойдёмте. Через минуту все, кроме Уджина, который, сославшись на плохое самочувствие, ушёл в комнату, кружком сидели и следили за тем, как Чан раздаёт карты. Наконец игра началась. Всё шло так, как и задумывал лидер: макнэ даже не подозревал, что с крейсерской скоростью приближается к поражению. Сейчас даже казалось, что мелкий выигрывает: у него уже почти не оставалось карт в то время, как все хёны сидели с веерами внушительных размеров и испуганными моськами, не считая Минхо и Чана конечно, они то всё знали. И вот наступает очередной ход Чонина, он со спокойной душой выкидывает червового валета, атакуя Минхо, тот, состроив страдальческую моську, специально долго роется в своих картах, а затем выкидывает козырного короля. И вроде бы и бито, но тут все остальные хёны как-то слишком внезапно и предательски много начинают подбрасывать ну вот совсем не нужные карты, причем такие, которыми ни покрыть, ни атаковать нормально нельзя. Яну ничего не остаётся, как только взять всё это богатство себе. Вскоре старшие начинают постепенно заканчивать, а у бедного ребёнка количество карт только растёт. И вот остаётся только Хёнджин и Чонин. У старшего на руках всего одна карта, а у младшего штук семнадцать. Но макнэ на сто процентов уверен, что у Хвана не козырная, ведь все козыри либо у Яна, либо в сбросе, и если он, Чонин, сейчас сходит козырным королём, то Джин её точно возьмёт, ведь тузом крести Чан покрыл как раз карту Хёнджина. Чон кладёт на лакированную тёмно-коричневую деревянную поверхность кофейного столика короля, того самого, которого ему кинул Минхо, и выжидающе смотрит на старшего. Хёнджин медленно переводит взгляд на этого короля, затем на свою карту. На его губах так же медленно растягивается какая-то не очень хорошая ухмылка, и на стол всё так же чертовски медленно ( или это у макне уже крыша от напряжения поехала) кладёт, чтоб он в аду горел, крестовый туз. - Ты проиграл, малыш Нини~ - У Хвана глаза прям огнём горят, а ухмылка превращается в хищную улыбку. Это первый раз когда Ян Чонин захотел вот прям не просто умереть, а сдохнуть. Тихонько закатиться под этот кофейный столик и сдохнуть в недавно наступившие восемнадцать лет в тишине, одиночестве и луже своих слёз. Но этого он сделать не сможет, потому что его окружают семеро орущих как эвакуационные сирены из стандартного фильма про зомбарей, который он смотрел прошлым вечером, хёнов, да и эти чайки-переростки не дадут ему так бесславно уйти из жизни, пока не натянут на него платье с огромным количеством рюшечек и тому подобной девчачьей фигни - Да ладно, Чонин-и, подумаешь, всего денёк в платье походить, ничего ведь страшного. И вообще, это идея придурошной белки, на него обижайся - Минхо сгрёб печального ребёнка в охапку, пытаясь хоть как-то приободрить. - Молчи, кобра очковая, ты с этим согласился!!! - Ор Джисона перекрыл ор других дибилушек, а сам он, запрыгнув на диван, поставил одну ногу на подлокотник и, размахивая подушкой над головой, с громкостью, обычному человеку не доступной, вещал что-то на подобии: « Ухх, какой я могучий!», но уже в следующую секунду валялся на диване, потому что Минхо очень меткий, и подушка, до этого лежавшая у Чонина на коленях, была гораздо больше лица Хана - И так, уговор есть уговор! Чонин-а, пойдём делать из тебя милую тянку! - Феликс, уже успевший принести бутылочку сухого красного и стаканчики, схватил макнэ за руку и потащил в его комнату. Когда же Феликс, Чонин и восставший из мёртвых Джисон, которого не смогли остановить, скрылись за дверью, оставшиеся в гостиной быстро убрали беспорядок и уселись ждать, а Чан думал, почему не пошёл в политику каким нибудь стратегом-аналитиком, ведь если бы все его стратегии были такими удачными, то Южная Корея бы была самой продвинутой и экономически развитой страной этой планеты (ну это как минимум). Вдруг со стороны комнаты, куда минуту назад зашла святая троица, послышалась какая-то возня, шум, а через несколько секунд Феликс и Хан были выставлены из комнаты со словами: «Я и сам могу раздеться, извращуги!». Те, пожав плечами, уселись к остальным на диван. Дальше началась рубрика «Умри или дождись». Пусть мелкого и не было от силы минут семь, но старшие думали, что прошла вечность, не меньше. Чану показалось, что он нашёл седой волос (иронично, не так ли), Феликс мерил гостиную шагами, Хан считал круги, пройденные Ликсом и по его подсчётам шёл уже пятидесятый, Сынмин строчил пост в твиттере о том , какой пиздец у них скоро случится, Хёнджин и Чанбин от безысходности играли в тетрис, а Минхо возобновил поиски потерянного носка, который он так и не нашёл утром. Тишину прервал писк/крик, исходивший из комнаты Феликса. Все тут же бросились к двери, но та оказалась заперта изнутри. - Чонин, ты в порядке? - Чан уже был готов выломать дверь, как с другой стороны послышалось какое-то копошение, затем стук каблуков (тут все посмотрели на Джиликсов), скольжение ткани о дверь, а потом мягкое приземление на пол. Чонин сидел по другую сторону двери, это точно. Чан так же присел на корточки и приблизился к двери, чтоб лучше услышать всё, что происходит с той стороны. - Относительно - голос младшего было слышно плохо, из-за чего все вжались в многострадальную дверь. - Ну слава Богу, а то я подумал, что ты на ошейнике собрался повеситься. - Джисон облегчённо выдохнул - В каком смысле ошейник.. - Чанбин в мгновение стал европеоидом. Феликс на это тихо добавил: " ну шёлковый такой", на что Бин ахуел еще сильнее. - Тебе может помочь? - Джисон присел рядом с Баном, приложив ухо к двери. - Помочь на ошейнике повеситься? - Да нет! Может там что-нибудь завязать или нет? - Все, кто были по сторону коридора, посмотрели на Хана, как на душевнобольного. Джи на это лишь недовольно цокнул языком, закатывая глаза - Вот сами увидите, поймёте. - Может ты выйдешь, если уже готов? - Чан уже серьёзно задумался над тем, чтобы выбить дверь. - Нет, я отсюда никуда не выйду, тут два трупа. - Тут уже охуели все семеро. - В смысле? - Моя честь и мужество. - Так, ты чего как девчонка ломаешься, тут ведь все свои. Давай, открывай! - Чан наконец поднялся на ноги и отошёл назад, чтобы Чон мог открыть дверь. - Ок, сейчас, секунду. - за дверью снова послушался стук каблуков - Только не смейтесь, пожалуйста. Защёлка тихо щёлкнула, дверная ручка потянулась в низ и дверь открылась. Весь воздух, который был у старших в лёгких буквально выбило, челюсти познакомились с полом, а так же все семеро поняли, что у них фетиш на Чонина в платье. Сейчас младший выглядел, как грёбаное произведение искусства, мечта педофила-извращенца-любителя фурри, да, фурри, потому что над красной шевелюрой гордо возвышались два чёрных лисьих уха. На тонкой шее красовалась широкая чёрная лента. А ещё стало ясно то, что Ли Феликс и Хан Джисон самые изощренные извращенцы , потому что ТАКОЕ могли купить только извращенцы с нехилым стажем. Чёрно-белое короткое платье , которое, чёрт возьми, идеально сидело на худой подростковой фигуре было очень короткое, а если быть точнее, лишь чуть чуть прикрывало ноги. Само платье было белое без рукавов, но от локтя на тонких ремешках крепились отрезные, очень широкие рукава чуть длиннее подола пышной юбки, сверху был надет фартук, более похожий на второе платье с открытой грудью , его чёрные рукава-крылышки ещё больше уменьшали и без того узкие плечи, белый кружевной воротничок украшал чёрный бант. В качестве пояса была крепкая шнуровка, из-за чего талия Чона казалась по девичьи тонкой. Но самое ужасное - это ноги. Худые, длинные ноги, обтянутые чёрными капроновыми чулками, которые держались на двух ремешках. К этим ремешкам было пришито белое кружево. И заканчивали этот сногсшибательный образ лакированные ботинки на невысоком каблучке и небольшой платформе. И вот эта мечта эротических снов сейчас стоит, смущённо опустив глаза и перебирая тонкими пальцами подол фартука... - Хёны, - старшие как по щелчку отмирают, смотря в удивительные лисьи глаза. - Мне всё-таки нужна помощь. - С этими словами макнэ поворачивается спиной, и вся супер команда кажется пропускает второй удар сердца. Спина с острыми лопатками полностью открыта и пересечена лишь точно такой же шнуровкой, что и спереди. - Может кто-нибудь бантик завязать? Младший, оглянувшись на парализованных старших, вдруг, прикрывая ладошкой рот, испуганно, смотрит на лица напротив. - О Боже! Хёны, у вас кровь из носа! С вами всё в порядке? Это определённо провал. Причём не провал Ян Чонина, а провал Бан Чана и компании.