***
— Как дела? — Наташа сидела в его гостиной, в центровом кресле, так что он сразу заметил её, как вошёл. — Дела… — протянул Стив и двинулся к холодильнику. Он достал две бутылки пива и протянул одну гостье. Он, конечно, не пьянел, но сам ритуал успокаивал. — Как твой горелый сухарик? — Рамлоу? — Стив позабавлено фыркнул, услышав, как она его назвала. — Думаю, он в игре. То есть… он обращается с Солдатом, как с равным, у них какое-то сверхъестественное взаимодействие. Он его с ложечки кормил, представляешь? — Что ж, папа Стив, может быть, мама Брок и тебе доверит малыша понянчить? — Нат, — укоризненный взгляд не возымел на шпионку никакого эффекта, — он помнит моё имя. Со временем мы научимся взаимодействовать, и он вспомнит что-то ещё. И ещё. И рано или поздно справится со всем этим и снова станет собой. Я просто буду рядом, когда он вернётся. — Хм, — было видно, что Романова ни на секунду не прониклась его верованиями и скептически ожидала, когда весь этот мыльный пузырь ожиданий лопнет, — наберись терпения, Стив. И не лезь в пекло, не обдумав всё по сто раз. — Ты же знаешь, у меня с этим проблемы, — он отхлебнул пива и продолжил, — я не обучен рассуждать и взвешивать. Я умею только видеть правильный путь и идти по нему, делать дело и не думать обо всяких «если бы». Я, может быть, чересчур горячо принимаю решения, но остановиться, помедлить или засомневаться не могу. — Поэтому я и здесь. И буду рядом. — Спасибо. — Ах, да, зайди к Тони. Он спрашивал. Стив отсалютовал ей полупустой бутылкой и дождался, пока она выйдет за дверь, чтобы сделать следующий глоток. Он был почти уверен, что Старк ни о чём никого не спрашивал. Наташа была умной женщиной, она знала, что для него, Стива, будет лучше, когда сам он даже не думал о том, что ему нужна помощь. Нат знала, что ему нужен кто-то. Знала, что она на эту роль не годится. Сэм тоже не тот человек. Она знала, что Стив сам по себе не склонен к социализации — он привык либо драться с людьми, либо бодаться, а с жалкой горсткой оставшихся даже не знал толком, как себя вести. За всю жизнь было только несколько человек-исключений из этого правила. И Тони — один из них. Стив вздохнул — придётся тащить с собой Рамлоу. Он, конечно, ему не симпатичен, но не настолько, чтобы мучить его током и транквилизаторами. Дверь соседних апартаментов была незаперта. В гостиной никого не оказалось, на кухне тоже. Стив заглянул было в спальню, но со стороны гостевой ванной раздался грохот и приглушённый мат. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник взбешённый Брок в одном полотенце. Мокрый и местами даже мыльный. Было видно, что его дёрнуло прямо из душа. — Какого хрена, Роджерс? Знаешь, как приятно, когда эту штуку коротит в воде? Знаешь, как здорово обнаружить, что не можешь подойти к собственной кровати, потому что не хватает чёртового радиуса?! Стой, где стоишь, и не смей шевелиться. Рамлоу активно жестикулировал и агрессивно пригибал шею, как перед дракой. Он прошлёпал босиком мимо замершего Стива в спальню, содрал с кровати покрывало, сграбастал все подушки и швырнул всё это на диван в гостиной. Развернулся и продолжил, как будто не прерывался: — Тебе тоже придётся спать не на кровати, иначе я перееду в твою гостиную и плевать мне на твоё личное пространство! Достало получать по шее, пока ты там шастаешь туда-сюда! Сиамский близнец, чёрт тебя дери! Раз уж привык к просторам и комфорту, терпи и превозмогай! А сейчас выметайся с моей территории! У Стива от гнева раздулись ноздри и сжались зубы. Ему очень хотелось врезать Броку, а потом замотать того в плед и засунуть куда-нибудь в шкаф, чтоб не было ни видно, ни слышно. Он понимал, что Рамлоу имеет полное право злиться на внезапную активацию ошейника, он признавал, что вопрос с проживанием они не продумали, и что привычная площадь комнат на Базе в их вопросе является значительным минусом, он догадывался, что Брок нервничает и, может быть, даже боится… Но всё равно, иррационально его поведение бесило. — А ты думал, всё сразу идеально будет? Тут не только ты скован, я вынужден за собой таскать балласт, который с радостью отцепил бы, если бы это было безопасно! — Ах, скован он! Тебя ж током в позвоночник не шарахает! — А на тебе ответственность за террориста не лежит! — Да я сам террорист! И вынужден подчиняться самодурным приказам! — А я вынужден возиться с взрослым муд…жиком, внезапно превратившемся в принцессу! Они орали друг на друга, и с каждой секундой им становилось легче. Как будто каждое слово было ядовитой иголкой, резко выдернутой из нежного мяса. Сначала обжигающе больно, а потом внезапно очень-очень хорошо. Стив был уверен, если бы они подрались, вот так же, один на один, не скрывая, кто кого за что бьёт, то, возможно, между ними бы что-то и наладилось. Стив едва сдерживался, чтоб не укрыть Рамлоу толстым и тяжёлым одеялом военного мата — он терпеть не мог, когда так делали генералы и капитаны, морально давя на новобранцев вроде него. Он никогда не позволял себе такого, даже когда сам занимал их место. Но сейчас… Брок же в выражениях не стеснялся. Он припомнил Стиву всё — и слепоту в вопросах доверия, и самонадеянность, и прочее «ничего бы не было, если бы ты вовремя разул глаза». Больше всего это напоминало семейную ссору, и будь контекст чуть попроще, они, может быть, даже посмеялись бы, когда остыли. Замерев нос к носу, тяжело сопя и сжимая кулаки, они отсчитывали секунды, когда терпение Брока наконец лопнет — в том, что драку начнёт именно он, иллюзий не питал ни один из них. Темперамент южных кровей никакая ГИДРА не вытравит. — Я вижу, у вас тут всё схвачено, — раздалось от дверей. Старк привалился к косяку и сверлил их настороженным взглядом. На губах его играла ухмылка, никак не касающаяся глаз. — Даже не знаю, на чью сторону встать, — притворно посетовал он, и Стив понял, что ему никогда не дадут забыть «гражданскую войну». Никогда. Пусть даже и в шутку сказанные, слова задевали едва поджившие раны. — Ещё лучше, теперь их двое, — Брок безнадёжно плюнул в сторону внезапных гостей и ушёл обратно в ванную, шарахнув дверью так, что та задрожала. — Норовистый, — бросил Тони и, сложив на груди руки, встал перед Стивом. — Как поживает твоё второе «я»? Рамлоу нашёл с ним общий язык? — Честно говоря, я чувствую себя третьим лишним. Я не знаю, что у них было в ГИДРЕ, и описать это иначе, чем «не по протоколу», не могу. — В любом случае, не надейся, что это случится быстро. Дай ему шанс. С тобой, знаешь ли, тоже непросто. У них обоих вообще проблемы с доверием и общением, а тут ты. — Почему так, Тони? — Стив вздохнул и сел в кресло-близнец его собственного, — я вроде как бы создан, чтобы вдохновлять, располагать к себе, обращать в своё мировоззрение и вести за собой… — Это тебе так сказали? Врали. Тони сел в соседнее кресло и наклонился вперёд, опираясь локтями о колени. — Я особо не знаю, как там на самом деле всё было, но того, что говорил и делал отец всю мою жизнь, хватило, чтобы понять — ты был создан идеальной машиной для войны. Ты можешь продавить под себя любое правительство, любую группировку. Ты умеешь повернуть всё так, чтобы у людей не осталось выбора, и они сделали бы так, как хочешь ты. Он всё время повторял, как хорошо, что нам достался именно ты, не желающий завоёвывать мир или навязывать свои порядки. Хорошо, что ты солдат, а не диктатор. Если бы тебе промыли мозги… — Знаю, ГИДРА пыталась. Думаю, они могли бы сделать из меня что-то вроде Зимнего Солдата, но к счастью не успели. — Ты бы по своей идейной воле бы пошёл, и обнулять не надо было бы… Капитан Гидра! Стива передёрнуло. Эта воображаемая реальность даже в мыслях была извращённой и неправильной. Он бы никогда и ни за что… — Если захочешь, наймём лучшего психолога из всех ныне живущих. — Мне или ему? — невесело хмыкнул Стив, и Старк поддержал его таким же невесёлым смешком. — Да хоть групповую терапию организуем, если это поможет. — Спасибо, Тони, — Стив снова попытался вложить в эти слова все свои чувства — благодарность, извинения и… Но Старк поднял руку, останавливая его. — Ты не принимай на свой счёт. Вы все трое — потенциальная угроза. Вы — непросчитываемый фактор. Я не хочу помимо общепланетарных проблем возиться ещё и с вами. Играйте в своей песошенке, я вам даже игрушки дам. Лишь бы на прочую ерунду у вас энтузиазма не хватило. Стив улыбнулся. Он знал эту особенность Тони — тот всегда ворчал и язвил, хотел казаться хуже, чем был на самом деле, пытался убедить всех, что он и внутри такой же железный, как и снаружи, чтобы никто не заподозрил его в сентиментальности и сердечности. Он маскировал истинно хорошие поступки эгоизмом, прикрывался скукой и самолюбованием. Но на самом деле помогал потому, что не мог пройти мимо несправедливости и чужого несчастья. Как и сам Стив. И это в итоге их и сроднило, позволило переступить через непонимание и разный подход к делу. И вот сейчас… Корпус поцарапан, но начинка не изменилась. И во всём происходящем для Стива это был единственный лучик света. — Можно попросить тебя прислать сюда бутылку какого-нибудь хорошего виски и, может быть, стейков? — А ты, кэп, всё же способен к обучению. Смотри вон, как продвинулся в мастерстве налаживать связи, — Тони усмехнулся снова, на этот раз почти по-прежнему. Это «почти» привычно царапнуло Стива по рёбрам и затихло, только когда Старк ушёл.***
Рамлоу жест оценил. Сначала он, конечно, побурчал, но больше для проформы — взрывчатый темперамент в нём уравновешивался быстрой отходчивостью, так что ко времени, когда персонал прикатил тележку с ужином, как в гостинице, он уже не пытался вытолкать Стива взашей и отвоевать себе покой и тишину. Хоть и пили оба, пьянел только Брок. Он потом и вовсе перестал подливать Капитану, но того это не заботило. Они будто прыгнули назад во времени — в те времена, когда за написанием отчётов, как старшие по званию, засиживались до утра. Чесали языками, делились военными байками, обсуждали тактические и стратегические подходы к бою, просто заполняли тишину ничего не значащими историями. Пусть теперь в речи то и дело проскальзывали тени запретных тем, пусть теперь половина слов служила триггерами для болезненных воспоминаний о перевороте ЩИТа в ГИДРУ и обратно… Стив ловил себя на том, что искренне улыбается грубым командирским шуткам и совсем не раздражается на его уже заплетающийся язык. Несмотря на общую мирную атмосферу, Рамлоу не рассказывал ничего, что относилось бы к его личному настоящему. Ничего о том, что он помнил из плена, ничего о планах. Ничего о Солдате. Но, как сказали и Старк, и Наташа — не всё сразу. Нужно время. Стив даже не ушёл к себе ночевать. Под невнятное бормотание Брока, топчущегося в дверях спальни, он достал из шкафа дополнительный комплект постельного белья и застелил разворошенную кровать, в которую Брок тут же рухнул, не потрудившись даже снять одежду, в которой был. Сам Стив расположился на диване, куда несколькими часами ранее взбешённый Рамлоу любезно кинул всё для комфортного сна. Диван был коротковат, так что ноги пришлось свесить за край, но покрывало было большим, так что Стив натянул его до самой шеи и погрузился в мутный, тревожный, но достаточно глубокий сон.***
Утром Брок, разумеется, пребывал не в лучшем расположении духа, но Стив был уверен, что уж кричать друг на друга они точно больше не станут, хотя бы потому, что у командира от мало-мальски громкого звука до тошноты болела голова. Когда они подошли к халк-комнате и заглянули в окошко, Зимний Солдат спал. Как был, в мягкой «домашней» одежде и прямо поверх заправленного покрывала. Он лежал на спине, вытянув руки по швам, и казался то ли мёртвым, то ли свежеразмороженным. Едва открылась дверь, он тут же проснулся и в долю секунды оказался на ногах, будто готовясь к нападению. — Вольно, — прокаркал ему Рамлоу, махнув рукой, и обратился к Стиву с объяснениями, — Солдату у нас редко доводилось поспать, в основном только на миссиях, длившихся больше трёх дней. Там он обязан был реагировать на малейший шорох, потому что любое существо его издающее, по определению, было врагом. В мирное время, на базе, его просто замораживали. Завтрак прошёл в тишине. Стив снова наблюдал, как самого опасного киллера всех времён кормят, как маленького ребёнка, и как он при этом сыто и довольно выглядит. — Стив хочет тебе показать кое-что. Послушай его, это важно, — Брок откинулся на нетронутые подушки на кровати Зимнего, и прикрыл глаза. У него явно после вчерашнего кружилась голова. Солдат же, напротив, весь подобрался и чуть подвинулся, уступая больше свободного места, на которое и сел Стив. Он принёс альбом со старыми фотографиями и своими рисунками. Он был уверен, что Зимний знает его историю, но почему-то считал важным рассказать её лично, с той эмоциональной окраской, которую сухим фактам никогда не придадут историки и учёные, не являвшиеся непосредственными участниками событий. Солдат слушал внимательно, не перебивал, иногда клал руку на пожелтевшие страницы, не давая их перелистывать, и всматривался в выцветающие лица, будто мог что-то помнить. — Ребекка, — сказал он, погладив металлическими пальцами фотографию молодой девушки на фоне каких-то цветов. — Твоя сестра. Одна из сестёр, — пояснил Стив, ища в родном лице хоть какие-то признаки узнавания, но оно оставалось бесстрастным и спокойным, как маска. Ничего, никто и не говорил, что это будет просто.***
Они стали приходить каждый день. Со временем Солдат научился спать спокойно и вошёл в режим, просыпаясь до их прихода. Со временем Стив приучился звать его Джеймсом, как Брок, хотя такое обращение всё ещё звучало из его уст как-то коряво. Он стал не только показывать фото, но и рассказывать какие-то истории по памяти, показывать видео из Смитсоновского музея и других архивов, а Солдат стал изредка добавлять к его рассказам такие подробности, которые мог знать только Баки. Это случалось редко, после таких случаев Зимний не шёл на контакт и никак не комментировал свои прозрения, но Стив и это уже считал победой. С Броком они тоже друг к другу попритёрлись. Они постепенно стали учиться действовать с поправкой друг на друга — Стив будто интуитивно знал, где нужно остановиться, чтобы Рамлоу не шарахнуло током, а тот в ответ перестал язвить и придираться по любому поводу. В апартаментах пришлось сделать перестановку — спали теперь действительно каждый в своей гостиной, буквально через стенку, а маленькие гостевые душевые каждый приспособил под себя. Пришлось поближе переставить шкафы и кресла, перевесить телевизоры и пододвинуть столы, переоборудовать кухни… Естественно, пришлось всё это делать вместе. И это так же способствовало единению. Брок, оказывается, был рукастым мужиком — прикрутить, пересобрать и починить что-нибудь ему не составляло труда. Он из принципа отказался пользоваться помощью Старковых рабочих, а Стив его полностью в этом вопросе поддержал. Он носил тяжести и отвечал за дизайн интерьера. Он хотел сделать свои комнаты наиболее уютными — ему предстояло ещё долго тут жить, перед тем, как они с Баки вернутся в свою квартиру. Он поназаказывал себе всяких безделушек и аксессуаров в интернете, типа засушенных икебан и статуэток. Брок, увидев это, потребовал и себе тоже «чего-нибудь интересного», и Стив обустроил и его жилище тоже. На стенах висели теперь его собственные картины с видами довоенного Бруклина, а на полу появился мягкий тёмно-серый ковёр. Наташа обозвала его труды «уютным гнёздышком» и сказала, что наймёт его в качестве оформителя, когда решит сменить обстановку. Большим прогрессом стало то, что они с Броком стали доверять друг другу чуть больше свободы. Они нашли компромисс. Стив иногда снимал с шеи цепочку с пультом от командирского ошейника и отдавал его Наташе или Сэму, и Рамлоу спокойно шёл с ними в тренировочный зал или на стрельбище, и это давало ему какое-то внутреннее равновесие. «А то с тобой ни продохнуть, ни выдохнуть, Роджерс». В ответ Рамлоу поднатаскал Солдата слушаться Стива напрямую и позволял им остаться наедине, без какого-либо ущерба для ценного Актива. Тот и сам стал относиться к Капитану менее настороженно и мог расслабиться в его присутствии. Стив иногда ловил на себе обжигающие, полусумасшедшие, задумчивые взгляды и надеялся, что Зимний старается вспомнить, старается принять его не только по приказу, но и сам по себе. Наверное, так и было — между ними стали происходить почти нормальные вещи, такие как общая трапеза, игра в шахматы и просмотр фильмов, не имевших значения с точки зрения их истории: комедии, драмы и документалки. В шахматах Солдат вёл себя совсем не так, как раньше, и Стив ещё раз удостоверился, что Зимний и Баки — два разных человека. С разной тактикой и стратегией, с разными целями, с разными подходами. Но игра с ними обоими затягивала, он не мог определиться, с кем интереснее вести бой… В еде Солдат стал тоже свободнее — его организм перестраивался под новую, нормальную человеческую пищу, и даже если для фастфуда и трансжиров он был пока ещё не готов, то для сытного домашнего обеда с мясом и овощами — вполне созрел. В довесок так же шли кофе, горький шоколад, молоко и прочие бытовые радости.***
— Покорми меня. Стив замер на полудвижении, так и не донеся вилку до рта. Было раннее утро, они сидели на кровати вдвоём, Брок пребывал на соревновании с Сэмом «кто на этот раз слева» и возвращаться не спешил. Солдат обычно никого не подпускал к себе в личную зону — он словно магнит отталкивался от любого кусочка плоти другого человека. Стоило Стиву согнуть колено, садясь поудобнее, как он тоже пересаживался иначе, сохраняя между ними идеальные полметра. Стоило только протянуть к нему руку — как он отгибался и уворачивался, естественно и совершенно органично, незаметно, но расстояние оставалось неизменным. Он только Броку позволял подходить ближе, трогать себя, тыкать ложкой или придавливать подушкой, гладить голову и касаться колен. Даже с врачами были проблемы — после десятка сломанных рук, кто-то всё же додумался спросить у Стива, как им выполнять свою работу в таких условиях, а тот, в свою очередь перенаправил вопрос Броку. В итоге теперь всякими шалостями типа забора крови или сканирования состояния занимались роботы, а общий осмотр Солдат прекрасно проводил себе сам, отчитываясь по всем правилам с дотошной детализацией. И вот теперь звучало это. «Покорми меня». Прямое приглашение, слишком похожее на приказ. Солдат умел общаться только так — короткими, рубленными фразами с утвердительной интонацией. Сухие факты. Чёткие приказы. Он стал просить что-то для себя, любопытствовать и инициировать разговор совсем недавно, и Стив с Броком бережно лелеяли эти проблески здорового эгоизма, взращивали его самостоятельность, как могли, и ни в коем случае не отказывали ему, если это никому не вредило. — Ладно, — за это время Стив выработал определённый тон и манеру разговора, научился управлять собой и, в какой-то мере, Солдатом. — Сядь ближе. Зимний с готовностью подчинился, наклоняясь вперёд и упираясь обеими руками в матрас. Он вытянул шею и приоткрыл рот, ожидая свой кусочек оладушка со сметаной. Стив на какое-то мгновение залип на его красные, влажные губы, но тут же одёрнул себя. Он обладал достаточным опытом схватывать опасные мысли ещё на подлёте и упрятывать их в самые дальние и труднодоступные уголки сознания. То, что мелькнуло у него в голове при виде незащищённой покорности и ожидания, которыми его одарил Зимний, никак нельзя было назвать безопасным. Непредсказуемое, мутное и неосознанное. Пугающее. Неуправляемое. Нежелательное. Стив не стал разбираться в мотивах и следствиях, не стал копаться, почему волоски на руках встали дыбом, а сердце прыгнуло в горло. Это неважно. У него был большой опыт игнорирования подобных штук. С самого детства ему то и дело приходилось давить в себе подобную реакцию на других людей, ещё в зародыше, не давая ей разрастись, чтобы потом не страдать, а с появлением сыворотки управлять собой стало в сто раз легче. Он потому так долго и тянул с Пегги, что не позволял этим странным ощущениям существовать на свободе дольше пары секунд. Другое дело, что в её обществе подобные сбои случались всё чаще. И он даже мог бы себе это объяснить, если бы захотел, и даже смог бы притянуть за уши эти «танцы» к понятию о любви. Но сейчас… Этот огонь ни разу не рождался в нём в присутствии Баки. Скорее даже наоборот, присутствие друга обеспечивало ровный, спокойный фон. Но Баки здесь не было. Зубы Солдата сомкнулись на мягком кусочке теста, а сметана испачкала губы. Он исправно всё прожевал и снова открыл рот. Стив старался смотреть ему в глаза и ни на что не отвлекаться. На всякий случай. А потому даже не заметил, как скормил Зимнему всю еду с подноса. Тот сидел довольный и сытый, облизывался, как кот, и едва не мурчал. Обычно после еды следовала стадия «дурачества», когда Брок мог пощекотать Солдата, причесать или приласкать. Тактильно побаловать, как он это называл. Но, видимо, доверие у Актива было не резиновое, на всё сразу растянуться не смогло, а потому он встал, взял пустой поднос и отошёл от Стива к двери, молча намекая, что пора и честь знать. Когда Стив забирал у него поднос, их пальцы соприкоснулись.***
На следующий день Солдат попросил Стива скормить ему обед. Раньше подобные привилегии распространялись только на завтрак — всё остальное он был готов доносить до рта самостоятельно, но в этот раз, видимо, почуял слабину, понял, что Стив для него всё сделает. Что угодно, в том числе и подобную мелочь. Роджерс аккуратно протягивал ему ложку куриного супа, стараясь, чтобы ничего никуда не стекло. Пришлось спешно активировать устаревшие навыки — последний раз он кормил кого-то супом, когда ему было лет десять, и в тот раз это была Ребекка. Мистер Барнс работал, миссис Барнс ушла по делам, Баки был в школе, а Стив едва только стал нормально дышать после очередного приступа, потому малышку Бекку повесили на него. Она была удивительно послушной, но из-за его внешнего вида и тихого от болезни голоса, воспринимала его скорее как сверстника, чем как старший авторитет. Это Баки мог заставить её делать то, что ей не нравится, а Стив — не мог. В итоге она вертелась и брыкалась, не желая есть жидкий, почти водяной суп, в котором плавали одинокие полторы картошинки. В итоге полтарелки оказалось у неё на платье, и Стиву пришлось его застирывать, чтобы миссис Барнс не ругалась. Сейчас же Зимний ел с охотой, аккуратно, не доставляя Стиву особых проблем. — А раньше было наоборот, — произнёс он, когда доел последнюю ложку. — Наоборот? — Стив знал, что нельзя задавать развёрнутые вопросы и подсказывать, Солдат сам должен всё вспомнить, можно лишь подстегнуть его, направить одним или двумя словами. — Да. Ты лежал и болел, а я давал тебе бульон. Из-за кашля ты редкую ложку мог проглотить, в основном всё было на мне. Стива внезапно одолела какая-то слабость. Как будто ему снова пятнадцать, он снова скручен острым коклюшем, а Баки снова тщетно пытается хоть чем-то его накормить. — Давай, Стиви, ты должен поесть. Тебе нужны силы, чтобы бороться с заразой. — Баки… — и снова выдирающий лёгкие кашель, не дающий и слова дальше сказать. Заботливая рука под затылком, горячая, большая, от уха до уха. Тихие уговоры, отчаянные в своей мягкости. Бульон, в котором даже картошки нет, но зато есть маслянистый жирок от настоящего куска мяса, которое Баки купил на своё недельное жалование. Он тогда ничего не видел толком, потому что мир ходил ходуном и трясся, стоило только вдохнуть чуть глубже, но ему прочно вплавились в память тревожные, огромные глаза, отсвечивающие голубым от открытого окна. Стив моргнул. Перед ним всё те же глаза. Всё так же тревожно смотрят, но в этот раз в них есть что-то ещё, что-то трудно определимое, что-то холодное и чужое.***
Спустя неделю безукоризненно хорошего поведения, Солдату захотелось на волю. Он никогда об этом не говорил, никак не намекал и уж точно не просил напрямую, но Брок, выучивший его, как свои пять пальцев, читал по глазам. — Его надо выгулять. — Не говори о нём, как о псе. — Верно, это же я тут в ошейнике. Что, выгуляешь нас обоих, хозяин Стив? — Не паясничай, — на этот раз усталости в голосе Стива было куда больше, чем злости или раздражения. Брок беззлобно хмыкнул и толкнул его плечом. — Брось. Разнообразие подстегнёт его. Наверняка у него есть воспоминания о погоде-природе-свободе. И я тоже… Да даже в тюрьмах есть внутренние дворики под открытым небом! Я был, я знаю. Туда даже одиночников выпускают… Осточертел уже нам с Сэмом этот зал… — Я подумаю, что можно сделать, — Стив снова сдался, и Рамлоу с торжествующим «йес» дёрнул вниз кулак. После того раза, когда непогрешимому Капитану Америке довелось пережить самое болезненное унижение в своей жизни и склониться перед наёмником, им стало намного легче идти на компромисс. Намного проще стало Стиву уговаривать себя сделать что-то неприятное, и он никак не мог понять, это скорее плюс или непоправимая ошибка? Брок не стал ожидать результатов его метаний, он просто пошёл внутрь халк-комнаты, к Солдату, и тот с удивительным рвением подставился под его грубоватую руку, опустив голову и позволив волосам рассыпаться по плечам. Зимний не улыбался, никогда не позволял эмоциям отразиться на лице в открытую, но сейчас могло показаться, что он вот-вот позволит себе закрыть глаза и слегка приподнимет уголки губ вверх… Стив поклялся себе, что когда ему самому доведётся вплести пальцы в шевелюру Солдата, тот точно будет улыбаться. Они оба.***
— Они хотят гулять, — Стив сидел перед Тони на каком-то металлическом кубике, вокруг жужжали машинки и механизмы, и вообще — научная жизнь била ключом. Он уже давно научился фильтровать своё восприятие и не лезть туда, где ничего не понимал, но в мастерской Железного Человека было трудно заставить себя оторваться от созерцания каких-то нереальных хромированных штук, рассыпающих искры. Наверное, он из раза в раз позволял себе потеряться в этой атмосфере потому, что здесь всё напоминало ему о Говарде. Он никогда не рассказывал Тони о том, какие отношения связывали их со старшим Старком, но перед собой он мог быть честен — Говард был его единственным другом, кроме Баки. И он по нему скучал. — А занять Английский престол они не хотят? А может им сразу предоставить джет и ядерные коды? Какое гулять, Стив? К Солдату до сих пор никто кроме тебя подойти не рискует, а доверять Броку я не стал бы, даже если бы он тут сейчас у меня на глазах обзавёлся крыльями и нимбом. Гулять. Ага… — Но они сидят взаперти… Это тоже… — Только скажи «насилие», и я вас всех троих с Базы вышвырну. — Тони… — Да я уже сто лет Тони, но это не значит, что у меня мозги атрофировались. Вот скажи мне, только честно, Роджерс. Ты им доверяешь? — Нет, — кажется, Тони рассчитывал, что он сейчас начнёт увиливать и оправдываться, а потому такой ответ его озадачил. Стив пару секунд наслаждался его недоуменным лицом, а потом продолжил, — Брок потерял моё расположение — там не просто стены рухнули, там вместо доверия кратер образовался, и чтобы выстроить всё заново, понадобиться много времени или какие-то совсем уж ударные методы. Про Зимнего я вообще ничего сказать не могу. Он как дикий зверь — я не вижу в нём существа, с которым можно договориться. Его можно заставить, его можно отвлечь, можно ему сдаться… Но договориться — никак. Это так же доверию не способствует. — Ну и в чём тогда вопрос? Откажись и всё! Нет! Никаких прогулок! Что они тебе возразят? — Это замкнутый круг, Тони! Я как бы заинтересован в том, чтобы не оставлять всё как есть, а укреплять это пресловутое доверие! — под его рукой хрустнула какая-то железка, и Старк недовольно фыркнул. — Как они смогут мне доверять, если я буду давить их своим авторитарным «нет»? — Ты баран. Вот по сути своей — баран и есть. Тебя если сдвигать, то только вместе с земной орбитой. — Это значит, поможешь? — Это значит, с территории Базы не уходить, никого ближе ста метров не подпускать, ни с кем не контактировать и дольше получаса не болтаться. И я через все камеры буду смотреть за происходящим! И, пожалуй, с вами пойдёт Сэм. Он вроде с Рамлоу неплохо спелся, что меня несколько пугает, учитывая, какие отношения у них были раньше. Стив, конечно, предпочёл бы обойтись без Сэма — Баки ещё не был с ним знаком, и неизвестно, как отреагирует… Но если Старк выпустит их только при этом условии — так тому и быть. Пусть будет Сэм.***
Сокол ждал их у выхода на плац. По заранее очищенным от людей коридорам Базы Солдат шёл стремительно, но абсолютно без любопытства и предвкушения. Ему сказали — он шёл. Стив было напрягся от такого безразличия — всё же вполне себе хорошо шло — но Брок уверил его, что на самом деле Зимний рад. Он научил Стива смотреть на мелочи — раскрытые ладони, более частое моргание, чуть приоткрытые губы, чуть менее резкие движения. Посторонний бы и внимания на эти нюансы не обратил, да и сам Стив порой их пропускал, но именно в них и скрывалась эмоциональность ледяного киллера. У выхода Стив по привычке придержал его за плечо, за что получил несколько багровых синяков на запястье от металлических пальцев — тот инстинктивно перехватил его руку. И тут же отпустил её, замер, казалось, даже дыхание затаил. Стив поморщился. Не от боли, а от того, что как бы они тут ни бились, Зимний всё равно подсознательно ожидал наказания, даже за то, что делал бессознательно. — Вольно. Там снаружи стоит Сэм. Он — друг, — едва сдерживаясь, чтобы не растереть пульсирующую болью руку, Капитан кивнул на стеклянные двери. — Он будет с нами, пока мы будем снаружи. Хорошо? Это «хорошо» было их эквивалентом «как понял». Солдат долго привыкал к таким порядкам, но в итоге приспособился и поддерживал эту иллюзию нормальности, отвечая таким же «хорошо» вместо «принято». Сэм нервничал, Стив заметил это сразу. Внешне это никак не проявлялось, но, наученный за последнее время считывать человеческие эмоции по глазам и дыханию, он заметил чуть прищуренные веки и чуть раскрытые крылья носа, а так же то, как отставлен от остальных большой палец — кулак готов сложиться мгновенно, хотя ладонь, казалось бы, расправлена. — Капитан, Рамлоу… Солдат, — Уилсон кивнул всем троим, а Стиву и вовсе пожал руку. Когда их пальцы соприкоснулись, Зимний как-то странно дёрнулся, будто хотел оттолкнуть Стива от возможной угрозы, но сдержал себя в последний момент. Брок незаметно чуть переместился вперёд, как бы переминаясь с ноги на ногу, но, если что, вполне мог бы броситься ему наперерез. — Сэм, это Джеймс. Джеймс — Сэм, — Стив нарочито медленно перевёл взгляд с одного на другого, как бы говоря «всё в порядке, он не навредит». Причём обращался он при этом к обоим. К концу прогулки напряжение не исчезло полностью, разумеется, но ослабло настолько, что на него можно было не обращать внимания. Не последнюю роль в этом сыграл, что хоть и предсказуемо, но всё же удивительно, Брок. С Сэмом их никак нельзя было назвать приятелями — реплики обоих сочились ядом и сарказмом так, что уши вяли, но при этом злобы в них не было. Чем-то их общение напомнило Стиву взаимодействие Сэма и Баки в самом начале их знакомства. Солдат же, казалось, вообще не обращал на постороннее лицо никакого внимания — только на Брока и самого Стива. И то, только когда к нему обращались напрямую. Он просто шёл по идеальному газону тренировочной площадки, бессистемно на первый взгляд, небыстро, без какой-либо видимой цели. Но Стиву казалось, что всё это не просто так, что он то ли ищет что-то, то ли вспоминает… Сам Стив вспоминал. Примерно так же они бродили в окрестностях военного лагеря, когда вернулись из Аззано. Баки был немного не в себе, но храбрился на людях и не показывал своего настоящего состояния даже врачам — не хотел, чтобы его списали и снова разлучили с лучшим другом. Стив нашёл его среди деревьев, шатающегося от ствола к стволу с отсутствующим выражением лица. — Эй, Бак, ты… — он хотел спросить: «ты в порядке?», но проанализировав, что видит, сменил траекторию, — голоден? Пойдём назад, там вот-вот пайки выдавать начнут. — Ты иди. Я сыт, — Баки попытался натянуть ту же фальшивую улыбку, что перед Пегги полчаса назад, но Стива ему провести не удалось. — Ну стой, стой, — большая крепкая рука перехватила его поперёк груди, удерживая от столкновения с полусухим деревом, и Баки крупно вздрогнул. — Не могу, мелкий, бежать хочется. Стива впервые после сыворотки охватили мурашки. Если бы их сейчас кто-то услышал, Баки бы запросто арестовали за крамольные мысли о дезертирстве. Но Стив никогда и ни за что не сдал бы его, и Барнс это знал. Потому и сказал это, в надежде, что друг поймёт. И он понял. — Мне тоже. Я и сбежал. За тобой… Мне нельзя было покидать лагерь, я нарушил приказы, но оставаться здесь дольше не мог. — Помогло? — Ну… Когда был там, когда кипел делом, когда знал, что делаю что-то правильное — было легче. Не скреблось… здесь, — Стив приложил ладонь к груди, — а сейчас, боюсь, опять начнётся. Потому что война там — а я тут. Мирная жизнь там — а я тут… Да тут вообще Лимб какой-то! Ни живы, ни мертвы, ни туда, ни сюда. Давит. Тянет. Баки слушал внимательно, смотря на потрескавшуюся кору и перетирая в руках какой-то листик. — Что с нами не так, Стив? — он невесело усмехнулся, но Стива затопило облегчение. Не сломан. Не потерян. — Полчаса, Кэп! — Сэм легко хлопнул его по плечу, вырывая из воспоминаний. Он мотнул головой, смаргивая туманную лесную пелену, и глянул в сторону Зимнего, ушедшего от него вперёд на треть ярда. — Вы идите, мы догоним. Брок одарил его красноречивым взглядом, и Стив вздохнул. — Ладно, да, ты тоже. Только стой на границе своих метров. — Ты здесь босс, — недовольно процедил Рамлоу. Сэм на прощание снова пожал Капитану руку и ушёл. Зимний всё ещё шатался по газону из стороны в сторону — пять шагов туда, десять вбок, пять обратно. Он казался ещё крупнее и мощнее, чем обычно — даже несмотря на лёгкую повседневную одежду светлых тонов вместо чёрного тактического костюма, он выглядел крайне чужеродно и заметно на фоне весёлой зелёной пустоты. — Солдат, — окрикнул его Стив. Тот не откликнулся. — Агент! Остановись! — ноль реакции. Стив ускорил шаг. Брок тревожно взглянул на него, но он только махнул рукой, мол, не вмешивайся. — Ну стой! Стой! — Стив по привычке обхватил Солдата поперёк туловища, и лишь на половине движения он вспомнил, чем это может обернуться для них обоих, но крепкое тело под рукой дёрнулось и застыло, и до усиленного сывороткой слуха донёсся едва слышный шёпот: — Бежать хочется… У Стива чуть колени не подкосились — он неосознанно привалился к широкой солдатской спине и вцепился пальцами в мягкую серую ткань его кофты. — Мне тоже, Джеймс, мне тоже… Когда они развернулись к Броку, оба уже держали себя в руках, хотя Стива всё ещё колотило изнутри.***
— Его нужно социализировать. Стив и Брок сидели в общей кухне. Сидели достаточно давно, так что день уже закончился — обоим не хотелось признавать, что наступил вечер, и включать свет. Пятницы нет, а где находился ручной выключатель, Стив даже не знал. Рамлоу хмыкнул в ответ. Он понял, что на поле сегодня случилось что-то важное, что-то, к чему у него не было допуска. Что-то, что касалось только Баки и Стива. Личное. Он не лез, не давил с расспросами, хотя Стиву казалось нечестным скрывать от него нечто подобное — в конце концов, они работали ради одной цели. Но он просто не мог заставить себя говорить. Так и сидел — молча, баюкая в руках чашку крепкого чая, смотря на догорающий над дальним лесом закат. — Ну я, предположим, согласен. И как ты себе это представляешь? Он чуть на Сэма не кинулся. Хочешь отправить его в город? — И в город тоже, да. Он же не убивал на миссиях всех подряд. И Сэм в итоге тоже в порядке. — Допустим, — снова протянул Рамлоу, чуть подаваясь вперёд, — но его нужно подготовить, ему нужно объяснить. И прямо сразу в город его нельзя. Там гражданские. Если ему не дать миссию — он может озвереть, зацепиться за мелочь и придумать себе работу сам. А это ничем хорошим не кончится. — Ну он же нормально себя ведёт сейчас. Без задания. Не кидается на нас. — Вот это и настораживает. Они помолчали. В корпусе напротив кто-то открыл окно, и отражённый луч заходящего солнца резанул по глазам. — Ну, тогда его надо познакомить с остальными. В неформальной обстановке. — Неформальность его пугает. — Если он собирается в ней жить, а он собирается, — Стив произнёс последние слова с нажимом, — то рано или поздно ему придётся привыкать. Учиться. — Хорошо, попытаюсь ему втолковать, что это обучение, может, прокатит. Он до учёбы охочий. — Всегда таким был. Хотел после войны в инженерный институт идти, да вот что-то не срослось, — невесело хмыкнул Стив. Штатный психолог ЩИТа, работавший с ним после разморозки, был бы доволен — он был уже способен отпускать саркастичные комментарии в адрес своей трагедии. Прогресс. Брок штатным психологом не был, но подход оценил. Он прищурился и посмотрел в окно, и Стив невольно запутался взглядом в перетяжках кожи на его шрамах, окрашенных закатным золотом.